http://collectivism.narod.ru/ ИДЕОЛОГИЯ КОЛЛЕКТИВИЗМА в статьях, письмах, дискуссиях 2003 Оглавление Стр. Принципы ГПРК ............................................................................ 3 Вопросы "Лотта комуниста" к ГПРК ................................................... 5 Ответы ГПРК на вопросы "Лотта комуниста" ......................................... 5 Марлен Инсаров, Владислав Бугера. Материалы из журнала "Пролетарская революция" №1 От редакции .............................................................................. 10 №2 От редакции .............................................................................. 12 Из письма М. Инсарова А. Правдину ............................................... 14 №3 От редакции ............................................................................... 17 №4 От редакции ............................................................................... 19 Работа в три раза смертельнее, чем война, - утверждает ООН ................ 21 №5 От редакции ............................................................................... 25 Владислав Бугера, Марлен Инсаров. Статьи и письма разных лет Статьи В. Бугеры об албанском восстании 1997 г. Албанское восстание - пролог мировой революции ........................ 29 "Уроки албанского" для капиталистов и для рабочих ..................... 35 Комитеты национального спасения как органы народной власти в Албании .................................................................................... 41 Как НТВ клевещет на албанское восстание ................................... 43 Фаланстер товарища Минакова, или Новые злоключения утопизма в рабочем движении ........................................................................... 46 Некоторые замечания по проекту Слуцкого - Родина .......................... 77 Из письма В. Бугеры к В. Дамье и В. Платоненко .............................. 102 Замечания к письму О. Шеина в "Пролетарскую трибуну" ................... 143 Какому классу служит лозунг "возрождения СССР"? ..........................145 Любимый враг: Фридрих Ницше с точки зрения революционного большевизма ...................................................................................... 149 Письмо В. Бугеры А. Жиденкову, редактору бюллетеня "Вестник "Солидарности"" (Калининградская обл.) .....................................................167 Что такое нация .........................................................................209 Из письма Марлена Инсарова товарищу Ал. Б. (май 2000 г.) ................ 213 Из письма В. Бугеры и М. Инсарова одному последователю Тони Клиффа .............................................................................................. 219 Из выступлений ГПРК в интернет-рассылках 12.10.01 ............................................................................... 223 15.10.01. Novikov vs IBRP & GPRC .............................................224 Дискуссия по национальному вопросу Статьи наших оппонентов М. Рудый. О национально-освободительном движении .................... 235 А. Здоров. Право наций на самоопределение в принципе и без принципа .......................................................................................... 253 Из письма А. Здорова Марлену Инсарову от 24.08.02 ..................... 264 ГПРК отвечает оппонентам М. Инсаров (при участии В. Бугеры). Национальный вопрос и капитализм .......................................................................................... 267 Кредо ГПРК в национальном вопросе ......................................... 310 В. Бугера. Пора стать "нигилистами" в национальном вопросе .......... 311 Принципы ГПРК Мы, Группа пролетарских революционеров-коллективистов, стоим на следующих позициях: * необходимость всемирной пролетарской революции, захвата власти вооруженным самоорганизованным в демцентралистскую партию пролетариатом, разрушения им буржуазного государства и установления диктатуры пролетариата - создания пролетарского полугосударства по типу Парижской Коммуны и Советов 1905 и 1917 годов; * необходимость экспроприации капиталистической и прочей эксплуататорской собственности и овладения ею коллективно организующимся всемирным пролетариатом; * необходимость уничтожения всей совокупности эксплуататорских отношений: разделения труда, классов, капитала, наемного труда, товарного производства, денег, государства, наций и т. д.; * необходимость постепенной организации человечества в единый коллектив, принимающий и исполняющий решения как единый сознательный субъект, в котором будет преодолено разделение труда на управленческий и исполнительский, разделение общества на управляющих и управляемых; * признание необходимым условием такой организации развитие компьютеризации производства и всех остальных сфер человеческой деятельности; констатация того факта, что компьютеризация управления - необходимая техническая предпосылка необратимого преодоления разделения труда на управленческий и исполнительский - отсутствовала до второй половины 20 века, что делало объективно невозможным даже начало перехода человечества к социализму; * необходимость создания всемирной пролетарской партии, основанной на принципе демократического централизма, - необходимость, одинаково действующая как в периоды подъема, так и в периоды упадка рабочего движения; * признание эксплуататорской, классовой природы СССР и т. п. государств, а также общественного строя в них; отрицание того, что эти общества были социалистическими, а государства в них - рабочими, "общенародными" и т. п.; * признание буржуазной классовой природы современных социал - демократических и "коммунистических" политических организаций; отрицание всех видов единого фронта с ними, а также с центристскими мелкобуржуазными организациями; * признание буржуазного, крайне правого характера лозунга "возрождения СССР", служащего русскому монополистическому капиталу для оправдания его империалистической экспансии; * отрицание лозунга "право наций на самоопределение", утратившего прогрессивный характер в современную эпоху упадка и загнивания капиталистического общества, организованного в нации; борьба за право на самоопределение эксплуатируемого населения территорий при ведущей роли классово самоорганизованных пролетариев; * признание империалистического характера всех "межнациональных" конфликтов в современную эпоху упадка капитализма; признание революционного пораженчества на все стороны и превращения войны империалистической в войну гражданскую как единственной позиции пролетарских революционеров в таких конфликтах; поддержка выступающих под лозунгами "национального освобождения" движений мелкобуржуазных и полупролетарских масс угнетенных наций лишь в той мере, в какой эти движения неподконтрольны эксплуататорским классам и объективно подрывают всякую (в т.ч. и свою собственную национальную) эксплуататорскую государственность; * отрицание возможности участия в выборах в представительные органы буржуазного государства и работы в этих органах; * признание буржуазного характера современных профсоюзов, как официальных, так и сколь - нибудь массовых "альтернативных"; отрицание возможности завоевать и реформировать их; признание целью работы в профсоюзах самоорганизацию рабочих посредством пролетарской партии и освобождение их из-под контроля профсоюзного аппарата; признание подчиненного характера профсоюзной работы по отношению к партийной. ГПРК направляет свои усилия к объединению пролетарских революционеров всего мира в единую партию. Объединение не может быть достигнуто ценой таких идейных компромиссов, которые оставляют лазейки для оппортунистического тактицизма; в то же время недопустимы расколы между революционерами из-за таких теоретических разногласий, которые не влекут за собой отклонения от пролетарско-революционного политического курса. Очевидно, что реальная партия пролетариата может складываться и развиваться лишь в условиях подъема массовой активности нашего класса, - но уже сегодня не только можно, но и нужно создавать зародыш такой партии. Послевоенный подъем капитализма, породивший научно-техническую революцию, уже исчерпал себя. Монополистический капитализм вновь, как и накануне второй мировой войны, вступил в фазу усиленного загнивания. Близок третий империалистический передел мира. Начинается новая эпоха войн и революций. ПРОЛЕТАРСКИЕ РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ ВСЕГО МИРА, СОЕДИНЯЙТЕСЬ! Вопросы итальянской левокоммунистической организации "Лотта комуниста" ("Коммунистическая борьба") к Группе пролетарских революционеров-коллективистов. 1. Проблема рабочей аристократии. 1.1. Согласны ли вы с позицией Ленина по рабочей аристократии (из статьи "Карл Маркс")? 2. "Империализм, как высшая стадия капитализма". - "Тетради по империализму". 2.1. Согласны ли вы с ленинским определением империализма? Согласны ли вы с ленинской концепцией передела мира и концепцией перевеса вывоза капитала над вывозом товаров? 2.2. Когда буржуазные государства являются империалистическими, когда - нет? "Второразрядные" буржуазные государства - империалистические или нет? 2.3. Есть ли у вас какие-либо замечания по ленинским "Тетрадям по империализму"? 3. "Детская болезнь "левизны" в коммунизме". 3.1. Согласны ли вы с позицией Ленина по выборам в представительные органы буржуазного государства? 3.2. Согласны ли вы, что для взятия пролетариатом власти его партия должна завоевать большинство не обязательно среди всех пролетариев - достаточно среди активных, среди борющихся? 3.3. Согласны ли вы, что для взятия пролетариатом власти первое дело - достичь большинства среди активных в борьбе промышленных рабочих? Ответы Группы пролетарских революционеров-коллективистов на вопросы "Лотта комуниста". 1.1. Место человека в обществе прежде всего определяется его местом в исторически определенной системе общественного производства, в том числе в системе отношений управления им и собственности на производительные силы. Уровень дохода индивида вторичен по отношению к этому месту. Исходя из этого, мы определяем "рабочую аристократию" как "рабочих приказчиков буржуазии", верхний слой пролетариата, причастный к управлению рядовыми пролетариями и тем самым являющийся переходным между собственно пролетариатом и буржуазией, а также мелкой буржуазией и прочими "средними слоями" капиталистического общества. Не всякий высокооплачиваемый пролетарий является членом рабочей аристократии, причастным к эксплуатации. Мы считаем необходимым вести интенсивную пропаганду и агитацию как среди наиболее обездоленных и угнетенных слоев пролетариата, так и среди высококвалифицированных рядовых пролетариев (в период первоначального накопления кадров пролетарской революционной партии последнее, как правило, особенно важно). Все существенные положения статьи Ленина "Карл Маркс" мы признаем, но имеем добавить к ним следующее: а) марксистская теория познания является не только материалистической, но и историко-материалистической; б) отношения управления производством, распределением, обменом и потреблением являются тем элементом системы производственных отношений, только лишь исходя из понимания которого, мы можем понять всю систему; в) необходимым условием социалистической революции является тот уровень развития производительных сил, на котором появляются технические средства, делающие возможным принятие коллективных решений огромными массами рядовых работников и, таким образом, преодоление разделения труда на организаторский и исполнительский; этот уровень сегодня уже в основном достигнут производительными силами человечества, породившими в своем развитии такие технические средства - компьютеры и компьютерные системы; г) необходимо последовательно развить марксистско-ленинскую теорию нации и признать, что нация есть общность, организующим и консолидирующим ядром которой является буржуазия либо замещающая ее бюрократия. Отсюда следует, что самоопределение нации есть самоопределение буржуазии либо замещающей ее бюрократии. Следовательно, сегодня, когда все эксплуататорские классы утратили всякую прогрессивную роль, лозунг "права наций на самоопределение" устарел. Его необходимо заменить лозунгом "права на самоопределение эксплуатируемого населения территорий при ведущей роли классово самоорганизованных пролетариев"; д) классовая сущность политической организации, ее место в политическом спектре (например, "правизна" и "левизна") определяются не субъективными целями и стремлениями ее членов, но ее объективным, не зависящим от сознания ее членов отношением к наличному (например, буржуазному) государственному аппарату. Так, объективное отношение послеКПССовских "краснознаменных" политических организаций к государственному аппарату республик бывшего СССР делает их буржуазными по своей классовой сути; в частности, большинство из таких организаций в России, исповедующих оправдывающий и обосновывающий империалистическую экспансию российского капитала лозунг "возрождения СССР", являются крайне правыми, а некоторые из них, ориентированные по преимуществу на внепарламентскую борьбу, - фашистскими. Никакое сотрудничество с ними, как и вообще с любыми буржуазными (то есть объективно нацеленными на сохранение и укрепление буржуазного госаппарата) политическими организациями, невозможно; сотрудничество же с отдельными пролетариями, состоящими в их рядах, обязательно должно быть нацелено на то, чтобы вырвать этих пролетариев из рядов таких организаций; е) сегодня, когда представительные органы буржуазного государства целиком и полностью интегрированы в его аппарат и превратились в совершенную в своем роде машину по обращению всякой деятельности, протекающей внутри них, на пользу буржуазии, пролетарским революционерам следует отказаться от участия в выборах в эти органы, от работы в их составе. Это актуально для всех стран мира. Все "выгоды", которые рабочее движение якобы получает от участия в таких выборах и от продвижения "своих" депутатов в буржуазные представительные органы, в лучшем случае преходящи, по большей же части - иллюзорны и всякий раз (на сегодняшний день) приводят в конечном счете к укреплению политической власти буржуазии над пролетариатом; ж) на сегодняшний день необходимыми атрибутами пролетарско-революционной политической позиции являются: признание буржуазного характера современных профсоюзов, как официальных, так и сколь - нибудь массовых "альтернативных"; отрицание возможности завоевать и реформировать их; признание целью работы в профсоюзах самоорганизацию рабочих посредством пролетарской партии и освобождение их из-под контроля профсоюзного аппарата; признание подчиненного характера профсоюзной работы по отношению к партийной. 2.1. Мы согласны с ленинским определением империализма и всеми важнейшими выводами, которые из него вытекают. В частности, мы согласны с ленинской концепцией передела мира союзами монополий и с его же утверждением, что при империализме вывоз капитала получает преобладающее значение в экономике сравнительно с вывозом товаров. 2.2. Поскольку весь мир сегодня является единым империалистическим целым, в нем не может быть ни единого буржуазного государства, которое не было бы (хотя бы потенциально) империалистическим в той или иной степени. Даже буржуазные государства средне- и слаборазвитых капстран являются и зависимыми от ведущих империалистических держав, и вместе с тем - империалистическими державами. Сегодня, когда капитализм утратил всякую прогрессивность, мы не видим никаких оснований оказывать поддержку любому буржуазному государству в любых конфликтах между ними. Революционное пораженчество на все стороны и борьба за превращение империалистической войны в гражданскую - единственная позиция пролетарских революционеров в таких конфликтах. Поддержка национально-освободительных движений, плотно контролируемых буржуазией и являющихся ее послушным орудием, для нас исключена; мелкобуржуазные национально-освободительные движения мы можем поддерживать лишь ограниченно, в исключительных случаях и только в той мере, в какой они разрушают всякую - в том числе и свою собственную национальную - эксплуататорскую государственность. 2.3. Ряд выписок, сделанных Н. К. Крупской из книги Дж. А. Гобсона "Империализм" (тетрадь "каппа" - В. И. Ленин, ПСС, 5-е изд., стр.392, 396, 397, 407, 412-413), и комментарии к этим выпискам, сделанные Лениным на полях тетради, дают формальные основания для неправильных выводов, иногда делаемых сегодня, согласно которым большинство пролетариата высокоразвитых империалистических держав принадлежит к "рабочей аристократии" и является соучастником своих национальных буржуазий в эксплуатации средне- и слаборазвитых стран. Однако рядовые пролетарии, сколь бы высокооплачиваемы они ни были, не могут быть причастны к эксплуатации кого бы то ни было и не относятся к рабочей аристократии, поскольку не причастны к управлению какой бы то ни было экономической деятельностью (см. пункт 1.1): эксплуататор - это всегда тот, кто авторитарно управляет экономической деятельностью. 3.1. Мы согласны с Лениным в его критике экономистских, спонтанеистских(1) и антипартийных иллюзий германско-голландских левых коммунистов. В то же время мы считаем, что Ленин и большинство раннего Коминтерна допустили ошибку в вопросе о выборах, имевшую трагические последствия для коммунистического движения. Уже в самом начале 20 века пролетарские революционеры лишь в исключительных случаях (например, в самодержавной России, где парламент еще не был вполне интегрирован в государственный аппарат и не успел превратиться в эффективнейшую машину по обращению рабочих депутатов и организаций на службу буржуазии) могли участвовать в парламентских выборах и работать в парламенте, не переставая быть при этом самими собой; после первой мировой войны, возможность подобных исключений практически свелась к нулю и на сегодняшний день ничуть не увеличилась (и вряд ли увеличится в обозримом будущем в любом уголке мира). 3.2, 3.3. Мы считаем рабочим движением не оппортунистические, буржуазные профсоюзы и политические партии, а активную часть пролетариев, ведущую борьбу с капиталом. Именно в этой активной части пролетариата - прежде всего промышленного - мы должны завоевать большинство для того, чтобы организующая это большинство пролетарская партия могла взять власть. Примечание. 1) Спонтанеизм - система воззрений, согласно которым свергнуть политическую власть буржуазии якобы способно спонтанное рабочее движение, самоорганизовавшееся без помощи революционной партии, организованной по принципу демократического централизма, кадровый костяк которой состоит из профессиональных революционеров. Марлен Инсаров, Владислав Бугера Материалы из журнала "Пролетарская революция" №1, осень 2001 г. ОТ РЕДАКЦИИ Первый номер журнала "Пролетарская революция" издан двумя людьми - Марленом Инсаровым и Георгием Васильевым. До недавних пор мы вдвоем представляли собой Группу пролетарских революционеров-коллективистов; этой осенью ГПРК вошла в состав немногим большей группы, носящей гордое название Коммунистической марксистско-ленинской партии (подробнее об этом см. дальше). При этом наши политические позиции остались прежними; имя им - коллективизм. Словом "коллективизм" мы называем идеологию современных пролетарских революционеров, основанную на познании общественного развития методом диалектического материализма, результаты которого неоспоримо свидетельствуют о том, что человечество в своем развитии закономерно и с необходимостью движется к превращению в единый самоуправляемый коллектив. Необходимыми моментами в этом развитии будут мировая пролетарская политическая революция и диктатура пролетариата, ликвидирующая "частную" и "государственную" собственность, исчезновение классового и этнического деления общества, отмирание пролетарского "полугосударства". Необходимой предпосылкой перехода к коллективистскому обществу (вступающему, после отмирания классов, наций и государственности, сначала в стадию социализма - когда еще сохраняются остатки индивидуальной и групповой собственности на производительные силы, распределения "по труду" и обмена, социального и этнического деления общества, а также власти вооруженных коллективов трудящихся над той частью населения, которая еще не вполне вовлечена в коллективную организацию труда и быта, - а затем и в стадию "полного" коммунизма, на которой все это исчезает окончательно и необратимо) являются компьютерные системы, рожденные НТР во второй половине XX века, благодаря которым (не всем из них, но таким, которые подобны разрабатываемому сегодня проекту GRID - компьютерной системе нового типа, превращающей входящие в нее персональные компьютеры в составные части единого суперкомпьютера, ставящего и решающего задачи так, как это делал бы единый мозг; при этом пользователи входящих в GRID ПК превращаются в клеточки этого единого супермозга) только и возможно объединение миллиардов людей в один самоуправляющийся коллектив. Переход к коллективистскому обществу будет осуществляться по мере компьютеризации производства и всех остальных сфер человеческой деятельности. Однако его осуществление неразрывно связано с взятием мировым пролетариатом политической власти уже сейчас, на первых этапах этого перехода, когда материально-технические предпосылки коллективистского общества еще не окончательно дозрели: окончательно дозреть они могут не иначе, как в условиях диктатуры пролетариата. Человечество сегодня представляет собой единый социальный организм - до такой же степени единый, как, например, какая-нибудь из европейских стран сто-двести лет назад. Его деление на нации и государства совершенно отжило свой век и продолжает сохраняться лишь в силу того, что экономическая и политическая власть пока еще принадлежит эксплуататорским классам. Переход к социализму в каждой отдельной стране современного мира так же невозможен, как невозможен был двести-триста лет назад переход к капитализму в каждой отдельной французской провинции. Поэтому теория "перехода к социализму в отдельной стране" абсурдна. Мировой пролетариат может бороться за власть лишь как единый субъект; и хотя взять власть сразу во всем мире ему вряд ли удастся, но удержать ее и обеспечить продолжение перехода к социализму ему удастся не иначе, как во всем мире и именно как организационно единому субъекту. Поэтому теория "перехода к социализму в отдельной стране" органически враждебна пролетариату: она неизбежно ориентирует его на то, чтобы принять за социализм какой-нибудь вариант эксплуататорского общества и посадить себе на шею новых угнетателей под видом "строительства социализма в отдельной стране". Российский, украинский, немецкий, бразильский и пр. региональный пролетариат - это не отдельные субъекты, способные бороться за власть: это отдельные органы единого субъекта, способного бороться за власть, - мирового пролетариата. Функции этих органов могут меняться: то, что сегодня является безымянным пальцем, завтра может стать рукой или головой, и наоборот. Однако при этом интересы мирового пролетариата едины и у региональных частей его нет сколько-нибудь существенных особых интересов, подобно тому как нет особых интересов у отдельных органов жизнеспособного тела. Основной интерес пролетариата - это развал всей и всяческой эксплуататорской государственности. Все, что способствует этому (в том числе и создание мировой пролетарской революционной демцентралистской партии), хорошо; все, что препятствует, - плохо, негодно, враждебно. Именно этим критерием мы руководствуемся на каждом шагу своей политической деятельности. Наш журнал - это не безгранично-плюралистическая "дискуссионная трибуна", но орудие борьбы за власть пролетариата. Поэтому в нем будут публиковаться лишь статьи, соответствующие последовательному пролетарско-революционному политическому курсу (определение этого курса см. ниже). Тем не менее, в рамках этого курса теоретические дискуссии на страницах "Пролетарской революции" возможны и даже необходимы: к одним и тем же целям и средствам борьбы люди обычно приходят, исходя из далеко не одинаковых взглядов на действительность, и это, во-первых, не должно мешать им объединяться для совместной борьбы за их общее дело, но и, во-вторых, должно побуждать их к постоянной взаимопомощи в усовершенствовании своего мировоззрения - а значит, к товарищескому спору. Иногда мы будем публиковать и материалы наших врагов - с тем, чтобы превратить их в материал для препарирования и анализа, в "боксерские груши" для критики, либо просто для того, чтобы посмеяться. В то же время мы будем публиковать далеко не всякий материал наших единомышленников: во-первых, все публикуемые материалы, несмотря на разнообразие тем, должны "бить в одну точку" - быть внутренне связанными по своему содержанию и составлять как бы единый поток, стремящийся в одном и том же направлении, не меняющемся от номера к номеру, - а во-вторых, наши требования к стилистическому уровню публикуемых материалов будут очень высоки. Скажем так, без ложной скромности: мы и сами хорошо умеем писать:), и от других будем требовать, чтобы они писали не хуже нас. Мы обещаем читателям: статьи в нашем журнале будут характеризоваться ясностью изложения, минимумом сложной терминологии и максимальной политической недвусмысленностью. И да помогут нашему делу законы истории... Г. В., М. И. №2, весна 2002 г. От редакции Второй номер нашего журнала мы издаем, уже не будучи частью "Коммунистической марксистско-ленинской партии": публикация первого номера повлекла за собой исключение нас из состава этой группы. Сейчас мы по-прежнему представляем собой Группу пролетарских революционеров-коллективистов, и основной наш программный документ - "Принципы ГПРК" в том же виде, в каком они были до нашего объединения с КМЛП (см. №1 "ПР"). Тяжкое и нудное это занятие - кружковая возня, когда два человека объединяются с двумя, расходятся с тремя и ссорятся с десятью, тратя при этом на теоретические и политические споры столько времени, сил и нервов, как если бы речь шла о выяснении отношений между многотысячными организациями и о решении глобальных политических вопросов... Тяжело заставлять себя заниматься кружковой возней - но нужно. В эпоху упадка рабочего движения иначе нельзя. Либо вы остаетесь небольшой группой (в самом лучшем случае - хорошо организованной сетью кружков, старающихся придерживаться демцентралистских порядков) - либо вы поддаетесь искушению быстро увеличить численность своей организации, пытаетесь использовать для этого массу возможностей, услужливо предлагаемых вам буржуазной политической системой (таких, как участие в кампаниях по выборам в парламенты и муниципалитеты, сотрудничество с депутатами этих органов буржуазной власти, работа в больших легальных профсоюзах и строительство таких профсоюзов, "энтризм" - то есть внедрение - в буржуазные политические движения и т. д.)... и быстро превращаетесь в буржуйских проституток, мобилизующих пролетариев на борьбу за политическую власть капитала над ними же. Третьего не дано. Массовая революционная партия может возникнуть только в условиях уже начавшегося революционного подъема масс. В период упадка рабочего движения массовой может стать только буржуазная организация; иначе говоря, всякая организация, ставшая более-менее массовой в условиях упадка рабочего движения, заведомо буржуазна. Следовательно, пытаться создать массовую революционную партию до возникновения революционной ситуации, заранее подготовить такую партию к моменту начала революционной ситуации - это значит строить буржуазную организацию, думая при этом, что строишь организацию пролетарскую; это значит служить капиталу, думая при этом, что борешься с ним. Что же надо делать сейчас, чтобы оставаться революционером и по мере своих скромных сил приближать революцию? - Строить крепкую, хотя и небольшую организацию, зародыш партии, но еще не партию - здоровую революционную секту. Вначале, пока нас всего пара-другая человек, наша политическая работа с неизбежностью ограничивается только пропагандой, а в борьбе пролетариев за свои экономические интересы мы можем только участвовать. Затем, когда нас станет чуточку побольше, перед нами встанет задача организовывать прямое действие пролетариев - то есть такие забастовки и прочие акции, которые организуются помимо любых парламентских и муниципальных депутатов, бюрократизированных профсоюзов и принадлежащих эксплуататорам политических организаций, вне связи с ними и без их участия. К таким профсоюзам и политическим организациям наше отношение простое: ни в какие контакты, кроме контакта кулака с челюстью, с их руководящим аппаратом не вступать, из практических акций их вытеснять, рядовых активистов от них отрывать (от профсоюзов можно отрывать также первичные организации, если получится) - одним словом, раскалывать и разрушать эти организации, не смущаясь при этом никакими глупыми мыслями о "необходимости совместной борьбы с общим врагом" (администрацией предприятия, "антинародным режимом" и т. п.). В процессе организации прямого пролетарского действия надо будет строить демцентралистскую нелегальную организацию, которая объединяла бы вокруг себя стачкомы, рабочие ассамблеи и маленькие небюрократизированные профсоюзики. Это еще не будет партия (слишком мала она будет для партии) - партией она станет лишь позже, когда сложится революционная ситуация; это будет та самая здоровая секта, о которой шла речь выше. Почему "секта"? А просто нам лень тратить силы на то, чтобы открещиваться от эпитета "сектанты", которым нас награждают всякие правые и "левые" буржуйские проститутки. Они говорят о себе, что они "работают с массами" (на деле это означает, что они вливаются в ряды более-менее крупных организаций и движений, которыми руководит буржуазия, в общем и целом подчиняются пробуржуазному руководству этих организаций, выпендриваясь в мелочах, принимая свой выпендреж за "революционность" и наивно полагая, что таким образом им удастся революционизировать рядовых членов этих организаций и построить мощную пролетарскую партию); нас же они называют сектантами, отказывающимися работать с массами - за то, что мы не подставляем зад буржуазии, как это делают они. Что ж, если отказ от политической проституции есть "сектантство", то мы согласны называться сектантами. Лучше быть маленькой сектой, чем большим публичным домом; лучше быть революционными монахами, чем буржуйскими петухами. Что значит "здоровое сектантство"? Дело в том, что встречаются такие политические организации, которые возводят несколько теоретических положений (или даже несколько символов и фраз) в непререкаемую догму и отлучают от своих рядов всех тех, кто не согласен с этим символом веры - даже тогда, когда эти теоретические и фразеологические расхождения не влекут за собой расхождений в системе практических политических позиций. (Именно так нас отлучила от себя КМЛП.) В подобных случаях имеет место нездоровое сектантство; мы же - сектанты здоровые, то есть хотя и считающие необходимым строгое единство политических позиций, но при этом относящиеся терпимо к теоретическим расхождениям (до тех пор, пока теоретические разногласия не нарушают единства политических позиций; мы вовсе не сторонники "идейного плюрализьма без границ"). Как это у нас получается - сохранять единство политических позиций, расходясь при этом во мнениях по ряду теоретических вопросов, - вы можете увидеть, следя за дискуссией на страницах нашего журнала. (Кстати, начатая в 1-м номере дискуссия уже вовлекла в себя ряд участников; ее продолжение см. в №3 и далее.) Читая же этот номер, вы увидите, что одна из написанных нами статей опубликована без подписи (в следующих номерах таких материалов будет больше); это значит, что такие материалы выражают наши общие не только политические, но и теоретические позиции, и поэтому неважно, кто именно из нас их написал. Дорогие читатели! Вступайте в нашу секту - и вы станете одними из тех, кто подготовит мировую революцию и тем самым спасет человечество от гибели! Коллективисты Из письма М. Инсарова А. Правдину ...Получил Ваши 2 письма. Прежде всего, хорошо, что Вы вышли из РРП... Люди, дающие советы правительству молдавской буржуазии, безнадежно потеряны для пролетарского дела. Теперь - о дальнейших перспективах. 2 года назад можно было предполагать, что революционная пролетарская партия в России возникнет путем объединения существующих госкаповских групп и бесхозных госкаповцев. Что стало итогом таких попыток объединения всех госкаповцев - известно: сперва - Движение за рабочую партию, затем, после откола от него большинства госкаповцев - Марксистский блок, который, по правде сказать, оказался немногим лучше, чем ДРП. Какой из этого можно извлечь вывод? Вопрос о классовой природе СССР, при всей его бесспорной важности, не является исчерпывающим для определения политической ориентации людей и организаций. Он лишь один из характеризующих признаков, и объединяться всем тем, кто согласен по этому вопросу, но не согласен по другим, не менее важным вопросам программы, стратегии и тактики - пустая трата сил, в результате которой может возникнуть (даже если и возникнет!) разнородное сборище, обреченное на скорый развал. Вопросы о партии (нужна - не нужна, ведь и анархисты считают, что в СССР был госкапитализм), парламентаризме, отношении к буржуазным национальным движениям и буржуазным и мелкобуржуазным партиям, не говоря уже о таких вещах, как признание насильственной революции, диктатуры пролетариата, уничтожения капитализма - эти вопросы важны ничуть не меньше, чем оценка природы СССР. Возьмем названные Вами издания. "Левый поворот" - это антипартийная газета, отличающаяся от анархистов не в лучшую, а в худшую сторону. Анархисты (имеются в виду организации лучшего старо-анархистского типа, единственный известный мне пример таковых в СНГ - это МПСТ (газета "Прямое действие")) хотя бы четко понимают контрреволюционный характер всех официальных профсоюзов и всех буржуазных национализмов, левоповоротчики же (они же - Южное бюро МРП), в теории выступая за непосредственно коммунистическую революцию (социалистической им мало), главной необходимой сейчас практической деятельностью считают работу в профсоюзах. "Дело рабочих" - это типично экономистская газета, в отличие от "Левого поворота" без особых претензий. "Мировая революция" и издающий ее ИКС куда ближе к нам, однако и они имеют серьезные ошибки в вопросах электорализма (участие в выборах), "права наций на самоопределение" и т.п. Поэтому то, что имеется - на сегодня - это не объединение, а дальнейшие расколы (знаете ли Вы, что в МРП произошел (либо вот-вот должен произойти) раскол на МРП(б) (Самара - Н. Новгород) и МРП (Южное бюро))? Отсюда вывод: партию нужно создавать не путем беспринципного объединения разнородных элементов, а путем собирания всех революционных сил под одно знамя. Группирующее ядро должно иметь четко определенные практически-политические революционные позиции и в то же время достаточную степень свободы исследования вопросов, еще не решенных марксистской наукой (настало время для нового прорыва в ней, для выхода теории исторического материализма на новый этап, отношение коего к старому будет таким же, как отношение физики Эйнштейна к физике Ньютона). Мы считаем, что этим знаменем могут служить известные Вам Принципы ГПРК. Они вполне строго обозначают революционно-пролетарские практические позиции и в то же время оставляют достаточную неопределенность в вопросах, имеющих пока еще лишь теоретическое значение. Если Георгий Васильев считает, что в СССР - "неоазиатский способ производства", я же думаю, что СССР - это эпоха первоначального накопления капитала..., но делаем отсюда одинаковые политические выводы (никакой защиты СССРовского эксплуататорского строя, революционное пораженчество по отношению к нему), то это не мешает нам быть в одной политической организации (она - не религиозная секта. Ее активистов объединяет не символ веры, а одинаковая направленность революционного действия) и может даже стимулировать полезные для научного установления истины дискуссии. О Клиффе. У СНГовских марксистских активистов есть неправильная привычка отождествлять теорию капиталистического характера СССР с Клиффом. Это неверно. Многие марксисты, кроме Клиффа, поняли и доказали капиталистический характер СССР. Понимание СССРовского капитализма Клиффом - максимально худшее понимание. Согласно Клиффу, госкапитализм - высшая стадия капитализма, при нем не действует закон стоимости, рабочая сила не является товаром, а деньги - деньгами, нет конкуренции и всего того, что делает капитализм капитализмом. Против Клиффа известный Вам троцкист Грант доказал, что в СССР действует закон стоимости и рабочая сила является товаром, зато, для Гранта, при всем при том в СССР нет капитализма. Кто - Клифф или Грант - в этой полемике выглядит глупее, сказать трудно. Спор двух ученых мужей: один говорит, что кошка, хотя и млекопитающееся, но не питается молоком, а другой возражает, что хотя кошка и питается молоком, но никак не является млекопитающимся! Последовательно марксистское объяснение классовой природы СССР разработал великий и неизвестный марксист Амадео Бордига (к сожалению, пока еще не переведенный толком на русский язык. Есть только брошюра "Что такое Интернациональная Коммунистическая Партия", наверняка известная Вам. Сверх того, тов. Васильев пошлет Вам 2 статьи о Бордиге, наукообразных, но полезных). Более того. Во всех остальных вопросах, кроме классовой природы СССР, Клифф ни на йоту не порвал с оппортунистическими ошибками троцкизма. Клиффианские организации в мире - такие же оппортунистические, как и чисто троцкистские. Великий Раскол с оппортунизмом последовательно и до конца осуществила только традиция Бордиги, только традиция Итальянского Левого Коммунизма. Поэтому мы, ...ГПРК... - не госкаповцы и не неоазиатчики. Как продолжатели революционной преемственности, как борцы за революционную политическую программу мы - левые коммунисты; как те, кто продолжает эту преемственность в новых условиях, как те, кто продолжает исторический материализм в 21 веке, мы - коллективисты. №3, весна 2002 г. От редакции Тяжело, ох, тяжело плыть в соляной кислоте с отрубленными ногами... Но куда как тяжелее доказывать активисту СНГовского "троцкистско"-"госкаповского" политического андерграунда, что единственно практичной политической позицией на сегодняшний день является наше "здоровое сектантство", кратко охарактеризованное в редакционной передовице в №2 "ПР". Мозги наших собеседников с утомительным однообразием порождают, в ответ на нашу аргументацию, одну и ту же мысль, пропускают ее через одни и те же извилины - и мы в десятый, пятидесятый, сотый раз слышим от разных людей один и тот же трафаретный ответ: "Мы делаем то, что сегодня реально получается делать - ведем легальную профсоюзную работу, участвуем в избирательных кампаниях, сотрудничаем с готовыми нам помогать депутатами - и облегчаем тем самым жизнь тысячам трудящихся; а вы, отказываясь от этих форм работы, не можете организовать ни "прямого действия" пролетариев, ни нелегальную революционную партию, а только болтаете о необходимости того и другого. Мы делаем реальные дела, ведем реальную борьбу, а вы только и делаете, что нас критикуете". В голове подобных "борцов с капитализмом" никак не укладывается, что на самом деле они борются за капитализм, за укрепление политической (а значит, в конечном счете и экономической тоже) власти буржуазии. В условиях зрелого монополистического капитализма - как в наиболее развитых странах, так и в странах "периферийных", отсталых - всякая ваша попытка использовать в борьбе с буржуазией те средства, которые предоставляет сама буржуазная политическая система, превращает вашу борьбу в борьбу за укрепление политической власти мировой буржуазии (наши доказательства этого см., в частности, в №2 "ПР"). И даже если мы, "сектанты", действительно мало делаем для свержения буржуазной власти, то кто же все-таки делает больше для уничтожения капитализма - те, кто слабо подрывает власть капитала, или те, кто ее сильно укрепляет? Чем бoльших успехов достигают "рабочие депутаты" буржуазных парламентов и муниципалитетов или функционеры больших легальных "независимых профсоюзов" в своей деятельности, тем больше они приучают пролетариев доверять и подчиняться им - и тем больше обрастают связями с бизнесменами и чиновничеством, обязательствами перед многими капиталистами и бюрократами; тем больше привыкают бороться против одних эксплуататоров в союзе с другими, причем именно в рамках наличной буржуазной политической системы - и тем больше приучают к именно такой, с позволения сказать, борьбе доверяющих им пролетариев. Короче говоря, чем больше реальных дел делают эти "практичные люди", тем крепче власть капитала над пролетариями - и, следовательно, тем больше делаем мы, "сектанты", по сравнению с ними для подготовки мировой коллективистской революции. Только наша "сектантская" тактика может обеспечить то, что когда сперва в одних, затем в других странах будет складываться революционная ситуация, в этих странах окажется хоть сколько-то не переродившихся пролетарских революционеров, готовых собирать вокруг себя революционизирующихся пролетариев. Если такие люди, как бордигисты, дамьенисты и коллективисты, переведутся на белом свете до третьего империалистического передела мира, то, когда он начнется и постепенно приведет к возникновению революционных ситуаций в ряде стран мира, готовые к бунту пролетарии не найдут себе иных организаторов, кроме либо фашистов, либо полулевых и четвертьлевых оппортунистов - тех самых полулевых и четвертьлевых, которые воспитывались на "революционном парламентаризме", "работе в массовых профсоюзах", "энтризме" и т. п. оппортунистической "работе с массами". А уж эти-то кадры обязательно позаботятся о том, чтобы спустить на тормозах революционный порыв пролетариата. Капитализм останется незыблемым, вновь окрепнет - и впоследствии погубит человечество... Вот и получается, что только наша "сектантская" тактика дает человечеству шанс на спасение. И то, что мы пока что остаемся - и долго еще будем оставаться - маленькими и слабыми, способными почти только или просто только на пропаганду, вовсе не есть аргумент против нашей тактики: как мы уже говорили в №2 "ПР", тактика "здорового сектантства" по самой своей сути такова, что дает плоды не скоро, а свой настоящий урожай принесет только после того, как в мире начнут складываться революционные ситуации. Впрочем, обязательно следует отметить, что "здоровое сектантство" таит в себе два огромных риска. Во-первых, риск того, что до начала революционной ситуации мы соберем в своих рядах слишком мало людей - и поэтому не сможем стать ядром кристаллизации массовой пролетарской партии, когда революционная ситуация уже сложится. Если так случится, то инициативу у нас опять-таки перехватят фашисты или оппортунисты - и спустят мировой пролетарский бунт на тормозах еще до того, как он начнется... Во-вторых, риск того, что мы слишком долгое время будем оставаться настолько малочисленными, что сможем заниматься только пропагандой - и отвыкнем от всех остальных форм и методов классовой борьбы, станем неспособными к ним и если кого и соберем в своих рядах, то лишь таких же болтунов-слабаков. Если такое случится, то пролетарский бунт опять-таки будет спущен на тормозах оппортунистами или фашистами. Оба эти риска, следует признать, очень велики - но не неизбежны. На них следует идти; надо четко осознавать их - и все равно придерживаться тактики "здорового сектантства". Если рискнуть - и придерживаться этой тактики, то малочисленным революционерам (а вместе с ними - и всему мировому пролетариату, а в конечном счете и всему человечеству), может быть, не повезет, а может быть, и повезет; но если все левые откажутся от тактики "здорового сектантства", то тогда уж наверняка во время грядущих революционных ситуаций на Земле не окажется ни одного сознательного революционера - и человечество довольно скоро, по историческим меркам, погибнет. (Здесь такая же ситуация, как и в случае с больным смертельной болезнью, от которой может спасти только очень опасная операция. Если пациент ляжет на операцию, то, может быть, ему не повезет и он погибнет - а может быть, ему повезет и он выживет; но если уж он откажется от операции, то погибнет обязательно - и довольно скоро.) Вот так, уважаемые читатели... Неужели и после того, что вы сейчас прочли, у вас не возникло желание присоединиться к нам?! Группа пролетарских революционеров-коллективистов №4, осень 2002 г. От редакции Для чего нужна диктатура пролетариата? - Для того, чтобы человечество начало переходить к общественной собственности на производительные силы. Что такое "общественная собственность?" Кто конкретно владеет ею? Собственник - это тот, кто управляет вещами и людьми; и в чем большей мере тот или иной субъект причастен к управлению определенными вещами и людьми, в тем большей мере он является их собственником. Например, начальник цеха в малой мере причастен к собственности на капиталистическое предприятие; директор завода - в гораздо большей мере; а в наибольшей мере - владелец контрольного пакета акций предприятия, назначающий и сменяющий директора, других высших управленцев и принимающий стратегические решения по управлению предприятием. Если собственником производительных сил (средств производства и рабочих сил) является общество, то это значит, что все его члены причастны к управлению всеми производительными силами, имеющимися в наличии в данном обществе - причастны во всяком случае в не меньшей мере, чем владелец контрольного пакета акций капиталистического предприятия причастен к собственности на это предприятие. Что такое общественная собственность, можно себе представить по аналогии с первобытными общинами. Если сравнить системы производственных отношений в различных племенах, исследованных и описанных этнографами в разных уголках земного шара, то мы увидим, что чем более первобытной является та или иная община, тем больше вопросов решается в ней не какими-то лидерами, а на общем собрании племени, и тем меньше роль лидеров в подготовке решений этих вопросов, тем больше зависимость лидеров от подчиненных (в действительно первобытной общине все лидеры могут быть переизбраны в любой момент по желанию своих подчиненных), тем чаще встречается такая практика, что лидеры избираются лишь для руководства какой-то одной акцией - например, походом на охоту или войну, - и по ее окончании автоматически перестают быть лидерами. Все управляют всеми, и трудно определить, кто при этом играет бoльшую роль, - вот что такое общественная собственность на производительные силы. Очевидно, что в СССР (а также во всех других государствах, где у власти стояли "коммунистические", "социалистические", "рабочие" и т. п. партии) не только отсутствовала общественная собственность на производительные силы, но даже и переход к ней еще не начинался. О начале перехода к общественной собственности на производительные силы, к бесклассовому обществу можно говорить лишь тогда, когда сразу после взятия пролетариатом политической власти в отнятом у капиталистов секторе производства и распределения продукции устанавливаются такие порядки, при которых по меньшей мере около половины руководителей избираются своими подчиненными и могут быть переизбраны ими в любой момент, по их желанию - и в дальнейшем процент таких руководителей возрастает, а роль руководителей в управлении экономической деятельностью снижается, и все большее количество решений принимается непосредственно, без всяких лидеров, малыми, большими коллективами и всем обществом как единым коллективом. Если ничего такого после взятия пролетариатом политической власти не происходит, то это значит, что пролетарии, отобрав производительные силы у одних эксплуататоров, передают их другим эксплуататорам и что пролетарское государство тоже постепенно переходит в собственность к новым эксплуататорам, переставая быть пролетарским (государство, возникшее в ходе Октябрьской революции, в основном перестало быть пролетарским уже к концу гражданской войны, окончательно став эксплуататорским в течение 20-х гг.). Первобытным людям, организованным в маленькие общины, нетрудно было в каждой такой общине осуществлять общественную собственность на производительные силы. Для того, чтобы общественная собственность осуществилась в наше время, необходимо, чтобы миллиарды людей могли совместно, без всяких лидеров обсуждать и принимать решения, приходя к единому мнению в течение коротких промежутков времени - а в тех случаях, когда лидеры все-таки необходимы, совместно контролировать их так же постоянно и плотно, как капиталист контролирует своих наемных менеджеров, и быть готовыми в любой момент сменить их. До Научно-технической революции ничего подобного было невозможно; в результате НТР, с появлением компьютеров и компьютерных сетей (таких, как те, что применяются в ГПС - "гибких производственных системах" - или как сеть нового поколения GRID, совместно разрабатываемая сегодня научно-производственными центрами в ряде стран мира: в GRID какое угодно число персональных компьютеров - а следовательно, и их пользователей - объединяется в один супермозг, вырабатывающий и принимающий решения как единый субъект), появились технические предпосылки для перехода к бесклассовому обществу. Пролетарские восстания первой половины ХХ века - в том числе и Октябрьская революция - хотя и были бесспорно прогрессивны (нет никаких сомнений в том, что их стоило делать), но при этом никак не могли послужить началом перехода человечества к социализму (т. е. к коллективизму); пролетарские восстания ХХ1 века начнут такой переход. Переход человечества к общественной собственности на средства производства и рабочую силу наверняка будет очень долгим; однако он даже сам по себе - то есть даже независимо от того коллективистского (т. е. сперва социалистического, а затем вполне коммунистического) будущего, к которому он приведет - стоит того, чтобы ради него бунтовать и устанавливать диктатуру пролетариата. Даже такое общество, в котором молодые растущие коллективные отношения еще перемешаны с отношениями, присущими классовому обществу; даже такое общество, в котором еще не исчезли деньги и не совсем исчезло государство (еще сохраняется диктатура пролетариата - а значит, говоря словами Ленина, пролетарское полугосударство), - даже оно уже начнет решать проблему гармонического приспособления друг к другу производства, окружающей среды и человеческого организма. Иными словами, уже переходное общество начнет спасать человечество от той угрозы, от которой его никак не может спасти классовое общество - от угрозы гибели в результате экологической катастрофы (об этом см. в №1 "ПР"). И даже на самых ранних стадиях начала перехода человечества к коллективизму - когда диктатура пролетариата установится еще не во всех странах мира, - даже тогда, когда еще будут идти войны между мировым пролетариатом и гибнущими, одно за другим, буржуазными государствами, диктатура пролетариата уже даст трудящимся то сладкое чувство уверенности в будущем, которое возникает у людей, взявших свою судьбу в свои руки. Ради этого стоит делать революцию - даже несмотря на то, что при социализме нашему поколению пожить не удастся (хорошо еще, если правнуки доживут...). Перевод с английского Работа в три раза смертельнее, чем война, - утверждает ООН. Это официальные данные: работа может быть смертельной, - и, согласно докладу ООН, она приносит больше смертей и страданий, чем войны или злоупотребление наркотиками и алкоголем. Более двух миллионов людей ежегодно погибает от несчастных случаев на производстве или профессиональных заболеваний, что соответствует одной смерти за каждые пятнадцать секунд, - утверждает Международная Организация Труда (МОТ) при ООН. - Два года назад эта цифра составляла только 1,2 млн. МОТ определяет сельское хозяйство, строительство и горнодобывающую промышленность как три самых опасных занятия в мире. На данный момент ежегодное количество жертв производства в три раза превышает ежегодное количество смертей в войнах (650.000), что соответствует повторению трагедии 11 сентября каждый день. Число жертв производства также превосходит количество смертей от злоупотребления алкоголем и наркотиками. МОТ указывает на влияние промышленного мусора, химикатов, шума и радиации как на причину распространения рака, сердечных заболеваний и инсультов. 350.000 человек ежегодно погибает от несчастных случаев на рабочих местах, и работа с опасными веществами уносит еще 340.000 жизней в год. Так, асбест ответственен за 100.000 смертей в год. МОТ обвиняет богатые страны в экспорте этой проблемы. "Индустриально развитые страны вывозят свои рискованные производства в развивающиеся страны", - заявила эксперт МОТ Юкка Такала. Она утверждает, что проблемы были "перевезены на Юг, где труд не только дешевле, но и менее защищен". Источник: http://www.guardian.co.uk/Print/0,3858,4405550,00.html Оригинал получен 06.05.2002. Комментарий ГПРК МОТ - это организация при ООН. ООН - это орган если не всей, то почти всей мировой буржуазии. Таким образом, в лице МОТ не кто иной, как сама мировая буржуазия подтверждает, что работа убивает пролетариев в тем большей степени, в чем большей степени труд (читай - рабочая сила) дешев и менее защищен (см. конец заметки). А что делает рабочую силу дешевой и незащищенной? - Стремление капиталистов и нанятых ими начальников получить побольше прибыли, сэкономив на цене рабочей силы (зарплате) и охране здоровья тех самых пролетариев - рядовых, никем не командующих наемных работников, - которые продают им свою рабочую силу. Таким образом, именно капиталисты и служащие им начальники убивают те два с лишним миллиона людей, что погибают ежегодно от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Как известно в СССР и подобных ему государствах смертность рядовых работников по тем же самым причинам была ничуть не меньше... "Коммунистические" начальнички - партийная и государственная бюрократия - точно так же жадно выжимали из рядовых работников, пахавших на государство, прибавочный продукт, как и капиталисты со своими бюрократами. Все начальники - сволочи: и те, что были, и те, что есть, - и неважно, флагами какого цвета они размахивают. Прочитав эту заметку, важно не впасть в одну очень опасную ошибку. Не следует думать, что главные враги пролетариев средне- и слаборазвитых стран - это буржуи из высокоразвитых стран. На самом деле эксплуатация пролетариев из средне- и слаборазвитых стран происходит так: сначала их же собственный соотечественник, говорящий с ними на одном языке, "свой родной" буржуй отнимает у них прибавочную стоимость - их неоплаченный труд, воплощенный в произведенных ими, но принадлежащих их хозяину и продаваемых им товарах, - а затем делится этой прибавочной стоимостью с зарубежными капиталистами из богатых стран, диктующими условия на мировом рынке: с банкиром из богатой страны, у которого он взял кредит и теперь платит ему долг с процентами, с зарубежным торговым партнером, которому он продает свои товары по дешевке... Кто же враждебнее пролетарию из бедной страны: буржуй-соотечественник или буржуй из богатой страны? - Оба одинаково враждебны: и тот, и другой равно участвуют в обдирании пролетария из бедной страны, производящего огромные богатства, но получающего жалкие гроши. Но при этом буржуй-соотечественник - это более непосредственный, близкий враг своего соотечественника-пролетария, чем зарубежный буржуй, а потому первый враг этого самого пролетария: ведь ясно же, что первый твой враг - это тот разбойник, который сам грабит тебя, а не тот, который не был на месте преступления, а лишь принял участие в организации грабежа и разделе добычи. Если на тебя напали и ты не хочешь быть ограбленным, кого тебе надо бить в первую очередь? - Разумеется, того, кто нападает; а уж когда побьешь его - начинай искать его сообщников... Поэтому, например, для русского пролетария первый враг - русский буржуй и начальник, для украинского - украинский и т. д. Не следует также думать, что раз пролетарии из богатых стран получают бoльшую зарплату и работают в лучших условиях, чем пролетарии из бедных стран, то первые - сообщники своих соотечественников-капиталистов в процессе эксплуатации пролетариев из бедных стран. На самом деле эксплуататор - это тот, кто командует трудом работника и распределением произведенного работником продукта; именно те, кто командует, отнимают у рядового работника прибавочный продукт его труда. Пролетарий же, будь он хоть из самой богатой страны мира, никем не командует, а значит, никого не эксплуатирует: то, что пролетариям из богатых стран перепадают кое-какие крошки со стола их хозяев, еще не значит, что эти пролетарии принимают участие в эксплуатации своих собратьев из бедных стран. Русского рабочего не грабит рабочий из Западной Европы или США, а вьетнамского рабочего не грабит русский рабочий. Буржуям всегда очень выгодно убедить своих соотечественников-пролетариев в том, что первые враги пролетария из этой страны - это и буржуй, и пролетарий из другой страны. Если буржуям удается эта хитрость и активные, злые и боевые пролетарии верят своим хозяевам-соотечественникам в этом вопросе, то происходит удивительная вещь: именно самые боевые пролетарии, в принципе наиболее опасные для своих хозяев, становятся очень полезными для них, поскольку дают своим хозяевам использовать себя в конкурентной борьбе с зарубежными буржуями. Охмурением пролетариев в националистическом духе занимаются и фашисты, и антиглобалисты, и социал-демократы, и практически все крупные партии, называющие себя "коммунистическими" (среди последних есть не только более-менее левые оппортунисты, но и крайне правые, даже фашистские организации - в России почти все "коммунистические" организации именно крайне правые, и некоторые из них являются фашистскими; см. об этом недавно изданную нами книгу "В борьбе против буржуазного национализма"). Вся эта публика служит "приводными ремнями", позволяющими буржуям использовать своих соотечественников-пролетариев как орудия в империалистической борьбе за передел мира. При этом все подобные политические организации (при всем их разнообразии у них есть один общий признак - "защита национальных интересов", преподносимая в той или иной идеологической упаковке) так или иначе противопоставляют друг другу пролетариев разных стран, стравливают их друг с другом, мешают им объединиться в борьбе против всей мировой буржуазии, вместе взятой. В XXI веке человечество, живущее по законам развития монополистического капитализма (которые действуют в точности так же, как и в XX веке), неизбежно вступит в фазу третьего большого империалистического передела мира - в фазу очень больших войн, одновременно или почти одновременно идущих во всем мире. Эти войны подвергнут пролетариев всего мира - в том числе и высокоразвитых стран - тяжким испытаниям, в результате которых по Земле прокатится новая революционная волна. В эту волну вовлекутся и пролетарии высокоразвитых стран, жизнь которых резко ухудшится по сравнению с предвоенным благоденствием. Вот тогда-то и станет очевидной вся глупость и вредоносность болтовни тех, кто вслед за Маркузе и Мао отлучает пролетариев богатых стран от революции и толкует о том, что пролетариям бедных стран якобы необходимо бороться за какие-то там национальные интересы. №5, декабрь 2002 г. От редакции Из номера в номер нашего журнала мы возвращаемся к теме так называемой "Великой Отечественной войны". Это не случайно: дело в том, что именно эта война (то есть, иначе говоря, та часть Второй мировой войны, которая связана с борьбой между СССР, с одной стороны, Германией и ее союзниками - с другой), именно культ ее героев и плач по ее жертвам являются одним из мощнейших орудий эксплуататорской пропаганды на территории бывшего СССР. Сперва это идеологическое орудие очень хорошо помогало укреплению власти партийно-государственной бюрократии в Советском Союзе; затем, когда эти самые бюрократы разделили между собой СССР и отбросили марксистско-ленинскую фразеологию, открыто признав себя капиталистами, это же самое идеологическое орудие продолжало - и до сих пор продолжает - столь же эффективно, как и раньше, служить им в большинстве осколков Советского Союза. Пожалуй, нет в арсенале российской, украинской, белорусской и пр. буржуазии другого такого комплекса мифов, столь же мощно питающего патриотические чувства одураченных масс и столь же надежно обеспечивающего их верность буржуазному государству, как комплекс мифов о "героической борьбе народов СССР с фашизмом, спасшей мир от коричневой чумы". В России этот комплекс мифов очень активно используется не только в государственной пропаганде, но и в пропаганде всех буржуазных политических партий - как демократических, так и антидемократических. И демократы, и полуфашисты вроде зюгановских "коммунистов", и фашисты вроде скинхедов, лимоновцев и анпиловско-тюлькинских "коммунистов" - все они, каждый по-своему, с помощью мифологии о "Великой Отечественной войне" разогревают у пролетариев чувство российского патриотизма. При этом весь этот сброд буржуйских прихвостней охотно использует вышеупомянутую мифологию в грызне между собой. Демократы обзывают фашистов и полуфашистов продолжателями дела Гитлера - на том основании, что те не любят демократию. Фашисты и полуфашисты отвечают демократам тем же: мол, вы своей демократией наше государство ослабляете и тем самым дело Гитлера продолжаете. Как те, так и другие считают самих себя продолжателями того "правого дела", той "священной войны", в ходе которой СССР победил Германию: буржуазные демократы - потому что они причисляют себя к борцам с фашизмом, буржуазные антидемократы - потому что они рады всем победам Российской Империи (даже когда эта империя называлась Советский Союз), наконец, и те и другие - на том основании, что они патриоты России. И все они совершенно правы в том, что считают себя продолжателями дела тогдашних "советских войск": они действительно его продолжают - как "советские войска" служили эксплуататорскому государству под названием СССР, так и российские демократы, фашисты и полуфашисты верно служат одному из осколков СССР, эксплуататорскому государству под названием Россия. Истина о Второй мировой войне (в том числе и о "Великой Отечественной войне") заключается в следующем: 1) все государства, участвовавшие в этой войне - включая СССР, - принадлежали эксплуататорам; 2) вся эта война была не более, чем переделом мира между несколькими группировками эксплуататоров; 3) все государства, участвовавшие в этой войне, проводили геноцид многих наций и народностей и вели расистскую пропаганду; при этом СССР, США, Великобритания и их союзники сочетали свою политику геноцида и пропаганду расизма с лицемерной болтовней о защите демократии и гуманистических ценностей, борьбе с фашистским варварством и пр. (подробнее об этом см. статью "Какой из драконов лучше?" в №3 "Пролетарской революции", а также статью "Пролетарская революция против демократии и фашизма" в нашей недавно вышедшей книге "В борьбе против буржуазного национализма"); 4) во всех жертвах и разрушениях Второй мировой войны были равно - и стопроцентно - виноваты все без исключения эксплуататоры всего мира (в том числе, разумеется, и партийно-государственная бюрократия СССР), потому что все они были причастны к разжиганию этой войны - и неважно, сознавали они это или нет; 5) далеко не все эксплуатируемые трудящиеся позволяли гнать себя на империалистическую бойню и либо покорно, либо с энтузиазмом жертвовали свои жизни для увеличения богатства и расширения власти своих господ; во всех государствах, участвовавших во Второй мировой войне, немало было и таких трудящихся, которые пытались бастовать и бунтовать; 6) единственная пролетарско-революционная позиция по поводу Второй мировой войны - это поражение всех участвующих в ней государств и превращение ее в войну гражданскую. Все прочие позиции означают более или менее последовательную службу тем или иным группировкам эксплуататоров, угнетателей и истребителей трудового народа. Истина же по поводу демократов и фашистов состоит в следующем: капитал заставляет пролетариев и мелких буржуа тянуться то от фашизма к демократии, то от демократии к фашизму; получается, что угнетенные борются то против фашизма за демократию, то против демократии за фашизм - а власть капитала между тем остается незыблемой, поскольку и демократия, и фашизм есть лишь две разные формы власти того же самого капитала. Проще говоря, капитал заставляет пролетариев вертеться, как белок в колесе, между демократией и фашизмом... Каков выход из этого колеса? - Бей фашистов, пока не одемократятся, бей демократов, пока не офашизеют, а главное - бей всех буржуев и всех начальников. Все начальники - сволочи: и "демократы", и "коммунисты", и "фашисты". Всех их надо свергнуть - и установить коллективистский строй, при котором все трудящиеся будут реально и на равных правах участвовать в управлении всем обществом. Тогда не будет ни демократии, ни фашизма, при которых власть кучки богачей и больших начальников пытается выдать себя за истинно всенародную власть. И демократия, и фашизм - это обман пролетариев; при коллективизме же пролетарии перестанут быть пролетариями - наемными рабами и станут свободными людьми, которых уже никто никогда не обманет. Владислав Бугера, Марлен Инсаров Статьи и письма разных лет Статьи В. Бугеры об албанском восстании 1997 г. Албанское восстание-пролог мировой революции. В недалеком будущем албанское восстание войдет в учебники истории как одно из значительнейших событий конца XX века. Впервые трудящиеся одной из тех стран, где недавно произошла реставрация капитализма и класс государственных рабочих превратился в пролетариат и мелкую буржуазию, не только сами - не по приказу свыше - поднялись на борьбу и взяли в руки оружие, но сделали это без чьего бы то ни было призыва и долгое время вели борьбу, не позволяя ни одной группировке господствующего класса руководить собой. Возьмем для сравнения Чечню. Там трудящиеся, поднявшиеся на борьбу с российской армией, в подавляющем большинстве своем пошли на войну не по мобилизации, а самостоятельно; однако это все же был отклик на тот клич, который кинула часть чеченской буржуазии. Албанским трудящимся никто, кроме них самих, клич не бросал. Подавляющее большинство защитников Чечни взяли в руки оружие не по приказу, как солдаты, а в порядке самовооружения; однако двери арсеналов им все-таки раскрыл буржуазный дудаевский режим. Албанские повстанцы взломали эти двери, не получив на то ничьего разрешения. Далее, чеченские партизаны признавали политическое руководство буржуазных лидеров; албанские же трудящиеся, восставшие против своей национальной буржуазии, всех своих лидеров выдвинули сами. Наконец, в своей войне против российской буржуазии чеченские мелкие буржуа и пролетарии имели несколько целей, но лишь одна из них - защита своих семей, своих домов - была независима от классовых интересов буржуазии. Что же касается независимости Чечни, то это по сути своей есть политический интерес той части чеченской буржуазии, экономические интересы которой противопоставили ее буржуазии российской. Нападение российской армии, нарушив право трудящихся Чечни самим решать, в каком государстве им жить, обусловило превращение независимости Чечни также и в классовый интерес чеченских трудящихся - но только на время войны; теперь, когда российские войска вышли из Чечни, ее независимость снова стала чисто буржуйской проблемой. Лозунг "Независимость Чечне!" был боевым знаменем трудящихся этой страны, взявших в руки оружие. Под этим знаменем они делали полезное для всего мирового пролетариата дело, подрывая стабильность российского государства, всего капиталистического мирового порядка, а заодно и строящегося чеченского буржуазного государства: сегодня, когда российских войск в Чечне нет, основная помеха строительству независимой буржуазной государственности - собственный вооруженный народ, который чеченские правители изо всех своих небольших силенок стараются разоружить. Только поэтому - и только во время войны в Чечне, но не до и не после нее - пролетарские революционеры должны были поддерживать лозунг "Независимость Чечне!" Независимость любой нации сама по себе не может быть ценной для современного пролетарского революционера, потому что в конце XX века образование новых национальных государств ничем не может помочь ни прогрессу производительных сил, ни совершенствованию классовых организаций пролетариата. Что же касается албанских повстанцев, то среди их целей нет ничего такого, что объединяло бы их с той или иной группировкой буржуазии. Их цели вообще очень просты: "Верните нам отнятое и дайте нам жить по-человечески!" Того отвратительного национализма, который пронизывает мировоззрение чеченских трудящихся, который так затрудняет пропаганду в их пользу в других странах - особенно в России-и который еще усилился после войны (чему, к сожалению, прежде всего способствовало поведение российского пролетариата, даже не пошевелившегося для того, чтобы как-то поддержать чеченских трудящихся), у албанских повстанцев пока еще никто не видел: их гнев направлен прежде всего против своих буржуев, против их национального государства. Субъективно, по своему мировоззрению чеченские партизаны-те же бандеровцы; их надо было поддержать лишь потому, что объективно они делали стoящее дело. Что же касается албанских повстанцев, то с ними всякий современный революционер может проявить не только рационально обоснованную, но и нравственную солидарность. Другое дело, что у албанских пролетариев и мелких буржуа, прибегнувших к самому крайнему средству политической борьбы-вооруженному восстанию,-пока что вообще нет никаких позитивных политических целей. Ну, прогонят Сали Беришу с президентского поста, а дальше что? На этот вопрос повстанцам не пришлось бы долго искать ответа, если бы во главе них стояла их собственная, пролетарская революционная партия или крепкий союз нескольких таких партий. Однако ничего подобного в Албании нет, а "комитеты национального спасения"-органы власти, созданные восставшим народом стихийно, наподобие российских Советов 1905 года-сами по себе не способны выработать никакой долгосрочной, единой для всей страны программы действий. Эти комитеты не знают, куда девать свалившуюся в их руки власть, и рады бы отдать ее в руки первому, кто сможет вызвать к себе хотя бы небольшое доверие масс. Доверия масс изо всех сил стараются добиться - прямо-таки из кожи вон лезут-албанские социалисты; и вот часть комитетов национального спасения совместно с социалистами выдвигает требование отставки президента, о чем и объявляется на митинге в городе Влера. Свято место пусто не бывает: если у восставших пролетариев и мелких буржуа нет своей собственной руководящей организации, их движение обязательно попытается оседлать, использовать в своих интересах, а затем погубить та или иная буржуазная группировка. В данном случае это "красная" буржуазная партия-социалисты, возглавляющая легальную парламентскую оппозицию президенту Сали Берише. История помнит Керенского; помнит эсеров из самарского Комитета членов Учредительного собрания, благословившего иностранную интервенцию против молодой Республики Советов. Не забыты палачи германской революции Эберт, Шейдеман и Носке. Последние десятилетия XX века явили нам испанскую соцпартию (кстати, подарившую НАТО его нынешнего генсека Хавъера Солану): правительство, сформированное из представителей этой партии, в 80-е-начале 90-х гг. финансировало террористическую организацию GAL, истреблявшую прежде всего баскских террористов, но также и других левых активистов. Однако такая пакость, как албанские социалисты, выделяется даже на этом ярком фоне. Конечно же, они и палец о палец не ударили для подготовки и организации восстания. Напротив, они всячески стараются его удушить, не стесняясь даже призывать для этой цели интервентов: коалиционное "правительство", возглавляемое социалистом Башкимом Фино, заявляет, что оно не имеет ничего против введения натовских войск в Албанию. Но те же самые социалисты без всяких угрызений совести используют борьбу албанского трудового народа для того, чтобы самим пролезть к руководству буржуазным государством: как только началось восстание, они тут же начали торговаться с Сали Беришей, выторговали себе места в правительстве, а теперь и в президенты хотят провести своего человека. Получается, что албанские повстанцы таскают из огня жареные каштаны для прохвостов, уже приготовивших им нож в спину. А в это время российские аналоги Башкима Фино - Зюганов и ему подобные пугают людей "угрозой албанизации", "хаосом и анархией"... К чести албанских повстанцев, они не спешат признавать своими политическими лидерами социалистов. Однако угроза того, что часть восставших трудящихся в чем-то поверит им, вполне реальна и очень велика. А тем временем "мировое сообщество" - ОБСЕ и НАТО подавляют албанское восстание огнем и железом. Оккупационные войска поставлены под итальянское командование. Таким образом, буржуазная Италия вновь возвращает себе ту роль жандарма контрреволюции в Средиземноморье, которую она играла при Муссолини. Как низко пала либеральная Италия: народы Средиземноморья опять увидят ее в фашистской черной рубашке... Что же касается албанских "демократов" типа Сали Бериши и "социалистов" типа Башкима Фино, то даже с их собственной буржуазной точки зрения они являются не кем иными, как предателями Родины. Напуганные размахом и мощью восстания, с которым албанское буржуазное государство оказалось не в состоянии справиться само, они наплевали на государственный суверенитет Албании и призвали в свою страну иноземных оккупантов. Совсем как российские буржуазные политики после Октябрьского восстания в 17-м году. Албанские капиталисты и их политики лишний раз доказали, что идеалы государственности, национальной независимости и национального величия-это только лапша, которую они вешают на уши трудящимся, но которая совсем не свята в их собственных глазах. Кстати, об Октябрьском восстании. Если нынешнее албанское восстание отличается от него своей полной стихийностью, отсутствием во главе восставших боевой централизованной организации, то зато оно очень напоминает дни Великого Октября тем, как легко рухнула под напором трудящихся масс внешне мощная военно-полицейская машина Албании. Крупнейшая-по соотношению количества солдат с общим количеством населения-армия в Европе! Гигантский, пронизывающий все тело общества аппарат службы безопасности! И где же это все теперь?! Пропало, как будто не бывало... Рухнуло, как карточный домик, от первого дуновения ветерка! Такой наглядной демонстрации слабости, гнилости, рыхлости государственного аппарата в тех странах, где недавно произошла реставрация капитализма, мир не видел со времен того урока, который дал пролетариям всех стран Шамиль Басаев, беспрепятственно проехав со своими партизанами до Буденновска мимо всех милицейских постов. Значит, можно! Значит, не так уж трудно! Значит, "стена-то" - как говорил Ленин - "гнилая: ткни, и развалится"! И после этого мы слышим, что всякие РКРПшники, ВКПБшники, КПРФники и иже с ними одним из основных обвинений против либералов выдвигают - "развал армии, милиции, службы безопасности"! Да за это как раз благодарить демократов надо! Это же хорошо, что под их руководством гэбистам стало гораздо выгоднее заниматься промышленным шпионажем, шантажом и рэкетом, чем отрабатывать свою зарплату, тратя время и силы на ловлю инакомыслящих; это замечательно, что большинство офицеров милиции - не верные псы государства, а просто шкурники, которые разбегутся при первом же ударе грома, как в Албании; совсем неплохо, что тренированным молодым людям "без комплексов" выгоднее работать во множестве частных охранных агентств, чем в руководимых из одного или нескольких штабов спецвойсках; наконец, во всей той мерзости, которая творится в армиях республик СНГ, есть и хорошая сторона-она проявилась в Чечне, когда срочнослужащие либо толпами дезертировали, либо в массовом порядке сдавались в плен, так что пришлось заменять их наемниками. То, что партии-наследницы КПСС сожалеют по этому поводу, как раз и доказывает их буржуазную сущность. Конечно, нельзя не признать, что в Албании совпало несколько исключительных обстоятельств, которые больше нигде в странах такого рода не совпали; благодаря этому только и стало возможным возникновение в стране революционной ситуации, переросшей в стихийное вооруженное восстание общенационального масштаба. Во-первых, если в большинстве тех стран, где бывшая ранее особым эксплуататорским классом бюрократия расслоилась на монополистическую и мелкую буржуазию, процесс накопления капитала сопровождался неравномерным ограблением трудящихся,-одни рабочие и служащие не живут, а существуют по году без зарплаты, другие переквалифицировались в мелких торговцев и устроились очень хорошо по сравнению с первыми, а третьи и на одну зарплату живут сравнительно неплохо,- то в Албании, все население которой оказалось охвачено финансовыми пирамидами типа нашей "МММ", равномерно и по-крупному ограбили практически всех пролетариев и мелких буржуа. Во-вторых, современное албанское общество всё еще затронуто индустриализацией меньше, чем любая другая европейская страна: рост городов, миграции населения из деревень в города, из одних городов в другие, расселение работающих на одном предприятии людей в разных концах города, размельчение (нуклеаризация) семей в этом стране не зашли так далеко, как, скажем, в России. Не только В деревнях, но и в городах Албании соседи с детства знают друг друга-так же, как и их предки в нескольких поколениях; они не только живут рядом, но и связаны друг с другом узами родства, личной и семейной дружбы, работы на одном предприятии. В Албании редко встретишь обычную для крупных городов СНГ ситуацию, когда люди плохо представляют себе, кто их соседи по подъезду. В такой стране, как Албания, люди возмущаются не в одиночку, а совместно, и потому склонны, чувствуя поддержку близких, претворять свое возмущение в решительные действия, быстро приобретающие массовый характер. Если искра проскочит в одном доме-запылает квартал, вспыхнет квартал-загорится город; а много ли надо времени В маленькой стране с относительно высокой (на равнинах) плотностью населения, чтобы искры народного гнева разлетелись по всем городам? Албания - еще во многом страна XIX века; а в прошлом веке восстания крестьян и рабочих вспыхивали в странах Средиземноморья с легкостью необыкновенной... Наконец, в последнее десятилетие албанским трудящимся уже приходилось бунтовать (в прошлый раз это было в поддержку буржуазных демократов, теперь - против), и они уже немного привыкли к этому занятию. Подобный навык пролетарии и мелкая буржуазия имеют далеко не во всех регионах, где недавно возродился капитализм. Следует ли из всего сказанного, что албанское восстание не будет иметь аналогов в других странах с недавно реставрированным капитализмом? Нет, не следует. Некоторые из этих стран, и прежде всего республики бывшего СССР,-это узлы противоречий мировой империалистической системы, самые слабые звенья в ней. Тенденция к застою в развитии производительных сил человечества, по-разному и с разной силой проявлявшая себя в разных регионах планеты в 70-90-е гг., в этих странах обернулась катастрофическим спадом производства. До тех пор, пока они остаются капиталистическими, им не поднять свою экономику, какие бы партии ни пришли в них к власти: в условиях преобладания тенденции к застою в развитии производительных сил всего мира господство на мировом рынке нескольких наиболее развитых индустриальных держав не может быть никем поколеблено, - средне- и слаборазвитые страны не смогут (в отличие от того, как это бывало в XIX в. и в 40-б0-е гг. XX в., в периоды глобального промышленного подъема) догнать их в своем промышленном развитии. Напротив, разрыв между уровнями развития высокоразвитых, с одной стороны, и средне- и слаборазвитых капстран-с другой обречен на увеличение: хозяева мирового рынка- транснациональные корпорации (ТНК), большинство из которых принадлежит буржуазии высокоразвитых капстран-все же будут наращивать свои прибыли и в какой-то мере модернизировать производство в своих странах за счет средне- и слаборазвитых стран. Итак, экономика стран, подобных Албании и республикам бывшего СССР, при капитализме не выйдет из упадка; однако буржуазия этих стран совершает и будет совершать отчаянные попытки поднять производство из праха. В республиках бывшего СССР, экономика большинства из которых жить не может без торговых связей между ними, такие попытки немыслимы без сохранения и расширения этих связей. Однако в условиях спада или неизлечимого застоя производства обоих торговых партнеров торговля товарами, производимыми на территории этих государств-партнеров, может идти между ними либо в убыток им обоим, либо в прибыль одному и в большой убыток другому. Это неизбежно ведет к обострению отношений между республиками и группировками республик бывшего СССР, каждая из которых будет все сильнее давить на другую с целью принудить ее к выгодному для нее торговому обмену. Чем сильнее экономическая взаимозависимость республик и чем сильнее они в военном отношении, тем сильнее они будут давить друг на друга, тем скорее вспыхнет война между ними, которой не воспрепятствует ни какая-либо фракция буржуазии этих стран, ни буржуазия любых других стран, ни плохо организованный и не до конца сформировавшийся в условиях экономического упадка, раздробленный пролетариат СНГ, лишенный возникшей у албанских трудящихся общности не только коренных, но и сиюминутных интересов (см. статью "Будет ли война между Россией и Украиной?" в газете "Рабочая демократия" (КРДМС), №2(17), 1994, стр.4). Эта война даст пролетариям, полупролетариям и мелким буржуа республик бывшего СССР то, что история подарила албанским трудящимся без всякой войны, - общность сиюминутных интересов (прекратить войну), ликвидацию раздробленности (трудящиеся будут организованны в роты, полки и армии, в которых дедовщина в боевых условиях ослабнет, зато возникнут узы "окопной дружбы" ), привычку воевать и оружие, которое трудящимся бывшего СССР, в отличие от албанских, даст в руки само буржуазное государство. Внутренне слабые, насквозь прогнившие буржуазные государства на территории бывшего СССР не будут непреодолимым препятствием для вышедших из повиновения командованию солдат. Таким образом, в бывшем СССР возникнет революционная ситуация, чреватая восстанием. Когда это восстание начнется и перерастет в пролетарскую революцию, то в условиях застоя в развитии производительных сил, упадка экономики в средне- и слаборазвитых странах, в условиях искусственного поддержания высокого уровня жизни населения высокоразвитых капстран,-стоит только перекрыть поток сверхприбылей, выкачиваемых ТНК из средне- и слаборазвитых капстран, как уровень жизни пролетариата и "среднего класса" в богатейших странах мира резко упадет,-в этих условиях революционный пожар на шестой части суши постепенно охватит остальные пять шестых. И тогда станет очевидно, что албанское восстание было не просто маленьким историческим эпизодом, но первым громом всемирной революционной бури. Однако для того, чтобы народное восстание стало пролетарской революцией, необходима соответствующая организация с крепкой централизованной структурой (разумеется, речь идет о демократическом централизме) и четкой программой действий, готовая не только возглавить восстание, но и последовательно проводить революционные мероприятия, не поддаваясь на уловки буржуазии и не заключая компромиссов с ее представителями. В этом-важнейший урок албанского восстания. Органы власти, создаваемые восставшим народом,-это прекрасно; но если не найдется революционной партии (или союза таких партий), члены которой, завоевав доверие масс и будучи избраны в созданные массами органы власти, имели бы четкую и последовательную программу действий и неуклонно реализовывали бы ее на практике, - тогда созданные народом органы власти не смогут удержать власть, а в худшем случае превратятся в органы компромиссов с врагами восстания, в органы предательства народного дела. Пока что комитеты национального спасения еще не выродились до такой степени, хотя тенденция к их сговору с буржуазными политиками (социалистами) уже имеется; таким образом, еще остается своевременным лозунг "Вся власть - комитетам национального спасения!" И уж конечно своевременен лозунг "Вся власть - самовооружившимся трудящимся Албании!" Нам, пролетарским революционерам СНГ, следует разъяснять трудящимся России, Украины и т.д., что албанские пролетарии и мелкие буржуа, взявшие в руки оружие, - в подавляющем большинстве своем не грабители и насильники, а такие же люди, как и их СНГовские братья по классам, что они защищают свои элементарные права. Надо как можно скорее, немедленно начинать в тех или иных формах международную кампанию "Руки прочь от восставшей Албании!" - разумеется, совместно с пролетарскими организациями дальнего зарубежья, и прежде всего тех стран, войска которых вступили в Албанию. Албанское восстание - это светлый луч надежды среди густых туч буржуазной реакции, застилающих небосвод современного мира. В то время, когда мракобесы всех мастей - либералы и фундаменталисты, социал-демократы и фашисты - поют отходную марксистской традиции и злорадно заявляют: "Лимит революций исчерпан", - албанское восстание озаряет нам путь, ведущий в царство свободы. Албанское восстание - это вторая Парижская Коммуна; албанские трудящиеся как бы говорят мировому пролетариату: "Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас!" ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ! Апрель 1997г. "Уроки албанского" для капиталистов и для рабочих. 27 марта на московской профсоюзной демонстрации многие видели плакат: "Русский, учи албанский!" Действительно, "уроки албанского" и российским, и украинским, и всех других стран труженикам необходимы. Что же касается российской буржуазии, то она по-своему берет эти уроки, доказательством чему служит статья экс-генерала Лебедя "Уроки албанского" в "Аргументах и фактах" (№14(859), апрель 1997г., стр.5). Лебедь совершенно правильно констатирует: " В случае с Албанией мы видим, что на самом деле за вывеской "образцовый европейский полигон рыночной экономики" скрывалось элементарное надувательство народа, и как водится, с элементами откровенного криминала. Череда афер с финансовыми пирамидами, подпольный наркобизнес, контрабанда оружия подорвали экономику..." Однако Лебедь - буржуазный политик. Горькие плоды перехода албанской бюрократии к новым капиталистическим механизмам эксплуатации трудящихся огорчают его прежде всего потому, что отведавший этих плодов албанский народ поднял восстание. "...ударили по общественному сознанию, морали, привели к хаосу в государственном управлении. Внутренний кризис стал развиваться по законам толпы". Само собой разумеется, Лебедь пугает читателей угрозой обострения межнациональных конфликтов на Балканах и ростом преступности в международном масштабе, тем самым пытаясь очернить албанское восстание в глазах СНГовских трудящихся, а заодно и попасть в тон настроениям и без того запуганных жизнью обывателей. Эти запугивания в общем стандартны и неинтересны - за исключением одного абзаца: "Восстание началось на юге Албании, где проживают этнические тоски. Нынешний же президент и его окружение являются выходцами с севера - гегами, представителями другой народности. Так что до кровавой гражданской войны с оттенком межнационального конфликта всего один шаг". Здесь Лебедь предлагает буржуазным средствам массовой информации очень опасное пропагандистское оружие - идею представить албанское народное восстание межэтническим конфликтом. На самом же деле в тех целях, ради достижения которых албанские трудящиеся взяли в руки оружие, нет ничего этнического, ничего национального. Это чисто классовый конфликт: борьба албанских пролетариев и некоторых прослоек мелкой буржуазии против албанского же капитала за право на жизнь, на достойное человека существование, на свободу от произвола власть имущих. Восстание имеет общеалбанский характер; этого даже Лебедь не отрицает, хотя и подчеркивает, что оно началось на юге. Правда то, что наиболее активное участие в восстании приняли именно албанцы-тоски; с другой стороны, достоверными выглядят сообщения СНГовских средств массовой информации, что на севере Албании - среди гегов - действуют вооруженные группировки, в той или степени поддерживающие Сали Беришу. Безусловно, элемент этнической клановости, "землячества" присутствует в расстановке сил на политической арене Албании; однако он играет настолько незначительную роль, что Лебедь, несмотря на свое явное стремление представить албанское восстание как столкновение этнических групп, вынужден выбирать выражения и говорить лишь об "оттенке межнационального конфликта". Если бы албанское восстание выродилось в борьбу между тосками и гегами, то оно утратило бы главное, что делает из него серьезную угрозу мировой буржуазии - пример для угнетенных трудящихся всех стран: "...взбунтовавшаяся страна продемонстрировала якобы возможный путь быстрого решения возникших в отношениях между властью и народом экономических проблем. Путь разрушительный, но для кого-то весьма соблазнительный". Для кого же именно? "..."Хлеб и справедливость!" - создается иллюзия, что эти требования последовательно удовлетворены восставшими на фоне безответственности и безнаказанности". "Хлеб и справедливость" - это требование трудящихся, эксплуатируемых. Это лозунг пролетариев, полупролетариев, низших слоев мелкой буржуазии. Именно для них албанское восстание - свет в конце тоннеля. Да, этот путь разрушительный - для эксплуататоров, для их государств; однако идя только по этому пути, можно создать новый порядок, где таким стервятникам, как Лебедь, не будет места. Потому-то он и боится, как бы албанское восстание не переросло в настоящую революцию и не перекинулось на Россию: "...нанесен серьезный удар по самой идее необходимого вживления рыночных отношений в экономику стран бывшего коммунистического блока. ...Для России "уроки албанского" важны в первую очередь. У наших стран похожий опыт, если сравнивать по целому ряду экономических шагов, по степени реального расслоения общества и отношению властей к своему народу". Отражая коренные интересы мировой монополистической буржуазии, Лебедь выступает сторонником интервенции империалистических держав в Албанию и недоволен их "недостаточной" решительностью в этом вопросе: "Необходимо вмешательство европейского сообщества. Но совместных усилий в ходе развития албанского кризиса другие страны не продемонстрировали. ...Вопрос о привлечении зарубежных воинских контингентов уперся в несогласованность решений. Франция и Голландия выступили "за". Германия и Великобритания - "против". Отстраненной (или самоустранившейся) от участия в разрешении албанского конфликта оказалась российская дипломатия". Лебедь мечтает о создании всеобъемлющей, хорошо отлаженной системы предупреждения и подавления восстаний и революций в мировом масштабе. При этом, будучи выразителем интересов прежде всего российского капитала, он выступает за то, чтобы российская империалистическая держава играла ключевую роль в этой системе. Ему хочется, чтобы Россия стала одним из главных полицейских Европы: "Без создания всеобъемлющей системы безопасности с полноценным участием России о реальном спокойствии континента можно только мечтать. И пока продолжаются споры вокруг этого комплекса проблем, новые албании будут сотрясать Европу, доказывая нашу общую несостоятельность". Лебедь дальновиден: действительно, Албания - это только начало... Итак, мы видим, что Лебедь лишний раз подтвердил: он - один из наиболее выдающихся политиков российской буржуазии. Ведь чем более выдающимся является политик, тем более точно его деятельность и его воззрения отражают интересы и установки того класса, который он представляет. В статье "Уроки албанского" выражена позиция по албанскому вопросу, точнейшим образом соответствующая главному классовому интересу мировой и, в частности, российской буржуазии - сохранению и укреплению своей политической власти над пролетариями как необходимейшего условия экономического господства над ними. В этой статье Лебедь выступает как рупор своего класса: вся российская и даже (за исключением тех мест, где он хлопочет об усилении роли российского империализма в Европе) вся мировая буржуазия говорит его устами. Тем более значимым является то, что Лебедь говорит о роли албанских "социалистов" в развитии народного восстания: "...лишь в последний момент руководство оппозиции сумело частично взять под контроль "забродившую" массу населения. Появилась надежда на постепенный перевод ситуации в цивилизованное русло с демократическими способами выхода из кризиса: отставками, выборами, референдумом и т. д. ". Итак, мировой монополистический капитал говорит устами Лебедя: "оппозиция", то есть албанские "социалисты", - наши помощники, наши агенты, спасающие государство наших албанских братьев по классу, вводящие народный гнев в русло безопасной для буржуазии парламентской демократии. Отсюда видно, что противоречия между "демократами" во главе с Сали Беришей и "социалистами" во главе с Башкимом Фино - вещь второстепенная. Коренное противоречие - между мировой (в частности, албанской) буржуазией, с одной стороны, и мировым (в частности, албанским) пролетариатом и близкими к нему слоями трудящихся, с другой. В этом противоречии албанские "демократы" и "социалисты" - по одну сторону баррикад. Но точно так же дело обстоит и в СНГ: и здесь "демократы", "социалисты", "коммунисты", дерущиеся между собой за власть, на самом деле служат одному и тому же классу - капиталистам. Когда СНГовские трудящиеся последуют примеру албанских повстанцев (при каких условиях это произойдет - см. мою статью "Будет ли война между Россией и Украиной?" в газете "Рабочая демократия" (КРДМС), №2(17),1994, стр.4), то Ельцин и Кучма, Зюганов и Мороз, Баркашов и Корчинский, Лебедь, Чубайс, Чорновил, Кравчук - все эти "оппоненты" и "противники" станут плечом к плечу в единый буржуазный фронт борьбы против трудового народа. Один из уроков, извлеченных Лебедем, стоит отметить особо: "... большое количество кадровых офицеров, бездумно уволенных из армии в ходе ее реформирования, составили боевой костяк повстанцев. Они же "распропагандировали", как в былое время большевики, всю армию. Яркое свидетельство того, что отлученное от службы работоспособное офицерство при определенных условиях создает серьезную проблему для недальновидных властей". К сожалению, уволенные из армии офицеры, даже антигосударственнически настроенные, не могут заменить собой пролетарскую революционную партию. Результаты албанского восстания - максимум того, чего вообще могут достичь повстанцы, не руководимые хорошо спаянной централизованной организацией с определенной программой и широкой массовой базой. Трудящимся нужна революционная партия, в которой ядро первичных организаций и костяк аппарата управления составляют сознательные пролетарии, а структура и функционирование соответствуют принципу демократического централизма, - вот первый "урок албанского" для СНГовских городских и сельских рабочих, части мелких служащих и мелких торговцев. Такая партия сможет слить энергию тех офицеров, которые годятся в революционеры, с энергией борющихся за свою власть трудящихся, - и направление этому потоку энергии будут задавать классово сознательные пролетарии. Второй "урок албанского" для СНГовских трудящихся - в том, что единому фронту мировой буржуазии, способной для подавления восстания в одной стране мобилизовать свои силы во многих странах, следует противопоставить единый фронт мирового пролетариата, способный на аналогичную мобилизацию своих сил. Революционным пролетарским организациям республик СНГ следует действовать в тесной связке с революционными пролетарскими организациями "дальнего зарубежья". Наилучший критерий выбора союзников в "дальнем зарубежье" для нас таков: среди политических организаций, тесно связанных с рабочим движением, следует выбирать тех, у которых революционнее-то есть бескомпромисснее, враждебнее любым фракциям любых эксплуататорских классов-программа и конкретные позиции по разным политическим вопросам; а среди тех организаций, программа и позиции которых близки к последовательной пролетарской революционности, предпочтительнее те, что теснее связаны с рабочим движением. Ну и, конечно, очень важную роль при выборе союзника играет его готовность дружить на равных даже с гораздо более слабым, чем он сам, партнером. И главное - не следует комплексовать, парализуя свою волю к действию воспоминаниями о печальной судьбе революционеров прошлого, "построивших" совсем не то общество, какое они хотели. Социализм - общество, все члены которого участвуют в управлении им и не делятся на классы господ и подчиненных-не был до сих пор "построен" потому, что в распоряжении человечества еще не было технических средств, с помощью которых большие массы людей могли бы в короткий срок совместно принимать управленческие решения (в частности, в любое время сместить любого руководителя, заменив его новым), а также постоянно и эффективно контролировать деятельность любого должностного лица. Сегодня такие технические средства есть - это компьютеры, компьютерные системы, способные связать мысли и желания миллионов в единую мысль и единую волю. В первой половине XX века никакая революция не могла бы стать социалистической; сегодня пролетарская революция может, охватывая постепенно весь мир, привести человечество к социализму. Поэтому не стоит слушать буржуазных пропагандистов и политиков вроде Лебедя, толкующих про "порочный круг, в который ранее попадали многие государства, испытавшие ужас слепых бунтов и гражданских войн". Человечество вступает в третье тысячелетие при хороших предзнаменованиях. Албанское восстание доказывает, что даже в тех странах, где идея революции, по мнению буржуазных теоретиков, себя дискредитировала, новые пролетарские революции не только возможны, но и, пожалуй, неизбежны. Вообще же те страны, в которых недавно произошла реставрация капитализма, явили нам примеры двух уровней, которых может достичь в своем развитии вооруженная борьба трудового народа за свои интересы и права. 1/Чечня. С первого взгляда - не более, чем борьба между российской буржуазией и частью буржуазии Чечни за контроль над нефтепроводом от Каспийского до Черного моря, за власть в стратегически важном регионе. Однако с чеченской стороны эта война имела свою специфику: на защиту своих родных и близких, своих городов и деревень встали не только и не столько мобилизованные в приказном порядке солдаты, сколько добровольцы из крестьян и рабочих, без всякого приказа взявшие в руки оружие и объединившиеся в партизанские отряды. Эти отряды признавали своими лидерами буржуазных политиков, однако не были в их руках таким послушным орудием, каковым является армия. Нельзя сказать, что с чеченской стороны война носила такой же классовый характер, как и с российской - чисто буржуазный; нет, это была война, в которой не только часть чеченской буржуазии, но и мелкие буржуа, и пролетарии имели свой классовый интерес. Это доказывается фактом их самовооружения и самостоятельного вмешательства в борьбу. Итак, война с чеченской стороны была общенародной, отечественной войной, хотя в целях, ради которых она велась, и в отражающих эти цели лозунгах, безусловно, преобладал буржуазный элемент. 2/Албания. Здесь уже баррикады, разделяющие врагов, совпадают с гранью между классами: с одной стороны - албанская буржуазия (без разницы, тоскская или гегская), с другой стороны - албанский же пролетариат и часть мелкой буржуазии, добивающиеся целей, в которых нет ничего специфически тоскского или гегского. И здесь народ самовооружился, но не так, как в Чечне: если чеченским трудящимся дудаевское правительство позволило самовооружиться, то албанские повстанцы отняли оружие у правящего режима. Повстанцы не были руководимы какой бы то ни было фракцией буржуазии; все их лидеры не просто признаны восставшими пролетариями и мелкими буржуа, но выдвинуты ими. Повстанцы выступили против "своего" национального буржуазного государства, создав действительно свои органы власти - комитеты национального спасения. В Чечне не было ничего подобного - там во время войны любые органы любой власти были орудием какой-нибудь группировки буржуазии. Восстание в Албании - это еще не пролетарская революция: среди восставших пролетариев и мелких буржуа первые вовсе не играют ведущей роли, у повстанцев отсутствует последовательно выражающая интересы пролетариата программа действий, а те права, против нарушения которых они борются - право на жизнь, на хлеб, на достойное человека существование - не являются специфически пролетарским интересом, но таким, который общ для всех угнетенных и эксплуатируемых тружеников. Вопрос о диктатуре пролетариата в Албании пока что не стоит. Вообще, стихийное, не возглавляемое революционной пролетарской партией или союзом таких партий восстание еще не является пролетарской революцией. Однако даже такое народное восстание - гораздо более высокий уровень развития вооруженной классовой борьбы трудящихся, чем Отечественная война. Отечественная война - народное восстание...- третьей ступенью будет пролетарская революция. На этом уровне, как показал опыт XX века, восстанию угнетенных трудящихся, ведомых организованными пролетариями, свойственно вырываться за рамки государственных границ, принимать международный характер. В свете такой перспективы пролетарским революционерам СНГ следует действовать по правилу "готовь сани летом, а телегу зимой": уже сегодня прилагать усилия к созданию единого международного фронта пролетарских революционных организаций. Мы уже видели, как боится Лебедь, как боится буржуазия распространения "албанской заразы" за пределами Албании. Раз боятся - значит, это на самом деле возможно и на самом деле опасно для них. Но что опасно для них - то хорошо для нас, простых людей, которых они угнетают. Так превратим же возможность революции в действительность! 24.04.97. КОМИТЕТЫ НАЦИОНАЛЬНОГО СПАСЕНИЯ КАК ОРГАНЫ НАРОДНОЙ ВЛАСТИ В АЛБАНИИ Подобно тому, как восставшие в 1905 году российские пролетарии стихийно создали органы своей власти - Советы, албанские повстанцы (пролетарии и часть мелкой буржуазии) так же стихийно, без подсказки каких- либо политических организаций создали свои комитеты национального спасения. Органами власти пролетариата их назвать нельзя, так как пролетариат не играет в албанском восстании ведущей роли: наемные рабочие участвуют в восстании, смешавшись с другими слоями эксплуатируемых трудящихся в единую массу, а организующим началом в этой массе являются бывшие офицеры, уволенные из албанской армии в ходе ее реформирования режимом Сали Бериши (эти люди по своему социальному положению в основном являются более-менее деклассированными мелкими буржуа). Эти комитеты можно квалифицировать как органы власти трудового народа; определение, конечно, расплывчатое, но это соответствует расплывчатости движущих сил албанского восстания. Чем же характеризуется политика комитетов спасения? Во-первых, неопределенностью, отсутствием планомерности и последовательности. Комитеты сами не знают, что им делать со свалившейся им в руки властью, для чего ее применить. Этим обуславливается вторая характерная черта их политики - склонность к компромиссам с буржуазией, с ее политиками. Так, некоторые комитеты национального спасения идут на компромиссы с социалистами - "оппозиционной" партией, которая, возглавив правительство, пытается с помощью повстанцев добиться отставки президента Бериши и в то же время дает "добро" на ввод в Албанию оккупационных войск, чтобы задушить восстание. Третья важная характеристика политики комитетов национального спасения, - ее национальная замкнутость. Эти органы власти трудового народа не знают, кто может стать их союзниками за рубежом: они не делают никаких попыток заручиться поддержкой трудящихся других стран, вступить в контакт с пролетарскими левыми организациями в Европе, Северной и Южной Америке, хотя среди этих организаций есть достаточно сильные, чтобы оказать реальную помощь, и стремящиеся помочь. Зато мировая буржуазия демонстрирует быструю реакцию и тесную спайку в защите своих общих интересов, посылая в Албанию войска нескольких государств. Сейчас в Албании существует режим двоевластия, очень похожий на тот, что был в России в 1917 году. С одной стороны - "социалистическое" правительство во главе с Керенским - Фино, с другой - комитеты национального спасения, аналог Советов. Шаткая, неустойчивая, постоянно клонящаяся к компромиссам политика албанских комитетов очень похожа на политику российских Советов в промежутке от Февральского переворота до корниловского мятежа. Однако политика Советов к моменту Октябрьского восстания превратилась в полную противоположность той, какую они проводили раньше-благодаря тому, что популярность пролетарской революционной партии большевиков после разгрома Корнилова сильно возросла, и она, в союзе с партией левых эсеров, стала оказывать преобладающее влияние на политику Советов. Во-первых, эта политика стала более планомерной, просчитанной наперед, последовательно революционной, приобрела отчетливо выраженный пролетарский классовый характер. Во-вторых, она стала бескомпромиссной, однозначно направленной на политическую и экономическую экспроприацию буржуазии. В-третьих, российские Советы, приняв большевистский курс на мировую революцию, стали всеми средствами искать поддержки у пролетариев других стран; в этом им, кстати, сильно пригодились контакты партии большевиков за рубежом. Результат - очень скоро, всего через год после Великого Октября, начавшиеся революции в Германии и Австро-Венгрии, то есть в тех странах, войска которых представляли собой наибольшую внешнюю угрозу молодой Советской республике. Никаких тенденций к изменению своей политики в том же направлении, в каком изменилась политика российских Советов осенью 1917 года, албанские комитеты национального спасения не проявляют. И это понятно: в современной Албании нет пролетарской революционной партии. Даже если восставшие трудящиеся и создают органы своей власти, то без такой партии, завоевавшей популярность среди повстанцев и преобладающей в этих органах, они похожи на неоплодотворенные яйцеклетки: им суждено погибнуть, так и не развившись в ребенка. Чтобы восстание победило - отняло политическую власть и собственность на производительные силы у старых эксплуататоров и не было задушено иностранными интервентами - необходимо оплодотворить революционные органы власти революционной же партией. Ребенком, который родится от этого акта, будет диктатура пролетариата. Но для того, чтобы зачатие состоялось, нужно, чтобы к моменту восстания партия была крепкой, жизнеспособной, прочно укорененной в пролетарских массах. А для этого ее нужно создавать заблаговременно. Албанское восстание доказывает рабочему классу, что ему настало время создавать свою партию. У современного российского пролетария, не забывшего, какой пакостью была КПСС, может возникнуть вопрос: "А не захватит ли себе всю власть та партия, которую мы создадим? Не присвоит ли она ту собственность, которую мы отнимем у старых хозяев? Не станет ли она, оказавшись у власти, новым хозяином-эксплуататором?" Ответ на этот вопрос таков: рабочие и крестьяне СССР оказались под гнетом новых эксплуататоров не потому, что пошли за партией большевиков, а потому, что еще не были способны сами управлять обществом. Тогдашний уровень развития производительных сил еще не давал людям технических средств, позволяющих большому количеству людей быстро обмениваться информацией и вместе, совокупно принимать единые управленческие решения. Теперь такая техника есть: это компьютеры. С помощью компьютерных систем сотни тысяч, миллионы людей смогут принимать управленческие решения, контролировать всех своих руководителей, в любое время назначать их и смещать. Поэтому после победы над нынешними эксплуататорами пролетарская партия не превратится в нового эксплуататора, как это случилось в СССР, а постепенно отомрет. Однако все это - дело будущего. Создание же партии российских пролетариев - проблема сегодняшнего дня. Надо торопиться: упущенное время обернется большими потерями в грядущих классовых битвах. Апрель 1997 г. Как НТВ клевещет на албанское восстание. Буржуазные журналисты изо всех сил стараются придумать что-нибудь новенькое, чтобы дискредитировать албанское восстание. Например, 06.07.97. НТВ в программе "Итоги" одарило телезрителей "сенсационным" репортажем из Албании. "Сенсация" заключается в том, что за спиной самовооружившихся албанцев, оказывается, стоит мощная темная сила - наркомафия. Оказывается, именно ей в первую очередь выгоден "хаос" в Албании, именно она поддерживает "беззаконие" в этой стране, а может быть, сама же его и вызвала. В репортаж был включен видеосюжет о возделывании албанскими крестьянами индийской конопли, которая скупается у них наркомафией и затем идет на экспорт - в богатенькую Европу, где, в отличие от самой Албании, есть платежеспособные потребители гашиша (анаши). Судя по словам выращивающих коноплю крестьян, они занимаются этим уже несколько лет; по-видимому, данная отрасль земледелия возникла в Албании вскоре после прихода к власти буржуазных демократов. Включили в репортаж также интервью с каким-то мафиозным лидером из Влеры (южноалбанский портовый город, один из центров восстания). Авторы репортажа утверждали, что группировка этого человека контролирует город; что без разрешения этой группировки во Влере не смогли бы высадиться интервенты - "миротворцы", посланные в Албанию европейскими империалистическими державами; что, наконец, "миротворческий процесс" (то есть усмирение восставших албанцев) во Влере не пошел бы без доброй на то воли со стороны лидеров этой группировки. Один из последних, у которого корреспонденты НТВ взяли интервью, поверял им свои заветные мечты - стать королем Влеры и прилегающей территории, болтал о своих симпатиях к предвыборной программе албанских социалистов и рассуждал о том, что Сали Бериша - такой же гангстер, как и он сам (между прочим, золотые слова!). Авторы репортажа, пытающиеся доказать, что восставшая Албания - рай для бандитов, не заметили, что у них концы с концами не сходятся. В самом деле, если "хаос" и "безвластие" на руку мафиози, то зачем бы последним благоприятствовать войскам интервентов, которые как раз и прибыли восстановить в стране буржуазный порядок? Да и вообще непонятно: чем для албанской наркомафии состояние гражданской войны, когда европейские и все прочие государства ужесточают контроль над прибывающими из Албании людьми и грузами, может быть полезнее буржуазного порядка, с блюстителями которого албанские наркоторговцы прекрасно ладили вплоть до восстания? Чем для бандитов такое состояние общества, когда чуть ли не каждый способный владеть оружием албанец вооружился и теперь может дать отпор уголовникам, лучше прежнего, когда оружие было только у самих бандитов, у военных да у полицейских - то есть у слуг государства, с чиновниками которого наркомафия умела находить общий язык? Главари наркомафии - это капиталисты; власть капиталистов - это и их власть. Конечно, буржуазное государство преследует мафию, сажает в тюрьмы и рядовых бандитов, и главарей; однако в главном оно служит интересам мафиозных боссов - оно охраняет такую систему общественных отношений, при которой можно не только накапливать деньги и расходовать их на личное потребление, но и превращать их в капитал, дающий власть над людьми. Буржуазное государство - это прежде всего армия, полиции, суд; это организация вооруженных людей, заставляющая безоружное большинство общества жить по капиталистическим правилам. Мафия, конечно, заинтересована в том, чтобы нарушить монополию государственных карательных организаций на владение оружием - но нарушить ее только для себя, для своих боевиков, а не для большинства общества. Мафии нужно, чтобы чиновники были продажными, чтобы с полицией всегда можно было поладить с помощью взяток, чтобы с армейских складов всегда можно было купить оружие, - словом, ей нужно коррумпированное буржуазное государство. Но если наемные рабочие, на присвоении неоплаченного труда которых держится вся капиталистическая система, отнимут оружие у государства, самовооружатся; если при этом армия и полиция распадутся, как это и начало происходить в Албании, - это будет не только гибель буржуазного государства, но и сильный удар по капиталистическим порядкам, потому что присваивать неоплаченный труд вооруженных рабочих гораздо труднее, чем безоружных. Это будет сильный удар по бизнесу вообще, а значит, и по мафиозному бизнесу. Например, в случае с Албанией это означает: наркомафии сейчас очень трудно, если вообще можно, с выгодой вкладывать внутри страны капиталы, полученные от торговли наркотиками за границей. Ей сейчас также труднее скупать коноплю у албанских крестьян по низким ценам, чем раньше, когда крестьяне были безоружны; значит, в условиях сегодняшней Албании наркобизнес стал менее прибыльным. А если развалившие буржуазное государство, самовооружившиеся рабочие еще и возьмут государственную власть и управление предприятиями в свои руки - правда, для этого они обязательно должны организоваться в свою революционную партию, иначе у них ничего не получится, - то это будет означать гибель мафии. Вооруженные, организованные, обладающие властью рабочие не потерпят в своей стране другую вооруженную силу, руководители которой заинтересованы в реставрации капиталистических порядков. Короче говоря, мафии нужно коррумпированное, полуразложившееся буржуазное государство, но ей совсем не нужно, чтобы оно погибло окончательно. Если рассматривать изложенные в репортаже НТВ факты с этой точки зрения, то ни один из них не останется необъясненным. Албанское восстание - это удар по мафии. Удар не смертельный, так как албанские повстанцы не организованы в политическую партию и потому не способны взять власть, но очень болезненный. Хотя мафиози и позволяют себе позировать перед телекамерами, чего они не стали бы делать до восстания, однако это еще не говорит о том, что их позиции в обществе стали прочнее. Албанские гангстеры боятся вооруженных трудящихся; именно поэтому они сотрудничают с интервентами; этот страх является также одной из причин, по которой главарь влерской наркомафии объяснялся в симпатии к программе социалистов, - дело в том, что албанская соцпартия очень популярна среди рядовых трудящихся, обманутых ее ловкой демагогией, и мафиози хотят, расхваливая эту программу, войти таким путем в доверие к вооруженным рабочим и крестьянам. Вторая причина, по которой бандиты готовы хвалить социалистов, - та, что албанская соцпартия есть буржуазная партия. Ее политика направлена на то, чтобы спустить восстание на тормозах, направив энергию возмущенных масс в безопасное для капиталистического строя русло парламентской демократии. Придя к власти, социалисты не разрушат капитализм, а, напротив, примут все меры к его сохранению. Похоже на то, что ради спасения капиталистического строя вожаки социалистов готовы на любую подлость: не постеснялись же они одобрить ввод в Албанию оккупационных войск. Если такая партия придет к власти и расставит на ответственные посты своих людей, то албанская мафия завяжет с ними контакты не хуже, чем с буржуазными демократами. Теперь последние не в чести у восставшего народа и фактически потеряли власть; они уже не нужны албанской буржуазии в целом и мафии в частности, поэтому влерский мафиози и позволяет себе ругать Сали Беришу. Стремится ли албанская наркомафия взять в свои руки всю полноту власти в стране? Не похоже на то. Конечно, когда дававший интервью мафиозный босс говорил, что он мечтает царствовать над Влерой, это было сказано от души. Однако у мафиози явно не хватает силенок для такого дела, и они это прекрасно понимают: не пытаются создавать своих структур власти или свою собственную политическую организацию, а примазываются к уже существующим общебуржуазным структурам и к тем буржуазным организациям, которые, как соцпартия, пользуются популярностью в массах. Кроме того, мафиози стараются не ссориться с иностранными оккупантами, которых приветствовала вся албанская буржуазия, но сотрудничают с ними; и что-то до сих пор не слышно было, чтобы албанская наркомафия пыталась сотрудничать с интервентами на каких-то особых условиях и выдвигать перед ними какие-то особые политические требования, идущие вразрез с интересами всех остальных фракций албанской буржуазии. Бесспорно, мафиози стараются приобрести как можно большее экономическое и политическое влияние в Албании; однако они не ведут при этом какой-то иной, чем все остальные албанские капиталисты, политики, противопоставляющей наркомафию всему остальному албанскому капиталу. С момента начала восстания позиция наркомафии неотличима от позиции всей албанской буржуазии; это верно не только "по большому счету" - по большому счету это всегда верно во всех тех странах, где господствует монополистический капитализм, - но и в деталях. Для обывателей между повстанцем и бандитом нет никакой разницы: оба берут в руки оружие без разрешения властей, оба нарушают закон, оба угрожают имуществу и жизни законопослушного и потому бессильного мещанина. Все то, чем забивают людям мозги буржуазные средства массовой информации - реклама, всевозможные шоу, новости (точнее, манера подачи новостей) - соответствует мещанскому кругозору и рассчитано на формирование мещанской психологии у тех, кто читает газеты, слушает радио или смотрит телевизор. Хороший пример тому - данный репортаж из Албании в "Итогах". НТВ подает факты в извращенном свете, чтобы укоренить в массовом сознании обывательскую точку зрения: народное восстание, мол, скорее всего является делом рук бандитов и уж во всяком случае играет им на руку. На самом деле все как раз наоборот: народное восстание - это удар по бандитам; бандиты в союзе с демократами, социалистами и всем мировым империализмом восстанавливают "закон и порядок" в Албании. И раз НТВ тоже выступает за восстановление буржуазной законности и сохранение капиталистического порядка в Албании, то оно стоит по одну сторону баррикад с албанскими продавцами наркотиков. 08.-09.07.97. Владислав Бугера ФАЛАНСТЕР ТОВАРИЩА МИНАКОВА, или новые злоключения утопизма в рабочем движении 1.Антиалкогольный пунктик. Чем хорош СНГовский политический андерграунд (1), так это тем, что с его деятелями невозможно соскучиться. Здесь что ни человек - то мысля или даже целый ворох мыслей, одна другой интереснее. Вот, например, член ОК МежРП т. Гарри Минаков проект безалкогольной партии сочинил. Нет, речь не идет о том чтобы создать организацию в противовес Партии любителей пива. Замыслы т. Минакова куда обширнее. "Устав (временный) Международной рабочей партии - партии трудящихся. Международная рабочая партия отстаивает общие социальные интересы наемных работников физического и умственного труда, работающих как в городе, так и в селе. Основной целью деятельности партии является повышение организованности класса наемных работников-пролетариев (2)". Ничего не скажешь, широко определил т. Минаков задачи той партии, о сотворении которой он мечтает! Даже чересчур широко и расплывчато: в выражение "повышение организованности класса наемных работников-пролетариев" можно вложить какой угодно смысл. Похоже на то, что т. Минаков готовил проект устава, рассчитывая подать его (после принятия на учредительном съезде МежРП) на регистрацию. В тех условиях, которые складываются в государствах СНГ (см. статью автора этих строк "Будет ли война между Россией и Украиной?" - "Рабочая демократия", №(17), 1994, стр. 4, подпись "Дмитро Зализняк"), попытка пролетарских революционеров зарегистрировать создаваемую ими организацию была бы не чем иным, как самоубийством. Сразу же возникает вопрос: кто такой т. Минаков - революционер, который ошибается, или вовсе не революционер? Однако отложим разрешение этого вопроса до конца статьи: пока же посмотрим, каков будет первый пункт этого устава: "Членом партии может быть совершеннолетний гражданин(ка), разделяющий цель партии, сознательно не употребляющий алкоголь и другие наркотики, живущий за счет собственного труда". В "Пояснении к уставу" Минаков пишет: "Алкоголь сегодня - сильнейшее средство подчинения рабочих правящим группам, о чем свидетельствует весь опыт классовой борьбы (черта с два. Опыт классовой борьбы свидетельствует о том, что алкоголь - это палка о двух концах. С помощью алкоголя угнетенным частенько удается разжигать свой боевой пыл и доводить чувства ненависти к угнетателям и товарищеской солидарности в своих рядах до экстатического подъема - а время от времени переживать такие экстазы очень полезно. Автор этих строк основывается на своем личном опыте: был летом 1993 г. в молодежном лагере, организованном Объединенным секретариатом IV Интернационала, участвовал в великолепных троцкистско-анархистских пьянках и видел, каким прекрасным топливом революции может быть бутылка пива и сигарета с марихуаной. - В. Б.), поэтому только отрезвленный класс сможет победить реакцию. Но отрезвление должно же начаться по инициативе мыслящей части класса, так кому, как не членам рабочей партии, необходимо начать это дело. Отказ от собственного их пьянства - это проверка готовности к серьезной борьбе". В свое время Минаков проводил в обоснование своего антиалкогольного пункта следующее: "Выдержка из открытого письма I Всероссийского съезда по борьбе с пьянством к гражданам России (26 декабря 1909г. - 6 января 1910г.): "...Сознательные рабочие должны взять в свои руки борьбу с алкоголизмом среди рабочей массы, усматривая в ней одно из средств массовой борьбы. Если пролетариат хочет восторжествовать, он должен, чтобы победить своих противников, научиться сначала побеждать также и самого себя. Он должен не только стремиться к развитию своей политической и экономической организации, но также сделать эту организацию могущественной, борясь изо всех сил против угнетающего, парализующего и разрушающего нервы влияния спиртных напитков. Поэтому борьба с алкоголизмом является одним из необходимых элементов классовой борьбы". Ход мыслей Минакова ясен и прост. Чтобы иметь силы и волю к классовой борьбе, пролетарии должны отказываться от того, что парализует волю и убавляет силы, - в частности от алкоголя. Пролетарская партия должна бороться за то, чтобы как можно больше пролетариев как можно скорее отказывались от рюмки, сигареты и пр. Дабы эта борьба была эффективной, необходимо, в частности, чтобы члены партии сами подавали пример трезвенничества. Вывод: закрыть двери в партию для пьющих и курящих (табак - тоже наркотик)! Однако ясность, логическая последовательность и простота мыслей еще не есть критерий их истинности. В науке, как и в быту, простота бывает хуже воровства. Чтобы проверить рассуждения т. Минакова на истинность, давайте для начала отвлечемся от них и попробуем порассуждать сами. В чем кроются корни алкоголизма и прочих видов наркомании? Чтобы ответить на этот вопрос, прежде всего необходимо определить, зачем люди принимают наркотики. Цели, которых тем самым стремятся добиться, многообразны и многочисленны, но все они сводятся к двум основным: 1) стимуляция деятельности нервной системы, поднятие (на какой-то промежуток времени) ее тонуса; 2) уход от внешней реальности, погружение в мир собственных иллюзий. Слабые наркотики (например, табак) в небольших дозах отгоняют усталость, прибавляют бодрости, повышают работоспособность - все это, разумеется, на какой-то промежуток времени, по истечении которого вновь наступает упадок сил. По мере нарастания силы наркотика и его дозы мы видим, что он начинает, напротив, лишать работоспособности: координация движений нарушается, реакции замедляются, сознание помрачается. Зато возникает состояние опьянения, когда эмоции, воля и ощущения человека выходят из-под его контроля, а мир образов, представлений и мыслей, составляющих его сознание, утрачивает корреляцию с окружающей его в данный момент внешней реальностью. Такое состояние представляет собой соблазнительную приманку для члена классового, антагонистического (3) общества, в котором, с одной стороны, люди нуждаются (как и во всяком обществе) друг в друге, а с другой стороны, в той или иной мере заинтересованы в нанесении ущерба друг другу; члены которого налагают друг на друга и на себя самих запреты, при том что каждому хочется их нарушать (но другие чтобы соблюдали). Наркотик помогает забыть о враждебной внешней реальности и ощутить себя свободным от запретов, наложенных членом классового общества на самого себя. Примешь его - и забудешь свои нерешенные и неразрешимые проблемы; и твоя личность вновь цельна, и не нужно больше подавлять свои желания, и то, чего хочешь, становится достижимым, а что все-таки не достижимо, то по-фигу; а еще примешь - забудешь и о своих желаниях, и о своей личности, и обретешь бездумный, безграничный блаженный покой, тихую нирвану свиньи в луже... При достаточно частом и длительном (в зависимости от вида наркотика) употреблении наркотических веществ человек начинает чисто физиологически нуждаться в них: если он прекращает принимать наркотик, ему становится плохо. Это означает, что он стал наркоманом. В принципе, представитель вида "Homo sapiens" может стать наркоманом и в бесклассовом, неантагонистическом обществе. Но в классовом обществе это удается ему гораздо легче, а вот вылечиться - гораздо труднее. Во-первых, члену общества, в котором люди не заинтересованы в нанесении ущерба друг другу, незачем бежать от реальности (разве что в ритуальных целях, как это было при первобытном коммунизме). Во-вторых, в обществе, где нет эксплуатации и угнетения, с одной стороны, и протеста угнетенных - с другой, не будет таких социальных слоев, которые были бы заинтересованы в том, чтобы представители других социальных слоев временно повышали свою работоспособность в ущерб здоровью, а также опьяняли бы себя (в свободное от работы время) какой-нибудь дрянью вместо того, чтобы устраивать революции. В-третьих, если некий член бесклассового общества все же привыкнет к какому-нибудь наркотику, то другие люди постараются помочь ему избавиться от этой привычки гораздо сильнее и с гораздо большим эффектом, чем в классовом обществе, где лишь несколько человек (это еще в лучшем случае!) искренне сопереживают вам и хотят вам помочь, причем зачастую некоторым из этих людей вы не доверяете, а на некоторых махнули рукой и ни в грош их не ставите. Чтобы уничтожить наркоманию как социальное влияние, необходимо обеспечить переход (4) от классового к бесклассовому обществу. (О том, что такой переход исторически закономерен и поставлен во второй половине ХХ века развитием производительных сил в порядок дня; о том, что грядет мировая пролетарская социалистическая революция, а также о том, как она будет происходить, - см. 7-ю главу статьи "О чеченской войне и не только о ней", написанной автором читаемой вами в настоящий момент статьи.) Чтобы обеспечить этот переход - гарантировать его необратимость и благополучное завершение, - не обойтись без взятия пролетариатом политической власти в свои руки. Борьбу пролетариата за политическую власть возглавят пролетарские революционные партии. Каково будет практическое отношение этих партий к алкоголю и другим наркотикам? Для начала рассмотрим это отношение в период до взятия пролетариатом власти. Собственно говоря, именно этот период нас сейчас больше всего и интересует: во-первых, потому, что мы сейчас живем и действуем в нем, а во-вторых, потому, что т. Минаков написал проект не параграфа конституции пролетарского государства (точнее, полугосударства: см. "Государство и революция" Ленина), но пункта устава еще не созданной пролетарской партии. Главной, и не только главной, но основной, первичной задачей - из которой вытекают и по которой выверяются все остальные задачи - пролетарской революционной партии на этот период является организация пролетариата с конечной целью взятия им власти, введение его борьбы в русло борьбы за политическую власть. Возьмет власть пролетариат - будет толк и от научных открытий и новых изобретений, и от новых методов воспитания детей, и от прогрессивных течений в литературе и искусстве, и от антиалкогольной пропаганды; не возьмет - всякое достижение человеческих рук и ума будет либо забываться, либо обращаться во вред человечеству, и вся работа тех, кто хочет улучшить жизнь человечества, пойдет насмарку. Работа партии включает в себя два момента: 1) подбор кадров, построение партии и организация ее работы на основах демократического централизма; 2) работа в массах - пропаганда, агитация и оргработа в организациях рабочего движения, в других общественных организациях (в том числе и антиалкогольных обществах), в которых много пролетариев и потенциальных попутчиков их революционного движения, а также с отдельными людьми - потенциальными революционерами или помощниками революционерам. Если эта работа не начнется и не наладится еще до возникновения партии; если кружки тех, кто хочет быть пролетарскими революционерами, так и не смогут делать ее регулярно и эффективно, - значит, эту партию создадут какие-то другие кружки будущих революционеров, а те, которые не справились со своей задачей, бесславно канут в Лету. Как же соотносится борьба против наркомании с работой строителей пролетарской революционной партии? Как эта борьба может быть поставлена на службу строительству партии (партий, союза партий), способной организовать и возглавить пролетариат для того, чтобы он завоевал политическую власть? (Из сказанного выше следует, что самостоятельной задачей пролетарской партии до взятия пролетариатом власти борьба с алкоголизмом быть не может. До того, как падет власть эксплуататоров, никакая организация не сделает в плане борьбы с алкоголизмом большего, чем антиалкогольные общества и религиозные секты; поэтому пролетарской партии незачем отвлекаться от задачи, которая в данный период только и дает смысл ее существованию - взятия пролетариатом политической власти, - рискуя при этом перестать быть партией и превратиться в некое подобие общества по борьбе с наркоманией или общества сознания Кришны.) Как эта борьба может помочь пролетарской партии поднять и вести свой класс на борьбу за власть? Да уж, конечно, не так, как если бы ее повел т.Минаков! Не всякий член классового общества, употребляющий наркотики, перестает быть потенциально годным для участия в борьбе пролетариата за власть. Не годен для борьбы тот, кто устает от жизни в обществе отчуждения, кто утрачивает цель этой самой жизни, чью волю ломает одиночество в толпе. Такие, стремясь забыться, действительно ищут спасения в наркотиках; и наркотики действительно ускоряют и делают необратимее процесс разрушения надломившегося человека. Но есть немало и таких, чья воля сильна и жизнь полна смысла, а они все равно курят табак, марихуану и пьют водку, нимало не утрачивая ясности ума и силы воли. Это может относиться даже к некоторым людям, употребляющим более сильные наркотики: ведь употребляли же центральноамериканские индейцы в ритуальных целях мескалин, а наркоманами не делались и личности свои не разрушали. Больше того: можно даже стать наркоманом, привыкнув к легкому наркотику, и не перестать быть сильным и цельным человеком (массу примеров тому можно найти среди курильщиков табака). Обычно такие люди употребляют наркотики главным образом ради того, чтобы поднять нервный тонус, или для повышения коммуникабельности (непринужденно общаться друг с другом членам антагонистического общества сплошь и рядом мешают разного рода внутренние запреты, от которых зачастую не избавиться без стопки). Однако сильные и слабые - это не две разные породы людей; часто бывает так, что сильный слабеет, а слабый становится сильнее. И сильные, бывает, ищут забвения в наркотике; и, конечно же, наркотик способствует тому, чтобы однажды давший слабину человек продолжал бы терять свою духовную силу. Но если уж человек употребляет алкоголь или еще какую-нибудь гадость и при этом не спился, не сломался, не опустился, - значит, он как бы прошел испытание на крепость духа и потому достоин большего доверия, чем иной непьющий, о котором еще не известно, не сопьется ли он, если жизнь тряхнет его посильнее. В подобных случаях вступает в силу принцип: "За одного пьющего двух непьющих дают". И неужели следует отказать такому человеку в приеме в партию именно на том основании, что он не отказывается от папироски или от рюмочки по праздникам? А если это прибавляет ему работоспособности (прежде всего это относится, разумеется, к курильщикам), - что же, заявить ему: "Ты, друг, себе здоровье портишь и молодежи дурной пример подаешь. Поборись с собой, брось курить, а тогда уж к нам приходи", - так, что ли? Если человек хочет гробить свое здоровье и это никак не мешает общему делу (в частности, не доходит до того предела, за которым начинается распад организма и психики), - это не основание для того, чтобы закрывать ему дорогу в ряды пролетарской партии. Даже то соображение, что в будущем он может подать дурной пример вступающей в партию и работающей под ее руководством молодежи, вовсе не является основанием для включения в партийный устав пункта, предложенного Минаковым. Даже если непьющий молодой человек, восхищающийся поседелым в классовых боях руководителем своей партячейки, начнет пить его любимое вино, то это будет, с точки зрения политической борьбы, всего лишь еще одним испытанием, которое он, сам о том не задумываясь, наложит на себя перед лицом своих товарищей: если не сопьется - наш человек, если сопьется - дерьмо. Правда, если руководитель партячейки или другие товарищи сами будут заставлять новичка пить это вино, тогда таких "товарищей" надо будет гнать из партии к чертовой матери; но если товарищ считает возможным травить себя сам и это не отражается на его партийной работе, то не допускать его в партию или исключать из нее - значит проявлять грубейшее неуважение к свободе личности своего товарища. Другое дело, когда он почему-либо спасует перед вставшими перед ним проблемами и будет прятаться от них, вместо того чтобы их решать, в алкогольном море или марихуановом дыму; вот тогда священный долг товарищей - оторвать его от наркотика. Но это должна быть не отдельная, самодовлеющая борьба за то, чтобы он не пил, не курил и не кололся, но лишь одна из сторон борьбы за спасение его личности, за то, чтобы его жизнь вновь стала осмысленной, а душа - цельной и сильной. Наркотик ускоряет распад личности товарища - значит, долой наркотик; но если тот же самый наркотик принимает другой товарищ, личности и проффессионально-партийным способностям и навыкам которого явно не угрожает никакой распад - значит, это личное дело данного товарища (конечно, такое возможно только с относительно слабыми наркотиками; так, героин и ЛСД заведомо несовместимы с партийной работой). Если же тот несчастный с надломленной душой начхал на участие и помощь своих товарищей и продолжает топить горе в водке, - значит, либо их участие и помощь недостаточно искренни и действенны, либо он не товарищ, а дерьмо, и тогда его надо вышвырнуть из партии именно за это, а не за то, что он пьет водку. Т. Минаков забыл, что перед ОК МежРП стоит задача создания не идеальной общины людей будущего, а организации класса - следовательно, организации, погруженной в классовое общество, решающей рожденные в его рамках задачи средствами, присущими этому же обществу, и состоящей из людей, густо усеянных его родимыми пятнами. Такова диалектика истории: обеспечить переход от классового общества к бесклассовому можно, лишь борясь по законам первого. Т. Минаков зря игнорирует эти законы: изобретенный им пункт устава закрывает дорогу в партию большинству потенциальных бойцов авангарда революционного пролетариата - уверенным в себе, волевым и смелым людям, не чувствующим потребности упиваться до белой горячки, но не понимающим, как стопка сорокаградусной, принимаемая по большим праздникам, может сделать их неспособными бороться за свободу. Такие люди, как правило, довольно беззаботно относятся к своему здоровью и не очень-то задумываются над тем, проживут ли они на десять лет больше или меньше; о вреде алкоголя они знают не хуже т. Минакова, и если употребляют его, то отнюдь не по невежеству и не по инфантильности, а просто потому, что считают мелочную заботу о своем здоровье делом старых баб. Такой образ мыслей вполне естественен для здоровых, не хилых и не отличавшихся с детства особенной болезненностью людей; он также естественен для тех, кто плевать хотел на свою болезненность и заботится не о том, чтобы прожить подольше, а о том, чтобы прожить не зря (такие люди не сопьются, но и не будут отказываться от рюмки хорошего вина). Обращенное к ним требование т.Минакова унижает их достоинство, низводя их до положения детей, от которых требуют мыть руки перед едой под угрозой лишения обеда; следовательно, оно унизит в их глазах самого Минакова, а также ту организацию, которая будет иметь несчастье вписать предложенный им пункт себе в устав. Они не пойдут в такую организацию. Зато бурным потоком хлынут угнетенные другого рода - слабые, обиженные природой и людьми существа, ищущие внутри этого страшного мира тихий, уютный уголок, где подобные им согревали бы друг друга теплом целомудренной любви и взаимно спасали бы друг друга от искушений (безопасных для сильного человека, но грозящих гибелью слабаку - в частности, речь идет об алкоголе). Собравшись в компанию, эти существа могут почуствовать силу и начать пропагандировать свое учение, даже не страшась преследований и казней (впрочем, иным из них эти казни в кайф - среди подобных людей много мазохистов). Но это уже не будет пролетарско-революционная пропаганда, а проповедь "праведной жизни" и ненасилия (кстати говоря, что-то недаром в устных высказываниях Минакова бывают слышны нотки недоверия и отвращения к революционному насилию!). Если МежРП поднимет знамя аскетизма и "бегства от мирских соблазнов", то она быстренько повторит путь раннего христианства и превратится из организации бедняков-бунтовщиков, "не миром, но мечом" борющихся за установление "царства божия" на Земле в как можно более скорое время, в секту бедняков-соглашаиелей, стремящихся заслужить праведной жизнью награду на небесах и не поднимающих руки на власть имущих. Правда, бывают и борцы-аскеты. Обычно это люди, с детства слабые и болезненные, притом не отличавшиеся особой силой воли. Однако им удается преодолевать такие препятствия, перед которыми пасуют люди и с более сильной волей: это происходит благодаря тому, что свою волю они дополняют упрямством, создавая себе шаблоны поведения и системы верований, которым и следуют с фанатическим, зачастую бессмысленным упорством. Именно такие люди способны тщательно заботиться о своем здоровье, но при этом не дрожать за свою жизнь; их тело для них - просто часть той реальности, которую они недолюбливают за "нелогичность", "иррациональность", которой они предписывают нормы поведения и от которой требуют их неукоснительного исполнения (часто не замечая нелогичности этих норм). Такие люди очень наклонны к утопизму, к просветительству; как правило, они полагают, что если понять и хорошо объяснить людям, как должно быть построено единственно правильное общество или единственно правильная пролетарская партия, то это общество или партию можно будет построить с таким же успехом, как собрать одну из моделей детского "конструктора". Лишь бы в проекте все детальки были хорошо рассчитаны и подогнаны друг к другу! Среди людей, способных быть борцами, такие составляют малое меньшинство. Они могут быть очень хорошими, исключительно работоспособными и самоотверженными, заслуживающими глубочайшего уважения пролетарскими революционерами; из них могут получаться неплохие рабочие вожаки или партийные функционеры с ограниченным кругом компетенции. Но если они становятся вождями, учителями, партийными идеологами, то это верный симптом перерождения пролетарской партии. Ничего страшного, если такие люди объявятся в кружках пролетарских революционеров; страшно будет, если они поведут их за собой - тогда это уже не будут кружки пролетарских революционеров. К таким людям всегда, как магнитом, тянет слабых и убогих - неудачников, шизофреников, мазохистов, импотентиков, скорбных телом, духом и главою: во-первых, эти убогие чуют в них себе подобных, но, во-вторых, видят, что эти люди смогли преодолеть свои несчастья и овладеть собой, и надеются получить из их рук ключ к спасению. А те и рады: наконец-то объявилась публика, горящая желанием уверовать в их откровения и выполнять их предписания! Именно таких борцов-аскетов (а не их, так искусно подделывающихся под них жуликов) мы можем видеть в роли основателей и вождей всякого рода сект. Не дай История, чтобы МежРП стала одной из них! Задача пролетарской партии - собирать, организовывать и приучать к битвам борцов за политическую власть пролетариата. Беря власть в свои руки, пролетариат с помощью своего "полугосударства" устраняет те общественные институты, организации, тех людей, которые мешают человечеству прогрессивно развиваться, с исторического пути. Однако ни построить новое общество, ни воспитать нового человека пролетарское "полугосударство" и партия не могут. Бесклассовое общество возникнет как этап развития человечества, появление которого в конечном счете обусловится развитием производительных сил. Производительные силы, изменяясь, изменяют и производственные отношения; вследствие этого изменяется вообще вся система отношений между людьми, и лишь таким образом изменяются люди, сущность каждого из которых есть такая или иная совокупность общественных отношений. Никакие проповеди, никакие репрессии, никакие "хорошие примеры" не изменят человека до того, как изменятся общественные отношения; это, между прочим, касается и массовой привычки употреблять наркотики. Поэтому задача тех, кто хочет организовать политическую партию, которая способствовала бы переходу от антагонистического общества к неантагонистическому, - не воспитывать новых людей, а собрать наиболее способных к борьбе из числа тех старых людей, со всеми присущими им как членам классового общества недостатками, которые наиболее в ней заинтересованы (то есть прежде всего и большей частью из пролетариев), создать с ними партию и вести соответствующую работу в массах. Правда, если это получится действительно пролетарская партия, то отношения внутри нее уже с самого начала будут содержать в себе кое-какие проблески будущих общественных отношений, видимые невооруженным глазом. Но это будут лишь проблески; а когда пролетариат возьмет власть и государство начинает отмирать (а на этот раз, в отличие от 17-го года, пожалуй, действительно начнет: см. 7-ю главу статьи "О чеченской войне и не только о ней"), пролетарская партия будет отмирать вместе с ним, утрачивая способность кого бы то ни было воспитывать. Кого эта партия действительно будет воспитывать, так это бойцов за дело своего класса. Но что в этом нового? Бойцы за дело своих классов воспитывались на протяжении тысячелетий, и еще никогда им не мешали сто граммов перед боем. Пролетарская партия будет делать из своих членов и тех, кто за ней идет, цельных людей с осмысленной жизнью и крепнущей от постоянного упражнения волей (чья воля не выдержит упражнений, того отсеет естественный отбор. Троцкий правильно называл революцию "великой пожирательницей людей и характеров"), предохраняя их тем самым от наркомании, в частности от алкоголизма. Но причем здесь водка? При чем здесь спасение печени от цирроза, а сердца от инфаркта? При чем здесь табак и предотвращение рака легких? Если человек, не желая отвлекать свои силы на отвыкание от курения, чтобы тем самым не уменьшать свое участие в революционной работе, предпочитает выкуривать по две пачки в день, чтобы работать по двадцать часов в сутки, - разве в интересах революции будет сажать его в изолятор и не допускать ни к сигаретам, ни к работе (потому что если вырвется на волю - опять закурит по-прежнему)? Пусть курит: сокращая жизнь себе, он повышает шансы на то, чтобы Земля не стала радиоактивной пустыней. Гробя себя, он зарабатывает себе добрую память потомков - не тем, разумеется, что курит, а тем, что при помощи сигарет работает без роздыху. Раз человек хочет принести себя революции в жертву, то товарищи по партии должны быть достаточно великодушны для того, чтобы от ее имени принять эту жертву. Не пускать такого человека в революционную партию - это все равно, что не пускать в нее людей, способных и умеющих применять оружие. Привычка к насилию куда больше разрушительна для личности человека, чем привычка к табаку и алкоголю (хотя акты насилия очень часто способствуют нравственному и вообще духовному подъему человека); но до чего же она нужна революционерам! Революции пригодятся не только наши добродетели, но и наши пороки (пороки с нашей же точки зрения); так зачем же отсекать от пролетарской партии тех, кто сможет поставить свои пороки на службу революции? Пролетарской партии вовсе не нужно специально заниматься антиалкогольной пропагандой. Другое дело, что ее активисты могут и даже должны (хотя, конечно, не в первую очередь) внедряться в общества по борьбе с наркоманией, чтобы примешать к антинаркотической пропаганде струю пропаганды политической. Точно так же пролетарской партии вовсе не обязательно создавать кружок творческой самодеятельности; но если несколько членов партии создали такой кружок, то почему бы и нет? А если несколько беспартийных пролетариев создали кружок любителей песни и пляски, то почему бы ему не стать нашим? Так и с борьбой против наркомании: средства и ресурсы на постановку дела не тратить, но если кто-то поставил дело, - прийти и окрасить его в красный цвет. Это будет полезно для организации пролетариата ради его борьбы за свою власть: собравшихся вместе (даже по неполитическому поводу) легче агитировать, чем тех, кто ходит поодиночке. Что же касается борьбы с наркоманией после взятия пролетариатом власти, то это и вовсе будет не дело отмирающей пролетарской партии; что же касается отмирающего пролетарского государства, то его задача в этом вопросе формулируется просто - финансировать, когда это будет необходимо, общества по борьбе с наркоманией и наркологические медицинские учреждения, бороться с распространением наркотиков, запрещенных законом, и с помощью различных паллиативных мер потихоньку способствовать сокращению потребления наркотиков, законом не запрещенных. Почему "паллиативных", почему "способствовать", да "потихоньку", да и вообще не запретить сразу все наркотики, не дожидаясь, когда развитие общественных отношений уничтожит предпосылки массового спроса на них, - это понятно и без специальных объяснений. Заканчивая разговор об отношении пролетарских революционеров к наркотикам, вспомним старую народную мудрость: "Невинно бо есть нам вино, но проклято есть пьянство с неудержанием. Создан бо есть хмель умному на честь, а безумному на погибель" (5). 2. Товарищ Минаков учит людей жить. "Почему в 1-м пункте нет речи о денежных взносах? Считаю, что первоочередной задачей сегодня является отказ от денег, денежного обращения, замена их общественно-необходимым рабочим временем - это важнейшее условие преодоления кризиса. В такой ситуации вносить положение о взносах в первый пункт - шаг назад, помощь буржуазной реакции. И потом, у многих сегодня просто нет денег, все уходит на питание да транспорт, поэтому гораздо важнее непосредственная партийная деятельность, взнос собственным временем". Так т. Минаков поясняет, почему в цитированном нами 1-м пункте его проекта устава - в пункте, оговаривающем условия членства в МежРП, - не упоминается о необходимости платить членские взносы. Впрочем, "взнос собственным временем" член проектируемой Минаковым партии все-таки обязан платить. В 4-м пункте 1-го раздела даже оговаривается размер этого "взноса": "Член партии посвящает партийной деятельности не менее 14 часов в неделю (партийный минимум)". Если же мы заглянем в 5-й раздел проекта программы - "Денежные средства" - то в нем обнаружим и денежные взносы:"Средства партии образуются из ежемесячных (еженедельных) взносов членов партии... Размер членких взносов определяется первичными организациями самостоятельно..." Если бы все дело было только в том, что не все члены партии смогут платить членские взносы, то с Минаковым имело бы смысл спорить лишь об одном: а не лучше ли все-таки брать с малоимущих членов партии какую-то символическую сумму? К сожалению, этот вопрос - мелочь по сравнению с тем, о чем нам придется сейчас говорить. Товарищ Минаков опять, как и в случае с алкоголем, решил повоспитывать членов МежРП и весь пролетариат в целом. На сей раз он собирается внушать им с помощью партийного устава мысль о том, что деньги - зло. И в результате родил такой логический перл, который затмевает высочайшие достижения андерграундных и полуандерграундных политических деятелей бывшего СССР в области шизы. Не хочется обижать Минакова. Но придется... Автор этих строк, через руки которого прошло огромное количество политических и мистических газет и брошюр, вышедших в бывшем СССР, в свое время вынашивал мысль о создании "Антологии бредятины". Если бы этот замысел удалось реализовать, то на свет явилась бы чудная коллекция творений ума человеческого - преимущественно из так называемых "коммунистических" изданий. В этой коллекции заняли бы достойное место проникновенные поэтические строки Н. Я. Кизуб-Алтуховой: "Безумных цен безумная свобода - Экономическое рабство и геноцид народа (курсив мой - В.Б)". Эту коллекцию украсили бы выдержки из газеты белорусских сталинистов "Наш компас", издатель которой, некто Калиберов, в одном из ее номеров опубликовал передовицу "Профсоюзы и море красных знамен, флагов". Статья проникнута тоской по временам, когда ежегодно 1 мая стройные колонны демонстрантов шагали перед Мавзолеем, перед стоящими на его трибунах вождями, и среди этих колонн - колонна профсоюзов, школы коммунизма. И если бы не иуда Горбачев и его приспешники, развалившие Союз, - "так было бы всегда, вечно". Одной из жемчужин "Антологии бредятины" была бы заметка известного андерграундного деятеля Калымова (известного в том числе и своей крылатой фразой: интеллигенция губит рабочих, уничтожает жизнь на земле), опубликованная им в одном из номеров газеты "Сообщает ИРА" (ИРА - Информационное рабочее агенство). Из этой заметки изумленные читатели узнали, что "русская община" в переводе на иностранный язык (да-да, есть такой!) означает "Парижская Коммуна" (автор этих строк разговаривал с Калымовым об этой заметке. Тому очень нравилось, как он удачно пошутил). Вообще, "ИРА", редактировавшаяся членом совета МРП В. Зеркиным и усопшая в 1998 г. из-за нехватки денег, давала бы очень большую долю материала "Антологии". Зеркинские очепаточки прославили "ИРУ" на весь СНГовский политический андерграунд. Чего стоит, к примеру, перепечатка заметки из одной зарубежной троцкистской газеты: при наборе в текст этой перепечатки вкрался кусок статьи о событиях в Приднестровье - и получилось, что сталинская бюрократия узурпировала власть в СССР и попрала права рабочих для того, чтобы предотвратить трагедию в Бендерах. Или вот еще: очень серьезная заметка о том, как один рабочий, которому долго не выдавали зарплату, покончил жизнь самоубийством, заканчивалась словами: "Пусть так и", - и ни тебе продолжения, ни тебе знаков препинания... Много, много напортачил Зеркин; крепко он опозорил Марксистскую рабочую партию своей газетой! Но даже на фоне всех этих и еще многих других произведений искусства творение т. Минакова сияло бы немеркнущим светом. Ведь это же какое чудо: чтобы никто не сомневался в том, что пора отменять деньги, надо... перенести упоминание о взносах из первого в последний раздел партийного устава. При этом взносы все же надо бы платить - но не фиксировать это в тексте устава как необходимое условие членства в партии! Иначе идеал безденежного общества ослабнет в душах партийцев, и они дрогнут в схватке с буржуями! И как им тогда смотреть в глаза рабочим, которых они призывают свергнуть власть золотого тельца? Неважно, что в любом случае многие (если не все) члены партии будут платить взносы и, таким образом, партия будет погружена в грязную капиталистическую реальность - главное, чтобы идеал не померк! От того, будут ли признаны взносы необходимыми для каждого или для некоторых, зависит чистота ПРИНЦИПА, который должен спасти мир! Товарищ Минаков заряжает устав позитивной нравственной энергией, дает моральную установку - деньги должны быть отменены! Но шутки в сторону. У "радикального" т. Минакова, требующего отмены денег с сегодня на завтра, мышление целиком и полностью заключено в буржуазные рамки. Он требует веры в идеал (который, кстати, будет расходиться с реальной практикой партийцев - ведь взносы все-таки будут собираться) и пропаганды идеала как средства переустройства общества в соответствии с ним - так же, как и старые социалисты-утописты, склад мышления которых был целиком и полностью буржуазным. На самом же деле вопрос о взносах как обязательном или желательном для членов партии деле является лишь вопросом о том, откуда брать деньги на партийную работу, а также о том, насколько тесно жизнь каждого члена партии будет связана с жизнью всей партии в целом, насколько крепка будет материальная и духовная солидарность членов партии. Никакого другого мало-мальски заметного значения он не имеет. На "чистоту идеалов" пролетарской революционной партии он никак не повлияет, потому что в доктрине и пропаганде современной пролетарской партии вообще не может быть никаких идеалов - только голые, свободные от романтических одежд научные прогнозы и практические цели. Вообще, чем выше уровень развития производительных сил (и, следовательно, пролетариата как класса); чем меньше мышление пролетариев и выходцев из других классов, встающих на борьбу за коренные политические интересы пролетариата (сводящиеся к взятию им политической власти) и тем самым политически тоже становящихся пролетариями, разорвано внутри себя общественными антагонизмами и порабощено навязанными сверху предрассудками; чем лучше пролетарии осознают, к чему сводятся их коренные политические интересы - тем свободнее их мышление от всякого рода идеалов. Измышлять идеалы - всегда с целью, хотя и не всегда хорошо осознанной, духовно возвыситься над своей же грязно-убогой практикой и оправдать перед самим собой свою неспособность преодолеть это убожество на деле - свойственно тем, кто еще не дорос до ликвидации классов не только в своих головах, но и на практике. В этом плане т. Минаков отстал на сто с лишним лет и сегодня способен быть идеологом разве что самых отсталых слоев пролетариата. Автор этих строк надеется, что он правильно понял т. Минакова. Если же нет, то дело обстоит совсем плохо... для Минакова. Ведь в этом случае придется допустить, что тот всерьез полагает: если все члены пролетарской партии будут обязаны платить какие-то деньги в ее казну, то это впоследствии чем-то помешает победоносному пролетариату отменить деньги - даже если для такой отмены в обществе созреют объективные предпосылки. (Созреют ли они до или вскоре после взятия пролетариатом власти или не созреют - вопрос отдельный.) Это был бы полный бред; лучше пока будем надеяться, что т. Минаков не бредит (хотя его злосчастные строки вполне достойны войти в "Антологию бредятины"), а просто строит социалистические утопии, показывая этим свою буржуазную ограниченность. В этом случае хоть какая-то надежда на лучшее остается. Товарищ Минаков заготовил еще один экспонат для "Антологии бредятины". Это I-й пункт IV-го раздела проектируемого им устава: "Все решения принимаются, исходя из научных знаний". Допустим, МежРП примет устав Минакова. Затем на очередном съезде будет принята резолюция - ну, скажем, по Чечне; в обоснование занятой по этому вопросу позиции делегаты приведут формулу 2-го закона Ньютона и результаты последней палеонтологической экспедиции во Внутреннюю Монголию, откопавшей там еще одно яйцо динозавра. Если членов МежРП будет устраивать принятая съездом позиция по Чечне и если формула ньютоновского закона, а также результаты экспедиции будут изложены правильно, то члены МежРП не будут вправе отозвать своих шизнувшихся делегвтов: действия последних точно соответствовали уставу. Не нравится обоснование? Попробуйте доказать, что оно неправильно! В уфимском политандерграунде давно уже бродит мысль о создании БРПБ - Башкирской республиканской партии большевиков. Партии еще нет, но уже есть ее штаб-квартира - г. Уфа, ул. Владивостокская, д. 2 (Башкирская республиканская психиатрическая больница). Вот этой партии подошел бы такой пункт устава. Спасибо т. Минакову за идею! Эх, товарищ Минаков... Умеете Вы себя компрометировать! Подумали бы, прежде чем писать такое и выставлять себя на посмешище. Неужели Вы настолько не доверяете современному пролетариату, что не надеетесь найти в его среде таких товарищей, которые и без оглядки на устав будут стараться принимать научно обоснованные решения? А виноват во всем Ваш идеалистический подход к делу, Ваше стремление дать в уставе пролетарской партии систему идеалов, к которым рабочие должны (как Вы считаете) потянуться - и если послушаются Вас, то создадут идеальную партию, а затем идеальное общество, устроенное наилучшим из всех возможных образом. Вот только не учли Вы одного: тот, кто примется поучать массы (и так, между прочим, весьма ученые в конце XX века) и разжевывать им, сколько будет дважды два и как пишется слово "мама", будет осмеян и оплеван ими. Так что насмешки автора этой статьи - всего лишь сравнительно доброжелательное начало, т. Минаков! * * * "По 1-му пункту. Почему должен вступать в партию совёршеннолетний человек. Потому что вступающий в партию должен уже иметь навыки самостоятельного мышления и самостоятельной жизни. Иначе будет чувствовать себя неполноценным членом партии, смотреть на старших "снизу вверх", что будет порождать иерархию по возрасту. Это совершенно ни к чему. Поэтому нет смысла принимать в партию 15-16 да и 17-летних людей." ("Пояснение к уставу".) Вот вечно так с социалистами-утопистами. То их мысль парит (а чаще кувыркается) в безумно-смелом головокружительном полете, а то не решается высунуть нос из тесной конуры обывательского здравого смысла. Подавай нам отмену денег с сегодня на завтра-но в революционную партию принимать будем лиц не моложе того возраста, когда в РУВД паспорт выдают. А может, вообще у кандидатов паспорт требовать будем-для проверки возраста? Может, еще будем проверять подлинность их паспортов по месту выдачи? "Несовершеннолетние" всякие бывают. Вот, например, года три назад в Бразилии 7-летняя девчонка от 11-летнего мальчишки родила. Конечно, это чудо природы, большая редкость. Но отнюдь не редкость дети и подростки, которые посамостоятельнее и гораздо опытнее иных взрослых будут. Особенно в рабочей среде. Похоже, что Минаков судит о детях всех времен и народов по детям советских интеллигентов застойного периода. Теперь же совсем не такие дети и подростки пошли: самостоятельные, самоуверенные, прекрасно разбирающиеся во взрослой жизни, обладающие трезвым практическим умом, ценящие человека по его делам и потому отнюдь не склонные к пиетету перед любым старшим. Насмешливости у них тоже поболее, чем у "детей застоя". Таких молодых нахалов в пролетарской революционной партии хорошо бы иметь побольше; их присутствие было бы очень полезно для взрослых членов партии, чтобы не распускались и не делали глупостей. В первую очередь это касается чудаковатых основателей партии-членов андерграундных кружков: сметливые, ехидные ребята и девчата быстро высветят всем окружающим и им самим все их странности и слабости, помогут им избавиться от многих причуд и комплексов, а тем, кто не сумеет сделать этого-поскорее отсеяться из организации. Кроме того, взрослым революционерам полезно будет поучиться держать себя на равных с пацанами и девчонками 12-14-16-ти лет, многие из которых окажутся по своему характеру не менее взрослыми, чем они, и быстро станут не менее умелыми и теоретически подкованными революционерами, чем они. Такие отношения внутри партии (и вне ее, рядом с ней, там, где она вырастает из беспартийных пролетарских масс и врастает в них) гораздо полезнее для укрепления характера пролетариев, для повышения их готовности к классовым битвам, чем отказ от алкоголя и курения. Короче говоря, ограничивать возраст вступления в партию вообще не надо. Важен не возраст, а человек. Если он более-менее самостоятелен, ответственно относится к делу и обязателен по отношению к товарищам, сознателен, наш по своим жизненным целям-значит, он достоин принятия в партию, будь ему хоть десять лет. Ставить на пути кандидатов в партию возрастные барьеры-это отчужденный (так выбирают не товарищей, а коллег), формальный, свойственный эксплуататорским и "средним" классам подход к партийному строительству. Очень характерно для социалистов-утопистов: мечтают о социализме, а дело делают по-буржуазному. З. Дворец, построенный на песке. Надо сказать, что мечты у т. Минакова очень хорошие: "Отношения между членами партии имеют характер товарищеского сотрудничества, исключающего деление на "рядовых" и "вождей"" (раздел 2, пункт 1). "Распределение обязанностей в партийных организациях осуществляется на основе целесообразности, чтобы с максимальной отдачей использовать знания и навыки каждого члена партии" (раздел 2, пункт 2). Жаль только, что т. Минаков-мечтатель и проповедник, а не исторический материалист. Исторический материалист не стал бы на его месте формулировать моральные нормы, которым, по его мнению, должны следовать члены пролетарской партии, и декретировать их в качестве образца и закона своим собратьям. Прежде всего исторический материалист приступил бы, вместе со своими товарищами, к строительству пролетарской партии, уже обладая прогнозом дальнейшего развития всего человеческого общества и в том числе общества тех стран, где они начинают строить партию. В этом прогнозе было бы учтено, каков уровень развития пролетариата на данный момент и как он будет меняться дальше; что представляют из себя сами создатели новой партии и каковы отношения между ними; какую пропаганду им следует вести и какие люди будут на нее откликаться; как в это время будет развиваться все общество в целом; как новая партия будет работать и как в эту работу будут втягиваться новички; что представляют из себя организации-потенциальные союзники новой партии, каковы перспективы дальнейшего развития их самих и отношений между ними и создаваемой партией. Отсюда исторический материалист, севший за написание проекта устава, сделал бы вывод о том, как будут развиваться отношения внутри новой партии и между нею и обществом; а отсюда-какие нормы отношений следует узаконить в уставе, на какие виды отношений махнуть рукой и не описывать их в уставе (пусть идет, как идет, особого вреда не будет, а возможные проблемы можно будет решать походя), а с какими, напротив, вести борьбу; и все это-для того, чтобы новая партия стала и оставалась пролетарской и революционной, эффективно способствующей взятию пролетариатом политической власти. Когда проект устава был бы дописан, в нем было бы только описание того, кого и как принимают и исключают из партии; кто на что имеет и не имеет право и какие функции обязан выполнять; кто, как и какие решения принимает; кто, кого и как контролирует и сменяет; кто, чем и перед кем отвечает. Заповедям типа "не преступи клятвы своей", "возлюби ближнего своего", "товарищески сотрудничай с ближним своим" и "распределяйте обязанности на основе целесообразности" в уставе, написанном историческим материалистом, не будет места. Для исторического материалиста характерно неукоснительное следование заповеди "не учи жить ближнего своего". Он просто рассказывает людям о своих прогнозах на будущее, обосновывает эти прогнозы и объясняет, что тот, кто займет в жизни одну с ним позицию и будет делать вместе с ним единое дело, будет иметь достойную человека судьбу (если, конечно, выдержит и не сломается). Тех же, кто занял враждебную ему и ему подобным позицию, сам ход истории приведет к краху всех их надежд и начинаний; а те, кто попробует жить в сторонке, неизбежно окажутся мусором на дороге истории. Те, кто пойдут вместе с ним, станут его товарищами, а до остальных ему и дела нет: не пошли с нами в дело-их проблемы, пусть потом пеняют на себя (при этом он всегда будет помнить, что тысячи и миллионы людей, которые еще не пошли с ним сегодня, пойдут завтра; дела нет ему до безнадежных). Учить своих товарищей, как им себя вести, исторический материалист не будет. Он знает, что дело само научит этому и его товарищей, и его самого, а кого не научит-тот в конце концов перестанет быть товарищем. Исторический материалист не просвещает-он ищет себе подельников. А в подельники ему годятся лишь те, кто без всяких моральных проповедей (в том числе и зафиксированных в уставе) готов вести себя по-товарищески. * * * Конечно, минаковский проект устава не состоит из одних лишь моральных заповедей. Там есть и конкретные положения, узаконивающие определенные типы отношений и правила деятельности: "При больших разногласиях по какому-либо вопросу он может переноситься для обсуждения на следующем съезде" (разд. 4, п. 3). "По 4 разделу. В 3-й пункт записать в начале пункта: "Решения на съездах всех уровней принимаются путем согласования. При больших разногласиях..." - и т. д. Пояснение к поправке. Принятие решений по важнейшим вопросам путем согласования, а не голосования, возможно в партии, члены которой являются представителями одного класса и имеют достаточно сходное понимание жизнедеятельности человеческого общества. Именно такой партией и должна быть МежРП. В противном случае деятельность партии будет малоэффективной и она не будет выполнять возложенные на нее задачи и не добьется поставленной цели" (из "Пояснения к уставу"). В польском сейме до конца 18 в. решения тоже принимались путем согласования. Если хотя бы один его депутат оставался не согласен с прошедшим обсуждение предложением, оно не проходило как решение сейма. Дворяне, входившие в его состав, были членами одного и того же класса феодалов. Их "понимание жизнедеятельности человеческого общества" было как нельзя более сходным. Между тем неэффективность сейма как органа управления очень хорошо известна. Но также известна его эффективность как орудия, с помощью которого крупные помещики-магнаты-проворачивали свои дела. Между пролетариями, конечно, нет таких непримиримых противоречий, как между членами эксплуататорских классов. Однако даже при практически полной гармонии интересов в группе, члены которой совместно принимают решения, время от времени появляются люди, мнение которых по тому или иному частному вопросу расходится с мнением большинства: характер и объем опыта и знаний, образ мышления разных людей всегда в той или иной степени различен, поэтому ход их мыслей и при совпадении их объективных интересов может подводить к разным практическим выводам. Принятие решений по многим из таких вопросов нельзя отложить: бывают такие мелочи, без которых не сделаешь большого дела. Поэтому меньшинству придется подчиняться воле большинства. А для того, чтобы в отчужденном обществе (органической частью которого, подчиняющейся его законам, является партия пролетарских революционеров), где даже друзья сплошь и рядом имеют основания не вполне доверять друг другу, выяснить, доказать и зафиксировать, за какое решение стоит большинство, а за какое выступает меньшинство, - для этого надо проголосовать. Таким образом, и при согласовании не обойтись без голосования. Что же касается доверия и недоверия... (Ох, неблагодарный это труд для революционера-осквернять идеалы тех, кто стремится быть революционерами, особенно если они идеализируют свою организацию и своих товарищей, нынешних и будущих. Легко прослыть клеветником и очернителем среди своих же. Но кому-то же надо заняться этой черной работой!) Так вот, что касается доверия и недоверия, то Минаков, похоже, собрался укомплектовать МежРП ангелами небесными. Ему и в голову не приходит мысль (или он постарался изгнать ее из головы?) о том, что партийные комитеты, создаваемые съездами разных уровней для координации текущей работы и (по замыслу Минакова) подотчетные съездам (разд. З, п.5), смогут очень легко тормозить принятия съездами решений, невыгодных членам комитетов; что на съездах будет накапливаться все больше и больше не решенных ранее и оказавшихся неразрешимыми вопросов, по которым никак не достигается единство мнений, и парткомы, пользуясь этим, постепенно, втихаря, "в порядке текущей работы" возьмут в свои руки принятие решений по всем вопросам, фактически перестав быть подотчетными впавшим в паралич съездам (которые в конце концов превратятся в подобие съездов КПСС); наконец, что партия, основные координационные органы которой (разд. З, пп.1,4) впадут в паралич, может просто развалиться. Что застрахует МежРП от перечисленных выше угроз? Неужели товарищ Гарри думает, что она составится из сотен тысяч минаковых? Если МежРП на своем учредительском съезде примет устав т. Минакова, то она обречет себя на вечные склоки, погрязнет в бесконечных спорах из-за выеденного яйца и тщетных попытках выбраться из этой трясины. Не исключено, что теми практическими делами, которыми она все же начнет заниматься, вскоре будут диктаторски руководить практически не контролируемые снизу и ничем реально не отвечающие перед рядовыми партийцами парткомы; вероятно также, что в ней вообще никто ничем не сможет управлять. И во втором, и, скорее всего, в первом случае (впрочем, есть некоторая вероятность, что парткомы сумеют справиться с анархией внутри партии, взнуздать железной уздой членов МежРП и без сопротивления с их стороны изменить минаковский устав либо оставить его в качестве декорации, не отражающей реальных отношений внутри партии; но тогда МежРП превратится в совершенно авторитарную секту без всякого следа демократии) МежРП останется недееспособной тусовкой и даже вряд ли дорастет до партии, так и оставшись небольшой андерграундной группкой. Эта группка будет собирать съезды, созыв которых "может инициировать любой член партии через первичную организацию" (разд. З, п. 3; например, если ему явился Иисус Христос и передал сообщение для всей МежРП, которым заинтересовались два-три члена той первичной организации, в которой состоит духовидец); на этих съездах несколько человек будут самозабвенно заниматься болтовней и изредка решать какой-нибудь вопрос, перенося десяток гораздо более важных (обычно решения важных вопросов просты, но найти их и прийти по поводу них к единодушному согласию сложно) на следующие съезды. Эта бурная деятельность отнимет у них большую часть сил и оставит мало времени для настоящего дела. * * * Попробуем разобраться, чем же тот устав, который подойдет современной жизнеспособной пролетарской партии, отличался бы от минаковского. В 7-й главе статьи "О чеченской войне и не только о ней" излагается и доказывается следующая точка зрения: До научно-технической революции (НТР) никакая социальная революция, даже если ее совершал пролетариат, не могла развернуться в мировом масштабе и оказаться социалистической. Социалистическая революция возможна лишь на таком уровне развития производительных сил, когда существуют технические средства, позволяющие очень большому числу людей получать одну и ту же информацию, обмениваться информацией и принимать общие решения в течение не больших промежутков времени, чем те, которые уходят на обсуждение и принятие общих решений без всяких технических средств у нескольких человек. Только при этом условии возможно самоуправление масс как устойчивая норма жизни общества и, в частности, переизбираемость подчиненными руководителей сверху донизу и настолько полный контроль над последними, что его уже нельзя было бы отменить сверху. В настоящее время внутри пролетариата возник пока еще тонкий, но быстро растущий слой пост-НТРовского пролетариата; это люди, которых их профессиональная подготовка и используемые ими в работе средства производства уже сделали способными постоянно и эффективно контролировать своих руководителей и самим принимать управленческие решения. Это означает, что НТР еще не сделала, но уже делает весь пролетариат готовым к социализму. Производительные силы человечества пока не дозрели до того, чтобы установить социализм с сегодня на завтра; однако пролетарии уже могут брать политическую власть сначала в некоторых, а затем и во всех странах мира без риска тут же уступить ее новым эксплуататорам (как это было в СССР и подобных ему странах), начинать обобществлять производительные силы и повышать их уровень развития, осуществляя тем самым переход человечества к социализму в мировом масштабе. Строго говоря, этот переход уже начался: производственные отношения сильно отстали от развития производительных сил во всем мире (что в наш ядерный век угрожает человечеству гибелью), и эксплуататорские классовые общества уже начали разрушаться-наступил канун мировой социалистической революции. Переход всего человечества к социализму продлится не месяц, не год, а добрых несколько десятков (если не больше сотни) лет; поэтому не следует обещать трудящимся, что они и их дети будут жить в обществе без классов, без государства и без денег. Для начала достаточно и того, что по взятии пролетариатом политической власти во всем мире решать судьбу человечества будет его большинство-те, чьими жизнями сегодня распоряжается кучка "больших хозяев". " Что нового внесет пост-НТРовский пролетариат в борьбу за отнятие политической власти у капиталистов? Вначале не очень много. В какой-нибудь стране (или нескольких странах), являющейся слабым звеном мирового империализма, начнется пролетарская революция. Чтобы пролетариат захватил там власть, ему будет нужна демократическая политическая организация (или союз организаций) - но не более демократическая, чем партия большевиков до и сразу после Октябрьской революции. Захват власти есть акт классовой войны (даже если его удастся провести без пролития крови); а для того, чтобы руководить войной, нужна организация, в которой управление осуществляется по принципу "сверху вниз, с не превышающим некоторого предела контролем снизу". Так, например, в политической организации, руководящей борьбой пролетариата за власть, перевыборы руководства подчиненными будут происходить по большей части через определенные сроки, а не в любое время по желанию подчиненных. Представьте себе, какова была бы боеспособность армии, в которой подчиненные сменяют начальников в любое время по своему желанию! А революционным пролетариям придется кое в чем уподобиться армии: в борьбе против классового общества не одержишь победы, если будешь игнорировать его законы. Короче говоря, в революционной пролетарской партии (или союзе партий) будет действовать тот же-без особых усовершенствований-принцип демократического централизма, что и в партии большевиков при жизни Ленина. Способность пост-НТРовских пролетариев к самоуправлению останется в этих условиях не вполне востребованной" ("О чеченской войне и не только с ней", гл.7). По отношению к любой группе людей, предпринимающей те или иные действия в ситуации, требующей как можно более быстрой реакции и скоординированных действий, верно правило: если члены этой группы не могут обменяться мнениями и совместно принять единое решение в течение не большего промежутка времени, чем тот, который ушел бы на принятие соответствующего решения руководителем подобной группы и доведение им этого решения до подчиненных; если члены группы не могут взаимно координировать свои действия, направленные на выполнение принятого решения, так же быстро, как руководитель подобной группы отдавал бы приказания подчиненным, - то для такой группы в данной ситуации авторитарный тип управления ("сверху вниз, при беспрекословном подчинении снизу") предпочтительнее коллективного (совместное принятие решений и выполнение их на основе взаимодействия в процессе управления своими действиями). Чем чаще повторяются такие ситуации, в которых скорость реакции на изменение обстановки, обязательная для успешного завершения дела, превышает ту максимальную скорость реакции, которая возможна при коллективном управлении деятельностью группы, тем в большей степени действия группы должны управляться авторитарно и тем в меньшей-коллективно. Всякая война, в том числе и классовая (даже если она ведется без применения оружия), характеризуется настолько частым повторением подобных ситуаций, что более-менее коллективное управление воюющими сторонами возможно либо в небольших группах (хотя в подавляющем большинстве случаев даже в самых маленьких группах управление боевыми действиями осуществляется с большой долей авторитарности; пример-первобытные племена с их ограниченной "военной демократией" и широкими полномочиями вождей в военное время, а также дворовые компании), либо на таком высоком уровне развития производительных сил, необходимым условием достижения которого является завершение экспроприации эксплуататоров и ликвидация классов-иными словами, утверждение социализма во всем мире. Но тогда воевать будет уже не с кем, кроме как с инопланетянами. Чем менее демократичен режим в эксплуататорском государстве, чем глубже экономический и политический кризис в классовом обществе, чем более слабым звеном в системе международного империализма является данная капстрана, тем более авторитарной приходится быть пролетарской партии. Иначе она либо не выживет, либо не останется политической организацией революционных пролетариев. Это так же верно сегодня, как и в первой половине 20 века, и рост образованности и культурности пролетариев не доказывает обратного: дело не в знаниях пролетариев, а в отношениях между ними. До тех пор, пока производительные силы находятся в собственности эксплуататоров, что тормозит развитие этих сил и мешает широкому использованию пролетарскими организациями компьютерных систем для принятия с их помощью управленческих решений, пролетарии могут захватить власть лишь под руководством не очень коллективной, но очень авторитарной организации. "Итак, борьбой пролетариев за политическую власть будут руководить организации, ограниченно контролируемые снизу, обладающие более-менее бюрократическим аппаратом управления и, следовательно, способные переродиться и утратить пролетарский классовый характер. Тем не менее, это не помешает пролетариату стран-слабых звеньев мирового империализма взять власть и экспроприировать капиталистов, подобно тому как это произошло в бывшей Российской империи. Вот тут-то пост-НТРовский пролетариат и выступит в качестве гаранта от появления новых эксплуататоров и от замыкания революционного процесса в границах одного или нескольких государств. Пролетариат, избавляющийся или только что избавившийся от капиталистов и потому перестающий быть пролетариатом, будет контролировать своих экономических, политических и прочих руководителей с помощью компьютеров и компьютерных систем. Это могут начинать делать даже до-НТРовские пролетарии... Правда, контроль над руководством со стороны до-НТРовских пролетариев даже при помощи компьютеров будет осуществляться менее эффективно, чем со стороны пост-НТРовских. ...пост-НТРовские пролетарии будут теми, кто лучше всех контролирует выдвинутых пролетариатом руководителей и не позволяет им превратиться в новых эксплуататоров. Очень важно, что такая их роль зависит не от их политической грамотности, а от их профессиональной квалификации; и если часть пост-НТРовских пролетариев погибнет в боях, а другая часть станет начальниками, то те, кто заменит их на их рабочих местах, сразу же смогут наладить контроль над руководством не хуже своих предшественников. В пролетарских партиях других стран в это время будут действовать те же тенденции обюрокрачивания, которые в свое время привели к мелкобуржуазному, а затем и буржуазному перерождению социал-демократии коминтерновских партий. Не исключено, что время от времени в некоторых странах эти тенденции будут побеждать. Однако существование одного или нескольких пролетарских государств..., в которых контроль над начальниками не только не ослабевает, но и усиливается по мере прогресса производительных сил, обеспечит такую поддержку пролетарским партиям в капстранах, благодаря которой многие из них не переродятся, а тем, которые переродились, придут на смену новые. Это обеспечит распространение революционного процесса по всему миру. А когда в других странах произойдут (6) пролетарские революции, способность пост-НТРовского пролетариата контролировать руководителей сослужит свою службу и там" (цит. соч., гл.7). Если производительные силы развились до такой степени, что пролетариат уже не упустит контроля над своим руководством, то высокая степень авторитаризма внутри революционной партии и в отношениях между нею и вставшими под ее начало массами угнетенных не приведет к превращению партии в организацию новых эксплуататоров. Как только минуют самые трудные времена и станет ясно, что свергнутые классы не вернут себе власть, пролетарии начнут чистить органы своего "полугосударства"; и если партия не попадет в ногу с временем и не демократизируется, ее представители постепенно потеряют свои места в органах власти. Если же пролетарии еще не дозрели до устойчивого контроля над руководством, то какие уставы ни пиши-все равно рабочие вожаки станут новыми хозяевами рабочих. Однако верно и то, что партия, в которой вообще отсутствует контроль снизу над руководством, не может быть пролетарской по классовому характеру и революционной по своей роли в обществе. Поэтому устав, способный помочь пролетарской революционной партии стать и оставаться самой собой, будет узаконивать формы не очень широкого и полного контроля над руководством и коллективного принятия решений-но узаконивать их ясно, четко и строго. Например, минаковское "съезд созывается по мере необходимости" (разд. З, п.2) годится для органов управления коммунистическим обществом, но не партией пролетариата-класса, живущего и борющегося по законам капитализма. Если реальные отношения в партии будут соответствовать уставу Минакова, согласно которому созыв съезда может инициировать любой ее член первичную организацию, то съезды будут созываться беспрерывно, по пустякам; если же всю власть в партии захватят парткомы, то такое положение устава позволит им совершенно законно не созывать съезд в течение многих лет. Устав т. Минакова будет способствовать и беспорядку, и деспотизму-чему угодно, только не эффективной работе в меру демократичной революционной партии пролетариата. Ленинское "по возможности не реже одного раза в два года" (ПСС, 5-е изд., т.7, стр.256) гораздо лучше: с одной стороны, оно запрещает без особых на то оснований оттягивать созыв съезда до второго пришествия, а с другой стороны, съезд созывается ЦК по инициативе не первого попавшегося чудака-партийца, которому что-то стукнуло в голову, а по требованию комитетов, или союзов комитетов партии, имевших вместе 1/3 голосов на последнем съезде, или Совета партии. При таком положении дел ЦК будет переизбираться не в любой момент, но через определенные промежутки времени (верхнюю границу этим промежуткам ставит устав; а на нижнюю границу давят, приближая ее к верхней, трудности, связанные с созывом съезда, необходимость для высказывающих идею созыва съезда убедить в ней своих товарищей по партии и естественное стремление партийных функционеров пореже отчитываться перед назначившей их партией и подольше побыть на своих должностях); однако эти промежутки будут определены не жестко, что позволяет варьировать сроки созыва съезда в связи с потребностями партии. Эти промежутки помогут партии спастись от бесконечных, изнуряющих и отвлекающих от других дел съездов, от постоянной "смены коней" - руководителей - "на переправах", с одной стороны, и от бесконтрольного диктата исполнительных органов типа ЦК-с другой. Но и ленинский проект устава РСДРП не наилучший из всех возможных: в частности, там не определено, как быть в случае, когда соответствующее число комитетов потребовало съезда, а ЦК все тянет и тянет. Возможно, было бы целесообразно записать в устав, что в таком случае по истечении определенного срока ЦК в данном составе считается низложенным, его распоряжения-недействительными, и местные комитеты собирают съезд помимо низложенного ЦК. Как в начале века, так и сегодня в хорошей, жизнеспособной пролетарской партии орган, руководящий ее текущей работой (возможны разные варианты его формирования-либо избрание его членов съездом, либо формирование его из представителей, избранных непосредственно местными парторганизациями и объединениями парторганизаций, либо различные комбинированные способы), будет определять политическую позицию партии по различным текущим вопросам. Эти вопросы могут быть как общепартийными, так и касающимися прежде всего некоторых местных организаций; центральный руководящий орган будет время от времени корректировать позиции местных организаций. Раз политической организации пролетариата приходится отражать удары и нападать самой быстрее, чем это могло бы обеспечить преобладание коллективного управления в организации данного класса на данном уровне развития общества; раз характер деятельности пролетарской партии вынуждает ее быть в большой мере авторитарной-в ней будет действовать принцип "сверху виднее", или она погибнет. До сих пор, как и в начале века, актуальна мысль Ленина, дошедшая до нас в стенограмме его доклада на 2-м съезде РСДРП: "Параграфы устава, касающиеся отношений между Центральным Комитетом и местными и определяющие сферу компетенции Центрального Комитета, не могут и не должны перечислять все пункты, в которых Центральный Комитет компетентен. Такое перечисление невозможно и неудобно, потому что немыслимо предвидеть все возможные случаи и, кроме того, не перечисленные пункты как будто бы не будут подлежать компетенции Центрального Комитета. Необходимо предоставить Центральному Комитету самому определять сферу своей компетенции, потому что во всяком местном деле могут быть затронуты общепартийные интересы, и необходимо предоставить Центральному Комитету возможность вмешаться в местные дела, вопреки, быть может, местным интересам, но в целях общепартийных" (там же, стр.273). Однако тот устав, который безусловно полезен пролетарской революционной партии, может быть вреден ее зародышу-кружкам и группам, объединяющимся в партию. Для примера возьмем так называемую Марксистскую рабочую партию-группу, члены которой на ее 5-м съезде летом 1992 г. честно говорили о том, что фактически она еще не является партией. В данный момент в этой группе реально состоит (то есть не только числится по спискам трехлетней давности, но и ведет политическую работу, заявляя себя при этом членами МРП и время от времени давая о себе знать своим товарищам по организации) человек пятнадцать-двадцать. Хотя с 1990 г. и до сих пор случаются упоминания о ней и в центральной прессе, и в книжках о рабочем движении (В.А.Сауткин. Рабочий лидер: кто он? Москва, Профиздат, 1991. Тираж 10.000 экз. Стр. 170); хотя МРП и выпустила два номера журнала "Марксист" общим тиражом 12.000 экз., в 1991-92 гг. издавала газету "Рабочий", тираж которой доходил до 100.000 экз., а кроме того, член Совета МРП Зеркин издавал под эгидой МРП уже упоминавшуюся нами "Иру", - несмотря на все это, МРП всегда по большей части, а сегодня целиком и полностью не выходит за рамки политического андерграунда. Члены избранного последним съездом Совета МРП не встречаются несколько месяцев подряд, а то и по целому году. Большинство из них само зарабатывает себе на жизнь и прочно приковано к месту своего жительства. У МРП нет денег для того, чтобы сделать из них профессиональных революционеров, способных постоянно поддерживать друг с другом оперативную связь, достаточно часто съезжаться для принятия решений по большим и мелким поводам или даже жить в одном месте, занимаясь только политикой. Да и незачем пока это делать: в "партии" существуют всего две местных организации и некоторое количество поодиночке разбросанных по России членов; каждый из них потихоньку делает то, что может; деятельность каждого из них пока что объективно почти не связана с деятельностью других; поэтому каждая местная организация и каждый одиночный представитель МРП не очень нуждается в постоянном вмешательстве центра в свои дела (если бы действия местных отделений и отдельных членов МРП были тесно взаимосвязаны и их нужно было бы все время координировать, тогда было бы другое дело) и способен вести свою работу, реагируя на изменения обстановки гораздо оперативнее, чем неповоротливый центр. Кроме того, МРП до сих пор еще не представляет собой объединения единомышленников и единоцельников: теоретические взгляды ее членов зачастую весьма сильно различаются, а политические позиции порою бывают просто враждебны. До тех пор, пока члены МРП не разберутся, кому с кем из них быть вместе, и эта группа не превратится в политический монолит, руководящий орган, вырабатывающий единую для всей организации позицию и требующий от местных отделений стоять на ней, просто невозможен в МРП. Для того, чтобы МРП подошел устав ленинского типа, ей, во-первых, надо выбрать известную критическую массу членов; во-вторых, так хорошо поставить работу на местах, чтобы вопрос о ее дальнейшем расширении стал тесно связанным с вопросом о ее координации из единого центра; в-третьих, обзавестись хорошей, более-менее устойчивой финансовой базой, достаточной для создания и воспроизведения слоя профессиональных революционеров; в-четвертых, стать политически единой. Когда все эти условия станут действительными, то МРП сможет стать партией: и если она станет именно пролетарской партией, то устав, соответствующий принципам классического демцентрализма, будет наиболее подходящим для нее. До тех же пор, пока она является зародышем партии, ей нужен устав, согласно которому политическую позицию по различным вопросам вырабатывали бы местные организации и отдельные члены МРП, а центр-до созыва съезда, который только и мог бы требовать от местных отделений и от каждого члена МРП занять ту или иную позицию-просто пытался бы свести эти позиции воедино, сглаживая углы и откладывая до съезда разбирательство с теми точками зрения, примирить которые невозможно. Что же касается сугубо организационной работы, то центру следует отвести чисто обслуживающие функции помощника по обеспечению связи между местными организациями и финансированию их деятельности, управлять которой они в основном будут без центра. Такой устав помог бы местным организациям набраться сил и стать готовыми к учредительному съезду, на котором произошла бы решающая разборка между враждебными течениями внутри МРП, организация конституировалась бы как партия и приняла бы новый устав-более авторитарный, чем до того, но более подходящий для того, чтобы делать большие дела. До тех же пор, пока МРП не стала готовой к превращению в партию, устав ленинского типа только мешает (между прочим, в МРП сейчас как раз принят такой устав) ей работать. (Эти строки пишутся накануне 6-го съезда МРП, на котором, очевидно, и произойдет разборка между ее основными идейно-политическими течениями-при том, что остальные условия превращения МРП в настоящую партию еще далеко не созрели. От результатов этого съезда будет зависеть, во что превратится МРП и какой устав она примет). То, что мы говорили, описывая МРП, в общем относится и к Оргкомитету МежРП-и даже в еще большей степени, поскольку члены ОК МежРП связаны друг с другом в своей работе еще меньше, чем члены МРП. Мы не рассмотрели здесь, какую роль в процессе создания пролетарской революционной партии будет играть объединение ее зародышей, подобных МРП и ОК МежРП, и при каких условиях такое объединение будет осуществляться. Но будет даже лучше, если мы рассмотрим этот вопрос позже-не в порядке прогнозирования, а уже поставив задачу объединения МРП и ОК МежРП (если 6-й съезд МРП окончится для нее хорошо) и начав работу по их сближению и слиянию. Однако вернемся к уставу т. Минакова-устремленному в будущее, идеальному. Как приятно отвлечься от грязи реального мира, погрузившись в светлые и чистые минаковские грезы. Но даже из самых чистых грез не построишь ничего крепче воздушного замка. Создавать организацию, вооружившись уставом Минакова-все равно, что строить дворец на песке. Сколько ни трудись, все равно ничего не получится. 4. Перевоплощение душ с точки зрения исторического материализма. Как мы видели, т. Минаков создал нечто вроде проекта фаланстера. Если попробовать воплотить его в жизнь, получится примерно тот же результат, что и у бедняги Фурье. Об этом мы уже говорили, сейчас интересно было бы поразмыслить о другом: откуда сегодня берутся и почему приобретают известное политическое значение (а Гарри Минаков его приобрел-выпустил с интервалом в пару лет два номера листка "Новая эра", причем второй из них совместно с соцпрофовской организацией на "Ростсельмаше". Последнее свидетельствует о том, что Минаков имеет какую-никакую, а реальную связь с рабочим движением, и его утопизм-явление не только СНГовского политандерграунда, но в какой-то мере и рабочего движения тоже) люди, чей склад мышления и подход к борьбе за освобождение угнетенных масс устарели лет на полтораста? Появление т. Минакова на политической арене было предсказано Марксом и Энгельсом в памфлете "Великие мужи эмиграции" (Соч., 2-е изд., т.8, стр. 247-352). Надо сказать, что этот памфлет-сатира на буржуазных и мелкобуржуазных демократов, эмигрировавших из Германии после подавления революционного движения в 1849 г. и образовавших в эмиграции весьма убогую андерграундную прослойку, а также и на их коллег из других стран-далеко вышел за рамки своего непосредственного назначения и получился чем-то вроде "феноменологии политического андерграунда при капитализме". Здесь собрались все те характерные типы, которые и сегодня можно встретить на собраниях состоящих из десяти-двадцати человек "партий", в компаниях искателей социальной справедливости и великих, но непризнанных теоретиков. Вот что написано в этом выдающемся произведении о Минакове, который в одной из своих прошлых жизней был немцем и носил имя Густав Струве: "...он перестал употреблять мясо и стал проповедовать евангелие исключительно растительной пищи. Был он также и предсказателем погоды, ревностным противником курения табака и деятельно агитировал в пользу моральных принципов немецкого католицизма, равно как и в пользу водолечения. ...Уже в начале 40-х годов Густав основал "Дойчер цушауэр" ("Немецкий зритель") - издававшийся им в Мангейме листок, на который он взял патент и который, точно навязчивая идея, всюду преследовал его. ...Попав сразу же после геккеровского восстания в изгнание и едва успев возобновить выпуск своей газеты "Дойчер цушауэр", он испытал тяжелый удар-оказалось, что мангеймский издатель тамошнего "Дойчер цушауэр" продолжает выпускать его под редакцией другого лица. Борьба между подлинным и самозванным "Дойчер цушауэр" была столь ожесточенной, что в ней погибли обе газеты. Зато Густав составил конституцию германской федеративной республики, согласно которой Германия должна была быть разделена на двадцать четыре республики, каждая со своим президентом и двумя палатами. К конституции была приложена тщательно составленная карта, на которую было нанесено точное территориальное деление. В сентябре 1848 г. началось второе восстание, в котором наш Густав объединил в одном лице Цезаря и Сократа. Он использовал то время, в течение которого ему удалось вновь побывать на немецкой земле, для того, чтобы привести шварцвальдским крестьянам убедительные доказательства вреда табака. ...Густав самостоятельно пробрался в Швейцарию (после разгрома революционных войск.-В.Б.), а будучи изгнан оттуда палочными ударами Джемса Фази, очутился в Лондоне, где объявил о новом открытии, а именно о шести бичах человечества. Этими шестью бичами были монархи, дворянство, попы, бюрократия, постоянная армия, денежный мешок и клопы. ...другого его открытия, будто денежный мешок является изобретением Луи-Филиппа. ...Впрочем, и в Лондоне опять появились все те же излюбленные навязчивые идеи-о возобновлении "Дойчер цушауэр" и "Клуба решительного прогресса" и об учреждении временного правительства. ...Один старый отличавшийся юмором англичанин, которому наш Густав надоедал своими теориями, поймал его на слове и отвел ему в Йоркшире несколько моргенов болотистой земли с непременным условием, чтобы там была основана "колония воздержания", где строжайше воспрещалось бы всякое употребление мяса, табака и спиртных напитков, где допускалась бы только растительная пища и где каждый колонист был бы обязан по утрам вместо молитвы читать главу из сочинения Струве о государственном праве. Кроме того, колония должна была содержать себя собственным трудом (как сказал бы т. Минаков, "жить за счет собственного труда". Кстати, аналогичная строчка в его проекте устава может быть истолкована как запрещение партии иметь в своих рядах профессиональных революционеров.-В.Б.). В сопровождении своей Амалии, желторотого шваба Шнауффера и еще нескольких соратников Густав смиренно отправился в поход и основал "колонию воздержания". Об этой колонии можно сказать, что в ней господствовало мало "благосостояния", много просвещения и неограниченная "свобода" скучать и худеть. И вот в одно прекрасное утро наш Густав открыл обширный заговор. Его компаньоны, не обладавшие его жвачными наклонностями и не питавшие отвращения к растительной пище, порешили за его спиной зарезать единственную старую корову, молоко которой являлось главным источником дохода "колонии воздержания". Густав всплеснул руками, залился горючими слезами по поводу вероломства по отношению к подобной нам твари божьей, с негодованием объявил, что колония распускается, и решил сделаться мокрым квакером, если ему и на этот раз не удастся в Лондоне вновь вызвать к жизни "Дойчер цушауэр" или основать какое-либо "временное правительство"" (указ. соч., стр. 284-286, 303). Вот и не верь после этого в перевоплощение душ! Пока существует классовое общество, будут существовать и мечтатели-утописты, "искатели правды" и открыватели разного рода философских камней. Однако они могут приобрести некоторое влияние в рабочем движении (как Минаков со своей "Новой эрой". Не могу сравнить ее с "Дойчер цушауэр", потому что не читал последней. Но вообще-то "Новая эра" неплохая: в ее втором номере Минаков опубликовал хорошо подобранную информацию о деятельности рабочего движения в СНГ, и этот номер рабочие читают не без интереса. Спасибо т. Минакову также и за то, что в 1-м номере своей газеты он опубликовал цитату из одной моей статьи. Жалко, если он обидится на меня.-В.Б.) лишь тогда, когда это движение молодо, слабо, незрело, еще не захватило широких пролетарских масс и не оформилось в сильные политические организации с действенной, хорошо выверенной на практике идеологией. Именно так обстоит сейчас дело в бывшем СССР. В СССР и подобных ему государствах традиция организованного рабочего движения была прервана. Поэтому "...советские рабочие-как городские, так и сельские-и низшие слои интеллигенции, из сплава которых в результате реставрации капитализма образовался СНГовский пролетариат, вошли в капитализм такими, какими их воспитало сталинско-брежневское бюрократическое государство: раздробленными на множество каст и прослоек, отделенными друг от друга массой мелких групповых интересов, не обладающими навыками совместной борьбы в интересах всего класса в целом, самостоятельной классовой организации для ведения такой борьбы и осознания таких интересов". (Будет ли война между Россией и Украиной? / "Рабочая демократия" (КРДМС), №2 (17), 1994, стр 4. Подпись: Дмитро Зализняк. Автор-В. Бугера.) В отличие от большинства высоко - и среднеразвитых капиталистических стран, рабочее движение в России, на Украине и в др. республиках бывшего СССР воссоздается заново и сегодня находится на стадии раннего детства. И, как это ни парадоксально, это... к лучшему для подготовки революции в СНГ и во всем мире: перед СНГовским рабочим движением не стоит проблема обновления своих методов работы и организационных структур. Мы не говорим здесь о давно уже обуржуазившихся социал-демократических партиях и компартиях, а также о многообразных мелкобуржуазных организациях; но даже самые левые рабочие организации старых капстран, которым еще удалось остаться пролетарскими, в нынешнем своем виде не способны возглавить пролетарскую революцию. Их аппарат в той или иной мере окостенел, их методы во многом устарели, в их идеологии накопилось немало догм, которые им до сих пор удавалось отчасти нейтрализовать лишь при помощи другой напасти-ползучего эмпиризма (это когда политическую позицию выбирают на основе "здравого смысла", "уроков прошлого" и "высокого чувства сострадания к угнетенным"). Пролетариям Западной Европы, Северной и Южной Америки, Японии и т. д. еще предстоит разбираться со своими привычными (что мешает их переделке) организациями-какие из них удастся усовершенствовать, не совсем разрушая, а какие придется пустить на удобрение для новых, действительно революционных организаций. Пролетарии же СНГ, Восточной Европы, Китая, Кубы будут создавать революционные организации на чистом месте, не стесняемые старыми формами и привычками. Короче говоря, то, что сегодня в неорганизованном рабочем движении СНГ подвизаются такие утописты, которые давно уже повывелись в хорошо организованном рабочем движении старых капстран, не есть повод для грусти: мы отличаемся от наших зарубежных товарищей, как глупая молодежь от мудрых стариков, а разве это плохо? Утописты не очень опасны для рабочего движения: большинство пролетариев просто обойдет их стороной. Зато они представляют собою большую угрозу каждому отдельному кружку людей, пытающихся быть пролетарскими революционерами: если таким вот строителям фаланстеров удастся заморочить головы многим членам такого кружка, то уже не вырасти ему в революционную партию. Ее создадут другие люди, а данный кружок превратится в секту того или иного рода. Поэтому нам, членам таких кружков, приходится разоблачать утопистов и возиться с их прожектами. Тех, кого берет зло от необходимости заниматься этой нудной работой, утешим примером Энгельса: классику тоже пришлось помучиться от скуки над книгами Е. Дюринга (он хорошо рассказал об этом в предисловии к "Анти-Дюрингу"), но его труд не пропал даром. А теперь вернемся к вопросу, поставленному нами в начале этой статьи: кто такой товарищ Минаков-революционер, который ошибается, или вовсе не революционер? Революционер-человек, чья политическая деятельность направлена на разрушение (в той или иной степени; у социалистического революционера-полностью) государства, принадлежащего господствующему в данный момент классу, и на захват политической власти другим классом данного общества. Так как без смены классов у власти никакая социальная революция невозможна, не является революционером тот, чья борьба не направлена на осуществление этой смены. До сих пор деятельность т. Минакова была направлена в общем в сторону того, чтобы пролетариат организовывался для разрушения старого госаппарата и взятия власти: то, что он пропагандировал в "Новой эре", побуждало читателей действовать в этом направлении, а то, в какие организации он до сих пор вступал (МРП и ОК МежРП), доказывает, что его постоянно тянуло к людям, действующим в том же самом направлении. Однако по мере того, как перед т. Минаковым вставали новые задачи (например, написать устав МежРП), его действия все меньше и меньше способствовали, все больше и больше мешали делу революции. Товарищ Минаков перестает быть пролетарским революционером, превращается в мелкобуржуазного общественного деятеля. Чтобы вернуться обратно на стезю революции, т. Минакову следовало бы для начала избавиться от утопизма. Для этого не нужно перечитывать учебники обществоведения, истмата и научного коммунизма, не обязательно копаться в хрестоматийных произведениях Маркса и Энгельса,-для начала достаточно прочитать "Великих мужей эмиграции", которых советским людям ни в школе, ни в вузах не задавали. Затем стоит прочитать второй том "Немецкой идеологии" ("Критика немецкого социализма в лице его различных пророков") и энгельсовское приложение к нему-статью "Истинные социалисты" (Соч., 2-е изд., т. 3). После этого вылечившийся от утопизма т. Минаков сможет сознательно сделать выбор-быть ли ему циничным, свободным от романтических мечтаний мещанином или трезвым, прагматичным, с примесью здорового цинизма пролетарским революционером. Если же и этот курс интенсивной терапии не поможет т. Минакову, то исцелять от опасной болезни утопизма его сможет лишь сама жизнь; но лечение это будет очень тяжелым, и результат его скажется лишь на склоне лет, отпущенных Гарри Минакову судьбой. До тех же пор он будет и дальше мечтать о безалкогольных партиях и рассчитанных на ангелов уставах, сбивать с толку рабочих и отталкивать пролетариев, готовых влиться в революционное движение, от тех кружков, где он сам состоит. Будет превращать эти кружки в общества трезвых искателей правды... Товарищ Минаков! Товарищи из политандерграунда! Пожалуйста, откройте памфлет Маркса и Энгельса, взгляните в это зеркало! И не пеняйте на него, если вам не понравится отразившаяся в нем рожа... . Август, декабрь 1995-январь 1996 г. Автором статьи был использован экземпляр минаковского проекта устава МежРП, датированный 20.08.95 г., а также более ранние наброски Минакова. "Пояснение к уставу" не датировано; очевидно, составлено в конце августа - начале сентября 95 г. и отпечатано отдельным экземпляром. Примечания. 1) В буквальном переводе с английского - "подземка". В Великобритании так называют метро; в СССР этим словом где-то в 70-х гг. обозвали общественный слой, состоящий из всякого рода "неформалов" (преимущественно от искусства, но не только), и созданную этим слоем внутри себя среду общения (за пределы которой специфическая деятельность членов этого слоя, как правило, не выходила). Исходя из такого употребления этого слова в русском языке, автор данной статьи попробовал определить его значение по-научному, превратить слово "андерграунд" в обозначающий некоторое социологическое понятие термин. Получилось следующее определение: "Андерграунд - это, во-первых, общественный слой, состоящий из людей, занятых некоторой специфической деятельностью, осуществляющейся вне рамок официально признанных общественных институтов, продукты которой потребляются почти исключительно самими же членами этого слоя; во-вторых, среда общения, созданная этим слоем внутри себя, в рамках которой протекает, почти не выходя из них, вышеназванная деятельность". В это определение не входит то, положительно или отрицательно относятся к андерграунду государство и другие официальные институты. Некая деятельность может преследоваться, а может и не преследоваться, даже поощряться ими, оставаясь при всем том андерграундной. С другой стороны, преследуемый, даже скрывающийся в подполье политик, певец и т. п. не является деятелем андерграунда, если его или его организации деятельность непосредственно отзывается на массах людей, не занимающихся "по жизни" такого же рода деятельностью. Так, даже те песни Высоцкого, которые распространялись только на кассетах, переписываемых "по знакомству", не были или быстро переставали быть андерграундными; напротив, политическая деятельность академика Сахарова долгое время выходила за рамки андерграунда лишь постольку, поскольку о ней сообщала пресса капиталистических и, иногда, неоазиатских стран. Как видим, "подполье" и "подземка" могут совпадать, а могут и не совпадать. А вообще говоря, деятельность всякого человека и всякой организации, осуществляемая вне рамок официальных институтов, является в какой-то степени андерграундной; если эта степень выше 50% (хотя методик расчета "степени андерграундности" пока не существует, ее обычно нетрудно прикинуть "на глазок") - значит, человек или организация могут быть названы андерграундными. Бывает, что некоторые члены организации, деятельность которой имеет огромное общественное значение, не столько участвуют в этой деятельности, сколько занимаются какими-то чисто андерграундовскими делами. Бывает и наоборот - один из членов андерграундной организации делает (без соучастия других ее членов) что-то такое, что меняет жизнь миллионов. СНГовский политический андерграунд - это множество кружков, в которых состоит общим счетом пара-другая тысяч человек, ведущих интенсивную пропагандистскую и агитационную работу, на которую обращают внимание, за редким исключением, только они сами. Отдельные члены этого андерграунда бывают известны широкой публике очень редко; кружки, в которых они состоят, - практически никогда (если бы они были известными, то не принадлежали бы к андерграунду). Конечно, между политическим андерграундом и миром большой политики нет китайской стены, и время от времени мы можем наблюдать превращения мелких кружков в организации, делающие большую политику, и обратно. Оргкомитет Международной рабочей партии (ОК МежРП) еще принадлежит к политическому андерграунду, хотя деятельность некоторых его членов уже выходит за пределы кружковой "подземки". Выйдет ли весь ОК МежРП за эти пределы - зависит от всех его членов. 2) Следовало бы отчетливее определить, о каких именно наемных работниках идет речь. Не всякий наемный работник может быть назван пролетарием, но лишь тот, который, продав свою рабочую силу, не занял управленческого поста; который не оказался причастен к распоряжению рабочей силой других пролетариев со стороны капиталиста, а значит, к капиталистической собственности на нее. Лишь рядовой наемный работник является стопроцентным пролетарием; прочие же - в какой-то степени пролетариями, а в какой-то капиталистами (в каждом отдельном случае эту степень можно подсчитать; однако разговор об этом не входит в тему данной статьи). Программа пролетарской революционной партии не должна допускать разночтений по таким вопросам. 3) Антагонистическое общество - общество, в котором преобладают антагонистические противоречия. Антагонистическое противоречие - противоречие, в процессе развития которого прогресс одной из составляющих его противоположностей обеспечивается регрессом другой, и наоборот. Прогресс - усложнение; регресс - упрощение. 4) В процессе этого перехода в основном, а может быть, даже почти полностью отомрут товарно-денежные отношения. Поэтому, а также и потому, что в силу вышеназванных причин исчезнет массовый спрос на наркотики, исчезнет и не сможет возродиться общественная группа, члены которой получали бы прибыль от продажи наркотиков и были бы прямо заинтересованы в распространении в массах различных видов наркомании. 5) Сатира XI-XVII веков. (Из серии "Сокровища древнерусской литературы".) Москва, "Советская Россия", 1987. Стр. 175. 6) Здесь имеется в виду, что в то время, как в других странах будут происходить пролетарские революции, начало которым положит взятие пролетариатом политической власти в этих странах... и далее по тексту. Употребленный автором этих строк в цитируемой статье оборот "когда произойдут пролетарские революции" неудачен, поскольку создает видимость, что автор называет "пролетарской революцией" лишь сам акт захвата пролетариатом политической власти, а не всю ту часть переходного периода между капитализмом и новым общественным строем, которая протекает при пролетарском политическом руководстве. Владислав Бугера НЕКОТОРЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ ПО ПРОЕКТУ СЛУЦКОГО - РОДИНА 1. Тупики догматизма Традиции всех мертвых покалений тяготеют, как кошмар, над умами всех живых... Революция... должна предоставить мертвецам хоронить своих мертвых, чтобы уяснить себе собственное содержание. Карл Маркс (1) "Объективные предпосылки рабочей революции не только созрели, но начали перезревать. Без социалистической революции всему человечеству грозит катастрофа. Остановка только за авангардом рабочего класса, созданием им мировой революционной партии". (Павел Слуцкий, Вячеслав Родин. Программа Международной рабочей парии (черновой вариант)). "Объективные предпосылки пролетарской революции не только "созрели", но и начали подгнивать.Без социалистической революции, притом в ближайший исторический период, всей культуре человечества грозит катастрофа. Остановка только за пролетариатом, т.е. в первую голову - за его революционным авангардом. Исторический кризис человечества сводится к кризису революционного руководства". Лев Троцкий. Агония капитализма и задачи Четвертого интернационала (Мобилизация масс вокруг переходных требований как подготовка к завоеванию власти). (Короткий вариант названия документа - "Переходная программа".) Троцкий, у которого наши авторы переписали этот вывод, сделал его в 1938 году. Сегодня на дворе 1998 год. Немножко странно получается: прошло уже 60 лет, много больших перемен произошло в мире, а "перезревание" - или "подгнивание" - объективных предпосылок пролетарской революции все никак не идет дальше начальной стадии. Неужели для Слуцкого и Родина время остановилось? Ответ на этот вопрос мы узнаем попозже. Пока же отметим, что в обеих вышеприведенных цитатах речь идет не просто о пролетарской, но о социалистической революции - о переходе человечества от общества, разделенного на эксплуататоров и эксплуатируемых, командиров и подчиненных, к обществу, члены которого совместно управляют своей деятельностью, владеют средствами ее осуществления и распоряжаются ее плодами. Троцкий, делая вывод о зрелости предпосылок социалистической революции до второй мировой войны, следовал марксистской традиции: согласно взглядам Маркса, крупное машинное производство уже в 19 веке обучает, объединяет и организует рядовых наемных рабочих до такой степени, что делает их способными совместно управлять государством. Конечно, если придерживаться таких взглядов, то неизбежно придется признать, что в середине - а тем более в конце - XX века уровень развития производительных сил в масштабе всего мира давно уже стал достаточным для перехода человечества к общественной собственности на производительные силы (то есть первейшая объективная предпосылка социализма давно уже созрела). Но тогда у нас, современных людей, возникает вопрос: а почему же через 80 лет после Октябрьской революции человечество все еще живет при капитализме? И вот, чтобы ответить на этот вопрос, Слуцкий и Родин начинают искать виноватых. Путеводной звездой в этом поиске им служит опять-таки Троцкий. Слуцкий, Родин: "Послевоенный революционный кризис не привел, однако, к победе социалистической революции в Европе. Бюрократия, в лице социал-демократии, спасла буржуазию. Этот период растянулся на целую эпоху. Антагонистическая социальная структура в СССР и бюрократический характер государства СССР являются прямым последствием этой своеобразной исторической заминки, которая одновременно привела в капиталистических странах к фашизму или к предфашистской реакции". Троцкий: "Послевоенный (2) революционный кризис не привел, однако, к победе социализма в Европе: социал-демократия спасла буржуазию. Тот период, который Ленину и его соратникам казался короткой "передышкой", растянулся на целую историческую эпоху. Противоречивая социальная структура СССР и ультрабюрократический характер его государства являются прямым последствием этой своеобразной, "непредвиденной" исторической заминки, которая одновременно привела в капиталистических странах к фашизму или предфашистской реакции". (Преданная революция. М., НИИ культуры, 1991. Стр. 52-53.) Как видим, цитаты почти одинаковы. Но в устах жившего 60 лет назад Троцкого, с одной стороны, и наших современников Слуцкого и Родина - с другой, одни и те же фразы свидетельствуют о двух разных подходах к пониманию истории. Троцкий был довольно последовательным историческим материалистом и видел конечную причину, определяющую характер социальных (то есть приводящих к смене общественно-экономических формаций) революций, в развитии производительных сил; и этому вовсе не противоречит тот факт, что он, объясняя, почему "послевоенный революционный кризис не привел к победе социализма в Европе", не указал более глубокой причины этого, чем предательская роль социал-демократии. Дело в том, что до второй мировой войны история человечества давала серьезные основания полагать, что процесс мировой социалистической революции начался в 1917 году в России и продолжает идти - пусть с "заминками", с отступлениями, но продолжает. Самым серьезным из этих оснований был, пожалуй, тот действительно имевший место в капиталистическом мире накануне 2-ой мировой войны факт, который Троцкий зафиксировал в " Переходной программе": "Производительные силы человечества перестали расти. Новые изобретения и усовершенствования не ведут уже к повышению материального богатства". Этот факт, казалось, говорил о том, что капитализм утратил все свои прогрессивные потенции и его последний час пробил. В то же самое время капиталистическая экономика сотрясалась мощнейшими кризисами; назревал новый империалистический передел мира, новая мировая война; по миру шли волны восстаний и революций; колониальная система империализма трещала по всем швам, И одновременно со всем этим бурно росла производительность труда в государстве, рожденном Октябрьской революцией, - СССР; Советский Союз стал могучей индустриальной и военной державой, его развитие явно проходило фазу подъема. Как тут было не прийти к выводу, что "противоречивая социальная структура СССР и ультрабюрократический характер его государства" - это лишь один из эпизодов в процессе перехода человечества от капитализма к социализму? А раз речь идет всего лишь об эпизоде, хотя бы и длительном (Троцкий думал, что конец этому эпизоду положит вторая мировая война, в результате которой по всему миру разгорится-таки пожар победоносной социалистической революции), то, конечно, незачем сомневаться в зрелости объективных предпосылок социалистической революции; сам же этот эпизод можно объяснить причинами субъективного порядка (например, гнусными кознями социал-демократии), ничуть не нарушая этим материалистического подхода к пониманию истории. Однако послевоенная история человечества напрочь отмела все те основания, которые позволили Троцкому считать "антагонистическую социальную структуру в СССР" только одним из эпизодов переходного периода от капитализма к социализму, а Октябрьскую революцию в России - началом мировой социалистической революции. Прежде всего, 2-я мировая война не привела к мировой социалистической революции. Более того: монополистический капитализм после войны обнаружил способность - правда, только благодаря одновременному давлению со стороны рабочего движения капстран, национально-освободительного движения в колониях и государств типа СССР на внешнеполитической арене - стимулировать дальнейшее развитие производительных сил, что привело к началу научно-технической революции (НТР) в высокоразвитых капстранах. В конечном счете именно благодаря этому технологическому рывку международный капитал сумел обеспечить относительно высокий уровень жизни пролетариям высокоразвитых капстран, заменить рухнувшую колониальную систему новой, более гибкой системой неколониализма и тем самым продлить свое существование. В то же время то общество, которое после Октябрьской революции возникло в СССР и Монголии, а после Второй мировой войны - в ряде других стран, прошло в своем развитии фазы подъема, расцвета и упадка; сегодня оно почти повсюду, где было (за исключением лишь Северной Кореи), уже разложилось и исчезло, а продуктом его разложения оказались различные формы государственно-монополистического капитализма. Таким образом, оказалось, что это общество было не эпизодом в процессе мировой социалистической революции, но особым этапом в развитии классового, эксплуататорского общества в ряде стран. Уже в 30-е годы высказывалась мысль, что бюрократия и государственные рабочие в СССР представляют собой, соответственно, эксплуататорский и эксплуатируемый классы; и это совершенно верно, поскольку бюрократия в государствах типа СССР отличалась от рядовых работников по своему месту в исторически определенной системе общественного производства, месту в системе отношений собственности на средства производства и рабочую силу (именно бюрократия, объединенная в госаппарат, была совокупным собственником производительных сил), роли в общественной организации труда, способам получения и размерам своей доли общественного богатства. В свою очередь, из этого следует, что в СССР и подобных ему государствах существовал не социализм, не переходный период от капитализма к социализму и даже не капитализм (поскольку в условиях, когда единственной организацией, эксплуатирующей рабочую силу трудящихся, было государство, отсутствовал рынок рабочей силы), но особая общественно-экономическая формация (3). Этот вывод, между прочим, разделяют и Слуцкий с Родиным: они говорят о "новой экономической общественной формации, более прогрессивной по сравнению с капиталистической". Итак, исчезли основания, позволявшие Троцкому при объяснении происхождения вышеупомянутого "эпизода" не идти дальше ссылки на предательскую роль социал-демократии - и оставаться при этом историческим материалистом. Сегодня те, кто при ответе на вопрос: а почему же через 80 лет после Октябрьской революции человечество все еще живет при капитализме? - находят конечную причину в кознях социал-демократов, показывают тем самым, что либо они проспали 60 лет и не владеют опытом, накопленным за это время человечеством, либо они считают, что ход истории в конечном счете определяется деятельностью политических организаций. Про Слуцкого и Родина нельзя сказать, что время для них остановилось 60 лет назад: они настолько хорошо знают факты истории этих лет, что даже смогли сделать правильный вывод о существовании особой общественно-экономической формации в государствах типа СССР. Но их подход к пониманию истории противоположен историческому материализму, несовместим с ним: переписывая тексты 60-летней давности в свой проект программы и причудливо сочетая их с новым, опирающимся на накопленный за 60 лет опыт пониманием формационной природы общества в государствах типа СССР, они умудрились приписать социал-демократии чуть ли не божественную силу. По логике Родина и Слуцкого получается, что если бы не социал-демократия, то после Первой мировой войны в Европе победила бы социалистическая революция, и в СССР не возникла бы новая эксплуататорская общественно-экономическая формация; из этого, в свою очередь, следует, что социал-демократия по своему произволу (то есть без других, более глубоких предпосылок, лежащих вне ее собственной деятельности) изменила формационный характер социальной революции. Выходит, что Слуцкий и Родин, попытавшись сохранить верность букве марксизма (а Троцкий, несомненно, был классиком марксизма), изменили его духу и методу - духу критического исследования, не останавливающегося перед заменой устаревших концепций новыми, обьясняющими вновь приобретенный опыт, и методу исторического материализма, согласно которому основной причиной, определяющей ход истории, является не деятельность политических организаций, а развитие производительных сил. Тем самым Слуцкий и Родин изменили и своему учителю Троцкому, который, в отличие от этих субъективных идеалистов, всегда был верен духу и методу марксизма. (К сожалению, начинающийся со слов "Послевоенный революционный кризис..." вышеприведенный отрывок перекочевал из проекта Слуцкого-Родина в обращение членов ОК МежРП "К 80-летию Великой Октябрьской революции" ("Бюлл. раб. движ.", №16, ноябрь 1997 г.). Тем самым субъективный идеализм Слуцкого - Родина вышел за пределы внутрипартийной дискуссии и превратился в фактор, оказывающий вредное влияние на политическое сознание пролетариев - читателей "Бюллетеня". Кроме того, такое обращение представляет ОК МежРП не в самом выгодном свете в глазах членов организаций, близких к нам по своему политическому курсу.) Как же ответить на вопрос - почему Октябрьская революция не положила начало мировой социалистической революции - с позиций исторического материализма? Прежде всего надо разобраться: а был ли в первой половине ХХ века уровень развития производительных сил человечества достаточен для того, чтобы оно смогло начать переход к социализму? Иными словами, существовала ли тогда материально-техническая база социализма хотя бы в странах с наиболее высокоразвитой промышленностью? Результаты исследования этой проблемы изложены мною в статьях "О чеченской войне и не только о ней" (машинописные экземлляры имеются у тт. Родина и Слуцкого) и "Что делает пролетариев способными совместно управлять обществом?" (Внутр. бюлл. МежРП, №2, апрель 1997 г.), а также в преамбуле к проекту программы Коллективистской партии (4). Вывод однозначен: Маркс и его последователи были неправы, полагая, что крупное машинное производство начало делать пролетариев способными управлять обществом уже в 19 веке. Материально-техническая база социализма начинает возникать лишь с появлением компьютеров - технических устройств, позволяющих огромным массам людей в течение короткого времени обмениваться информацией и совместно принимать управленческое решение, - то есть во второй половине ХХ века; она развивается по мере компьютеризации производства и всех прочих сфер человеческой деятельности. Из этого следует, что сегодня первейшая объективная предпосылка социализма - соответствующий уровень развития производительных сил - вполне созрела лишь в наиболее высокоразвитых странах, в мировом же масштабе она созрела лишь в основном и отнюдь не может считаться перезревшей. Таким образом, утверждение: "Объективные предпосылки рабочей революции не только созрели, но начали перезревать", - ошибочно. Оно дезориентирует пролетариев, закрепляя в их сознании устаревшее марксово понимание материально-технических предпосылок социализма и тем самым внушая современным рядовым наемным трудящимся ложное убеждение, что у рабочего революционного движения сегодня должны быть те же цели, что и 60-80 лет назад. Однако новое время принесло с собою новые цели. Так, никакая политическая организация из существующих сегодня не может претендовать на роль современной революционной партии, если в ее программе отсутствуют 4 требования, изложенные в конце статьи "Что делает пролетариев способными совместно управлять обществом?" Далее, современный пролетариат не заинтересован в огосударствлении производительных сил после взятия им политической власти; его интересам соответствуют иные формы перехода производительных сил в общественную собственность (см. 2-ой пункт проекта программы Коллективистской партии). Осознанию этих новых целей мешает убеждение в том, что объективные предпосылки социалистической революции уже созрели и перезрели. Нельзя сказать, что Слуцкий и Родин совсем уж не замечают великие социальные перспективы, открывающиеся перед человечеством в ходе НТР. Однако они совершенно недостаточно отразили их в своем проекте программы МежРП, ограничившись не очень вразумительным упоминанием о "механизированных компьютерах" где-то в конце текста проекта. То, что они не отказались от ошибочного вывода Троцкого о перезрелости предпосылок социалистической революции в середине (согласно Слуцкому и Родину - в конце; как мы уже видели, от этой поправки вывод Троцкого не стал вернее) ХХ века - вывода, превратившегося для последователей Троцкого в догмат веры, - свидетельствует о непонимании ими значения НТР в истории человечества. Конечно, Слуцкому - члену МЛТ, организации, ставящей перед собой задачу "реконструкции IV Интернационала" - страшно оказаться в числе тех, о ком Троцкий сказал в "Переходной программе": "Всякие разговоры о том, что исторические условия еще "ие созрели" для социализма, представляют собою продукт невежества или сознательного обмана". Однако Родину и Слуцкому грозит гораздо более серьезная опасность, чем попасть под проклятие покойного учителя. Эта опасность - перспектива превращения в двух иванов сусаниных, которые заведут создаваемую нами партию в тупики догматизма. 2. Подготовка ненужных расколов Не всякий раскол вреден для политической организации. Если организация делится на несколько частей из-за разногласия по таким вопросам, от решения которых напрямую зависит выбор ею целей и способов их достижения, то это хорошо для всех ее членов: в результате такого раскола люди с разными политическими курсами перестанут мешать друг другу работать. Однако совсем другое дело - когда раскол происходит из-за таких разногласий, которые не обязательно влекут за собою различие в целях и методах борьбы. Расколы этого типа вредны для всех расходящихся сторон: дробление сил еще никогда не приносило пользы тем, кто идет общим путем к общей цели. К сожалению, в проекте Слуцкого - Родина заложена мина, которая - если этот проект будет принят на учредительном съезде нашей партии - расколет комитеты и группы поддержки МежРП именно по второму типу: за пределами МежРП окажутся люди, следующие одинаковым с нею политическим курсом. Мина эта - подробно, в деталях изложенная концепция классовой структуры капиталистического общества и того общества, которое существовало в государствах типа СССР. Вернее, миной является не сама концепция, а тот факт, что она подробно и детально изложена. В проекте Слуцкого-Родина утверждается, что при капитапизме пролетариат - класс наемных работников - стихийно разделяется на три класса: класс наемных производителей, класс наемной бюрократии и класс наемной мелкой бюрократии. Я с ними не согласен: по-моему, при капитализме пролетариатом являются рядовые, никем не командующие наемные работники, что же касается высшей бюрократии в экономических и политических аппаратах управления, то она не составляет особого, образовавшегося при разделении пролетариата класса, но относится к классу капиталистов. Все мы трое - Слуцкий, Родин и я - согласны, насколько мне известно, друг с другом в том, что в государствах типа СССР бюрократия высшего и среднего уровня представляет собою особый эксплуататорский класс, а также в том, что в СССР существовала особая общественно-экономическая формация (я называю ее неоазиатским способом производства). Далее, в числе помощников МежРП есть товарищи (я, во всяком случае, знаю одного такого), которые придерживаются концепции "государственного капитализма в СССР", полагая при этом, что высшая и средняя бюрократия в СССР относилась к классу капиталистов. Из всех этих концепций можно с одинаковым успехом сделать одни и те же выводы относительно того, как класс рядовых наемных работников (пролетариат - как называю его я, класс наемных производителей - как называют его Слуцкий и Родин) поступит с буржуазными политическими и экоиомическими аппаратами управления в процессе и после взятия политической власти в свои руки, как он организует свою политическую власть, обобществление производительных сил и управление обобществляемой экономикой, а также как он поступит с прежними господами и начальниками. (См. проект программы Коллективистской партии, пункты 1, 2- от начала до слов "в объединении с "покупателем"" - и 7.). Далее, все эти концепции позволяют выработать одинаковые позиции по актуальным вопросам текущей политики - например, какую позицию занять в связи с албанским восстанием или как относиться к партиям типа КПРФ и РКРП. Наконец, разница между этими концепциями отнюдь не предрасполагает к разногласиям по организационным вопросам и по вопросам о методах борьбы. Все это означает, что в программе нашей будущей партии достаточно отразить три момента, на которых объединятся все ее члены: а) в СССР и других подобных государствах между бюрократией и рядовыми государственными работниками (рабочиии, крестьянами, ие привилегированными и никем не командующими интеллигентами) пролегла межклассовая граница; б) бюрократия СССР и других подобных государств эксплуатировала рядовых трудящихся - и, следовательно, государства типа СССР были эксплуататорскими; в) в государствах типа СССР не было никакого социализма, - и в рамках этих трех моментов допустить ничем, кроме них, не ограниченную свободу внутрипартийных дискуссий о том, какая формация была в государствах типа СССР, какие там, а также в обычном капиталистическом обществе существуют классы, как их называть и т. д., и т. п. Слуцкий и Родин поступают как китобои, которые, подбирая экипаж своего судна, экзаменуют претендентов: а согласны ли вы с тем, что кит - млекопитающее животное? И отказываются принимать в экипаж тех, кто заявляет, что кит - не млеко-, а сметанопитающее животное, даже если такие претенденты владеют теми же приемами охоты, что и сами экзаменаторы. Это бы еще полбеды, если бы вред, который нанесет нашей будущей партии принятие учредительным съездом проекта Слуцкого-Родина, ограничился только ненужным расколом. Будут и еще более неприятные последствия, которые проявятся не сразу после учредительного съезда, а со временем, постепенно. Судя по тому спектру мнений, который в последние два года демонстрировали совещания представителей комитетов и групп поддержки МежРП, большинство из нас стремится учредить этим летом организацию, соответствующую принципу демократического централизма. А это значит, что одним из главных условий членства в нашей партии будет полное согласие с ее программой и готовность пропагандировать каждое ее положение, как свой собственный взгляд. Пусть будет так. Однако если демцентралистская политическая организация примет программу, теоретическая часть которой будет слишком детализирована - то есть будет содержать всякие мелкие нюансы, вызывающие споры даже между теми, чьи цели и методы борьбы едины (5),- то вероятность перерождения этой органиэации в авторитарную секту резко повысится. Появится возможность - и такой возможностью, как это всегда бывало в истории политических организаций, обязательно кто-нибудь воспользуется - использовать программу как орудие внутрипартийной борьбы за власть, как дубинку, которой можно будет глушить соперников направо и налево, обвиняя их в отступлении от буквы партийной программы, в "уклонах от генеральной линии партии": ведь чем больше в партийной программе всяких теоретических нюансов, тем легче поймать своего товарища по партии на какой-нибудь обмолвке и с помощью более или менее изощренной аргументации "доказать", что его взгляды по тому или иному вопросу противоречат программе. В этой борьбе будут побеждать наиболее беспринципные люди - те, кто готов поклясться в верности каждой букве и каждому знаку препинания в партийной программе, если только это откроет им дорогу к власти в партии. В результате через некоторое время наша организация превратится в секту, в которой теоретические положения, содержащиеся в ее программе, станут догматами веры, а верность этим догматам - критерием лояльности по отношению к руководству организации; сама же организация будет представлять собой сборище фанатиков, руководимых несколькими честолюбивыми циниками. Свой пролетарский классовый характер она, разумеется, утратит. И кто знает, не вышибут ли когда-нибудь из МежРП самих же Родина и Слуцкого по обвинению в измене написанной ими же программе... Проект Слуцкого - Родина был бы очень хорош в качестве манифеста теоретической школы - то есть как изложение взглядов группы совместно работающих теоретиков. Но на роль программы современной демцентралистской партии он не подходит. Политическая партия - это организация, борющаяся за политическую власть своего класса. Участников этой борьбы объединяют или разделяют не теоретические взгляды, а практические цели и средства к достижению целей; общность же теоретических взглядов может лишь укрепить сотрудничество людей, и без того уже связанных общностью целей и средств. А раз так, то для единства политической партии, для ее успешного функционирования вовсе не обязательно стопроцентное единомыслие ее членов. Попытки установить такое единомыслие играют на руку главным образом разным вождям и вождишкам, помогая им превратить партию в свое послушное орудие. В демократической же организации (а пролетарская революционная партия может быть организована лишь по принципу демократического централизма, иначе она не будет пролетарской), все члены которой участвуют в управлении ею, не может не существовать свобода внутренних дискуссий в рамках, заданных единством цели и средств к ее достижению. К сожалению, Слуцкий и Родин не учли этого, когда писали свой проект программы МежРП. Если бы они учли это, то не написали бы таких слов: "Международная рабочая партия, признавая марксизм единственно правильным способом анализа современных производственных отношений и ленинизм - классическим примером действия на основе такого анализа..." А что, собственно, такое "марксизм" и "ленинизм"? В конце ХХ века партии, называющие себя "марксистскими" и "ленинскими", растеклись по всему политическому спектру - от фашистов до пролетарских революционеров. И каждая называет именно свою идеологию "марксистской" и "ленинской". Допустим, что все они неправы, и настоящие марксисты-ленинцы - это только члены МежРП, МЛТ и еще пары - другой дружественных нам организаций. Но ведь и в наших рядах не существует абсолютного единомыслия (и не надо нам его): одни и те же цели и методы борьбы мы обосновываем несколько различными теоретическими аргументами. Так кто же будет решать, кто из нас ближе к марксизму-ленинизму, а кто дальше от него? Кто рассудит спорящих друг с другом членов партии - ведь каждый из них будет настаивать на том, что именно он является настояшим марксистом? Может быть, роль судей, определяющих, кто марксист, а кто нет, возьмут на себя руководители партии и ее официальные идеологи? Тогда партийная программа опять-таки превратится в дубинку в руках руководства, которой оно будет вышибать из партии всех неугодных с формулировкой "исключен за антимарксизм и антиленинизм" или "за расхождение с программой партии". Все это мы, бывшие подданные КПСС, уже проходили. Хватит. Будет достаточно, если программа нашей партии будет содержать несколько определенных (хотя и, как уже было сказано, не слишком детализированных) теоретических положений, связанных в систему и обосновывающих изложенные в программе цели и методы борьбы. Присваивать этой системе теоретических положений какое-либо название - "марксизм", "ленинизм", "троцкизм", "сталинизм" или какое-нибудь еще - и упоминать это название в тексте программы не надо. Пусть каждый член партии называет свое собственное мировоззрение, как сам хочет, - лишь бы в его мировоззрении присутствовали идеи, изложенные в программе партии. Не только Слуцкий и Родин хотят, чтобы члены нашей будущей партии приносили клятву на верность марксизму и ленинизму. Вот товарищ Бекаури тоже внес в свое "Предложение по уставу Международной рабочей партии" (внутр. бюлл. МежРП, №1, стр. 8) такие пункты: "В своей деятельности МежРП руководствуется: идеями Маркса, Декларацией по правам человека (6) и данным уставом... Цели и задачи: построение справедливого бесклассового общества на основе марксистской теории и идеологии"... Вообще, некоторым нашим товарищам свойстоенно путать политическую организацию с чем-нибудь другим: если Слуцкий и Родин принимают партию за теоретическую школу, то Бекаури - за объединение, задачей которого является совершенствование людских нравов. Мы уже видели, что он собирается строить справедливее бесклассовое общество, забывая, что справедливость - понятие относительное, субъективное: то, что кажется справедливым эксплуатируемым классам, эксплуататорам безусловно покажется несправедливым. Читаем дальше: "Лицо, изъявившее желание стать членом МежРП, должно соответствовать следующим требованиям: добросовестность, инициативность, интеллектуальность, решительность, требовательность к себе и другим". Не проще ли вместо того, чтобы нагромождать абстрактные моральные категории, написать конкретно: лицо, желающее вступить в МежРП, должно быть рекомендовано столькими-то членами МежРП...или столькими-то рабочими... или в течение такого-то испытательного срока выполнять поручения той органиэации МежРП, в которую он подал заявление с просьбой о принятии?..Зачем лить моралистическую водичку, когда и без того ясно, что члены МежРП, рассматривая вопрос о принятии в свои ряды нового кандидата, откажут ему, если узнают, что его этика не совместима с целями, методами работы и организационными нормами МежРП?! Что уж говорить о товарище Минакове, который спутал пролетарскую партию с обществом трезвости и давно уже предлагает сделать одним из условий членства в ней... сознательное неупотребление алкоголя и других наркотиков. Подробную критику этого предложения, а также и других идей Минакова я дал в статье "Фаланстер товарища Минакова, или Новые злоключения утопизма в рабочем движении". Здесь достаточно отметить, что главная ошибка т. Минакова - в том, что он пытается учить рабочих жить. Задачи же пролетарской революционной партии - не в том, чтобы привить рабочим те или иные наклонности, вкусы и правила поведения, а в том, чтобы объединить их в борьбе за политическую власть их класса. А это значит, что партия будет пролетарской и революционной лишь в том случае, если сможет объединить вокруг себя прежде всего сильных духом рабочих - то есть тех, кого употребление алкоголя никогда не сделает алкоголиками; такие люди очень не любят, когда их учат жить, и если наша партия будет организована по-минаковски, то мы оттолкнем от себя таких людей. Зато всяких нищих духом к нам потянет, как магнитом, и в конце концов наша партия станет чем-то вроде секты поклонников Порфирия Корнеевича Иванова (7). Все эти ошибки наших товарищей обусловлены в конечном счете незрелостью рабочего движения в республиках бывшего СССР. На примере истории западноевропейского рабочего движения в 19 веке мы энаем, что первый этап становления политических организаций пролетариата - всякого рода кружки, организации типа Союза справедливых (переименовавшегося затем, с подачи Маркса и Энгельса, в Союз коммунистов), а также массовые движения по типу английского чартизма - характеризуется господством утопического мышления в этих организациях. Члены таких организаций стремятся построить (как будто общество - это дом или детский "конструктор", а не развивающийся по своим внутренним законам живой организм) справедливое (утописты наивно полагают, что те понятия о справедливости, которых придерживаются они сами, являются абсолютным моральным законом для всего человечества) общество - совсем как товарищ Бекаури; они хотят открыть единственно верную теорию, объясняющую бытие человеческого общества, и добиться того, чтобы все люди признали ее до последней буквочки включительно - почти так же, как тт. Слуцкий и Родин; наконец, они хотят превратить свою организацию в прообраз будущего общества, самих себя - в прообраз людей будущего и на своем примере научить всех людей, как надо жить (примерно так же, как товарищ Минаков). По мере прогрессивного развития рабочего движения большинство таких кружков и движений просто исчезает, но некоторые становятся зародышами, из которых постепенно развиваются массовые пролетарские партии. Одним из необходимых условий, при отсутствии которых тот или иной кружок активистов не может стать зародышем пролетарской партии, является освобождение членов этого кружка от утопического мышления. Если мы не поймем, что предпосылки для необратимого сокращения числа алкоголиков среди рабочих появятся только после взятия пролетариатом политической власти, а до тех пор давать обет трезвости и пропагандировать его от лица революционной организации означает предстать в глазах рабочих в лучшем случае забавными чудаками, а в худшем - полудурками; если мы не перестанем заниматься моралистической риторикой и носиться, как с писаной торбой, с пустейшими фразами о "справедливом обществе", "социальной справедливости" и т. п.; наконец, если мы не перестанем мнить себя жрецами единственно верного учения, от буквального почитания которого широкими массами трудящихся якобы впрямую зависит успех революции, - короче говоря, если мы не избавимся от идеологической инфантильности, мы так и останемся до конца дней своих клубом по интересам, где несколько старых и молодых чудаков, укрываясь от суровых реалий окружающей их настоящей жизни, находят приют для своих израненных душ в уютной атмосфере своих иллюзий и бредовых мечтаний (8). 3. Национальный вопрос В проекте Слуцкого-Родина не написано прямо, что они выступают за право наций на самоопределение. Однако не следует забывать, что Слуцкий - член МЛТ, а МЛТ - союзная нам организация. Поэтому для того, чтобы более полно понять позицию одного из соавторов рассматриваемого нами проекта по национальному вопросу, а также для того, чтобы выработать вместе с товарищами из МЛТ единую позицию по этому вопросу, нам надо знать: а что же написано в документах МЛТ относительно права наций на самоопределение? "Мы делаем различия между национализмом угнетенных и национализмом угнетателей. Мы находимся, безусловно, на стороне угнетенных наций, когда на них нападают, и прежде всего защищаем беэусловно борьбу угнетенных наций за самоопределение". (Декларация Комитета Связи: основополагающие положения. Согласованы в Париже 2-3 июня 1995г. между Международной лигой рядовых трудящихся - Четвертый Интернационал (МЛТ - ЧИ) и Рабочим Интернационалом за реконструкцию Четвертого Интернационала (РИ - РЧИ).) Итак, даешь право на самоопределение для угнетенных наций! (Не всяких этническнх групп, а именно наций.) Свои замечания по поводу того, уместен ли лозунг "право наций на самоопределение" для современных пролетарских революционных партий, я высказал в письмах двум товарищам: члену КРДМС Б. Стомахину и члену одной из групп поддержки МежРП, соавтору одного из выдвинутых на обсуждение проектов программы МежРП А. Губайдуллину. Привожу здесь цитаты из этих двух писем. Из письма Б. Стомахину. "Что такое "право наций на самоопределение"? Это когда некая территория считается принадлежащей людям, идентифицирующим друг друга и самих себя - по языку, происхождению, обычаям и т. п. - как принадлежащих к определенной нации, "коренной" для данной территории. Это когда житель региона, именуемого Латвией, не имеет права участвовать в решении вопроса о государственном статусе Латвии - будет ли она самостоятельным государством или нет, от кого отделится, к кому присоединится - если он не латыш или не прожил в Латвии сколько-то там лет. И не важно, что в государственном образовании, именуемом Латвией, латыши составляют лишь незначительное большинство; неважно, что в Республике Башкортостан "коренная" нация - башкиры - составляют менее четверти населения; неважно, что немалая доля жителей этих регионов живет там небольшое количество лет - все равно право решающего голоса по вопросу о государственном суверенитете данной территории принадлежит только "коренным". Вот что такое право нации на самоопределение. Демократичным это право является лишь для тех регионов, в которых подавляющее большинство населения принадлежит к "коренной" нации и живет в данном регионе в течении многих лет (пример - обе Кореи); в конце ХХ века таких регионов осталось немного... нации в мире уже основательно смешались, рассеялись друг среди друга, и вообще в наше время немалая часть человечества на протяжении своей жизни один или несколько раз меняет место жительства, мигрируя при этом на очень далекие расстояния. В конце ХХ века последовательный демократизм для трудящихся всех национальностей (а не для буржуазии той или иной нации) в национально-государственном вопросе заключается в требовании, чтобы право человека на участие в решении этого вопроса не зависело от его национальной принадлежности и срока проживания на данной территории. Кроме того, поскольку для нас, пролетарских революционеров, "целостность государственных границ" не является святыней, то мы не можем быть безусловными противниками, например, того, чтобы деревня Ивановка Тульской области обьявила себя самостоятельным государством. Свое отношение к независимости деревни Ивановка мы выработаем лишь после того, как подумаем: а какая от этого в данных конкретных условиях польза или вред делу пролетарской революции? И если отделение Ивановки от России в конечном счете поможет успеху революции, то мы выступим за него, хотя в данном случае речь идет о праве на самоопределение не для всей русской нации, а лишь для ее маленькой части. Действительно, почему речь идет о праве только наций на самоопределение? Почему не о таком же праве любой этнической группы? Если большинство населения той территории, где компактно проживают ханты и манси, выступит за выделение из состава России, и если это окажется полезным для революции, разве мы выступим против этого - на том основании, что ханты и манси не являются нациями? Как видишь, формулировка "право наций на самоопределение" нуждается в расширении: следует говорить именно о населении регионов. Ты пишешь: "А кто предлагал русским районам Чечни отделиться от Чечни и присоединиться к России, - не по национальному ли признаку ты это предлагал?" Не знаю, кто при тебе предлагал такое, но это точно был не я. В 95-м году (именно к этому времени, повидимому, относятся твои воспоминания) я говорил о том, что если большинство населения Чечни хочет отделиться от России, то пусть отделяется, но если при этом в некоторых регионах Чечни (например, в Надтеречном районе) большинство населения (безразлично, какой национальности) не хочет отделяться от России, то пусть эти регионы остаются в составе последней. Как видишь, "национальный признак" тут ни при чем." (Вторая половина декабря 1997 года.) Из письма А. Губайдуллину "...поговорим о "праве наций на самоопределение". Лозунг этот - палка о двух концах. Приведу Вам в пример наших товарищей из МЛТ: они очень ревностно придерживаются этого лозунга, а результаты выходят самые печальные. Например, в 1989-1991 гг. МЛТ поддерживала отделение прибалтийских республик от СССР, выступая в качестве защитницы права латышей, литовцев и эстонцев на самоопределение; а сегодня что-то не слышно, чтобы МЛТ поднимала свой голос в защиту русскоязычного населения Прибалтики, живущего под гнетом режима апартеида. Спрашивается: чем пролетарии - "мигранты" хуже пролетариев - латышей, литовцев и эстонцев? Неужели только тем, что последние включены в состав компактно проживающих на своей исторической территории "коренных" наций, а первые оказались за пределами своей "исторической родины"? Еще один пример. В 1994 г., когда я познакомился со Слуцким, я сразу обратил внимание на странный контраст между его снисходительным отношением к украинским националистам и его же лютой ненавистью к националистам русским. Сам он объяснял этот контраст очень просто: украинская нация - это, мол, нация, лишь недавно избавившаяся от национального гнета со стороны московской сталинистской бюрократии и создавшая свое национальное государство; поэтому ее национализм по отношению к национализму русскому еще, мол, не успел перестать быть национализмом угнетенных, в то время как русский национализм еще не успел перестать быть - по отношению к национализму украинскому - национализмом угнетателей. Тогда я решил испытать Слуцкого: во всех ли случаях он поддерживает национализм угнетенных против национализма угнетателей? Испытание заключалось в следующем: я предложил Слуцкому выступить - в уже тогда выпускавшемся им "Мировом курьере" - в защиту русинов от национального гнета со стороны украинского буржуазного государства. Русины - славянская народность, проживающая главным образом в Закарпатской Украине, отчасти в Словакии, Венгрии, Румынии, Польше; некоторое количество русинов есть в Югославии. Говорят на языке восточнославянской подгруппы, очень близком к русскому, украинскому и белорусскому, но все-таки от них отличающемся (свидетельствую лично: сам читал литературу на всех этих четырех языках). Осознают себя особой народностью. Всего в мире несколько сот тысяч русинов. Когда в 1918 году в Венгрии возникла Советская республика (Закарпатская Украина тогда входила в состав Венгрии), в ее составе образовалась русинская автономия с очень широкими правами; зато когда в 1945 году Закарпатская Украина была присоединена к СССР, над русинами отнюдь не перестал тяготеть национальный гнет. Русинская литература, обучение детей русинскому языку и на русинском языке - все это пропало с территории СССР, хотя продолжало существовать в некоторых других странах, где живут русины. Сама национальность "русин" была отменена в СССР: всех советских русинов записывали в паспортах украинцами, часто вопреки их желанию. В советской научной литературе русинов всегда причисляли к украинцам. Если в утверждении о том, что украинская нация подвергалась в СССР национальному гнету, очень мало правды - украинская культура свободно (в национальном смысле) развивалась и была абсолютно доступна для освоения всем жителям УССР, украинская бюрократия (в Советском Союзе - класс, консолидировавший украинцев в нацию) (9) пользовалась в госаппарате СССР огромными правами и возможностями, и единственной возможностью, которой до 1991 года не обладали украинцы как нация, был выход из состава СССР, - то насчет русинов сомнений быть не может: эта этническая группа безусловно подвергалась жесточайшему национальному гнету со стороны украинской бюрократии. С 1945 года до конца 80-х годов в Украинской ССР осуществлялась тотальная украинизация русинского населения. Положение не изменилось к лучшему и сегодня; правда, кое-какая литература на русинском языке уже выходит и в Закарпатской Украине, а часть тамошних русинских детей изучает, наряду с украинским, еще и русинский язык (в негосударственных учебных заведениях), но зато теперь к угнетению русинов со стороны украинского эксплуататорского государства добавилась и травля со стороны украинских буржуазно-националистических организаций. Русинская буржуазия очень малочисленна и слаба; карьеру в госаппарате русин может сделать лишь ценой ассимиляции, растворения в украинской среде; поэтому русинские буржуазно-националистические организации слабы, бедны и не могут эффективно бороться даже за элементарные права русинов как этнической группы - за право беспрепятственно употреблять родной язык во всех сферах жизни общества и за право развивать родную культуру во всех формах, существующих в современном цивилизованном обществе. (Собственно говоря, русинский этнос еще не является нацией: его буржуазия не способна консолидировать русинов в нацию, а потому русинский национализм - это "национализм без нации". Такое явление часто встречается в последние два столетия у маленьких слабых народностей.) Как видим, русинский народ - и прежде всего наиболее угнетаемая во всех отношениях его часть, русинские эксплуатируемые трудящиеся - беэусловно нуждаются в защите от национального гнета, и если эту защиту ему не способны обеспечить даже его собственные буржуа, то тем более ею должны заняться пролетарские революционные организации, действующие (или старающиеся действовать) на Украине. Что же сделал наш Слуцкий? Он так и не выступил на страницах "Мирового курьера" в защиту русинских трудящихся от национального гнета со стороны украинской буржуазии. Сперва он отмахивался от этой идеи обеими руками, выдвигая против нее довольно странные аргументы: зачем-то сослался на то, что, мол, русинские националистические организации финансируются из Америки (какое нам было дело до русинских националистов, если я предлагал Слуцкому выступить в защиту прав трудящихся, а не в поддержку тех или иных политических организаций (10)? Кстати, о зарубежном финансировании русинских националистов: тот тоненький денежный ручеек, который течет к ним от нескольких богатых граждан США и Канады русинского происхождения, не выдерживает никакого сравнения с мощным долларовым потоком из украинской диаспоры тех же стран, буквально захлестнувшим украинские буржуазно-националистические организации в конце 80-х - начале 90-х гг. Но такое сравнение Слуцкий почему-то не догадался привести.) Затем он все-таки взял мою статью по русинскому вопросу, написанную специально для "Мирового курьера"... Эта статья так и не увидела свет. В общем, Слуцкий не выдержал испытания. Почему так произошло? ...В начале 95-го Родин, Слуцкий и я разговаривали о войне в Чечне. Родин развивал мысль, с которой мы все трое соглашались: поддержка чеченских партизан - правильная позиция для нас, потому что на защиту Чечни встали главным образом самовооружившиеся трудящиеся. Слуцкий добавил: а также потому, что эти трудящиеся борются за независимость Чечни, так как "независимость - это... независимость!" (цитирую буквально). Итак, для Слуцкого государственная независимость той или иной нации обладает самостоятельной ценностью; за нее, по его мнению, стоит бороться ради нее самой. В том, что это не личная особенность Слуцкого, но вообще характерная черта мышления его товарищей по МЛТ, я убедился, читая опубликованные в "Мировом курьере" материалы по Югославии и обсуждая югославский вопрос с испанскими МЛТшниками в декабре 94-го - январе 95-го (когда я был в Испании): люди из МЛТ призывали поддержать борьбу боснийских трудящихся за независимость Боснии, лишь поверхностно касаясь вопросов о том, кто вооружил и организовал этих трудящихся, кто и как руководит ими - иными словами, не очень утруждая себя анализом того, выступают ли боснийские пролетарии и мелкие буржуа как самостоятельная классовая сила или являются просто орудием (пусть даже и добровольным) боснийской буржуазии. И правда, зачем им нужен этот анализ? Ведь "независимость - это... независимость" - и все тут! Зато иезависимость этнических групп не являющихся нациями, не представляет для МЛТшников никакой ценности. Когда я дискутировал с представителями руководства испанской секции МЛТ (Революционная партия трудящихся, РПТ), то они изложили мне свою позицию по национальному вопросу в Каталонии. Позиция была такова: мы, мол, выступаем за право каталонской нации на самоопределение вплоть до отделения от Испании; а вот есть в Каталонии особая этническая группа, говорящая на своем языке, но не представляющая собой нацию, - так мы и не поддерживаем ее право на государственное самоопределение, потому что она не есть нация. Учитывая все вышесказанное, мы легко можем понять, почему Слуцкий отмахнулся от защиты элементарных прав русинских трудящихся. Борьба за эти права может ослабить украинское буржуазное государство перед лицом его северо-восточного соседа; а независимость Украины дорога члену МЛТ Слуцкому сама по себе, вне связи с тем, о какой Украине идет речь - о буржуазной или пролетарской. А русины... что ж, они не нация, самоопределяться и создавать свое государство "не имеют права", так пусть же терпят унижения ради того, чтобы украинская нация - хотя бы даже под руководством буржуазии - как можно полнее реализовала свое право на самоопределение. Пусть русинские пролетарии терпят унижение своего народа ради великой цели - укрепления самостийности Украины!.. Приведу еще один пример тех тупиков, в которые заводит наших товарищей из МЛТ их догматическая приверженность лозунгу "право наций на самоопределение". Будучи в Испании, мы со Слуцким выступали перед студентами, школьниками и рабочей молодежью - учащимися одной вечерней школы. Разговор шел о необходимости поддержать освободительную борьбу самовооружившихся чеченских трудящихся. Как-то раз, выступая перед школьниками, я в своих обьяснениях выдал слишком большую дозу классового подхода. Аудитория эту дозу переварила не без труда. Организовать эту встречу нам помог учащийся той же школы, молодой товарищ из испанской секции МЛТ. Вечером того же дня Слуцкий провел с ним беседу - извлекая уроки из прошедшего мероприятия. Беседа велась на испанском языке, но кое-что я из нее понял. Так, я очень хорошо понял одну фразу (привожу ее по-испански, как запомнил, ие ручаясь за точность передачи некоторых звуков): "Но абламос а падронес и обрерос, абламос а пуэбло!" "Не нужно говорить о хозяевах и рабочих, нужно говорить о народе!" То есть понимаете, Ахтям Гадиевич: оказывается, дело не в том, чтобы более популярно и доходчиво, чем это получилось у меня, объяснять молодежи классовую сущность войны в Чечне, - нужно полностью приспособиться к уровню политического сознания среднего испанского школьника и описывать ребятам и девушкам войну в Чечне просто как борьбу маленького народа (11) за свою независимость, мотивируя поддержку этой борьбы тем, что самоопределение наций - это всегда и при любых условиях хорошо! Но позвольте, а чем же тогда позиция марксистов из МЛТ по национальному вопросу отличается от позиции левых буржуазных партий вроде Демократического союза Валерии Новодворской? И что будут представлять собой политические взгляды той молодежи, которая, будучи привлечена к МЛТ такой пропагандой, составит ее новые кадры? На следующий день я спросил парня: вот, мол, вчера наш старший товарищ сказал тебе - не нужно говорить о хозяевах и рабочих, нужно говорить о народе. Что ты сам по этому поводу думаешь? - Он мне и отвечает (разговор шел по-английски): я, мол, считаю, что это правильно, потому что так молодым людям понятнее и доступнее. Грустно было смотреть на то, как хороший парень усвоил на "отлично" урок оппортунизма в национальном вопросе... К чему я все это Вам пишу, Ахтям Гадиевич?.. МЛТ - дружественная нам организация. Ее члены - наши товарищи. Товарищам надо помогать избавляться от их ошибок. Чтобы мы стали способными оказывать такую помощь своим друзьям, нам надо начинать с себя: надо, чтобы созданная этим летом партия пролетарских революционеров СНГ заняла правильную позицию по национальному вопросу. Сделать это нужно сразу, на учредительном съезде, не откладывая этого дела на будущее: иначе мы не только не поможем товарищам, но и сами заразимся их ошибками, крепко усвоив устаревшее требование "права наций на самоопределение". А это в свою очередь приведет к большим бедам для революционного рабочего движения в не столь уж далеком будущем: одно дело, когда поднять голос в защиту неотъемлемых прав трудящихся от нарушения этих прав буржуазным государством отказывается редактор малотиражного бюллетенчика, и совсем другое дело - когда то же самое будет вытворять организация, претендующая на звание революционной и при этом пользующаяся растущим влиянием в рабочем движении. Отсюда вывод: ...надо добиваться, чтобы в программе, которую учредительный сьезд нашей партии примет этим летом, было записано требование права населения регионов (при ведущей роли объединившегося в свои классовые организации пролетариата) на самоопределение. Если такая формулировка будет принята учредительным съездом, то это будет означать не только принятие нашей партией более актуальной позиции по национальному вопросу, чем та, которая выражается в устаревшем лозунге "право наций на самоопределение": это будет означать также и то, что наша партия решительно отказывается превращать целостность и государственную независимость любой нации (как и вообще любой этнической группы) в самостоятельную, постоянную, не зависящую от классовых интересов пролетариата цель рабочего движения. Принятие лозунга "право населения регионов на самоопределение" - это такая прививка от оппортунизма в национальном вопросе, которую наша партия должна сделать себе уже в процессе своего рождения, с тем чтобы потом, в процессе товарищеских дискуссий, убедить и МЛТ, и другие дружественные нам организации сделать себе такую же прививку". (Первая половина января 1998г.) Вернемся к проекту Слуцкого-Родина. Среди тех нескольких слов, которые сказаны в нем по национальному вопросу, есть две фразы, на которых нам следует заострить внимание. И тут опять-таки не обошлось без "Переходной программы". Слуцкий, Родин: "...обязанность международного рабочего класса помочь угнетенным странам в войне против угнетателей. Поддерживая угнетенную колониальную страну в войне, рабочий класс ни в коем случае не поддерживает ни правительство, ни буржуазию и бюрократию колониальной страны". Троцкий: "Обязанностью международного пролетариата будет помочь угнетенным странам в войне против угнетателей. Та же его обязанность распространяется на СССР или другое рабочее государство, которое может возникнуть до войны или во время войны. Поражение каждого империалистического правительства в борьбе с рабочим государством или с колониальной страной есть меньшее зло. ...Поддерживая колониальную страну или СССР в войне, пролетариат ни в малейшей мере не солидаризируется ни с буржуазным правительством колониальной страны, ни с термидорианской бюрократией СССР. Наоборот, он сохраняет полную политическую независимость как от одного, так и от другой". Понятие "угнетенная, колониальная страна" может в данном случае указывать на очень разные классовые силы. "Угнетенную" - колониальную, полуколониальную или просто экономически зависимую страну - может представлять в войне регулярная армия или воинские соединения такого типа, каковыми были во второй мировой войне советские (полностью подконтрольные государственному аппарату СССР) и бандеровские (полностью подконтрольные партийному аппарату ОУН-б (12)) партизанские отряды. В этом случае эксплуатируемые трудящиеся угнетенной страны выступают просто как орудие эксплуататорских классов этой же страны; и даже если трудящиеся участвуют в "освободительной" войне добровольно и с энтузиазмом, все равно нельзя сказать, что это их война. В данной ситуации война со стороны "угнетенной" страны есть война только эксплуататорских классов этой страны; в случае победы "угнетенной" страны такая война приведет - если этому не помешают какие-нибудь случайные, посторонние факторы - к укреплению политической власти эксплуататорских классов данной страны над ее эксплуатируемыми классами. Поэтому поддержка международным пролетариатом "угнетенной" страны в данном случае неизбежно будет являться поддержкой эксплуататорских классов этой страны. Однако "угнетенная" страна может быть представлена в войне с "угнетателем" и воинскими соединениями другого типа - такими партизанскими отрядами, как это было в Чечне. Накануне российского вторжения буржуазное государство в Чечне еще окончательно не сформировалось, его аппарат - в том числе и главная часть госаппарата, армия - еще не вышел из состояния младенчества, и потому в защите Чечни от российских оккупантов регулярные воинские части играли ничтожную роль уже хотя бы в силу своей малочисленности. Подавляющее большинство защитников Чечни составляли партизаны: причем в отличие от партизан-бандеровцев, которыми их партийное руководство управляло железной рукой - с помощью службы безопасности (СБ, "служба безпеки"), хорошо отлаженный аппарат которой запустил свои щупальца в каждый бандеровский отряд и не позволял ни одному руководителю отряда ни на йоту отклониться от указаний "центрального проводу", - большинство чеченских партизанских отрядов не было подконтрольно ни госаппарату Чечни, ни аппарату какой-либо чеченской буржуазно-националистической политической организации. А раз за спиной командира, когда он оказывается лицом к лицу со своими подчиненными, нет ни государственного, ни партийного аппарата (есгь, правда, клановая, по-чеченски - тейповая организация, но такого рода пережитки родоплеменных отношений - это палка о двух концах: в классовом обществе они выступают не только как вспомогательный механизм подчинения эксплуатируемых эксплуататорам, но и в качестве механизма, обеспечивающего какой-то, пусть и слабый, но все же контроль эксплуатируемых над эксплуататорами), то его подконтрольность своим подчиненным неизбежно увеличивается. Это хорошо подметили Маркс и Энгельс: "Его партизаны подчиняются только ему, но и он всецело зависит от них. ...Предводитель партизан не может постоянно вести себя властно и повелительно - ему часто приходится угождать своим партизанам..." (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т.8, стр. 336). Правда то, что партизанскими отрядами в Чечне руководили и руководят представители чеченской буржуазии. Однако учитывая сказанное выше, а также то, что чеченские мелкие буржуа и пролетарии пошли в партизаны не только по доброй воле, но и сами (а не по мобилизации); учитывая также то, что они самовооружились (правда, буржуазное правительство Чечни открыло перед ними двери арсеналов, но это не было похоже на выдачу оружия солдатам - в данном случае оружие стало собственностью трудящихся) - следует сделать вывод, что партизанские отряды в 1994-96 гг. в Чечне являлись формой классовой самоорганизации мелких буржуа и пролетариев; что чеченские трудящиеся не являлись в этой войне орудием тамошней буржуазии, но сами поставили над собой ее представителей в качестве своих политических и военных руководителей (13); что, таким образом, война со стороны Чечни была по своему классовому содержанию общенародной - ее вела не только буржуазия, но и мелкая буржуазия, и пролетариат как самостоятельные классовые силы. Когда против страны-"угнетателя" со стороны "угнетенной" страны выступают такие силы, то победа "угнетенной" страны в войне ведет к ослаблению политической власти эксплуататорских классов данной страны над ее эксплуатируемыми классами. (Так и произошло в Чечне: несмотря на все свои усилия, ее правительство до сих пор не разоружило народ, поэтому государственный аппарат Чечни так до сих пор и находится в недоделанном состоянии, а власть правительства не простирается дальше Грозного. Таким образом, мало того, что война с Чечней сильно расшатала российское буржуазное государство в целом; эта война привела саму Чечню в состояние безвластия, из которого эта страна до сих пор еще не вышла. Тем самым подтверждается правильность позиции ОК МежРП, выступавшего в поддержку Чечни в ее войне с Россией.) Поэтому в данном случае поддержка международным пролетариатом "угнетенной" страны действительно может не быть поддержкой эксплуататорских классов этой страны. Как видим, Троцкий сделал теоретическую ошибку, которую вслед за ним повторили Родин и Слуцкий: он не стал уточнять, как именно организованы те силы, которые выступают со стороны "угнетенной" страны в войне против страны-"угнетателя". Между тем если не поставить этот вопрос и не решить его правильно, то можно... пойти вопреки собственным програмным заявлениям: поддержать буржуазию и бюрократию "угнетенной" страны. (Как происходят подобные вещи, мы уже знаем: вспомним, как по-разному относится тов. Слуцкий к русским и украинским националистам и как ради того, чтобы поддержать самостийную Украину против российского империализма, он закрыл глаза на тот национальный гнет, которому подвергает русинов украинская буржуазия). Во времена Троцкого эта ошибка не имела такого большого практического значения, как сегодня: тогда увеличение политической независимости колониальной, полуколониальной или даже просто экономически зависимой страны сразу подталкивало прогресс производительных сил этой страны - поэтому даже укрепление политической власти эксплуататорских классов такой страны над ее эксплуатируемыми классами в какой-то мере шло последним на пользу. Учитывая еще и то, что в те времена социалистическая революция была невозможна, мы приходим к выводу: в то время поддержка эксплуататорских классов "угнетенных" стран в войне против буржуазии стран-"угнетателей" была неплохим делом для международного пролетариата. Сегодня же дело обстоит совсем не так. В конце ХХ века подавляющее большинство стран, экономически зависимых (в разной степени - вплоть до почти колониальной зависимости) от высокоразвитых капстран, обладает политическим суверенитетом; тем не менее их отставание от последних в развитии производительных сил растет. Кроме того, во второй половине ХХ века мировая социалистическая революция стала возможна и необходима - необходима во всех смыслах. Сроки ее относительно близки. Поэтому сегодня международному пролетариату имеет смысл поддерживать "угнетенные" страны против стран-"угнетателей" далеко не во всех случаях, а лищь тогда, когда победа "угнетенной" страны способствует разрушению эксплуататорских государств во всем мире, и прежде всего в самой этой стране - тем самым начиная ту работу, которую доделает социалистическая (коллективистская) революция. Из всего вышесказанного следует: в программе нашей будущей партии ни в коем случае не должно быть устаревшего положения о поддержке "угнетенных стран в войне против угнетателей", переписанного Слуцким и Родиным из "Переходной программы". Чем его заменить - см. проект программы Коллективистской партии, пункт 4, первый абзац. 4. Как назвать нашу партию? Наверное, некоторые читатели моих "Замечаний" думают: "Вот Бугера обвинил Слуцкого и Родина в подготовке ненужных расколов в МежРП... А сам-то хорош! Придумал новую кличку для нашей партии, хотя все мы уже вроде бы согласились на название "Международная рабочая партия". Разве это не попытка расколоть наши ряды по совершенно пустяковому поводу? " Конечно, не стоит раскалываться из-за названия партии - и если большинству среди нас мой вариант названия не придется по вкусу, я спорить не буду. Но мотивы, по которым его предлагаю, все же считаю нужным довести до сведения своих товарищей - эти мотивы достаточно важны. Изложил я их в уже цитированном выше письме А. Губайдуллину: "Новые термины - коллективизм, коллективистская революции, Коллективистская партия - вместо привычных "социализм" и "коммунизм" я ввожу... из следующих соображений. В сознании миллиардов людей в течении 75 лет снова "социализм" и "коммунизм" ассоциировались с государствами типа СССР и с партиями типа ВКП(б) - КПСС. Нашей же партии, которая будет учреждена этим летом, необходимо четко и ясно заявить, что она не имеет ничего общего ни с теми, ни с другими. Более того: следует показать, что наша партия не является новым переизданием даже такой пролетарской революционной организации, как РСДРП(б) - РКП(б). Тогда была одна революция, теперь будет другая (14)*; тогда у борющегося за политическую власть пролетариата были одни экономические интересы (огосударствление экономики), сегодня - другие (то, что Вы в своей статье "К чему готовы наши лидеры" называете "прямым участием коллектива и общества в распоряжении богатствами"; я на то же самое указываю словосочетанием "система централизованного самоуправления", СЦС); следовательно, современная революционная партия не может не быть иной, чем РСДРП(б) - РКП(б), с новой идеологией, сильно отличающейся от ортодоксального ленинизма. Для новой идеологии нужно новое имя - нужно тем более, что сегодня слова "социалистический" и "коммунистический" прочно ассоциируются широкими массами с такими современными партиями, которые служат эксплуататорским классам (примеры: КПРФ, РКРП, Соцпартия Франции и прочие "соц-" и "компартии" во всем мире). Это имя должно быть новым и вместе с тем хорошо знакомым, легко укладывающимся в памяти среднего современного человека и в то же время имеющим научное значение, да к тому же и соответствующим сущности новой партии. Кроме того, оно не должно быть похожим на уже известные названия уже существующих политических организаций. Всем этим требованиям соответствует слово "коллективизм". "Рабочих" партий о мире полно, "международные" тоже встречаются, а вот "коллективистских" я что-то не припомню. Кажется, мы будем первыми, кто взял себе такое имя". По этим же самым соображениям нашей будущей партии следует решительно отказаться от лозунга "реконструкции IV Интернационала", которого все еще придерживаются наши друзья из МЛТ. Тогда была одна революция, теперь будет другая; значит, новый Интернационал, который возглавит грядущую мировую коллективистскую революцию, не будет тождественен ни одному из старых. Следовательно, не нужно сбивать пролетариев с толку, навязывая им название старого Интернационала и тем самым исподволь внушая им ложное убеждение, что у рабочего революционного движения сегодня должны быть в точности те же цели, что и в первой половине ХХ века. В "Мировом курьере" (№15, май 1997г., стр.11-12) была опубликована статья "Держать выше знамя IV Интернационала" к 10-й годовщине смерти основателя и лидера МЛТ, Нагуэля Морено. В статье цитируется высказывание Морено на 2-м Конгрессе МЛТ (1985 г.) о 4 Интернационале: "Для чего был создан этот Интернационал? Чтобы руководить рабочей социалистической мировой революцией, перманентной революцией... Четвертый Интернационал тогда стал насущнейшей необходимостью. Не важно, был он слабым или нет: это программная проблема (курсив мой. - В. Б.) ...Вопрос Четвертого Интернационала является исторической задачей для будущего решения... Что мы можем изменить, так это название МЛТ. Мы можем найти любое другое. А что не можем - это изменить название "IV Интернационала", пока не найдем серьезные основания объективного характера". Морено схватил самую суть дела; спор о том, создавать ли новый Интернационал или реконструировать Четвертый - это не просто спор о названиях, за ним скрывается спор о программе. Те, кто стремится возродить IV Интернационал, хотят навязать современному рабочему движению его старую программу - "Переходную программу" Троцкого. Что из этого получается, мы уже видели на примере проекта программы, написанного Слуцким и Родиным; это было печальное зрелище. "Переходная программа" тяготела над умами наших двух авторов, когда они писали свой проект, как кошмар; и таким же кошмаром станет деятельность нашей будущей партии, если она на своем учредительном сьезде сделает этот проект своей программой. Те же, кто осознает, что в канун ХХI века перед рабочим движением встают новые цели, и в силу этого пролетарские революционеры нуждаются в новой программе, - те понимают, что серьезные объективные основания для смены имени Интернационала уже давно существуют. Четвертый Интернационал давно уж мертв, и нет смысла воскрешать его. Его основатели хотели, чтобы он "руководил рабочей социалистической мировой революцией, перманентной революцией", но на самом деле его объективное значение для рабочего движения заключается в другом - среди родившихся в процессе его раскола организаций оказались такие, которые сумели сохранить слабые искорки революционной традиции (15) и стать теми резервуарами, из которых новый Интернационал будет черпать огромную часть своих кадров на первом этапе своего становления. За это ему огромное спасибо от современных революционеров и вечная память в их сердцах; но при этом следует предоставить мертвецам хоронить своих мертвых - надо сдать в музей "Переходную программу" и выдвинуть своей целью создание нового Интернационала. По этому вопросу на учредительном съезде нашей партии надо принять особую резолюцию, в которой создание нового Интернационала будет поставлено как цель нашей партии; всем дружественным нам организациям - начиная с МЛТ - будет предложено присоединиться к этой цели, отказавшись от лозунга "реконструкции IV Интернационала", а тем из них, которые еще не готовы немедленно согласиться на такое предложение, будет предложено провести дискуссию по данному вопросу. Не стоит делать культ из цифры IV и молиться на тексты шестидесятилетней давности. Не стоит также переодеваться в старые костюмы и называть себя древними именами. Чтобы широко и уверенно шагать в будущее, нужно оставить себе из славных традиций прошлого только самое необходимое, вытряхнув из рюкзака весь лишний хлам. 17.01 - 28.01.98. Примечания. 1) К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., 2-е изд., т.8, стр. 119, 122 2) Речь идет о первой мировой войне. - В. Б. 3) Противники этого взгляда часто возражают, что семьдесят лет - слишком малый срок существования для общественно-экономической формации. Однако это возражение не основано ни на чем, кроме того факта, что до ХХ века таких короткоживущих формаций не бывало. Ну так что ж, - раньше не бывало, а в ХХ веке появилась! 4) Примечание от 11.02.03: проект программы Коллективистской партии и расширенный вариант статьи "Что делает пролетариев способными совместно управлять обществом?" - "Компьютеризация как предпосылка социалистической революции" (впервые опубликованный в журнале "Альтернативы", №3, 1999) см. в нашем с М. Инсаровым сборнике "Теория и практика коллективизма" (2002 г.). 5) Эти споры обещают быть особенно интенсивными в силу того, что сразу после своего учредительного съезда наша партия еще не станет массовой политической организацией, играющей большую роль в рабочем движении. Дело в том, что существует своего рода исторический закон: чем меньше пролетарская революционная организация и чем меньше ее роль в рабочем движении, тем интенсивнее идут в ней споры по таким теоретическим вопросам, которые имеют лишь отдаленное отношение к практическим задачам рабочего движения. Нельзя сказать, что это целиком и полностью плохо: в этом есть даже свой позитивный момент - члены маленькой организации вырабатывают навыки аналитического и синтетического мышления, шлифуют свою логику, что несомненно поможет многим из них при решении практических проблем, которые встанут перед их организацией, если она подрастет. Этот закон - просто реальный факт, который нельзя игнорировать. 6) Вот только еще не хватало - чтобы пролетарская революционная партия руководствовалась буржуазным юридическим документом! Да ведь революция заставит нас неисчислимое множество раз нарушать эту Декларацию! 7) Те, кто с радостью откликается на призыв к полному отказу от алкоголя, - это в большинстве своем шибко озабоченные своим здоровьем мещане, желающие прожить подольше. Такие люди не могут быть борцами. Нам же нужны в первую очередь люди совсем другого склада - отчаянные, не жалеющие себя ни в работе, ни в любви, ни в борьбе; такие люди могут и крепко выпить, не попадая при этом в рабство к зеленому змию. Именно такие люди составляют большинство среди настоящих борцов - люди, каждое мгновение готовые умереть и потому беззаботно относящиеся к своему здоровью. 8) Примеры того, какая судьба нам угрожает, если мы не изживем в своей организации утопическое мышление, см. в 3-ем и в 8-ом томах 2-го издания сочинений Маркса и Энгельса - 2-ую часть книги "Немецкая идеология", статью "Истинные социалисты" и памфлет "Великие мужи эмиграции". Мы и так сейчас очень похожи на тех уродцев, которых полтораста лет назад высмеяли Маркс и Энгельс, и в конце концов полностью уподобимся им, если не осознаем этого ужасного сходства и не постараемся его преодолеть. 9) Слова "В Советском Союзе - класс, консолидировавший украинцев в нацию" в оригинале письма отсутствуют. Добавлены мною при подготовке данной статьи. 10) Можно было бы припомнить и другие грехи русинских националистов - например, то, что часть их тяготеет к союзу с националистами русскими против общего врага, украинских националистов. Ну и что? Не является же это основанием для того, чтобы отказываться от участия в борьбе русинских трудящихся за свободу от национального гнета, предоставляя исключительное право организовывать их в процессе этой борьбы... тем же русинским националистам! 11) Повезло чеченцам, что они представляют собой нацию - этническую общность, имеющую, согласно взглядам идеологов МЛТ, право на самоопределение. Этот факт создал для МЛТ возможность поддержать чеченских партизан. А вот интересно, какую позицию по поводу войны в Чечне МЛТ заняла бы, если бы чеченцы не были нацией - как, например, русины? 12) Организация украинских националистов (бандеровская фракция). 13) В отличие, например, от республик бывшего СССР в конце 80-х - начале 90-х гг., где массовые выступления за отделение от Советского Союза целиком и полностью управлялись аппаратами буржуазных политических организаций, являвшихся орудиями обуржуазивающейся республиканской бюрократии. 14) По аналогичным соображениям я эаменил привычное слово "советы" "комитетами самоуправления трудящихся" - КСТ. 15) Примечание от 11.02.03: теперь, через 5 лет после написания этой статьи, ее автор, с тех пор полевевший и глубже осмысливший историю IV Интернационала и нынешние политические позиции его осколков, может с уверенностью утверждать: "слабые искорки революционной традиции", сохраненные этими самыми осколками, сохранились лишь в их пропаганде, но никак не в прочей практической политике. Современные "троцкистские" и полу-"троцкистские" организации являются либо мелкобуржуазными, либо левобуржуазными - но ни одна из них не является пролетарско-революционной, в том числе и МЛТ, отнюдь не худшая среди них. И хотя даже самые правые "троцкисты" левее большинства "сталинистов" и "маоистов", тем не менее даже самые левые "троцкистские" организации "не тянут" на пролетарскую революционность: насколько мы с М. Инсаровым можем судить по нашему почти двенадцатилетнему (с 1991 г.) опыту контактов с разнообразнейшими "троцкистами", хотя бы сколько-нибудь последовательными пролетарскими революционерами среди них иногда бывают лишь отдельные личности и очень маленькие группы, а мало-мальски заметные организации - никогда. Из письма В. Бугеры к В. Дамье и В. Платоненко ...поговорим о революционной организации пролетариата. Поцитируем № 4 "Пролетарской трибуны" - разумеется, аккуратно соблюдая этикет и не проговариваясь, какое из имен авторов настоящее, а какое псевдоним. Яр.Вокулак пишет в "Анти-Васильеве": "... партия - организация буржуазная, она порождена буржуазным обществом и наиболее отвечает ему своей структурой". Совершенно верно... если заменить прилагательное "буржуазная (-ое)" на "капиталистическая (-ое)". Партия - это высшая форма политической организации всякого класса, порождаемого капиталистическим обществом, а не только буржуазии; и лишь такая организация, которая порождена капиталистическим обществом и наиболее отвечает ему своей структурой, способна отнять у буржуазии политическую власть и тем самым расчистить человечеству дорогу к коммунизму. Так всегда было в истории человечества: преграды, стоящие на пути от старого этапа общественного развития к новому, испокон веков ломали не какие-то "гости из будущего", а организации, вызревшие внутри старого этапа и укорененные в нем - плоть от его плоти, кость от его кости. Например, раз уж Вокулак прибегает к аналогии с феодализмом: "Подобно тому, как рыцарский орден есть организация феодальная, порожденная феодальным обществом и наиболее отвечающая ему самой своей структурой, так и партия -организация буржуазная... И бороться с капитализмом, опираясь на партию, так же нелепо, как бороться с феодализмом при помощи рыцарского ордена", - то вспомним, какие организации первыми начали политически обеспечивать переход от феодализма к капитализму, опираясь на буржуазию (и на те феодальные группировки, которые опережали своих собратьев по классу на пути обуржуазивания) и вводя благоприятствующие развитию капитализма законы - вводя путем насилия над теми феодалами, которые отстаивали старую добрую феодальную раздробленность; какие организации впервые стали государствами, соответствующие формировавшимся в процессе развития капитализма этносам нового типа - нациям; наконец, под политической властью каких организаций замена феодальных производственных отношений капиталистическими зашла так далеко, что стала необратимым процессом. Может быть, это буржуазные парламентские или президентские республики, монархии конституционного или бонапартистского типа? Черта с два - абсолютные монархии. Вовкулак позабыл о том что феодализм рождал не только рыцарские ордена: на закате своих дней он разродился абсолютными монархиями, похоронившими феодализм и затем погибшими от руки тех классов, для роста которых они же расчистили место. Так называемые "революции" типа Великой Французской были лишь заключительными актами социальных - и в то же время политических! - революций, начавшихся за несколько сотен лет до того; и первыми политическими лидерами этих революций, основателями буржуазной государственности были... феодальные абсолютные монархи. Так, во Франции первым буржуазным революционером в политике был не Робеспьер, не Мирабо, а Людовик XI. Именно абсолютные монархии - может быть, и в меньшей степени, чем рыцарские ордена, но все-таки "отвечающие" феодализму своей структурой (1) - позволили буржуа, освободившимся от произвола баронов и герцогов и ставшим гражданами национальных государств, окрепнуть до такой степени, чтобы они смогли свергнуть эти монархии и создать более буржуазные формы государственности. Робеспьер был невозможен помимо Людовика XI; Кромвелю неоткуда было бы взяться без Генриха YII Тюдора. А ведь Людовик и Генрих "отвечали" феодализму... Такова диалектика истории: отрицание каждого ее этапа порождается не иначе, как самим этим этапом внутри себя. Но вы, уважаемые, этой диалектики не понимаете: вам кажется нелепым бороться с феодализмом под руководством "отвечающей" ему организации. Впрочем, у анархистов всегда было плохо с диалектикой. Итак, вести эффективную работу по разрушению некоего общества может лишь организация, порожденная этим обществом и отвечающая - не наиболее, но все-таки отвечающая - ему своей структурой. В случае с капитализмом это выглядит так. Лишить буржуазию политической власти, не объединяясь при этом в очень авторитарную - такую, как демцентралистская партия - организацию пролетариат мог бы лишь при том условии, что уже под властью буржуазного государства он представлял бы собою единый коллектив (2) - до такой степени единый, что миллионы его членов могли бы принимать совокупные решения не менее быстро и реализовывать их не менее согласованно, чем то же буржуазное государство и другие эксплуататорские авторитарные организации. Однако это невозможно по двум причинам. Во-первых, как бы высоко ни были развиты информационные технологии, позволяющие большим людским массам быстро обмениваться информацией и совокупно, без деления на начальников и подчиненных принимать управленческие решения (3), обладающая политической властью буржуазия добровольно допустит объединение пролетариев в коллективы лишь в сфере производства и лишь постольку, поскольку это будет нужно для успешного хода производственных процессов. (Подчеркиваю - добровольно допустит; конечно, если на нее хорошенько надавить, то она допустит и большее, но для того чтобы хорошенько надавить, пролетариату необходимо еще до начала давления быть способным создать организацию, действующую не менее быстро и согласованно, чем буржуазные авторитарные организации. Здесь вы, друзья мои анархисты, попадаете в замкнутый логический круг, из которого вам не выбраться). Во-вторых, в эпоху НТР капитализм (как и неоазиатский способ производства, как и вообще классовое, антагонистическое общество) препятствует развитию производительных сил, помимо воли капиталистов делающих пролетариев способными объединяться в большие коллективы, следующим образом: а) монополистический характер современного капитализма прямо тормозит компьютеризацию производства, да и всех прочих сфер человеческой деятельности, а главное - дальнейшее совершенствование информационных технологий (в частности, недаром столько проклятий сыплется на голову Билла Гейтса!); б) мировая система империализма препятствует компьютеризации средне- и слаборазвитых стран, сосредотачивая развитие "высоких технологий" преимущественно в нескольких богатейших странах; в) благодаря классовой структуре общества даже в самых высокоразвитых странах значительная часть населения занята малоквалифицированным трудом, хотя уже на данном уровне развития производительных сил немалая доля этого труда могла бы быть автоматизирована и компьютеризована; г) масса ресурсов уходит на избыточное потребление элиты общества; д) наконец, в антагонистическом обществе, классовую структуру которого предохраняют от размывания эксплуататорские государства, НТР настолько быстро увеличивает угрозу глобальной экологической катастрофы, что даже и без точных подсчетов и выкладок очевидно: если мировой пролетариат не начнет отнимать политическую власть у мировой буржуазии до того, как хотя бы в некоторых странах пролетарии объединятся в коллектив, то технологическое развитие так никогда и не достигнет того уровня, на котором последнее станет возможным, - гибель человечества окончательно и бесповоротно остановит развитие производительных сил. Короче говоря, пролетариат и буржуазия просто не доживут до тех пор, когда первый сможет лишить последнюю политической власти, не объединяясь в демцентралистскую партию. Такого уровня своего развития, на котором это дело было бы возможно, производительные силы человечества могут достичь лишь после - в крайнем случае, в процессе - экономической экспроприации мировой буржуазии. Но мы же с вами знаем, что экономическая экспроприация капиталистов не может начаться иначе, как с их политической экспроприации (4). Так что у пролетариата нет иного выхода, иного пути самоорганизации для борьбы с буржуазным государством, кроме как создавать демцентралистскую партию. Братцы мои, анархисты, поймите одну простую, как пареная репа, вещь: развалить буржуазное государство может лишь такая организация, в структуре которой преобладают отношения авторитарного управления (еще раз напоминаю - посмотрите в "Пути к коммунизму", что такое отношения индивидуального, авторитарного и коллективного управления. Правда, ты, Вадим, уже читал это... аж в позапрошлом году, но с тех пор, конечно, мало что помнишь). Конечно, если при этом в такой организации не будет высока и доля коллективных отношений, то данная организация не будет пролетарской: это означает, в частности, что в пролетарской демцентралистской партии контроль подчиненных над руководителями полнее и "плотнее", чем в буржуазном демократическом государстве. Однако Вовкулак совершенно прав, констатируя, что как при буржуазной демократии, так и в демцентралистской партии руководители избираются на определенные сроки - с последующим безоговорочным подчинением в течение этих сроков; здесь разница между буржуазной и пролетарской демократией проявляется лишь в том, что в аппарате демцентралистской партии заведомо выше процент выборных должностей, чем в аппарате исполнительной власти самого демократического буржуазного государства, а у съездов и конференций такой партии заведомо больше исполнительных функций, чем у любого парламента или муниципалитета (если это не так, то мы имеем дело либо с не совсем буржуазным государством, либо с не совсем - или с совсем не - пролетарской партией) . Вовкулак не прав в другом - в том, что он полагает, будто отмеченное им сходство в структуре буржуазного демократического государства и демцентралистской партии типа РСДРП(б) свидетельствует о непролетарском характере последней. На самом же деле классовый характер политической организации определяется - как вы уже видели из моего письма В.Андриевскому - ее отношением к наличному государственному аппарату; конечно, это отношение в свою очередь обусловлено социальным составом и структурой организации, но зависимость здесь далеко не прямая (например, в буржуазной партии может не быть ни одного буржуя, как в некоторых фашистских организациях; или мелкобуржуазная партия может быть структурирована так же, как и буржуазная - примером здесь может служить германская социал-демократия до и после первой мировой войны), и в каждом отдельном случае ее надо устанавливать отдельно, пуще огня избегая односторонних (как у Вовкулака) и поверхностных аналогий. Когда мы изучаем некоторую организацию, то сперва надо определить ее отношение к наличному госаппарату (и тем самым - ее классовую сущность) по ее практической политике, а уж затем решать вопрос, почему организация с такой классовой сущностью состоит именно из таких, а не иных людей и структурирована так, а не иначе (5). Несомненно то, что РСДРП(б) с момента своего возникновения выдерживала весьма последовательную установку на разрушение наличного буржуазного госаппарата и не изменяла ей до конца - то есть до того, как структуры этого госаппарата таки были полностью разрушены в 1917-18гг. (То, что часть кадров старого госаппарата перешла в новый и тем самым перекинула ниточку преемственности между ними, ни в коей мере не является виной большевиков. Это было неизбежное следствие низкого уровня развития производительных сил, а также той экстремальной ситуации, в которой Россия находилась после первой мировой войны). Также несомненно, что РСДРП(б) была нацелена на последовательную, полную экспроприацию буржуазии - и способствовала ее осуществлению. Конечно, мы знаем, что после прихода РСДРП(б) к власти экономическая и политическая власть перешла к новым эксплуататорам (вы называете их буржуями, я - неоазиатскими бюрократами). Однако почти все те люди, которые стали новыми эксплуататорами после революции, - были ли они эксплуататорами уже тогда, когда политическая власть еще оставалась в руках старой буржуазии? Нет, не были. И вот это обстоятельство, наряду с двумя предыдущими, свидетельствует о пролетарском характере РСДРП(б). Назвать Людовика XI первым французским буржуазным революционером я имел основания: в его время буржуазия уже существовала как эксплуататорский, хотя и лишенный политической власти класс, и Людовик был первым из тех, кто повел французскую буржуазию по ее долгому пути к политической власти. А кого вела к политической власти РСДРП(б)? Своих аппаратчиков? Правильно: но ведь до 17-го года они, в массе своей, не принадлежали ни к одному из эксплуататорских классов! А раз так, то какой из наличных классов только и могла представлять РСДРП(б) до 18-го года, последовательно борясь за политическую и экономическую экспроприацию буржуазии? Разумеется, пролетариат, потому что такая экспроприация соответствовала его коренным интересам больше, чем коренным интересам любого другого из наличествовавших в то время классов российского общества. Итак, РСДРП(б) была пролетарской партией; и в тот исчезающе малый исторический момент, когда политическая экспроприация старых эксплуататоров уже завершалась, а новые правители еще только начинали оформляться в класс новых эксплуататоров, РСДРП(б) - РКП(б) осуществляла диктатуру пролетариата (сперва совместно с левыми эсерами, затем - в гордом одиночестве) (6). И до тех пор, пока буржуазия и пролетариат не исчезнут как классы, высшей формой пролетарской организации будет политическая партия типа РСДРП(б). Конечно, друзья мои анархисты, вы предлагаете очень милую форму организации - чтоб избранные функционеры являлись не более, чем посредниками в информационном обмене между местными организациями, чтобы всех этих функционеров можно было в любой момент переизбрать... Однако такой кусочек будущего может сравниться по быстроте и согласованности действий с буржуазным государством лишь при условии такого полного овладения компьютерными системами, которого, как мы уже видели, пролетариат не сможет достигнуть до тех пор, пока буржуазия удерживает политическую власть. А без этого условия все ваши анархистские профсоюзы и федерации перед лицом буржуазного государства - все равно, что рыхлый снег перед булыжником. Вообще движения и организации, в структуре которых не преобладают отношения авторитарного управления, могут достигать хотя бы временных успехов в разрушении буржуазного государства лишь в особых условиях, подобных тем, что недавно сложились в Чечне и Албании: как правило, для таких успехов необходимо, с одной стороны, очень уж сильное разложение буржуазного государства, а с другой - сильные пережитки родоплеменных, клановых связей среди трудящихся, сообщающие децентрализованной организации устойчивость и боеспособность. Разумеется, второе условие выполнимо только для довольно отсталых аграрных областей (или для областей, где более-менее развитая промышленность и основанная на ней урбанистическая культура окружены относительно отсталой аграрной культурой); таким образом, вышеупомянутые успехи могут иметь лишь локальный характер и только лишь разрыхляют почву для мировой пролетарской революции. В большинстве же регионов мира ваша рыхлая каша ничего не поделает против булыжников-государств. Так что зря вы используете переизданную вами в позапрошлом году брошюрку Банса и Дешана "Что такое анархо-синдикализм?" в качестве пропагандистского материала: изложенные там рекомендации, как готовить и делать социальную революцию, не более, чем красивая утопия. * * * Различие между утопистом и ученым состоит в том, что утопист говорит: "Так должно быть, потому что я думаю, что это хорошо", - а ученый изучает объективные законы, по которым развивается предмет его познания, делает доказательный прогноз развития этого предмета и, сообразуясь со своим прогнозом (независимо от того, насколько последний приятен данному ученому), действует. Разумеется, при этом он предсказывает дальнейший ход развития изучаемого им предмета как неизбежный. Конечно, человеческое познание всегда конечно, ограничено (хотя его границы со временем расширяются); на каждом очередном этапе нашего познания мы можем охватить ткань причин и следствий, в которую вплетено познаваемое нами явление, лишь частично. Охваченная нами часть причинно-следственной ткани есть предмет нашего исследования на данном этапе нашего познания. Разумеется, этот предмет - как и все в мире - развивается (а вместе с ним развивается и то явление, ради познания которого мы начали познавать этот предмет и которое является одним из проявлений последнего); и то в развитии этого предмета, что обусловлено им самим (и что мы можем предсказать на данном этапе нашего познания), является необходимым, а то, что обусловлено всей остальной, не охваченной нами причинно-следственной тканью, - случайным. Понятное дело, что случайное - это то, что не учтено нами; если бы мы его учли, то оно было бы не случайным, а необходимым. Так на хрена же нам каждый раз, когда мы делаем прогноз, оговариваться: "Конечно, из того, что дела обстоят так-то и так-то, следует, что будет то-то и то-то; однако если в дело вмешается какой-то фактор, которого мы сейчас не можем учесть, то что-то будет как-то иначе"? Не проще ли сразу сказать: "Дела обстоят так-то и так-то, а значит, неизбежно будет то-то и то-то" - и уверенно действовать, предложив тем, кто сомневается в неизбежности предсказанного нами результата, противопоставить нашему прогнозу не одни только сомнения, а свой собственный прогноз - более доказательный, более истинный (чтобы мы могли согласиться, что неизбежно сбудется именно он, а не наш прогноз). Если же кто-то говорит нам: "Вот эти факторы ведут к тому-то и тому-то, а вон те - к другому; и если возобладают эти факторы, то будет так, а если те-то-вот этак; и это все, что я могу сказать вам по данному вопросу", - то такому человеку не надо оправдывать и возвышать свою позицию, ссылаясь на "альтернативность развития" и гневно клеймя "фаталистов"; ему просто следует признать, что он еще не закончил изучать свой предмет исследования и хотя уже знает его различные стороны, но пока что не вполне уловил общую связь, объединяющую их в развивающееся целое. Само по себе такое признание ничуть не постыдно. Более того: иногда можно начинать уверенно действовать еще до того, как выработан однозначный прогноз будущего. Например, если мы знаем, что так же, как и на протяжении всего ХХ века, в ХХ1 веке в разных уголках планеты время от времени будут складываться условия, приводящие к менее или более (вплоть до необратимой экспроприации старых эксплуататоров) победоносным пролетарским восстаниям; если мы знаем также, что НТР делает современных пролетариев все более и более способными к организации в управляющий обществом коллектив, а также все более заинтересованными в такой самоорганизации; если мы, однако, еще не произвели точных расчетов, неопровержимо доказывающих, что современная человеческая деятельность (прежде всего производственная) достаточно компьютеризованна для того, чтобы экспроприировавший старых угнетателей пролетариат не отдал экономическую и политическую власть новым угнетателям, - все равно мы можем уверенно приниматься за пролетарско-революционную работу (а вышеупомянутые расчеты доделаем потом, уже в ходе этой работы). Даже если пролетариат еще не способен владеть производительными силами на началах общественной собственности, все равно победоносные пролетарские восстания обязательно подтолкнут прогресс производительных сил во всем мире (так же, как это было в ХХ веке) и тем самым все-таки приблизят человечество к коммунизму: в результате этих восстаний пролетариат в любом случае лучше овладеет компьютерными системами. В статье "О чеченской войне и не только о ней" я выразил эту мысль так: "... если вы увидите, что революция назрела (а это сегодня очевидно - если нынешние господствующие классы сохранят за собой власть, через несколько десятков лет человечеству будет каюк), но сомневаетесь в том, будет ли она социалистической - отбросьте сомнения, готовьте ее и участвуйте в ней. Потом разберемся, социалистической она вышла или нет". Вадим по этому поводу написал на полях следующее замечание: "Вот уж нет! Охота была таскать каштаны из огня для "прогресса". - "Дяденька, достань воробушка! - Неохота нагибаться!". Вадим, тебе попадалось когда-нибудь такое место у Раймона Арона: "Марксисты... соизмеряют задачи не со своими силами, а со своими мечтами?" Одним из ваших пропагандистских материалов является брошюра Банса и Дешана "Что такое анархо-синдикализм?" (кстати, Вадим, это ты ее на русский язык перевел или еще кто-нибудь? ),изданная вами в позапрошлом году; и раз вы используете ее в своей пропаганде, то, критикуя ее, я критикую ваши взгляды. Так вот, братцы-анархисты, эта брошюра - хороший пример того, что получается, когда соизмеряют задачи не со своими силами, а со своими мечтами. Бансу и Дешану очень хочется, чтобы трудящиеся разрушили эксплуататорское государство и овладели производительными силами без демцентралистской партии; и вот они ставят революционерам задачу - так хорошо распропагандировать трудящихся во всех отраслях производства (одной, нескольких стран или всего мира - как получится; так я понял то, что в главе "Средства" раздела "Революция" Банс и Дешан тщательно обходят вопрос о том, в каких масштабах трудящиеся будут осуществлять нижеследующее), чтобы те объединили свои усилия, создали согласованно действующие синдикалистские профсоюзы, разложили армию и в один прекрасный день путем всеобщей захватной стачки установили коммунизм. При этом Банс и Дешан хорошо понимают, что: "Быстрота, эффективность и объединение сил должны не дать государству оправиться от первого шока, иначе рабы капитала, используя современное оружие, могут свести все завоевания на нет" (стр.6). Однако возможно ли обеспечить "быстроту, эффективность и объединение сил" современных пролетариев, в их борьбе с буржуазным государством, теми средствами, которые предлагают Банс и Дешан? Нет - и не только потому, что современный пролетариат недостаточно овладел компьютерными системами. Есть и другие причины; чтобы понять их, давайте начнем с того, что снова обратимся к ...Албании. В одной из своих статей об албанском восстании я писал: "...современное албанское общество все еще затронуто индустриализацией меньше, чем любая другая европейская страна: рост городов, миграция населения из деревень в города, из одних городов в другие, расселение работающих на одном предприятии людей в разных концах города, размельчение (нуклеаризация) семей в этой стране не зашли так далеко, как, скажем, в России. Не только в деревнях, но и в городах Албании соседи с детства знают друг друга - так же, как и их предки в нескольких поколениях; они не только живут рядом, но и связаны друг с другом узами родства, личной и семейной дружбы, работы на одном предприятии. В Албании редко встретишь обычную для крупных городов СНГ ситуацию, когда люди плохо представляют себе, кто их соседи по подъезду. В такой стране, как Албания, люди возмущаются не в одиночку, а совместно и потому склонны, чувствуя поддержку близких, претворить свое возмущение в решительные действия, быстро приобретающие массовый характер. Если искра проскочит в одном доме - запылает квартал, вспыхнет квартал - загорится город; а много ли надо времени в маленькой стране с относительно высокой (на равнинах) плотностью населения, чтобы искры народного гнева разлетелись по всем городам? Албания - еще во многом страна Х1Х века; а в прошлом веке восстания крестьян и рабочих вспыхивали в странах Средиземноморья с легкостью необыкновенной..." Для всякого классового общества на любой ступени его развития верно то, что различные угнетенные классы, слои и группировки объединяют свои усилия в борьбе с угнетателями лишь тогда, когда не только их коренные, но и сиюминутные интересы явно, очевидно, ощутимо - и очень болезненно - проявляют себя как общие для них. Для современного индустриального общества это верно в квадрате: несмотря на развитие транспорта и средств связи, индустриализация разреживает, делает более поверхностным и бедным общение не только между представителями разных угнетенных слоев общества, но и внутри каждого такого слоя. А из этого следует, что хотя современные пролетарии (и другие эксплуатируемые трудящиеся) относительно образованны и обладают достаточно широким кругозором, чтобы без проблем понять революционеров, объясняющих им механизмы эксплуатации и угнетения в современном обществе, - но объединить свои усилия, невзирая на профессионально-корпоративные, национальные и прочие перегородки, и свергнуть буржуазию пролетарии высоко- и среднеразвитых стран сподобятся лишь в не менее (как правило, даже более) экстремальной ситуации, чем та, в которой оказались албанские трудящиеся. А до тех пор, пока такая ситуация не возникнет, все попытки инициировать создание последовательно революционного синдикалистского профсоюза (или федерации профсоюзов), охватывающего весь (как это требуется по плану Банса-Дешана) пролетариат хотя бы одной высоко- или средне развитой страны (а тем более нескольких таких стран) и планомерно подготавливающего операцию "Экспроприация буржуазии", обречены на полный провал. Такой пролетариат в любом случае войдет в экстремальную ситуацию, делающую его революционным (7), лишь с массовыми реформистскими и, возможно, с несколькими более-менее революционными, но маленькими и слабыми профсоюзами. Надеюсь, вам не нужно долго объяснять, что реализвция плана Банса-Дешана в экстремальной ситуации типа албанского кризиса или империалистической войны никак невозможна: самоорганизация трудящихся в синдикалистский профсоюз, охватывающий весь пролетариат даже одной страны, мыслима лишь до такой ситуации, в течении десятилетий мирной жизни при относительно демократическом буржуазном режиме... Короче говоря, объединение усилий пролетариата любой современной высоко- или среднеразвитой страны в борьбе за свержение буржуазной власти возможно лишь при условии, что в тот момент, когда этот пролетариат окажется в экстремальной ситуации - очень напряженной и притом такой, которая превращает лишение буржуазии политической власти в общий, сиюминутный , очевидный интерес всех пролетариев, - ему подвернется демцентралистская партия, в которую он мог бы влиться, как в готовую форму. Разумеется, роль такой партии не сможет сыграть какая-нибудь маленькая интеллигентская группка; эта роль по плечу лишь организации, которая изначально состояла бы из тесно связанных с рабочим движением людей, а затем бросалась бы в те отрасли производства, где пролетариат по тем или иным причинам был бы боевитее, подпитывалась бы там кадрами и там же обретала бы свою массовую базу до тех пор, пока не наступит пресловутая экстремальная ситуация. ... Все эти, достаточно несложные рассуждения вы, Вадим и Володя, могли бы проделать сами - и "сражаться не за неосуществимые утопии, а всегда лишь за действительно возможное" (А. Дюма, (Граф Монтекристо(). Однако вы предпочитаете цепляться за свои мечты и бессильно злобствовать по поводу индустриализации и (индустриалистов(. И вот как раз для того, чтобы не расставаться со своими мечтами под воздействием суровой реальности, вам нужно жить в мире многих возможностей, в котором нельзя делать однозначные прогнозы, где всякое может быть. Такой мир дает вам надежду( а вдруг все получится так, как вам хочется? А вдруг подвернется шанс? Поэтому-то вы и стараетесь представить историю как поток шансов, неожиданно налетающих на нас из будущего( и главное в этом потоке - не упустить нужный нам шанс, который неизвестно когда нам подвернется. Этот подход к истории ясно выражен у Вовкулака в (Зигзаге истории(: (Мы не знаем, какие еще подарки приготовит нам индустриальная экономика. Пока она работает против себя. И это дает нам шанс. Хороший шанс. Будем надеяться, что мы его не упустим(, - и у него же в (Анти-Васильеве(( (... Васильев, похоже, не понимает или не хочет понимать одной вещи( как умение водить машину не гарантирует от аварии, а лишь дает возможность избежать аварии, так и появление предпосылок к революции делает революцию не неизбежной, а возможной(. Этот же подход выражен у тебя, Володя, и в твоей брошюре (За пределами (первого мира(( (Как скажется экологический фактор на нынешнем витке истории, позволит ли он наконец вернуться к вольному бесклассовому обществу, основанному на моральных, а не на материальных стимулах, всерьез и надолго, или же человечество изживет себя как вид, или наконец оно или, вернее, его малая часть переживет экологический кризис, вернувшись на уровень палеолита и перейдя к охоте на крыс и ворон (ибо зайцы и олени вымрут), - сказать трудно. Пока можно лишь сказать, что первый вариант еще возможен, и значит, за него стоит бороться. Нам опять придется многое (хоть и не все) делать вслепую. Что из этого выйдет, покажет будущее. Мы все равно не имеем права сидеть, сложа руки(. То же самое выражено и в твоем прошлогоднем письме ко мне( (. . . для современного марксизма свойственна безальтернативность развития. Маркс, кстати, этим не страдал. По марксистам выходит, что Илья непременно повернет направо. Мы же считаем, что может быть и иначе. Например, окажется Илья неграмотным (или не знающим, где право, где лево, такое среди крестьян часто бывало), постоит-постоит, да и повернет наобум направо. Доедет до кабака, посидит там, услышит, что с другой стороны от того места, где он свернул, змей обретается, и наутро, протрезвев, поедет туда(. Такой подход к истории позволяет вам сколь угодно долго сохранять надежду, без которой, по-видимому, ваша жизнь утратит в ваших глазах свой смысл( надежду на то, что однажды бытие человечества придет в полное соответствие с вашими желаниями и вам, в свою очередь, не придется приспосабливать свои желания к реальному бытию. Ради сохранения этой надежды вы отказываетесь искать общую связь (причинно-следственную, каузальную по своей природе) между множеством (факторов(, составляющих наш развивающийся мир - связь, познание которой дает нам возможность делать все более и более истинные однозначные прогнозы( а вдруг такой прогноз войдет в противоречие с вашей надеждой, и вы не сможете доказать его неправильность? Как тяжко будет жить после этого... Нет, уж лучше жить в блаженном неведении, в постоянном ожидании ШАНСА, который может подвернуться в любой момент! Вы боитесь планировать( и эту трусость ты, Володя, даже выдаешь за ... диалектику. Помнишь, что ты писал мне в прошлом году( (... многие марксисты страдают вредной привычкой абсолютизировать один фактор, не замечая остальных (сам Маркс, по-моему, делал это, но делал, отдавая себе отчет, что речь идет об упрощенной модели). Отсюда - пренебрежение диалектическим единством( (Компьютер - однозначно прогрессивен!( (или (Однозначно реакционен!() и т.д. На деле - все гораздо сложнее. Тот же компьютер бросает разные гири на разные чаши весов, и какая из них перевесит - покажет будущее (будем надеяться, что лучшая)(. Эта же (диалектика( представлена в № 4 (Пролет. триб.( в статье Вовкулака (Зигзаг истории(. В ней аккуратненько, по-бухгалтерски перечисляется( вот эти проявления капиталистической индустриализации способствуют порабощению трудящихся, а эти - освобождению( вот эти результаты компьютеризации способствуют порабощению, а эти - освобождению... С одной стороны - с другой стороны... Пассив - актив... А в конце - признание своей неспособности свести баланс( (Все вышеуказанные процессы нельзя однозначно характеризовать ни как позитивные, ни как негативные. В полном соответствии с первым законом диалектики они несут в себе и ту и другую составляющую. Они не делают автоматически неизбежным переход от капитализма к коммунизму. Они лишь создают почву для такого перехода. В любом случае для совершения коммунистической революции нужно, чтобы люди попытались ее совершить. Но, если с начала века шансы на успех подобной революции непрерывно падали, то теперь они напротив все более и более возрастают. Возрастает и необходимость в такой революции... Но все это опять-таки не делает революцию неизбежной, оно лишь делает ее более необходимой(. Это не диалектика, а пародия на нее. Диалектика предполагает поиск общей связи, посредством которой противоположности взаимопорождаются и взаимоуничтожаются, переходят и превращаются друг в друга. Именно благодаря этой связи и осуществляется развитие противоречия, состоящего из этих противоположностей( познавая эту связь, мы получаем возможность предсказывать развитие данного противоречия. Если же мы лишь констатируем наличие противоположностей и останавливаемся на этом - это еще не диалектика. Это метафизика, и метафизика бессильная( все, что она позволяет нам сделать, - это прийти к тому подобию вывода, что (какая-нибудь из противоположностей (будем надеяться, что лучшая) да перевесит в конце концов(. Только познание связи между противоположностями позволяет нам предсказывать и то, на каком из будущих этапов развития противоречия будет преобладать (и насколько) та или иная противоположность, и то, во что в конце концов разрешится данное противоречие. Для того вопроса, которому посвящена моя статья (Что делает пролетариев способными совместно управлять обществом?( и Вовкулаков (Зигзаг истории(, это выглядит так( в условиях классового общества, в котором политическая власть принадлежит эксплуататорским классам, компьютеризация производства и других сфер человеческой деятельности в начале своего развития в большей мере служит порабощению эксплуататорами эксплуатируемых, чем освобождению последних (в частности, первая роль, с которой компьютеры выступают в системе отношений управления в обществе, - это роль эффективного орудия, помогающего начальникам очень полно и плотно контролировать подчиненных). Однако по мере дальнейшей компьютеризации производства; по мере того, как компьютерные системы (например, интернет) становятся все более доступными - не только в сфере производства, но и в других сферах человеческой деятельности - все более широким массам населения, спускаются все ниже и ниже по социальной лестнице( по мере того, как благодаря всему этому внутри мирового пролетариата формируется и растет слой пост-НТРовских пролетариев, а те пролетарии, которые еще остаются до-НТРовскими, все равно становятся все более способными овладеть компьютерными системами( наконец, по мере того, как, с другой стороны, всестороннее загнивание мировой империалистической системы раскалывает эксплуататорские классы все более глубокими и острыми антагонизмами (последние два десятилетия 20 века этот процесс ускоряется), тем самым ослабляя их перед лицом эксплуатируемых - и сводя на нет эффект новейших технологий контроля над массами (не сразу, разумеется, а постепенно), - по мере всего этого компьютеризация все больше и больше служит освобождению эксплуатируемых, все меньше и меньше - их порабощению эксплуататорами. Пока что нет оснований утверждать, что эта тенденция будет пресечена чем-либо, кроме возможной гибели человечества от экологической катастрофы( следовательно, наиболее истинным на данный момент выглядит следующий однозначный (8) прогноз - поскольку наряду со всем вышесказанным пролетариат остается объективно заинтересованным в свержении политической и экономической власти капитала, а ситуации, побуждающие его к этому, повторяются и будут повторяться во всем мире; поскольку капитализм продолжает порождать в среде пролетариата и вне его людей, создающих зародыши демцентралистских партий в количестве, достаточном для того, чтобы некоторые из них, оказавшись в ситуации вышеназванного типа, пустили бы в пролетариат корни и выросли бы в мощные революционные партии, - постольку компьютеризация человеческой деятельности, и прежде всего производства, с неизбежностью ведет к мировой социалистической революции (9). (Вы можете спросить меня( о какой же неизбежности тут может идти речь, если остается еще одна альтернатива - гибель человечества от экологической катастрофы? Заранее отвечаю( здесь мы имеем тот самый случай, когда, даже признав наличие альтернативы, мы можем с уверенностью действовать, как если бы ее не было и наш прогноз был однозначен. В самом деле, если человечество погибнет, то безразлично, как бы мы ни действовали; а если победит мировая революция, то нам будет очень обидно, если мы, не поучаствовав в ней на стороне будущих победителей, окажемся лохами с исторической точки зрения. Так что в обоих случаях будет плохо, если мы будем действовать, как если бы второй вариант был неизбежен. Впрочем, есть основания утверждать, что он действительно неизбежен - есть одно, хотя и косвенное, но довольно веское доказательство в пользу этого. До сих пор в истории человечества всегда было так, что новейшие производительные силы, вступая в противоречие со старыми производственными отношениями и ставя перед обществом проблемы, сами же в конечном счете порождали социальные силы, заинтересованные и способные решить эти проблемы( благодаря этому проблемы, встающие перед обществом на каждой данной ступени развития, неуклонно решались при переходе к следующей ступени. Пока что нет оснований утверждать, что этот закон когда-либо перестанет выполняться( и до тех пор, пока кто-нибудь не укажет нам на такие основания, мы можем в своих действиях исходить из того, что человечество неизбежно перейдет к коммунизму). Если бы я подробно расписал весь этот клубок причин и следствий, в котором мировая революция неизбежно следует за компьютеризацией, то моя статья не была бы опубликована в (Пролет. триб.( просто из-за ее длины. Кроме того, описание почти всех узелков и переплетений этого клубка можно встретить - правда, обычно порознь - в марксистской научной литературе и левой публицистике. Всех, кроме одного( что необходимой предпосылкой социализма является способность больших масс людей в короткие сроки обмениваться сложной информацией и совокупно, без деления на начальников и подчиненных принимать управленческие решения, и что именно компьютеризация впервые в истории человечества создает такую возможность. Вот я и сосредоточился на этом узелке - и прямо от доказательства того, что компьютерные системы впервые в истории делают людские массы способными к самоуправлению, перешел к выводу о том, что мировая социалистическая революция неизбежна. То есть если ко мне и можно отнести твое, Володя, обвинение в адрес (многих марксистов( - мол, они (страдают вредной привычкой абсолютизировать один фактор(, - то тем паче ко мне относятся и другие твои слова( (...делал это, но делал, отдавая себе отчет, что речь идет об упрощенной модели(. При этом я предполагал, что читатели, обладающие хорошей марксистской подготовкой, сами домыслят недостающие в моей статье узелки и нити причинно-следственного клубка. (По-видимому, они и домыслили( по крайней мере, те мои знакомые, хорошо владеющие марксистской диалектикой, которым я давал почитать эту статью, все поняли правильно). Однако ты, Володя, не относишься к их числу( если бы это было не так, то Вовкулак не опубликовал бы такого убогого дополнения к ней, каков (Зигзаг истории(. Зря ты в том же номере (Пролет. триб.(, в своей статье (Наши разногласия мнимые и реальные( похваляешься( (... считаю себя ... большим марксистом, чем сам Маркс(. На самом деле это не так, потому что ты не диалектик. Тебе не только до Маркса, но даже до Гегеля еще расти и расти. * * * Однажды я спорил с... членом МЛТ... Павлом Слуцким о том же, о чем сейчас спорю с вами, - о случайности, необходимости и свободе в истории. Он тогда высказывался в таком духе( мол, Владислав, как же ты утверждаешь, что мировая социалистическая революция неизбежна? Говорить так - это фатализм, это значит, что можно сложить руки и в бездействии ожидать, когда произойдет революция. На самом же деле есть альтернатива - либо победа мировой революции, либо гибель человечества... Я сейчас продолжу этот спор с ним, и вы увидите, как плавно он перейдет в наш с вами спор. Разберемся сперва, что такое фатализм и волюнтаризм. Фатализм - это философская концепция, согласно которой воля человека не является причиной его поступка. Эту концепцию замечательно иллюстрирует лермонтовская новелла (Фаталист( из цикла (Герой нашего времени(( ее герой, поручик Вулич, пытается выстрелить в себя, рассуждая следующим образом - если я могу располагать своей жизнью по своей воле, то погибну, если же выживу, то это значит, что мой смертный час предопределен помимо моей воли и что если я захочу умереть раньше или позже этого часа (при этом неважно, известен ли он мне или нет), то не смогу этого сделать. Мы видим, что согласно фатализму воля человека не включена в цепочку причин и следствий, звеном которой является тот или иной результат его поступков, и в силу этого сознание человека также не принадлежит к числу причин, порождающих результаты его поступков. Следовательно, и сами поступки являются причиной своих результатов лишь в той мере, в какой они не совершаются данным человеком, а происходят с ним. Из этого, в свою очередь, следует, что сознание и воля хотя и обусловлены чем-то, но ничего не обусловливают; будучи порождаемыми причинно-следственной тканью, составляющей наш реальный мир (10), они, ничего не обусловливая в этом мире, выходят за ее пределы... Логическая ошибка, лежащая в основе фаталической концепции, очевидна( она заключается в том, что если план, составленный человеком перед тем, как он совершил поступок, не соответствует результату поступка, то сам этот план, а следовательно, и сознание и волю того человека отказываются рассматривать как одни из причин, породивших результат (11). Фаталисты оказываются жертвой поверхностной аналогии, когда предполагается, что для того, чтобы принадлежать к числу причин результата поступка, план обязательно должен быть похож на результат( на самом же деле и несбывшийся план принадлежит к числу причин, обусловивших результат поступка. Что же касается волюнтаризма, то согласно этой философской концепции сознание и воля (или только воля - в разных вариантах волюнтаристской философии по-разному) человека хотя и принадлежат к числу причин, обусловливающих результаты поступков этого человека, но сами, в свою очередь, не обусловлены ничем, кроме себя самих. Волюнтаристы понимают свободу воли как отсутствие каких-либо внешних причин, определяющих ее характер, направленность и силу( они обвиняют в фатализме всех тех, кто тычет их носом в реальные факты жизни, доказывающие, что сознание и воля всецело детерминированы причинами, внешними по отношению к последним. Таким образом, согласно волюнтаризму сознание и воля людей привходят в причинно-следственную ткань, в которую включены людские поступки и их результаты, откуда-то со стороны. Получается, что и фаталисты, и волюнтаристы едины в том, что помещают сознание и волю людей за пределами всеобщей каузальной связи, охватывающей реальный мир, - а значит, за пределами этого мира. В этом им противоположен диалектический материализм, утверждающий ту простую истину, что сознание и воля людей целиком вплетены в причинно-следственную ткань реального мира. Согласно диалектико-материалистической концепции, сознание и воля людей не являются ни только причиной, ни только следствием, но всегда и следствием, и вместе с тем причиной. А из этого, в свою очередь, следует, что хотя история и складывается из деятельности людей (а люди, как известно, совершают поступки не иначе, как предварительно сделав выбор из нескольких мыслимых вариантов действия), но тем не менее мы можем делать менее или более истинные однозначные прогнозы хода истории - благодаря тому, что можем познавать причины, обусловливающие выбор, который делают те или иные люди (в том числе и мы сами) (12). И тот факт, что мы будем знать, как неизбежно пойдет история нашего общества, сам по себе вовсе не будет достаточным основанием для того, чтобы мы сели и сложили руки. Плеханов исчерпывающе высказался об этом в своей статье (К вопросу о роли личности в истории(. Не откажу себе в удовольствии привести соответствующую цитату целиком( (... сознание безусловной необходимости данного явления может только усилить энергию человека, сочувствующего ему и считающего себя одной из сил, вызывающих это явление. Если бы такой человек сложил руки, сознав его необходимость, он показал бы этим, что плохо знает арифметику. В самом деле, положим, что явление А необходимо должно наступить, если окажется налицо данная сумма условий. Вы доказали мне, что эта сумма частью уже есть в наличности, а частью будет в данное время Т. Убедившись в этом, я, - человек, сочувствующий явлению А, - восклицаю( (как это хорошо(, и заваливаюсь спать вплоть до радостного дня предсказанного вами события. Что же выйдет из этого? Вот что. В вашем расчете в сумму, необходимую для того, чтобы совершилось явление А, входила также и моя деятельность, равная, положим, а. Так как я погрузился в спячку, то в момент Т сумма условий, благоприятных наступлению данного явления, будет уже не S , но S - а, что изменяет состояние дела. Может быть, мое место займет другой человек, который тоже был близок к бездействию, но на которого спасительно повлиял пример моей апатии, показавшейся ему крайне возмутительной. В таком случае, сила а будет замещена силой b , и если а равно b (а=b), то сумма условий, способствующих наступлению А, останется равной S, и явление А все-таки совершится в тот же самый момент Т. Но если мою силу нельзя признать равной нулю, если я ловкий и способный работник и если меня никто не заменил, то у нас уже не будет полной суммы S, и явление А совершится позже, чем мы предполагаем, или не в той полноте, какой мы ожидали, или даже совсем не совершится. Это ясно, как день, и если я не понимаю этого, если я думаю, что S останется S и после моей замены, то единственно потому, что не умею считать. Да и один ли я не умею считать? Вы, предсказавший мне, что сумма S непременно будет налицо в момент Т, не предвидели, что я лягу спать сейчас же после моей беседы с вами( вы были уверены, что я до конца останусь хорошим работником( вы приняли менее надежную силу за более надежную. Следовательно, вы тоже плохо сосчитали. Но предположим, что вы ни в чем не ошиблись, что вы все приняли в соображение. Тогда наш расчет примет такой вид( вы говорите, что в момент Т сумма S будет налицо. В эту сумму условий войдет, как отрицательная величина, моя замена( сюда же войдет, как величина положительная, и то ободряющее действие, которое производит на людей, сильных духом, уверенность в том, что их стремления и идеалы являются субъективным выражением объективной необходимости. В таком случае сумма действительно окажется налицо в означенное вами время, и явление А совершится. Кажется, что это ясно. Но если ясно, то почему же, собственно, меня смутила мысль о неизбежности явления А? Почему мне показалось, что она осуждает меня на бездействие? Почему, рассуждая о ней, я позабыл самые простые правила арифметики? Вероятно потому, что по обстоятельствам моего воспитания у меня уже было сильнейшее стремление к бездействию, и мой разговор с вами явился каплей, переполнившей чашу этого похвального стремления. Вот только и всего. Только в этом смысле - в смысле повода для обнаруживания моей нравственной дряблости и негодности, - фигурировало здесь сознание необходимости. Причиной же этой дряблости его считать никак невозможно( причина не в нем, а в условиях моего воспитания(.(Г.В. Плеханов. Сочинения под ред. Д. Рязанова. Том 8.Госиздат, Москва, 2-е изд. /11 - 25 тысячи/ Стр. 279 - 281. Статья переиздана также в собрании сочинений Плеханова, вышедшем при Хрущеве). На каждой своей стадии история человечества предлагает каждому человеку некоторый конечный, более или менее разнообразный набор ролей, за пределы которого данный человек в данный момент времени выйти не может( не одну, так другую роль из этого набора он обязательно сыграет. Каждый человек способен в большей или меньшей степени осознать, какие роли ему предлагаются, более или менее сознательно выбрать ту или иную роль и стремиться сыграть именно ее, причем как можно лучше. Чем лучше человек понял окружающие его обстоятельства и самого себя( чем лучше он разобрался в наборе предлагаемых ему ролей и понял, какая из них наиболее соответствует его желаниям и склонностям( чем более трудную роль он выбрал( чем точнее он при этом рассчитал свои силы, и прежде всего - силы ума и воли( чем надежнее он задавил в себе те свои желания и склонности, которые не соответствуют избранной им роли (запомните этот момент, Вадим и Володя( как вы дальше увидите, он имеет прямое к вам отношение)( чем больше те силы, которыми этот человек обладает( чем шире и глубже соответствующие его планам изменения действительности, которые он осуществил, играя избранную им роль, - тем свободнее этот человек. При этом сознание и воля как менее, так и более свободного человека всецело определены причинами, в конечном счете внешними по отношению к сознанию и воле. Само по себе сознание этого факта, как правильно отмечал Плеханов, ничуть не ограничивает нашу свободу. Напротив: из двух человек, в распоряжении которых находятся одинаковые материальные силы и перед которыми стоят одинаково трудные препятствия; у которых сильная воля, причем одинаково сильная - из них двоих свободнее тот, кто лучше познал действительность (а значит, и себя как ее часть), а следовательно, точнее и однозначнее знает, какие ситуации ему предстоит пережить и как он в них будет действовать. Лишь в том случае, если мы слабы и в глубине души не хотим преодолевать свою слабость, осознание неотвратимости будущего укрепляет нас в нашем отказе от действия. Итак, если я утверждаю, что компьютеризация производства неизбежно порождает мировую социалистическую революцию и столь же неизбежно обусловливает ее победу, то это вовсе не значит, что я считаю, будто революция произойдет помимо сознания и воли людей, как происходит движение Земли вокруг Солнца. Это значит только то, что, по-моему, НТР является необходимым звеном в цепочке причин и следствий, предшествующим другому - неизбежному - звену, грядущему мировому социализму; а между НТР и социализмом в цепочке, разумеется, присутствуют звенья сознательной человеческой активности, не привнесенные откуда-то со стороны, а с необходимостью обусловленные той же НТР и предшествовавшим НТР развитием производительных сил. И уж ни в коем случае я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока социалистическая революция не произойдет без меня. Напротив, из неизбежности победоносной революции я делаю такой вывод, что надо быть революционером, надо стараться быть хорошим революционером, надо стараться быть хорошим революционером и не впадать ни в какие оппортунизмы, надо как можно активнее участвовать в революции: дело-то верное, жалко будет лохануться (13) и не оказаться в компании будущих победителей! Слуцкий обвинил меня в фатализме по двум причинам. Во-первых, из-за своей недостаточной философской подготовки (что, разумеется, не его вина, но его беда: глупо было бы винить выходца из рабочих в том, что он Плеханова не читал). Во-вторых - и в главных - с ним сыграли плохую шутку навыки профессионального революционера-агитатора. Дело в том, что в высоко- и среднеразвитых капиталистических странах XX века убедить рабочего в том, что ему кровно нужна революция, легко лишь в столь же экстремальных ситуациях, как и та, что была порождена I мировой войной. В таких ситуациях рабочий и без агитаторов прекрасно видит, что ему не остается другого выхода. В остальных же случаях приходится долго и убедительно доказывать, прибегая в том числе и к аргументам глобального порядка: если, мол, революция не произойдет, то человечество погибнет... Разумеется, хороший диалектический материалист, агитируя именно в таком духе, при этом рассудит так: "Развитие общества при капитализме, не снимая объективной заинтересованности пролетариев в революции, продолжает порождать революционные ситуации в мире и в то же время делает пролетариев все более способными управлять обществом; следовательно, у какого-то количества пролетариев всегда будут открыты уши для революционной агитации - в том числе и для таких аргументов, как тот, что без мировой революции человечество обязательно погибнет, - а в революционных ситуациях это количество будет резко возрастать; следовательно, обязательно найдется достаточное число умных людей - и среди пролетариев, и в других слоях общества - которые станут революционными агитаторами и будут создавать пролетарские партии; следовательно, наконец, ряд революционных ситуаций будет завершаться установлением диктатуры пролетариата, которая в свою очередь, будет все необратимее распространяться по Земле и расчищать человечеству путь к социализму; а это значит, что победа мировой социалистической революции неизбежна", - и преспокойно продолжит говорить об угрозе гибели человечества, будучи при этом уверен, что человечество не погибнет именно потому, что он и ему подобные рассказывают пролетариям об этой угрозе. Более того, он не будет скрывать эту свою уверенность от тех, кого агитирует: после того как наш диалектический материалист убедит свою аудиторию в том, что без революции человечество погибнет, он тут же изложит ей приведенные выше рассуждения и докажет, что победа социалистической революции неизбежна, - и не потеряет никого из своих потенциальных товарищей. Конечно, слабые духом пролетарии из неизбежности победы революции сделают вывод, что можно сложить руки и ждать, когда она победит, - но слабые духом нам товарищи не годятся, да и в любом случае подавляющее большинство их к вам не пошло бы. А вот те пролетарии, чья воля посильнее, прекрасно поймут рассуждения диалектического материалиста - и пойдут к нему в товарищи, в подельники, потому что он предлагает им дело - верняк. Но чтобы суметь хорошо и понятно объяснить пролетариям, как это одно с другим сочетается - неизбежная гибель человечества в случае, если революция не победит, и неизбежная победа революции - надо одновременно уметь две вещи: говорить с трудящимися и философствовать. Пока что подавляющее большинство агитаторов-революционеров умеет первое, не умея второго: поэтому их повседневная практика вырабатывает у них "альтернативный" взгляд на историю как своего рода детскую болезнь профессиональных революционеров, которая, по-видимому, еще долго будет преследовать пролетарские партии (хотя, конечно, постепенно - по мере роста теоретической подготовки их членов - будет излечиваться). Слуцкому легко излечиться от этой болезни: ему для этого достаточно проштудировать статью "К вопросу о роли личности в истории". С вами, дорогие анархисты, дело много хуже. У вас "альтернативный" взгляд на историю - не преходящее недомогание агитатора, но симптом опасной и трудноизлечимой болезни под названием "утопизм". Тут одно только чтение Плеханова не поможет: тут надо переделывать свою психологию, перестать ожидать от истории внезапного и полного исполнения своих желаний и приучаться подавлять в себе те желания и стремления, вектор которых не параллелен общему направлению исторического развития. Из вашего утопизма и обусловленного им "альтернативного" взгляда на историю с необходимостью рождается ваш идеализм. Идеалисты бывают разные: вы - идеалисты-волюнтаристы. Вот, к примеру, ты, Вадим, пишешь на полях "О чеченской войне и не только о ней" замечание: "... социальная революция - не автоматический результат развития капитализма, а сознательный акт пролетариата". Но ведь этот акт, будь он хоть сто раз сознательный, с необходимостью, с неизбежностью вытекает из предшествующего ему развития капитализма! И, таким образом, именно потому, что социалистическая революция есть сознательный акт пролетариата, она является необходимым, неизбежным (назови, если хочешь, "автоматическим". Я не против) результатом развития капитализма. Противопоставляя "результат развития капитализма" (результат развития общества) "сознательному акту пролетариата", ты, Вадим, вырываешь сознание и волю пролетариев из причинно-следственной ткани, составляющей историю человечества, и помещаешь ее где-то вне истории; и вот оттуда - извне, не будучи ничем существенным внутри истории обусловлена - эта воля оказывает влияние на историю, на развитие общества. Одно из двух: либо эти сознание и воля существенно, с необходимостью обусловлены какими-нибудь физическими, химическими, биологическими или разумно-практическими факторами, внешними по отношению к человеческому обществу (прилетом астероида, космическим излучением, деятельностью инопланетян и т.п.), либо же они вообще ничем существенно не обусловлены, кроме себя самих. Первого вы, Вадим и Володя, нигде и никогда не утверждали (по крайней мере, насколько мне известно) - следовательно, остается только второе. А из этого, в свою очередь, следует, что творящие революцию сознание и воля пролетариата - в твоем, Вадим, понимании - не укладываются ни в рамки закона причинности, ни в рамки человеческой (как формальной, так и диалектической) логики и являются чем-то чудесным, потусторонней мистической силой. Эту силу, согласно твоим верованиям, в принципе могут вызвать своими заклинаниями (агитацией в духе брошюры Банса-Дешана) анархисты; но когда она откликнется на их призыв, когда пожелает явить свою мощь - этого даже им знать не дано; остается только надеяться и ждать, непрерывно (чтобы не упустить шанс) повторяя заклинания... Вадим, твои замечания на полях статьи "О чеченской войне и не только о ней" пересыпаны словечками типа: "фатализм", "шедевр "марксистко"-технократического фатализма" и т.п. На самом же деле именно ты, цитируя на полях моей статьи вышедшую в 1975 г. в Барселоне брошюру "Анархизм в рабочем движении": "Мы не верим "в индустриальное развитие нации и в растущую способность капитализма создавать в народах и личностях необходимые предпосылки для подготовки и осуществления революции". Мы отвергаем "фаталистическую концепцию марксизма". Пролетариат "должен стать стеной, которая остановит экспансию индустриального империализма. Только так, создавая этические ценности, способные развить в пролетариате понимание социальных проблем независимо от буржуазной цивилизации, можно создать неколебимые основы ... революции", - становишься гораздо ближе к фаталистам, чем мы, диалектические материалисты, поскольку так же, как и они, вырываешь сознание и волю пролетариата из составляющей реальный мир причинно-следственной ткани. Противоположность между вами, волюнтаристами, и фаталистами гораздо более поверхностна, чем между фаталистами и волюнтаристами, с одной стороны, и диалектическими материалистами - с другой. Ты не прав, когда обвиняешь меня и вообще диалектических материалистов в идеализме, "где "бог" - это техника, производительные силы и экономика". Бог - это духовная сущность, не обусловленная никакими внешними причинами, у которой есть лишь одна причина - она сама; диалектические же материалисты никогда не забывали, что развитие производительных сил - самая глубокая из внутренних причин общественного развития - в свою очередь порождается и в той или иной мере обуславливается причинами физического, биологического и т.п. порядка, лежащими вне общества (иначе как бы могли последователи Маркса додуматься до концепции азиатского способа производства, отличие которого от античного и феодального способов производства было обусловлено климатом тех регионов, где он сложился?). Диалектические материалисты также никогда не выпускают из виду, что как в общественном развитии вообще, так и в развитии любой стороны общественного бытия (например, тех же производительных сил) сознание играет необходимую роль. Более того, ни один диалектический материалист (в том числе и Ленин, на которого ты, Вадим, зря всех собак вешаешь за его приверженность теории отражения. Если бы ты был диалектиком, то мог бы понять, что тот факт, что сознание в конечном счете всецело обусловлено внешними по отношению к нему причинами, не исключает, а напротив, предполагает, что развитие сознания обуславливается не только такими причинами, но и им самим; но ты же, уважаемый кандидат наук, ни хрена не рубишь в диалектике) не отрицает того, что источником развития сознания любых разумных существ являются не только внешние причины, но и, раз оно уже порождено материей, оно само. Однако в конечном счете любое сознание на любой стадии своего развития, воздействуя на действительность и изменяя ее, лишь опосредствует собой материальные процессы; вот поэтому-то мы, диалектические материалисты, и стремимся при исследовании любого общественного явления указывать в качестве конечной причины такую, которая хотя и лежит внутри общественного бытия (а потому неизбежно пропитана человеческим сознанием и волей), но в которой при этом меньше всего сознания и воли, то есть в которой сознание и воля наименее самоосознанны, где меньше всего рефлексии всякого рода. Самой глубокой, самой конечной из глубоких и конечных причин при этом оказывается развитие производительных сил; второе место по глубине и конечности после него занимает развитие производственных отношений. Потому-то мы при изложении результатов наших исследований частенько указываем прямо на эти конечные причины исследуемых нами явлений, пропуская опосредствующие звенья; делаем мы это со спокойной душой, потому что взаимодействие между производственными отношениями, с одной стороны, и всеми остальными сферами общественного бытия (политика, религия, наука, искусство и т.д.) - с другой подчинено хорошо изученным и описанным в марксистской литературе закономерностям, и всякий, кто начитан в марксистской литературе и при этом не чужд диалектического мышления, легко может сам дорисовать изображение причинно-следственной цепочки по данному нами изображению ее первых и последних звеньев. Однако вам, волюнтаристам, чуждо диалектическое мышление; и вот ты, Володя, пишешь мне письмо, в котором приписываешь "многим марксистам" привычку "абсолютизировать один фактор, не замечая остальных". На это тебе ответил еще... сто лет назад Плеханов: "Эклектические (14) свойства его ума особенно ярко выразились впоследствии в нападках его на диалектический материализм, в котором он увидел учение, жертвующее экономическому "фактору" всеми другими, и сводящее к нулю роль личности в истории. "Почтенному социологу" и в голову не приходило, что диалектический материализм чужд точки зрения "факторов"..." (указ. соч., стр.273-274). Материальное и духовное бытие людей: экономика, политика, религия, наука, искусство и т.д. - внутренне связанные, пропитанные друг другом, постоянно и повсеместно, на всех уровнях превращающиеся друг в друга стороны единого общественного бытия; эти стороны с необходимостью опосредствуют развитие друг друга (то есть развитие каждой из них не может совершаться иначе, как через развитие других). Однако метафизики вроде вас превращают эти стороны в самодостаточные факторы, которые время от времени, подобно небесным телам, сталкиваются друг с другом и, внешне взаимодействуя, меняют ход истории. Именно потому, что ты, Вадим, пребываешь в шорах теории факторов, ты дошел до противопоставления развития капитализма революции как сознательному акту пролетариата. Именно благодаря своей приверженности теории факторов ты, прочитав в статье "О чеченской войне и не только о ней": "Чтобы "состыковать" уже автоматизированные и еще не автоматизированные участки производства, а также заполнить неавтоматизированные "прорехи" в самих автоматизированных участках, нужен низкоквалифицированный труд. Однако по мере дальнейшей автоматизации и компьютеризации производства это явление, порожденное НТР, ею же и будет уничтожено", - пишешь на полях глупейшее замечание: "Опять "будет". При капитализме?" Если бы для тебя сознание пролетариата не представлялось особым фактором, привходящим в развитие капитализма откуда-то извне и чудесным образом меняющим его ход, ты прекрасно понял бы мою мысль. А мысль заключалась в следующем: в той мере, в какой компьютеризация производства продолжается при капитализме, то явление, о котором идет речь - вымывание в различных отраслях производства прежде всего рабочих средней квалификации - будет уничтожаться уже при капитализме. По мере все более необратимого взятия политической власти пролетариатом, т.е. при исчезающем капитализме, прогресс производительных сил будет - хотя и не равномерно, с перебоями - ускоряться; а значит, будет ускоряться и уничтожение вышеназванного явления. А поскольку необратимое взятие пролетариатом политической власти с необходимостью порождается именно НТР (и неизбежно произойдет, если только этому не помешает какая-нибудь случайность вроде столкновения Земли с крупным астероидом), то в конечном счете пресловутое "явление, порожденное НТР, ею же и будет уничтожено". Разумеется, в этом процессе сознание пролетариата сыграет необходимую роль - но эта роль будет опосредствующей, а начало причинно-следственной цепочки кроется в данном случае не в чем ином, как в компьютеризации производства и других сфер человеческой деятельности. Если бы вы, дорогие анархисты, преодолели "теорию факторов", то поняли бы, что ваши назойливые напоминания о том, что "в любом случае для совершения коммунистической революции нужно, чтобы люди попытались ее совершить", совершенно излишни. Это - банальность, повторение которой ни на шаг не приближает нас к пониманию причин, порождающих революцию необходимым образом, а значит, не помогает нам предсказывать революцию и планировать свои действия до, во время и после нее (15). Но я понимаю, что побуждает вас вновь и вновь, в разных формулировках повторять это общее место: вам кажется, что роль сознания в истории может быть учтена не иначе, как роль одного из многих отдельных, внутренне не зависимых друг от друга факторов, и вот вы призываете - товарищи, учитывая все остальные факторы, не забывайте и про этот! Приведу вам пару цитат из Троцкого, которые словно про вас написаны: "Разные стороны своей общественной деятельности люди называют факторами, придают этому понятию сверхобщественный характер и свою собственную общественную деятельность суеверно объясняют затем как продукт взаимодействия этих самостоятельных сил. Откуда взялись факторы... на этом официальная эклектика едва останавливается" (Моя жизнь", т.1, гл.8; М., "Панорама", 1991, стр.126-127). "Для материалиста и религия, и право, и мораль, и искусство представляют собою отдельные стороны единого, в основах своих, процесса общественного развития. Отчленяясь от своей производственной основы, усложняясь, закрепляя и детализируя свои особенности, политкика, религия, право, этика, эстетика остаются функциями социально-связанного человека и подчиняются законам его общественной организации. Идеалист же видит не единый процесс исторического развития, выдвигающий из себя необходимые органы и функции, а пересечение, сочетание или взаимодействие неких самодовлеющих начал - религиозных, политических, юридических, эстетических и этических субстанций, которые в собственном наименовании находят уже свое происхождение и объяснение. Гегелевский идеализм (диалектический) излагает по-своему эти субстанции (они же вечные категории), сводя их к генетическому единству. Несмотря на то, что это единство у Гегеля - абсолютный дух, прорастающий в процессе своего диалектического проявления разными "факторами", гегелевская система - не потому, что она идеалистична, а потому, что она диалектична, - дает не худшее в своем роде представление об исторической действительности, чем вывернутая наизнанку перчатка о руке человека. Что же касается формалистов (гениальнейший из них Кант), то они берут не динамику развития, а его поперечный разрез в день и час их собственного философского откровения. (16)** На разрезе они обнаруживают сложность и множественность своего объекта (не процесса, ибо они не мыслят процессами). (17) Сложность они расчленяют и классифицируют. Элементам они дают названия, которые сейчас же превращаются в сущности, в под-абсолюты без роду, без племени (18): религия, политика, мораль, право, искусство... Тут уже не вывернутая наизнанку перчатка истории, а содранная с отдельных пальцев кожа, просушенная до степени полной абстракции, причем рука истории оказывается продуктом "взаимодействия" большого, указательного, среднего и прочих "факторов"" (Литература и революция. М., Политиздат, 1991. Стр. 144-145). Для вас, идеалистов, основы революции - в этических ценностях, создавать которые вы побуждаете пролетариат. Разумеется, эти этические ценности есть ваши собственные моральные нормы, представляющиеся вам абсолютной нравственной истиной. При этом вы не задумываетесь: а чем обусловлено ваше собственное сознание, какие причины его породили? Судя по статьям Вовкулака, твоим, Вадим, замечаниям на полях "О чеченской войне и не только о ней", а также распространяемым вами материалам вроде брошюры Банса-Дешана, вам не только сознание делающего революцию пролетариата, но и ваше собственное сознание представляется взявшимся неизвестно откуда и обусловленным, по-видимому, только самим собою. Правда, ты, Володя, в своем письме ко мне как будто бы признаешь: "... те или иные события - неизбежны не потому, что они не зависят от воли людей, а именно потому, что они от нее зависят... Что же до "железных законов", то законы эти основаны на том, что определенный человек в определенной ситуации имеет определенные желания... Разумеется, события зависят не только от желаний людей, но и от их возможностей..." Однако эти правильные слова остаются у тебя без всяких последствий: всего лишь абзацем ниже ты пишешь: " ... для современного марксизма свойственна безальтернативность развития..." - и дальше следует тот отрывок насчет Ильи и Змея, который я уже цитировал выше и который предполагает, что ты вовсе не собираешься изучать, какие причины определяют волю Ильи на тот момент, когда он окажется перед дорожным указателем, и делать хорошо обоснованный (однозначный) прогноз поведения Ильи после этого момента. Произнося вышеупомянутые детерминистские фразы, ты уподобляешься лидерам и идеологам ВКП (б) - КПСС: те тоже цитировали "Государство и революцию", совершая тем самым некий ритуал, преподавали ленинское положение об отмирании государства как священную догму, и в то же время ... укрепляли эксплуататорское неоазиатское государство. Володя, ты неправильно представляешь себе свои собственные взгляды: ты думаешь, что ты детерминист, но это не так... Ваша идеалистическая настроенность проявляется даже в мелочах. Так, ты, Вадим, пишешь на полях моей статьи по поводу "отмирания государства": "Ох, не верится мне в суицидальные инстинкты государства!" И тем самым невольно выдаешь, до какой степени в плоть и кровь тебе въелась идеалистическая познавательная установка: искать конечные причины того или иного процесса в сфере психики какого-нибудь субъекта, в духовной сфере. Такую же установку демонстрирует и Вовкулак, проводя в "Анти-Васильеве" аналогию между способностью пролетариата управлять обществом и умением шофера водить машину. Да и всю свою политическую жизнь вы планируете по-идеалистически: вы хотите, чтобы жизнь однажды пришла в соответствие той идеальной модели, которая сложилась у вас в голове, и ждете, когда вам подвернется шанс привести жизнь в соответствие с этой моделью. Мы, диалектические материалисты, живем по-другому: мы принимаем жизнь такой, какой она была, есть и будет (19), и приспосабливаем свои личные вкусы к течению жизни. Вы - рабы своих склонностей, своих идеалов; мы - свободные люди, и нам не нужны идеалы, потому что мы руководствуемся лишь доказательным знанием. Человечество войдёт в коммунизм благодаря тому, что на той ступени развития производительных сил, которая достигается (подчёркиваю - д о с т и г а е т с я:; в настоящий момент человечество ещё только вползает на эту ступень), люди просто не смогут производить материальные ценности иначе, как вступая во все более и более коллективные отношения друг с другом. Нравственные нормы, соответствующие коллективному бытию, могут начать складываться в обществе лишь в р е з у л ь т а т е того, что общество начнёт - под давлением производственной необходимости (кстати, одним из результатов и важнейших передаточных механизмов этого давления будет диктатура пролетариата (20)) - структурно меняться, делаясь всё более и более коллективной общностью. Мечта о создании основ революции путём создания (этических ценностей, способных развить в пролетариате понимание социальных проблем независимо от буржуазной цивилизации( - это утопия, и утопия вредная, поскольку она побуждает революционных агитаторов к проповедям и действиям, дискредитирующим идеи революции в глазах масс. Дело в том, что она понуждает агитаторов выступать в роли (учителей жизни(, проповедующих такие нормы поведения, которые никак не подтверждаются повседневным опытом человека, живущего в развитой индустриальной цивилизации. Если ещё в первой половине XX века российские рабочие и крестьяне, не совсем ещё забывшие общинный уклад жизни, охотно слушали рассказы левых агитаторов о грядущем братстве людей, то для сегодняшнего российского (и даже для мексиканского, аргентинского, бразильского, а уж тем более для североамериканского, западноевропейского, японского) молодого пролетария всё это лажа. Кроме того, друзья мои анархисты, переход человечества даже к социализму (не говоря уж о (полном( коммунизме), начинающийся уже сейчас, тем не менее затянется очень надолго по сравнению с отдельной человеческой жизнью. На протяжении этого перехода будет много таких вещей, которые сильно разочаруют тех, кто пойдёт отнимать власть у буржуев, мечтая о скором наступлении (вольного бесклассового общества(, где все люди станут как братья и сёстры. А уж как станет мучить совесть тех агитаторов, которые, рассказывая байки о грядущем через 5-10-15 лет коммунизме, сами поверят в это - а действительность революции разобьет их иллюзии... Но самое главное всё-таки то, что современная пролетарская молодёжь, выросшая большей частью в городах (причём немалый её процент - не просто в городах, а в мегаполисах), в массе своей примет проповедничков (коммунистической морали( отчасти за врунов, отчасти за блаженненьких. Людям, чья психология сформировалась в условиях (одиночества в толпе(; для которых с юных лет самой(широкой, а зачастую и самой тесной общностью была дворовая компания (а обычаи дворовых компаний, как вы наверное знаете, в современных мегаполисах уже совсем не те, что были даже в больших городах лет пятьдесят-сто назад: теперь и слабых избивают, и (все на одного( нападают, и лежачего бьют ногами... А что вы хотите от пацанов, кучкующихся в таких дворах, где жильцы не то что соседних домов - одного и того же подъезда друг с другом почти не общаются?..) - таким людям нужна иная революционная агитация, нежели та, которую вели старые революционеры. Эффективной сегодня может быть лишь очень прагматичная (21), очищенная от розовых слюней революционная агитация, густо замешанная на том, что наш общий знакомый В. Андриевский называет (здоровым марксистским цинизмом(. Описание основных установок такого рода агитации я уже давал в 7-й главе статьи (О чеченской войне и не только о ней(: (Отсюда вывод для пролетарских революционеров: в их пропаганде н е д о л ж н о играть большой роли обещание благ грядущего социалистического строя - возможно, при этом строе будут жить только внуки и правнуки тех, кто в конце XX - начале XXI века раздувал, на горе всем буржуям, первые искры мирового пожара. Призывать пролетариев к себе в товарищи нужно, ставя перед ними в качестве главной, важнейшей цели и х в л а с т ь (22); при этом нужно обещать не лёгкую жизнь - легкой жизни у человечества никогда не было и не будет, ибо чем оно сильнее, тем более сложные задачи встают перед ним, - но то, что в случае победы пролетарской революции те, кто сегодня ничего не решает(и от кого ничего не зависит, будут хозяевами своих судеб, будут совместно решать что делать и куда идти человечеству. Нужно объяснить, что только при условии прихода пролетариев к власти во всем мире будет уничтожено оружие массового поражения, будут повсеместно внедрены безотходные технологии, убыточные для эксплуататоров и потому слишком мало внедрявшихся ими в производство; что только благодаря успешной пролетарской революции люди перестанут делать Землю непригодной для жизни, но будут взаимно приспосабливать природу, человеческий организм и общественное производство - с тем, чтобы они не мешали, но помогали друг другу существовать и прогрессивно развиваться. Это будет не просто правдой, но правдой близкой к понятной каждому, лично касающейся членов того класса, (что был ничем, но станет всем(. Что же касается социалистического будущего, то оно должно фигурировать в пропаганде в качестве хорошо обоснованной, научно спрогнозированной перспективы, убеждающей наших будущих товарищей по борьбе - так же, как она убеждает нас самих, - что дни человечества ещё не сочтены, что наши внуки и правнуки будут жить, и жить получше нашего, а значит, есть смысл в том, чтобы жить, рожать и воспитывать детей и бороться за лучшее будущее для нас и для них(. ...Ох, сдается мне, что я предвижу ваше очередное обвинение; обвините вы меня в том, что я, мол, хочу культивировать среди пролетариев буржуазную этику. А вы знаете, я даже и отпираться-то особенно не буду: дело в том, что нравственность буржуазии и пролетариев, во-первых, одинаково несет на себе отпечаток современного большого города, а во-вторых, в этике восставшего пролетариата с необходимостью отражается п с и х о л о г и я б о й ц а, присущая и повседневно сражающемуся за место на верхушке социальной иерархии капиталисту, - и в результате этого нравственность пролетариев (особенно революционных) и капиталистов кое в чём (далеко не во всём, разумеется) совпадает. Я просто сообразовываюсь - и вам предлагаю то же - с этой реальностью, о которой так образно писал Луначарский: (Нет никакого сомнения, что два полярных класса, между которыми происходит решающая битва, в некоторых отношениях ближе друг к другу, чем то болото, которое стелется между ними. Нам приходится бороться с крупными капиталистами за это болото. Из него они хотят почерпнуть свои силы. Так, в Италии, например, фашизм строится как раз из мелкобуржуазных масс. Мы, по слову Ленина, должны вести непрерывную борьбу с противоположной нам социальной силой за душу крестьянства, да и мещанства. Но и мы, и эта противоположная социальная сила полны боевого духа. Мы одинаково за диктатуру, мы одинаково за беспощадность в борьбе, мы одинаково за силу, потому что и мы, и они - действительные силы, а то, что лежит между нами, пытается создать веру в возможность разрешения социальных проблем одной словесностью, то стараясь приукрасить её в своих глазах, то примиряясь с нею в тонах глубочайшего пессимизма, то, наконец, утешаясь всяким загробным вздором. Но если нас и капиталистов сближает то, что мы и они склонны к беспощадной борьбе, и всё то, что вытекает из этого напряжённого боевого духа, то зато этот боевой дух оказывается диаметрально противоположно направленным. Это предрешает страшную, уничтожающую борьбу не на жизнь, а на смерть и окончательную победу пролетариата( (цит. по предисловию к книге М. Г. Лейтейзена (Ницше и финансовый капитал(: М.-Л., Госиздат, 1928, стр.20-21). * ( ( Бредятина об (альтернативности развития( сегодня правит бал не только в гуманитарных, но и в естественных науках. Так, в физике приверженцы концепции (объективно вероятностного характера существующих в природе связей( (23) ( обычно кивают на квантовую механику. Вот что, например, пишет Л. Б. Баженов: (...рассмотрим имеющий фундаментальное значение в квантовой механике эксперимент по дифракции электронов. Пусть имеется источник электронов Q и диафрагма с двумя щелями S1 и S2. За диафрагмой расположен сцинциллирующий экран, на котором возникают вспышки при попадании на него электронов. При пропускании достаточно большого количества электронов мы получим на экране характерную дифракционную картину чередования светлых (куда попали электроны) и тёмных полос. Квантовая механика позволяет рассчитать эту картину, но для каждого отдельного электрона она указывает лишь вероятность его попадания в ту или иную точку экрана. Первая возникающая в связи с этим реакция - тем хуже для квантовой механики! Значит, она не дает полного описания объекта. Ведь электроны попадают в разные места экрана, хотя у них было одинаковое начальное состояние (они описывались одинаковыми (-функциями, ибо другого описания состояний квантовая механика не даёт). Следовательно, не учтены какие-то скрытые параметры, которые выявит будущая теория и тем позволит совершенно точно рассчитать, в какое же место экрана попадёт электрон. Эту точку зрения (неполноты( квантовой механики отстаивал в своё время Эйнштейн, она и сейчас имеет, правда весьма немногочисленных, сторонников в физике (Де Бройль, Д. Бом и некоторые другие). Но подавляющее большинство физиков ее отвергает, и вот почему. Конечно, квантовая механика неполна, в том смысле, что она не является исчерпывающей физической теорией. В этом же смысле неполна, например, и классическая механика, которая неприложима там, где нельзя пренебречь конечностью скорости света (положить ее равной бесконечности) или конечностью постоянной Планка h (положить ее равной нулю). Но в сфере своей компетенции классическая механика до сих пор (полная( теория и всегда останется таковой, в противном случае она была бы просто ошибочной. Аналогично и с квантовой механикой. Признание ее неполноты в смысле наличия скрытых параметров фактически означало бы признание ее ошибочности. Между тем нерелятивистская квантовая механика.(а именно о ней и идет речь) блестяще оправдала себя в самых различных областях и в настоящее время является столь же логически стройной и замкнутой теорией, как и классическая механика. Дж. фон Нейман еще в 1932 г. показал, что введение скрытых параметров заведомо невозможно, во всяком случае без фундаментальных изменений существующей теории. И далее, проведя свое ставшее знаменитым доказательство несовместимости квантовой механики с допущением скрытых параметров, фон Нейман замечает, что с введением скрытых параметров (даже для известных физических величин оказались бы неверными соотношения, взятые из квантовой механики (как нередко считалось). Напротив, квантовая механика должна была бы оказаться объективно ошибочной, чтобы стало возможным другое описание элементарных процессов, отличное от статистического( (24). Первая возникающая в связи с этим реакция - удивление: почему (подавляющее большинство физиков(, а вслед за ним и Баженов так трясутся за неприкосновенность квантовой механики? Что им, жалко что ли, если когда-нибудь - в связи с открытием (скрытых параметров( - будет доказана ошибочность этой (логически стройной и замкнутой теории(? Подумаешь, какая трагедия для науки! Да таких (трагедий( в истории последней полным полно: и, как правило, они знаменовали собой переход науки к очередному этапу ее прогрессивного развития. Так, например, птолемеева космография верно служила людям полторы тысячи лет; с ее помощью астрономы предсказывали - и неплохо предсказывали - перемещения звёзд и планет на небосводе, в ее рамки до поры до времени укладывались новые астрономические открытия... но вот пришло время, и постепенное накопление новых знаний в астрономии привело к качественному скачку: на смену птолемеевой космографии пришла коперникова, п о о т н о ш е н и ю к к о т о р о й птолемеева космография оказалась о б ъ е к т и в н о ошибочной (хотя по отношению к космологическим воззрениям первобытных людей она является воплощенной объективной истиной). То же самое когда-нибудь обязательно произойдет и с квантовой механикой, как и с любой другой научной теорией. Казалось бы, этот факт нетрудно понять - и исходить из него в научные поиске; ан нет, (большинство физиков(, и Баженов вместе с ними, о т к а з ы в а ю т с я нацеливать свои исследования на поиск таких характеристик движения электронов, открытие которых подорвало бы основы такой стройной, такой оправдывающей себя сегодня, такой у д о б н о й теории, как квантовая механика... они предпочитают оставаться в блаженном неведении, почему данный электрон попадает именно в эту, а не в любую другую точку экрана, и подыскивать философские аргументы для того, чтобы оправдать своё желание оставаться в неведении. Почему (большинство физиков( предпочитают именно это? Ответ на этот вопрос кроется не в области физической теории, а в социальном положении самих физиков, а также философов науки вроде Баженова. Эти люди, работающие на капиталистические монополии или неоазиатские государства, служащие им за зарплату или работающие на заказ, хотят спокойно, без излишнего напряжения работать и стабильно получать свои деньги. В науке они тяготеют к привычному теоретическому инструментарию, обновлять который согласны лишь в том случае, если такое обновление быстро окупится и при этом не поставит под угрозу их репутацию в глазах хозяев или заказчиков. Эти ремесленники от науки охотно эксплуатируют открытия тех, кто совершал перевороты в науке до них (если эти открытия уже завоевали всеобщее признание), но сами переворачивать науку не могут и не хотят; самое большее, на что они способны, - это прогрессивное обновление науки в частностях, в мелочах. При этом они с менее или более (осознанной враждебностью относятся к новым попыткам совершать перевороты в науке; и само собой разумеется, что им органически чужд диалектический материализм - философия, для которой нет окончательных истин. Зато эти м е щ а н е охотно слушают философов, объявляющих еще не познанную людьми действительность непознаваемой вовеки (в силу ли божеского промысла, или (объективно вероятностного характера существующих в природе связей( - все равно), еще не открытые причинно-следственные связи - несуществующими или существующими как нечто мистическое (если хотите увидеть яркий пример такого рода - возьмите издаваемый пермским ОПОРом журнал (Взгляд(, №41 (август 1997), откройте стр. 55 и почитайте, какую мистическую ахинею по вопросу о причинности несёт "марксист" Борис Ихлов (25) - да еще и подкрепляет ее вырванной из контекста цитатой Ленина): такая философия их успокаивает, убаюкивает, примиряет с действительностью... Короче говоря, философия "альтернативного развития" как в гуманитарных (об этом уже шла речь выше), так и в естественных науках -- м е л к о б у р ж у а з н а я философия. Разумеется, у вас, друзья мои анархисты, психологической почвой такой философии не является страх не угодить хозяину: вы бунтуете против хозяев. Однако давайте разберемся: а все-таки, психологии какой части общества соответствует в а ш а философия "альтернативного развития"? Мы уже видели, что ее психологическая подоплека - стремление сохранить надежду на то, что однажды действительность придет в полное соответствие с нашими желаниями и мечтами, и вам так никогда и не потребуется их менять. В самом этом стремлении есть нечто шизоидное; а кто больше всех шизеет от ужасов монополистического капитализма? Не кто иные, как мелкие буржуа и представители близких к мелкой буржуазии прослоек внутри других классов. Особенно склонна к ошизению мелкая служилая интеллигенция: мало того, что в условиях социальных катастроф она обнаруживает чуть ли не наибольшее, по сравнению с другими слоями общества, бессилие, - так ведь дело еще осложняется тем, что ее представителям свойственно огромное самомнение (а как же: лица интеллектуального труда, "носители духовности и культуры"!). Оба этих обстоятельства, взятых вместе, порождают у "гнилой интеллигенции" жуткий комплекс ущемленного самолюбия на фоне острого ощущения полной безвыходности своего положения; а отсюда - бегство в иллюзии, в бред... При этом содержание бреда у отдельных интеллигентов может сильно удаляться от непосредственных интересов их социального слоя: так, несколько интеллигентов могут бредить о свержении власти буржуазии трудящимися, не организованными в демцентралистскую партию, о немедленной отмене денег после разрушения буржуазного государства и т. д. (Кстати, у вас двоих этот бред, насколько я понял, развился где-то в начале 80-х гг.: а вторая половина 70-х - начало 80-х - как раз то время, когда вызревание катастрофы, постигшей впоследствии общество СССР, уже ощущалось очень и очень многими).( О вашем мелкобуржуазно-интеллигентском менталитете свидетельствуют две вещи. Во-первых, ваш волюнтаризм: вырывание людских сознания и воли из причинно-следственной ткани, составляющей реальный мир, и превращение их в особый фактор, привходящий в историю откуда-то извне и произвольно меняющий ее течение, - это одна из профессиональных болезней людей, предметом труда которых являются не столько материальные объекты, сколько мысли (то есть лиц интеллектуального труда). Во-вторых, ваше мещанское морализаторство. Володя, вдумайся в свои собственные слова из брошюры "За пределами "первого мира"": "...вернуться к вольному бесклассовому обществу, основанному на моральных, а не на материальных стимулах..." - и ты убедишься, что ты самый что ни на есть вульгарный, пошлый обыватель. Не веришь? Сейчас докажу. Давай сначала разберемся, что такое мораль. Зря ты следуешь обиходному употреблению слов "моральный" и "нравственный" как синонимов. Мораль - это на самом деле не всякая нравственность, но лишь одна из ее разновидностей. Моральные нормы характеризуются тем, что осуществляются в обществе через их постоянное нарушение его членами - в отличие, например, от тех нравственных норм, что преобладали в первобытных племенах. Моральные нормы предполагают деление общества на меньшинство, их устанавливающее, и большинство, следующее им - в конечном счете - в порядке повиновения этому меньшинству; при этом как большинство, так и само устанавливающее моральные нормы меньшинство при всяком удобном случае поступает вопреки им. Функция моральных норм - поддерживать статус-кво в антагонистическом обществе, члены которого отчуждены друг от друга; естественно, что материальной силой, благодаря которой члены такого общества будут хотя бы в какой-то мере следовать этим нормам, может быть лишь сила в л а с т и. Из этого, в свою очередь, следует, что мораль служит главным образом интересам всякого рода власть имущих, и прежде всего сохранению их власти: родителей - над детьми, мужа - над женой, господина - над рабами, хозяина - над работниками, владыки - над подданными, жреца - над паствой. В процессе перехода к коммунизму мораль о т о м р е т; при социализме, впрочем, ее остатки будут занимать еще большое место в системе нравственных норм общества. Если бы дело было только в разнице наших с тобой словоупотреблений, то это была бы лишь малая часть беды. Вся же беда в том, что ты представляешь себе нравственность будущего бесклассового общества именно как мораль в моем понимании этого слова. Именно морали как о т ч у ж д е н н о й форме нравственности свойствен антагонизм между "материальными" и "моральными" стимулами. Если член первобытного племени нарушал какое-нибудь табу (а попробуй скрой такое нарушение в маленькой общности, члены которой ведут общее домашнее хозяйство и сообща выполняют основную долю работ, служащих главным источником пропитания - работ по охоте и собирательству!). то он автоматически становился изгоем - и тем самым бил не только по интересам своего племени как целого, но и по своим личным интересам. Поэтому табу (бывшие первобытной формой нравственных норм) нарушались крайне редко (26). Здесь мы имеем гармонию между интересами общности и каждого её члена - а значит, "нравственные" и "материальные" стимулы не являются антагонистическими (27) противоположностями. Такая же гармония будет и при социализме, а ещё большая - при "полном" коммунизме. Благодаря этой гармонии при коммунизме будет очевидным для каждого тот факт, который в классовом обществе скрыт даже от таких теоретически подкованных людей, как ты: за всяким нравственным - в том числе и моральным - стимулом скрыта материальная потребность некоторой общности людей. В классовом обществе, где интересы общности и каждого отдельного её члена сплошь и рядом антагонистически противоречат друг другу, людям свойственно воспринимать как материальные лишь свои личные потребности; нравственные же (особенно моральные) нормы воспринимаются как нечто, не имеющее отношения к материальным потребностям, а потребность следовать этим нормам ("моральные стимулы") - как чисто духовная, не имеющая в своей основе ничего материального, потребность. Ты, Володя, не только разделяешь эту иллюзию относительно нравственности классового общества - морали, но и распространяешь её на нравственность коммунистического общества. Но главная твоя ошибка заключается даже не в этом, а в том, что ты, подчёркивая: "...основанному на моральных, а не на материальных стимулах", - тем самым предполагаешь, что антагонизм между потребностями личности и общества сохранится и при коммунизме (в противном случае ты бы написал: "...и на моральных, и на материальных стимулах, пришедших в гармонию друг с другом"). Таким образом, ты не выходишь за пределы старой, как само классовое общество, обывательской утопии - мечты о том, чтобы все люди всегда поступали согласно моральным нормам, даже если это идёт вразрез с их личными интересами. (В XIX-XX вв. эта утопия особенно свойственна мелкой буржуазии и близким к ней социальным слоям; она является духовным выражением их практически-политического бессилия.) Эта утопия вот уже почти два тысячелетия проповедуется со всех церковных кафедр. Так что ты, Володя, в принципе ничем не отличаешься от какого-нибудь лютеранского пастора или баптистского проповедничка (особенно если взять, для сравнения с тобой, экземпляры этих разновидностей из первых десятилетий протестантизма, когда протестантские священники ещё не были так лицемерны, как впоследствии). Те же самые иллюзии и ту же мещанскую ограниченность мы встречаем у Вовкулака, который мечтает о том, чтобы при коммунизме "материальные потребности перестали доминировать над духовными" (см. "Зигзаг истории"). Зря он подписывается так кровожадно: ему бы пристал добропорядочный, смиренный псевдоним, например Агнцев-Божий или Господнев-Холопенко. Похоже на то, что все вы, анархисты, такие: снимешь с любого из вас кровожадную маску - а под ней обнаружится заурядная овечка божья, которая по некоей игривости природы (гормоны в голову шибанули) вообразила себя пролетарским революционером. Так что вы являетесь мелкобуржуазными политическими деятелями не только в силу вашего объективного отношения к наличному госаппарату (см. письмо Андриевскому), но и субъективно, по своему мировоззрению. Вы, братцы, - лягушки того самого болота, о котором писал Луначарский. * * * Ваш идеализм напрямую сказывается на том, как вы выбираете себе друзей и врагов - а значит, и своё собственное место в политическом спектре. Так, в редакционном предисловии к "Пролетарской трибуне", перепечатываемом из номера в номер, приводится (как я понимаю, Володя, с твоей лёгкой руки) ложный критерий классификации "красных": "Вопрос о том, стоит ли возрождать доперестроечную формацию как пусть даже и не идеальную, но всё же более прогрессивную, чем нынешний капитализм; или же хрен редьки не слаще, более высокий уровень жизни при Брежневе объясняется не объективными, а субъективными условиями, то, что у нас было, есть тупик (либо из него единственный и неизбежный выход - в то, что у нас есть сейчас), и бороться надо за что-то принципиально другое - этот вопрос всё больше делит "красных" на два лагеря. ...Троцкисты, признающие прежний режим "рабочим государством" (пускай деформированным), оказываются ближе к сталинистам, чем к клиффеанам..." Если бы речь шла о теоретических школах, то их действительно можно было бы классифицировать по такому признаку. Однако речь идёт о политических организациях, которые по сути отличаются друг от друга - как вы помните из моего письма Андриевскому - своим отношением к наличному аппарату насилия, называемому "государство", к наличным армии, полиции, суду. Если мы хотим определить, насколько правой или левой, буржуазной или пролетарской является та или иная "красная" организация, то должны рассматривать теоретическую позицию, занимаемую ей по изложенному выше вопросу, не иначе как в общем контексте практического отношения этой организации к наличному аппарату насилия - "государству". В первую же очередь следует смотреть на то, соответствуют ли позиции, занимаемые данной организацией по различным конкретным (как общим, так и частным) политическим вопросам, курсу на разрушение эксплуататорских армии, полиции, суда, вооружение всего (за исключением изменников) пролетариата, а также присоединившихся к нему эксплуатируемых трудящихся, самоорганизацию пролетариата и его союзников в демцентралистскую революционную партию и в организации типа Советов 1905-1917 года, - а если не соответствуют, то насколько от него удалены и продолжают ли удаляться либо, напротив, сближаются с ним. И если курс данной "красной"организации именно таков либо близок к таковому (и не удаляется от него), то она является совсем или почти пролетарско-революционной, и с нею можно дружить даже несмотря на то, что, к примеру, краеугольный камень её экономической программы - огосударствление производительных сил. В конце концов, когда вооружённый пролетариат свергнет политическую власть буржуазии, он изменит экономические отношения в соответствии с логикой своих объективных интересов и в меру своих возможностей на данном уровне развития производительных сил - независимо от того, какая экономическая программа была у той или иной политической организации, боровшейся за диктатуру пролетариата (28). ...Разумеется, Володя, я согласен с тобой, что при прочих равных условиях из двух "красных" организаций более последовательна в своём курсе на разрушение эксплуататорской государственности та, которая считает СССР эксплуататорским государством, а не та, которая считает его "перерождённым рабочим" государством. Однако всё дело в том, что "прочие условия" редко бывают равными; и сплошь и рядом случается так, что одна из "клиффеанских" организаций на деле менее революционна, менее пролетарская и более мелкобуржуазная, чем одна из ортодоксально-"троцкистских". С другой стороны, история организаций - продуктов раскола IV Интернационала доказывает, что те, кто считает СССР "перерождённым рабочим" государством и те, кто считает его нерабочим, могут даже находиться в одной организации - и прекрасно уживаться друг с другом, занимая по вопросам практической политики одинаковые позиции. Такого рода примером является та же МЛТ, которую благодаря этому нельзя назвать вполне "троцкистской"; между прочим, известный вам член МЛТ Слуцкий придерживается того мнения, что в СССР существовала особая эксплуататорская формация, которую совсем не надо возрождать (см. мои "Некоторые замечания по проекту Слуцкого-Родина"). Твоя ошибка, Володя (а также твоя, Вадим) - в том, что ты выбираешь себе друзей и врагов не по их установке на практические действия, а по их теориям, т.е. по их собственным представлениям о своих действиях (а ведь такие представления могут быть и очень даже иллюзорными!). До тех пор, пока вы, дорогие анархисты, не изживёте этот идеализм в своём подходе к политическим организациям, вы обречены постоянно совершать самые неожиданные колебания то в сторону пролетариата, то в сторону буржуазии - болтаться, как говно в проруби, между этими двумя классами (а ведь в колебаниях между ними и состоит суть мелкобуржуазной политики, как вы помните из письма Андриевскому). Идеализм в методологии исследования политической действительности несовместим с последовательной пролетарской революционностью. * * * Однако есть всё-таки некоторые основания полагать, что вы сможете избавиться от волюнтаризма, идеализма и выползти из мелкобуржуазного болота. Как это ни удивительно, но эти основания можно найти...в том же вовкулаковском "Анти-Васильеве", в котором так ярко проявился анархистский идеализм и волюнтаризм. Предпоследний абзац "Анти-Васильева" посвящён критике, по словам Вовкулака, "некоторых натяжек" в статье Васильева. И хотя я с этой критикой не согласен, но ход мыслей Вовкулака мне в данном случае нравится. В ответ на утверждение, высказанное в статье "Комитеты национального спасения как органы народной власти в Албании": "...российские Советы, приняв большевистский курс на мировую революцию, стали всеми средствами искать поддержки у пролетариев других стран; в этом им, кстати, сильно пригодились контакты партии большевиков за рубежом. Результат - очень скоро, всего через год после Великого Октября, начавшиеся революции в Германии и Австро-Венгрии, то есть в тех странах, войска которых представляли собой наибольшую внешнюю угрозу молодой Советской республике", - Вовкулак пишет: "...нельзя отрицать положительной роли большевиков на начальном этапе революции, однако приписывать их влиянию революции в Германии и Австро-Венгрии, всё равно что кричать: "Прошла зима, настало лето, спасибо партии за это!" Экономическая ситуация в этих странах к концу I Мировой войны была едва ли не хуже, чем в России. Поэтому было бы наивно думать, что в России в этих условиях стихийно началась революция...а вот пролетариат Германии и Австро-Венгрии был настолько туп, что ничего не предпринимал, пока его не вразумили большевики. ...Более того, если бы революция по каким-то причинам не началась бы в России, она началась бы в Германии или Австрии. ...революционные заслуги, приписываемые Васильевым большевистской партии, хотя и не целиком высосаны из пальца, но, скажем прямо, несколько преувеличены (и соответственно преуменьшены заслуги народных масс)". Вовкулак принял Васильева за ещё большего волюнтариста, чем он сам. Поскольку я, как вы знаете, знаком с Васильевым не хуже, чем вы с Вовкулаком, то могу вас заверить: Васильеву и в голову не пришло бы, что большевики могли по своему произволу разжечь революцию в Германии и Австро-Венгрии, "вразумив" тамошний "тупой" пролетариат. Внимательнее вчитайтесь в слова Васильева: они означают только то, что российские Советы, приняв большевистский курс на мировую революцию и, в частности, воспользовавшись контактами большевиков за рубежом, ускорили начало политических революций в Германии и Австро-Венгрии. Здесь следует особо отметить Брестский мир, непосредственной причиной (хотя и не конечной, но необходимой) которого явилась политика одной из стоявших у власти партий - большевиков (и даже не всех большевиков), а также имевшая большое международное агитационное значение позиция Троцкого "ни мира, ни войны" (см.: "Моя жизнь", т.2, гл.XXXI-XXXII): знаток истории пролетарских революций, Вовкулак почему-то совсем упустил из виду такую важную историческую веху, как Брестский мир. ...Короче говоря, Вовкулак извратил позицию своего оппонента: он раскритиковал не действительные взгляды Васильева, а выдуманный им самим объект критики. Однако к чести Вовкулака надо сказать, что он выступил против придуманного им противника с историко-материалистических, детерминистских позиций... ( Май - июнь 1998 г. Примечания. 1) Абсолютная монархия была в одно и то же время и феодальным, и буржуазным государством. Какая из этих двух классовых сущностей преобладала на том или ином этапе развития той или иной абсолютной монархии - это вопрос отдельный, в данный момент нас не касающийся. 2) Разумеется, для начала было бы достаточно, чтобы пролетарии стали единым коллективом хотя бы в некоторых буржуазных государствах. 3) Вадим, судя по твоим замечаниям к 7-ой главе статьи "О чеченской войне и не только о ней", мы с тобой употребляем в разных значениях слова "управление" и "координация". Ты называешь "управлением" то, что я называю "коллективным управлением" (см. статью "Путь к коммунизму"...). "Координацией" я называю всякое согласование действий членов той или иной группы, независимо от того, достигается ли оно посредством авторитарного или коллективного управления. 4) Можно еще сказать и так: политическая экспроприация капиталистов будет с неизбежностью предшествовать их экономической экспроприации, опережая ее на исчезающие малый момент времени. 5) Разумеется, я не хочу этим сказать, что любая структура политической организации может соответствовать любой классовой сущности. Так, организация, в которой последовательно проведен принцип фюрерства, без всякого контроля над руководителями снизу, ни при каких условиях не может быть пролетарской организацией. Я хочу только сказать, что между структурой организации и ее классовой сущностью нет жестких линейных зависимостей --например, такого типа: "Чем демократичнее устроена организация, тем левее она в политическом спектре". А это значит, что по одной только структуре нельзя определить классовую сущность той или иной организации. Следует, впрочем, отметить, что иногда мы можем сделать окончательный вывод о классовой сущности того или иного политического образования лишь после изучения его структуры. Так, чеченское партизанское движение в 1994-96гг. было мелкобуржуазно-пролетарским, прежде всего, потому, что оно было децентрализованным, и большинство отрядов практически не зависело от дудаевского "верховного командования". Однако это вовсе не значит, что децентрализованность есть непременный атрибут движения трудящихся; это значит только то, что в данном конкретном случае децентрализованность, наряду с другими обстоятельствами (например, с отсутствием поблизости пролетарской партии) поставила чеченское партизанское движение в иное отношение ко всякому (в том числе и чеченскому) буржуазному государству, задала этому движению иную практически-политическую установку, чем, скажем, соответствующее отношение и установка Народного фронта Латвии. 6) Определить окончание этого момента довольно трудно, его завершающая граница весьма расплывчата; во всяком случае, к концу 20-х гг. диктатура пролетариата была не только клинически мертва, но ее останки уже вполне явственно разлагались. 7) Этих ситуаций будущее подарит нам предостаточно - будет от чего разгореться мировой революции. В частности, доказательство неизбежности подобной ситуации для СНГ см. в статье (Будет ли война между Россией и Украиной? ((Рабочая демократия((КРДМС), №2(17),1994, стр. 4). 8) Мне часто приходилось встречать у профессиональных аналитиков-гуманитариев (экономистов, социологов, политологов) боязнь однозначного прогноза, отчетливо проявляющуюся в их работах. Эти люди стараются разложить социальную действительность на как можно большее число (факторов(, подробненько описать каждый из них (и чем больше факторов они выделят, чем подробнее их опишут, тем больше кичатся своей (научностью(), перечислить побольше (альтернатив( дальнейшего развития - и остановиться на этом. Материальный интерес, создающий психологическую установку на такой познавательный подход, понятен - в массе своей аналитики боятся в случае ошибки потерять службу и поэтому стараются излагать результаты своих исследований так, чтобы при любом исходе дела иметь возможность сказать: "А мы и такой вариант предвидели!( Тем самым создается специфический стиль мышления, оказывающий более или менее сильное влияние и на тех мыслителей, которые не дрожат от страха потерять кусок хлеба с господского стола. Может быть, этот стиль повлиял и на вас. Чтобы оправдать и освятить свой шкурный интерес, интеллигентные прислужники эксплуататоров толкуют об (альтернативности развития(, клеймят (фатализм(... Получается очень похоже на вашу философию (альтернативного развития(. Хотя последняя обусловлена другой психологической установкой - боязнью расстаться со своими мечтами, - но конечный результат практически тот же. 9) См. в 7-й главе статьи (О чеченской войне и не только о ней( о том, что переход человечества к социализму начинается уже сейчас. Экспроприация эксплуататоров и взятие политической власти пролетариатом в свои руки - это лишь отдельные моменты, хотя и необходимые, процесса перехода от современных классовых обществ к социализму, который весь в целом есть социальная революция. (Говоря короче, политическая революция есть лишь момент революции социальной. В мировой социалистической революции этот момент пройдет относительно рано( после него еще предстоит долгий-долгий процесс отмирания пролетарского полугосударства и т.п.) 10) Верующие люди считают, что эту ткань ткет бог, принадлежащий к реальному миру как первопричина всех причин и следствий. Фаталисты могут быть как верующими, так и атеистами( если они верующие, то по их философии неизбежно получается, что бог более реален, чем сознание и воля реальных людей( бог реализуется, а людские сознание и воля по мере того, как они возникают и развиваются, выталкиваются из реальности. 11) Начиная с этой ошибки, люди, пришедшие в конце концов к фатализму, делали следующий шаг в сторону от правильного понимания детерминизма людских поступков( они заключали, что раз не у всех людей желания и планы совпадают с результатами действий, то можно с уверенностью утверждать, что планы и желания вообще совпадают с результатами лишь случайно, что между ними не может быть каузальной связи. Из этого видно, как именно слабость перед стихиями природы и стихийность общественного развития способствуют популярности фатализма( чем чаще желания и планы людей не совпадают с результатами их действий и чем сильнее это несовпадение, тем труднее избежать иллюзии, что (человек предполагает, а бог (рок, судьба) располагает(. 12) При этом ход истории, складывающийся из действий огромных человеческих масс, гораздо легче прогнозировать, чем жизнь отдельного человека. Дело в том, что жизнь каждого человека существеннейшим образом зависит от других людей( поэтому для того, чтобы предсказать его судьбу, начиная с какого-то момента его жизни, надо подробно и внимательно исследовать не только его личную биографию, но и биографию общества, в котором он живет. А для того, чтобы прогнозировать будущую историю общества, достаточно изучить лишь предшествующую биографию его как целого, не заостряясь на биографиях составляющих его отдельных людей. 13) Мне нравится это буржуазное словечко, но я придаю ему значение, несколько отличное от общеупотребительного. "Быть лохом", "лохануться" с исторической точки зрения - значит действовать в направлении, не совпадающем с общим направлением исторического развития, либо вообще не действовать. А история человечества, между прочим, до сих пор шла и в обозримом будущем продолжит идти от простого к сложному, то есть путем прогресса; поэтому слово "прогресс" или "усложнение", мы вправе использовать как синоним слова "жизнь". Те, чьи действия направлены не согласно общему течению истории (подчеркиваю, общему: история движется не по прямой линии и не равномерно, и те, кто в общем плывет по течению, на отдельных ее участках разной протяженности - зачастую длиннее, чем человеческая жизнь - плывут против течения, преодолевая всякие завихрения, водовороты и отливы), являются врагами прогресса, врагами жизни; мало того, их деятельность бесперспективна. Парадоксально, но факт: и Сталин, и Троцкий - оба они играли в истории прогрессивную роль не только до того, как стали врагами, но и в то время, когда боролись друг с другом. Сталин возглавлял неоазиатское государство в тот период его существования, когда оно играло огромную прогрессивную роль; что же касается Троцкого, то некоторые организации из числа наследников созданного IV Интернационала являются резервуарами, накапливающими кадры, которые раздуют первые искры грядущего первого пожара. Сталин работал на настоящее, Троцкий - на будущее; они оба, так же как и Ленин, не были лохами. А вот Плеханов на старости лет крепко лоханулся. Хотя и создал до того такую хорошую статью о свободе и необходимости в истории...Жалко дедушку. Сами понимаете, друзья мои анархисты, кто такие вы и ваши единомышленники в прошлом, настоящем и будущем: фраера, лохи по жизни. Правильно о вас говорил Ленин: "Большинство анархистов думают и пишут о будущем, не понимая настоящего... анархисты сильны мыслями о будущем; в настоящем же они беспочвенны..." (Нестор Махно. Воспоминания. Москва, "Республика". 1992. Стр.167.) Помнишь, Вадим, как я говорил тебе, что вы, анархисты, слишком хороши для нашего грешного мира? (Ты еще тогда подумал, что я имел в виду, будто после взятия пролетариатом политической власти мы кончать вас будем.) Так вот, я имел в виду то же, что и Ленин (кстати, воспоминания Махно я прочел уже после того разговора. Так что в плагиате я не повинен). Конечно, это не значит, что вы ничего не понимаете в текущей политике: зачастую вы разбираетесь в ней лучше нас, истматчиков (я не забыл, как ты в январе 96-го говорил: "Не сбрасывайте со счетов Лебедя!"). Однако далекую перспективу пути к коммунизму вы не научитесь видеть (парадоксально, но еще дальше, т.е. сам коммунизм, вы видите неплохо) до тех пор, пока нерасстанетесь с утопическим мышлением. И до тех пор вы останетесь силой, которая , действуя поначалу на стороне пролетариата , по мере нарастания его успехов в борьбе с буржуазией поворачиватся против него - а значит , и против прогресса , против жизни (см. мое письмо Андриевскому). 14) Вот, Володя, настоящее название для той бухгалтерии ("с одной стороны - с другой стороны... Пассив - актив..."), которую ты выдаешь за диалектику: эклектика. 15) Впрочем, свои действия "после нее" будут планировать уже наши праправнуки. 16) Читаешь брошюру Банса-Дешана и видишь: это про нее написано. Пролетариат с его сознанием и сами они, агитаторы-анархисты, для них готовая данность; и по отношению к этой данности они постулируют, что стоит только анархистам хорошо объяснить рабочим, как что надо делать, и те все сделают, как того и хотели анархисты (я искал по всей брошюре хоть какое-то подобие обоснования этого постулата, но нашел лишь утверждение: "Рабочие в состоянии понять проблемы не хуже любого профбюрократа". Однако то, что для решения проблем рабочим достаточно - независимо от уровня развития производительных сил и т.д. - лишь понять их, вовсе не есть бесспорная, не требующая доказательств истина). Никаких попыток показать, как развитие общества подготовляет революцию и порождает ее на той или иной ступени, Банс и Дешан не делают. Прошлое для них существует лишь постольку, поскольку они могут извлечь оттуда примеры действий марксистов и превратить эти примеры в объекты своей критики, а о будущем они мыслят в категориях должного (разумеется, они решают, что и как должно быть, исходя из своих представлений о том, что такое хорошо, а что такое плохо). Они выписывают рецепты рабочим, учат их жить. Мы же, диалектические материалисты, куда скромнее: мы никого не учим жить, а просто ищем себе подельников. 17) Вадим, Володя! Вы еще не узнали себя в этом зеркале?! 18) Это как раз то, во что вы превратили - в своей голове - сознание пролетариата. 19) Карл Поппер пишет: "Есть множество высказываний и множество поступков Маркса, доказывающих, что вовсе не научные взгляды, а нравственный порыв, желание помочь угнетенным ... склоняли его к социализму... Однако есть другие люди - те, которые не обладают его страстной любовью к человечеству... приспособленцы, стремящиеся оказаться на стороне будущих победителей" (Открытое общество и его враги. Т.2. М., 1992, Международный фонд "Культурная инициатива" (фонд Сороса). Стр. 238-239). Однако если человек, "стремящийся оказаться на стороне будущих победителей", активно ввязывается в борьбу на их стороне еще задолго до их победы; если он осознал и прочувствовал, что он рискует всю свою жизнь (которая, в свою очередь, может весьма сократиться) пробороться, умереть до победы и так и не вкусить плоды последней; и если при этом он все же тратит свои силы на такое дело, которое, как правило, мешает ему достигать (жизненного успеха( согласно стандартам того общества, в котором он живет, - то такого человека нельзя назвать приспособленцем, даже если в мотивах, движущих им, нет ни грани человеко- и свободолюбия. Приспособленец - это тот, кто встает на сторону не будущих, а сегодняшних победителей; приспособленцы принимают жизнь не такой, какой она была, есть и будет, а лишь такой, какой она есть (если сказать точнее - такой, какой она только что стала). Диалектического же материалиста, борющегося против наличных порядков, нельзя обвинить в приспособленчестве: хотя он так же, как и приспособленец (и в отличии от волюнтариста), не пытается играть такую роль, которой нет в ассортименте ролей, предлагаемых ему историей, - однако когда он сознательно выбирает себе роль из этого ассортимента, то для него, в отличие от приспособленца, главным критерием может быть что угодно, но только не наименьшая степень личностного риска. (Я недаром добавил (борющегося против наличных порядков(: поскольку диалектический материализм есть философия н а у ч н а я - а значит, индифферентная к нравственным нормам, - то ее б е з л и ц е м е р и я может принять человек с л ю б о й нравственностью, в том числе и приспособленец.) 20) Вадим, судя по твоим замечаниям на полях моей статьи (насчет (полу-беременности(), ленинское понятие (полугосударства( для тебя - тайна за семью печатями. Надеюсь, тебе поможет снять эти печати мой проект программы Коллективистской партии, который я выслал тебе и Володе с этим письмом: в последнем абзаце 1-го пункта программы мне, кажется, удалось определить это понятие настолько популярно, что его поймут не только люди, не читавшие Ленина, но даже и такие гнилые метафизики ,как ты, которым уже никакая наука впрок не идет. Кстати , о (полу-беременности(. К твоему сведению, уважаемый метафизик, природа диалектична: в ней не бывает абсолютно четких границ между вещами, состояниями, этапами развития. Даже между двумя книгами, лежащими на разных концах твоего стола, есть некоторая связь, а значит - некоторый переход одной из них в другую; а ты не хочешь усматривать переходы в таком процессе, как зачатие и развитие живого существа. . . Как ты думаешь, промежуток времени от соприкосновения сперматозоида с яйцеклеткой до первого деления оплодотворенной яйцеклетки - это уже беременность или еще не беременность?. . То-то, Вадим: категоричное (или-или( здесь не работает. Этот период еще не является беременностью и вместе с тем уже является ею; и, таким образом, понятие (полубеременность( тут вполне уместно. Так что известный пошленький анекдотец: (Девушка, уступите место старушке! - А я беременна! - Что-то по вам не заметно! - А вы что, хотите, чтобы через полчаса заметно было?!( - на поверку оказывается мудрой притчей, ставящей глубокую философскую проблему. 21) Не в собственно философском, а в обиходном смысле этого слова. 22) Ты, Вадим, написал по этому поводу на полях такое замечание: (Не понял. Привлекать волей к власти, что ли? В качестве главной, важнейшей цели надо (ставить( свободу, то есть возможность свободно и в солидарной договоренности с другими создавать свою собственную жизнь(. Вадим, а ведь я готов подписаться под твоей формулировкой (главной, важнейшей цели(; однако похоже на то, что мы с тобой совсем по-разному ее понимаем. Дело в том, что одной из первых важных целей, ради которых пролетарии, а также их союзники из других классов объединятся на коллективных началах и будут (в солидарной договоренности( друг с другом (создавать свою собственную жизнь(, будет ... подавление (то есть осуществление в л а с т и в к р а й н е й ф о р м е) своих противников, а также властвование над теми людьми, которые, не будучи прямыми противниками ассоциированного пролетариата, все же по тем или иным причинам не интегрировались в создаваемые им большие и малые коллективы. Переходное общество вовсе не будет обществом полного равенства: оно будет делиться как бы на две большие касты (впрочем, если точнее следовать санскритской терминологии, правильнее было бы сказать - варны). Высшую варну составят пролетарии, перестающие быть пролетариями по мере экспроприации капиталистов; эти поголовно вооруженные, ассоциирующиеся в масштабах всего человечества в большие и малые, все более тесные коллективы, трудящиеся будут политически господствовать над низшей варной - остатками крупной и средней буржуазии и буржуазной бюрократии, изменившими своему классу выходцами из рядов пролетариата, а также всякого рода мелкими торговцами, ремесленниками-кустарями, крестьянами-единоличниками и т. п. мелкобуржуазной публикой, еще не втянутой в кооперированный труд и в коллективную ассоциацию трудящихся. Низшая варна не будет вооружена (может быть, за редкими исключениями), и ее члены будут менее полноправными (в разной степени) по сравнению с трудящимися, объединенными в управляющие обществом коллективы. Так что, Вадим, если наш призыв к свободе, адресованный пролетариям - не обман, не красивая сказка, а постановка реальной цели, то такой призыв обязательно будет в то же время и призывом к власти над теми, кто до поры до времени останется за пределами свободной ассоциации пролетариев, перестающих быть пролетариями. По мере дальнейшего развития производительных сил, компьютеризации производства и других сфер человеческой деятельности низшая варна переходного общества постепенно втянется в высшую, и таким образом еще до (полного( коммунизма - то есть до того, как человечество станет настолько единым коллективом, что товарообмен окончательно отомрет - человечество станет социально однородным. По-видимому, в основном этот процесс завершится с наступлением (неполного( коммунизма, социализма, хотя остатки двух варн (а значит остатки (полугосударста() какое-то время, видимо, будут сохраняться и при социализме. Разумеется, возникает вопрос: а с какой это стати члены высшей варны будут добровольно допускать в свои ряды представителей низшей варны? Ответ следующий: поскольку при социализме еще сохранится товарное производство, хотя рабочая сила уже не будет товаром (как все это будет, см. в п. 2 проекта программы Коллективистской партии), то можно с уверенностью утверждать, что при социализме коллективы предприятий будут, в общем, постоянно заинтересованы в модернизации и расширении производства (каким будет развитие производства при (полном( коммунизме - вопрос отдельный и в данном случае неинтересный). Это означает, что высшей варне будет нужен приток рабочей силы из низшей варны на предприятия и неуклонное повышение квалификации этой рабочей силы. А как привлечь эту рабочую силу: обращать крестьян-единоличников и кустарей в рабство? - Невыгодно с точки зрения повышения их квалификации. Принимать их на работу как пролетариев? - Не исключено, что в н а ч а л е переходного периода от капитализма к социализму такое будет случаться, и в этом случае коллектив трудящихся (бывших пролетариев), управляющих предприятием, и вообще вся система централизованного самоуправления (см. п.2 программы Коллективистской партии) будет выступать в роли совокупного капиталиста по отношению к трудящимся - выходцам из низшей варны. Однако по мере того, как страны, вступившие в переходный период, будут выходить из экстремальной ситуации, с которой этот период начинался, по мере роста общественного благосостояния будет получаться так, что покупка рабочей силы у выходцев из низшей варны будет обходится высшей варне д о р о ж е, нежели интеграция их в трудовые коллективы в качестве полноправных членов ( то есть интеграция их в высшую варну). Спросите, почему? - Да потому, что если трудящиеся из высшей варны будут воспитывать своих детей все более и более коллективно (см. п.3 программы Коллективистской партии), то члены низшей варны будут воспитывать своих детей по-старому, в (ячеечных( моногамных семьях; а такое воспитание обходится в среднем дороже, чем коллективное, на том же уровне развития производительных сил (хотя бы потому - но не только потому, - что коллективное воспитание снимает проблему (трудных( подростков в тем большей мере, чем более коллективным оно является). И поскольку большее полноправие членов высшей варны по сравнению с низшей никогда не будет приносить им какие-то ощутимые материальные выгода (слишком большой процент членов переходного общества, на в с е х стадиях его развития, будет состоять в высшей варне), то они без особых препятствий будут принимать (низших( в свои ряды. Может быть, ты, Вадим, спросишь: а где гарантия, что сама высшая варна не расслоится на господ и подчиненных? - В ответ я укажу тебе на прогресс производительных сил, на компьютеризацию производства. Впрочем, ты однажды уже написал на полях статьи (О чеченской войне и не только о ней( глупенькое замечаньице по этому поводу: (То есть олигархия начнет складываться, но процесс бюрократизации сам собой остановится, не получив развития, поскольку этого не позволят новые производительные силы?! Шедевр (марксистско(-технократического фатализма. Это называется (объективный материализм(, точнее идеализм, где (бог( - это техника, производительные силы и экономика(. Глупость твоего замечания заключается прежде всего в словах (сам собой(. Ты опять обнаружил свою слабость метафизика - неспособность помыслить сознание и волю людей в качестве опосредствующего звена между развитием производительных сил и, в данном случае, развитием производственных отношений, - и потому оказался неспособен восстановить те звенья причинно-следственной цепочки, которые я, для краткости изложения, пропустил. Разумеется, процесс бюрократизации структур управления экономикой переходного периода и структур пролетарского полугосударства остановится не (сам собой(, а в силу противодейстия этому трудящихся; однако это противодействие н е и з б е ж н о будет эффективным и в к о н е ч н о м и т о г е успешным именно благодаря компьютеризации производства и других сфер человеческой деятельности. 23) Философия естествознания (выпуск первый). М., Политиздат, 1966. Стр.222. 24) Там же. 25) Кстати, вы знаете, что Ихлов начал курвиться? Вы наверняка видели в "Лимонке" (№86, 1998 г., стр. 2) его статью "Независимые профсоюзы, мать иху". Я купил эту газету в марте в киоске "Уфа-печать" (бывш. "Союзпечать"), послал ее Ихлову и предложил ему выступить в редактируемом им "Рабочем вестнике" с антилимоновской статьей. Ихлов ответил мне письмом, из которого было ясно, что он н е п р о т и в публикации той его статьи в "Лимонке" и что это согласуется с его планами - привлечь к сотрудничеству с ОПОРом свердловскую организацию лимоновцев ("вытянуть ее из-под "Лимонки", как он выразился. Полный бред. По-видимому, дело обстоит как раз наоборот - "Лимонка" затягивает его под себя). Короче, Ихлов пошел тропою Костенко, Жвании и пр. 26) Это не совсем верно для поздней стадии развития первобытного общества, когда последнее уже разлагалось и порождало внутри себя все больше зародышей и отдельных элементов классового общества. Надо подчеркнуть, что все ж и в ы е первобытные племена, которых описывали историки и этнографы, уже находились на этой стадии; ни один народ, уже изобретший письменность, не встречался с классическим (таким, как оно было 20-50 тыс. лет назад) первобытным обществом, - и поэтому во степени была мораль. Однако из того факта, что чем ниже уровень развития того или иного племени, тем меньше элементов морали, а системе принятых в этом племени нравственных норм, мы можем сделать вывод, что были такие времена, когда нравственность почти не была моралью 27) Определение понятий "антагонистические противоположности", "антагонистическое противоречие" см. в статье "Путь к коммунизму", стр. 49-50. 28) Из этого, кстати, следует, что экономическая программа той или иной пролетарской политической организации важна не столько для пролетариата, сколько для неё самой: чем лучше такая организация осознаёт свой политический курс и неизбежные экономические последствия своей (=пролетариата) победы, чем лучше отразит всё это в своей программе, тем больше шансов на то, что после своей победы пролетариат не выбросит такую организацию на помойку - за ненадобностью. Владислав Бугера Замечания к письму О. Шеина в "Пролетарскую трибуну". 1.Шеин пишет: "... по тов. Бугере получается, что пока рабочие не имеют доступа к компьютерным сетям, то вообще не приходится говорить о каком-то рабочем самоуправлении на предприятии, а потому вся борьба сводится,-так получается ,-к оглашению манифестов." На самом же деле из этого получается лишь то, что на пороге третьего тысячелетия борьба пролетариата включает в себя, как необходимый момент, борьбу за овладение компьютерными сетями. Редакция "Пролетарской трибуны" совершенно напрасно сократила тот кусок статьи, где прямо говорится об этом. Шеин же, прекрасно зная мои настоящие взгляды из тех материалов, которые я ему посылал, попросту совершает подлог. 2.Шеин ставит в центр своих рассуждений разделение "объективных" и "субъективных" "факторов". Очевидно, он разделяет "теорию факторов", методологическую порочность которой очень ясно и популярно показал еще Плеханов в статье "К вопросу о роли личности в истории". Порочность этой "теории" наглядно видна и на примере рассуждений самого Шеина, заявляющего: "Экономические условия образуются без нас. Компьютеризация осуществится без нас. Наша коренная задача заключается в активной работе по самоорганизации нашего класса, с тем, чтобы люди действительно стали свободными по духу личностями." Шеин превращает "образование экономических условий" (в частности, "осуществление компьютеризации")и самоорганизацию пролетариата в два фактора, действующих совершенно независимо друг от друга. О том, что это не так, свидетельствует капиталистическая действительность: даже в самых высокоразвитых странах компьютеризация производства тормозится монополиями, а компьютерные сети применяются в первую очередь и главным образом для обслуживания бюрократических аппаратов управления. Расчистить дорогу компьютеризации производства, обеспечить ее постоянное ускорение во всем мире и в течение длительного времени может лишь мировая пролетарская революция. Компьютеризация не осуществится без нас. "Образование экономических условий" и самоорганизация пролетариата - это не два независемых процесса, но два неразрывно связанных друг с другом момента единого процесса общественного развития. 3. Шеин пишет: "Прообразом будущего общественного устройства должны стать рабочие организации." На самом же деле будущее общественное устройство даже на самых ранних стадиях своего развития будет характеризоваться такой высокой степенью самоуправления, до какой в условиях капитализма в принципе не могут дорасти даже самые демократичные рабочие организации. Почему так? - Да именно потому, что капитализм не позволяет компьютерным сетям стать неотъемлемым моментом всякого производственного процесса, вообще всей повседневной жизни каждого пролетария. Даже самые демократичные профсоюзы и пролетарские партии - это не прообразы будущего общества, но лишь орудия разрушения общества нынешнего (1). По своей природе они - целиком плоть от плоти, кость от кости капиталистического общества, они живут по его законам и умрут вместе с ним. Более того, после взятия пролетариатом политической власти его партии и профсоюзы отомрут совсем не мирно: их руководящий аппарат, каким бы он ни был демократичным и пролетарским, обязательно будет превращаться в реакционную силу, сопротивление которой трудящимся неизбежно придется преодолевать на пути к социализму. Конечно, это не значит, что не надо создавать профсоюзы и пролетарские партии; это значит только то, что не надо принимать их за большее, чем они есть на самом деле. 4. Шеин очень много говорит о просвещении, воспитании, моральных соображениях, регулярных профсоюзных собраниях и т.п. как об одной из предпосылок самоуправления. Обратимся к СССР 20-х - 30-х гг.: были регулярные профсоюзные собрания, грамотность рабочих и крестьян росла... а демократии в профсоюзах, партии и государстве становилось меньше. Почему так? Да потому, что рост промышленности и укрупнение предприятий не сопровождались появлением и внедрением таких технических средств переработки информации и обмена ею, которые позволяли бы десяткам тысяч человек на равных принимать совместные решения в считанные минуты. Что же касается просветительных лекций, то их охотно читали рабочим сами бюрократы, прекрасно понимавшие, что большая толпа образованных людей ничуть не больше способна контролировать своих лидеров, чем большая толпа необразованных. Здесь главная проблема не в уровне образованности, а в скорости обсуждения вопроса: чем больше толпа и сложнее вопрос, тем больше времени нужно на то, чтобы все со всеми обсудили даже самый простой вопрос и пришли к единому мнению. А без такой выработки единого мнения - кстати, именно так принимались решения на собраниях маленьких первобытных племен, благодаря чему и осуществлялся первобытный коммунизм - управление деятельностью людей неизбежно будет в большей или меньшей мере авторитарным, бюрократическим, даже если эти люди сплошь обладают профессорским образованием и привыкли каждый день активно участвовать в профсоюзных собраниях. Итак, самое большее, на что способна организация трудящихся до свержения буржуазии и долгое время после него (пока компьютеризация всех сторон жизни людей не зайдет гораздо дальше, чем сегодня в самых развитых странах), - это демократический централизм, предполагающий еще очень высокую степень авторитарности, бюрократизма. И когда Шеин усматривает в демцентралистских организациях "прообраз будущего общественного устройства", то он совершает еще один подлог. Социализм, даже на самых ранних ступенях своего развития, предполагает такую степень равноправной взаимной координации трудящимися своих действий, которая на несколько порядков выше, чем в любой демцентралистской организации. Повторяю: из этого не следует, что уже сегодня надо отбросить принцип демцентрализма, - напротив, это самая большая степень демократизма, которая сегодня возможна для эффективной боевой пролетарской организации. 5. Казалось бы, Шеин уважительно относится к рабочим, выделяя их самосознание и самодисциплину в качестве особого "субъективного фактора". Однако на самом деле это не так: он претендует на то, чтобы учить рабочих жить. Когда он пишет: "...изменить сознание, сжечь каленым железом чувство раба, подневольного человека... - это то, что является нашей задачей", - он ставит себя в положение вождя, формирующего умы и чувства пролетариев. Иначе зачем бы ему ставить как задачу то, что само собой произойдет в процессе борьбы пролетариев за свою власть? (Его рассуждения об "изменении сознания благодаря личностному участию в борьбе" мало что меняют.) На самом деле наша задача - в том, чтобы найти среди пролетариев себе товарищей и пойти с ними на общее дело - на борьбу за власть пролетариата. При этом не надо учить наших подельников жить, - они не лохи, сами разберутся, какие чувства в себе выжигать, а какие нет. Шеин произносит много возвышенных фраз - а сам, как мы видим, совершает подлоги. Это лицемерие - одна из характерных примет всякого рода кандидатов в вожди и учителя народа. Оно перечеркивает все позитивные качества Шеина как политика: и его относительную левизну, и его активную работу в профсоюзном движении. Сталин тоже был стойким борцом, активным большевиком и прекрасным организатором: эти качества, как известно, помогли ему завоевать доверие масс и стать вождем новых эксплуататоров. Не всякому деловому, умному и смелому человеку стоит доверять: доверия заслуживают лишь честные. 22.04.99. 1) Примечание от 11.02.03: при этом всякий мало-мальски крупный профсоюз, возникающий до начала революционной ситуации, неизбежно врастает в политическую систему капитализма, обюрокрачивается и становится орудием политической и экономической власти буржуазии. Владислав Бугера Какому классу служит лозунг "возрождения СССР"? Обычно те, кто дискутирует на эту тему, зацикливаются на спорах о том, был в СССР социализм или его не было. Спорить здесь не о чем: конечно же, не было, потому что собственником производительных сил была не свободная ассоциация трудящихся, но иерархически организованная бюрократия, эксплуатировавшая и угнетавшая рядовых тружеников. Установить этот факт нетрудно - достаточно лишь взглянуть правде в глаза. Однако его констатация сама по себе еще не дает нам ответа на вопрос: а какому именно классу служит сегодня лозунг "возрождения СССР"? "Возрождение СССР" - это политический лозунг, орудие борьбы за политическую власть. Следовательно, поставленный нами вопрос может звучать и так: на борьбу за политическую власть какого класса этот лозунг мобилизует массы? Чтобы ответить на такой вопрос, надо выяснить, направлен ли этот лозунг на сохранение или на разрушение существующего сегодня, наличного госаппарата республик бывшего СССР. Сегодня в этих республиках имеет место капиталистический строй, при котором основными классами общества являются пролетариат и буржуазия; республики эти буржуазные, то есть государственный аппарат в каждой из них - и в первую очередь составляющие неотъемлемую часть всякого госаппарата армия, полиция и суд - принадлежат буржуазии; для того, чтобы взять в свои руки политическую власть, пролетариат должен будет до основания разрушить буржуазные армию, полицию и суд, как это исчерпывающе объяснил Ленин в работе "Государство и революция"; а это, в свою очередь, означает, что если лозунг "возрождения СССР" направлен на разрушение наличного госаппарата республик бывшего СССР, то это пролетарский лозунг, если же на сохранение - то буржуазный. Что собой представляют сегодняшние российские, украинские, азербайджанские, туркменские, латышские и т. д. армия, полиция и суд? Да ведь это тот же самый аппарат насилия, который служил эксплуататорам-бюрократам в СССР. Правда, он оказался поделенным на пятнадцать кусков; но внутри каждого из этих кусков смена личного состава, произошедшая со времен распада СССР, вполне укладывается в рамки обычной преемственной смены кадров, да и произошедшие с 1991 года структурные изменения вовсе не являются коренными, качественными. Короче говоря, с распавшимся на куски аппаратом насилия произошло то же, что с голограммой: когда голограмму разобьешь на куски, то в каждом куске полностью восстанавливается исходное изображение. От бюрократов, не являвшихся капиталистами, этот аппарат перешел в руки буржуазии (в основном сформировавшейся из тех же бюрократов и их наследников), и благодаря этому его классовая сущность изменилась; но по своей структуре и кадровому составу он остался прежним. К чему же, в таком случае, ведет нас внутренняя логика лозунга "возрождение СССР"? Да не к чему иному, как к сохранению наличных, принадлежащих буржуазии госаппаратов республик бывшего СССР и к их объединению. Причем к такому объединению, в котором стержневую роль, как это и было в СССР, будет играть российский эксплуататорский госаппарат. Следовательно, лозунг "возрождения СССР" мобилизует массы на борьбу за политическую власть буржуазии, и прежде всего - российской буржуазии. Лозунг "возрождения СССР" оказывается аналогичным лозунгу "возрождения великой России", а значит, мобилизует массы на поддержку империалистической экспансии российского монополистического капитала. Все было бы иначе, если бы в сознании жителей бывшего СССР слова "Советский Союз" ассоциировались с тем СССР, каким он был в первой половине 20-х годов, - государством, еще не совсем утратившим черты орудия пролетарской власти, еще не окончательно превратившимся в орудие подавления рядовых трудящихся эксплуататорами-бюрократами. Однако у подавляющего большинства людей эти слова устойчиво ассоциируются с тем эксплуататорским государством, которым СССР был со второй половины 20-х гг. до своего распада. Поэтому на лозунг "возрождения СССР" откликаются как на руководство к действию главным образом те, кто стремится не к свержению любых господ, а просто к замене нынешних господ более "заботливыми" - такими, которые, как это было в СССР, "гарантировали" бы своим рабам, что те получат свою корку хлеба и завтра, и послезавтра. Среди тех, для кого лозунг "возрождения СССР" стал знаменем, самый устойчивый контингент - это вышедшие на пенсию или служащие и сегодня мелкие начальники и прочий мелкий служилый люд, а также "рабочая аристократия" прошлых лет (всякого рода ударники соцтруда и прочие "парадные рабочие"). Эта публика, относившаяся к "средним классам" в Советском Союзе, составляет костяк таких партий, как КПРФ, ВКПБ, РКРП, анпиловская КПСС, РПК и т. п. Кроме того, за этим лозунгом идут некоторые из той части городских и сельских пролетариев, которые, разочаровавшись в буржуазных демократах, снова попались на удочку - теперь уже на удочку "национальной идеи", "великой державы" и прочей демагогии буржуазных антидемократов. Со временем - когда буржуазные антидемократы типа Лужкова, Лебедя или Зюганова придут к власти и пролетарии разочаруются и в них - это опьянение шовинистической болтовней пройдет. Однако пока что лозунг "возрождения СССР" является одним из средств - и очень эффективным - для мобилизации пролетариев на усиление и расширение политической власти российской буржуазии. Почему на усиление и расширение, а не просто на сохранение? Да потому, что этот лозунг предполагает снятие с принадлежащего буржуазии госаппарата тех демократических ограничителей - свободы слова, собраний, права на создание независимых от госаппарата профсоюзов и политических организаций, права на забастовку и т. д. - которые были наложены на него как раз накануне распада СССР. В конце 80-х гг., когда между молодой буржуазией и еще не успевшей вполне обуржуазиться частью бюрократии шла борьба за собственность и власть, обе борющиеся стороны стремились обеспечить себе одобрение средних и низших слоев общества - и в результате этого в распадающемся СССР появилась кое-какая политическая демократия. Начиная с 1991 года, во всех республиках бывшего СССР пошел процесс свертывания демократии: победившей буржуазии она уже не нужна. В одних республиках этот процесс давно уже завершился, в других - в том числе и в России - кое-какие политические свободы еще доживают свои последние дни в крайне урезанном виде. Однако вот что важно учесть: хотя такие вещи, как право на забастовку, на создание профсоюзов и политических организаций, свобода слова и т. д. облегчают классовую борьбу пролетариата, но свертывание буржуазной демократии происходит при явном одобрении немалой части пролетариата (о причинах этого подробно написано в статье "Будет ли война между Россией и Украиной?" - "Рабочая демократия", №2 (17), 1994, подпись "Дмитро Зализняк"). И вот мы видим, что сторонники лозунга "возрождение СССР" очень часто обвиняют буржуазных демократов в "развале армии" (хотя с точки зрения пролетарских революционеров они виновны как раз в том, что недоразвалили эксплуататорскую армию); мы видим также, что в пропаганде перечисленных выше партий полным-полно шовинизма и ксенофобии (а заражение российских пролетариев "национальным самосознанием" - это как раз то, что нужно, чтобы заставить их верно служить соотечественникам-бизнесменам); союзников эти партии находят себе среди откровенных фашистов (один из примеров - нежная дружба анпиловской КПСС с НБП), а их политические симпатии обращены на диктаторов вроде Лукашенко; наконец, представители этих партий частенько выступают за неравноправие религий (как это делала в 1997 г. фракция КПРФ в Госдуме) и за введение цензуры над прессой. Все это свидетельствует о том, что такие партии, играя на разочаровании народа в демагогии буржуазных демократов типа Гайдара и Ко, мобилизуют эксплуатируемых трудящихся на поддержку курса российской буржуазии, направленного на полное свертывание демократических прав и свобод. И то, что пропаганда этих партий зачастую подает в качестве культовой фигуры Сталина - лидера, при котором госаппарат СССР наиболее явно творил беспредел над эксплуатируемыми трудящимися - тоже свидетельствует не просто о буржуазном, но о крайне правом характере лозунга "возрождения СССР" и тех партий, которые его выдвигают. Последнее утверждение не опровергается тем, что Сталин не был буржуазным политиком, а в СССР не было капитализма (была особая общественно-экономическая формация). Не противоречит ему и то, что программы "краснознаменных" буржуазных партий по видимости направлены против капитализма. Главное - то, что лозунг "возрождения СССР" предполагает сохранение принадлежащего российской буржуазии аппарата насилия, освобождение его от демократических ограничителей и расширение его границ до размеров бывшего СССР. А уж буржуазия, пользуясь этим аппаратом насилия, установит такие экономические порядки, которые нужны ей, а не такие, которых хотят ее невольные помощники из "краснознаменных" буржуазных партий. Это, между прочим, хорошо понимают лидеры созданного этой осенью движения "Союз": даже не претендуя на то, чтобы их считали врагами капитализма и называли коммунистами, они тем не менее преспокойно используют лозунг "возрождения Союза". Правизна политической партии определяется не тем, какая у нее экономическая программа и пропагандистская риторика, а тем, насколько последовательно данная партия борется за политическую власть буржуазии. Анпилов, Тюлькин, Андреева, Зюганов, Крючков и их сторонники борются за нее очень последовательно. Так что называть их "левыми" не имеет смысла: они - крайне правые, а некоторые из них являются настоящими фашистами (см. статью "Социал-фашизм" - "Марксист", №2, 1994). Нам, пролетарским революционерам, чужды призывы к реставрации какого бы то ни было эксплуататорского государства. То, что СССР возник в результате пролетарской революции и в первые два-три года своего существования еще сохранил в себе кое-какие черты пролетарского "полугосударства" (термин В. И. Ленина), дела не меняет: например, секта христиан возникла как организация революционно настроенной палестинской бедноты (см. книгу Карла Каутского "Происхождение христианства"), но из этого вовсе не следует, что мы должны отказаться от лозунга "Религия - опиум народа" и заменить его требованием возродить первоначальное христианство. Вообще, не надо никаких лозунгов, обращенных к прошлому. Ядром современной революционной партии станут именно те пролетарии (прежде всего - молодые), для которых вся предшествующая история цивилизации без исключения принадлежит "миру насилья", который надо до основания разрушить и на его месте построить новый мир. Выдвигая лозунги, мы обращаемся к ним - к тем, кому нечего терять и не о чем ностальгировать, для кого все в будущем. И поэтому "возрождение СССР" - это не наш лозунг. Это - тухлая буржуйская лапша, предназначенная для ушей трудового народа. Наш лозунг - "За свободную федерацию пролетарских республик всего мира!" Статья написана в 1998-99 гг.; здесь приводится в том виде, в каком была распространена в двух интернет-рассылках 31.08.01. Владислав Бугера Любимый враг Фридрих Ницше с точки зрения революционного большевизма В 1928 году в Госиздате вышла книга М. Лейтейзена "Ницше и финансовый капитал (1). В ней доказывался тот же самый тезис, которого позднее придерживался целый ряд советских авторов - о том, что философия Ницше выражает классовые интересы монополистической буржуазии. Однако от всех позднейших советских философов, писавших о Ницше и ницшеанстве - как от согласных с основным тезисом книги Лейтейзена (пример - С. Одуев (2)), так и от полемизировавших с ним (например, от Б. Бернадинера (3)) - Лейтейзен отличается своим личным эмоциональным отношением к философии Ницше. С 30-х по 70-е гг. философы СССР высказали много умных, верных и хорошо доказанных соображений по поводу ницшеанства - но, читая их написанные в академической манере сочинения, ощущаешь холодное, отстраненное (и потому неизбежно наводящее, в большей или меньшей мере, скуку на читателя) отношение авторов к объекту своего исследования. Лейтейзен же написал не академический трактат, а философское эссе (впрочем, ничуть не менее логичное и доказательное, чем академические сочинения): он пишет о философии Ницше чуть ли не так же поэтично, как писал сам Ницше, он вживается в ницшеанство, он наслаждается, развертывая логику Ницше и те практические политические выводы, которые из нее следуют, - и читатель наслаждается вместе с ним. Конечно, Лейтейзен враждебен Ницше и ницшеанцам; он борется с ними, разоблачает их - но делает это с творческим упоением, а не с холодной брезгливостью, как, скажем, Бернадинер или Одуев. Лейтейзен очевидно рад тому, что ему довелось бороться с таким великолепным противником, как Ницше, и гордится этим; для него Ницше - враг, но враг любимый. Предисловие к книге Лейтейзена написал не кто иной, как Луначарский. Написал так же ярко, остро, поэтично, как написана и сама книга "Ницше и финансовый капитал". Анатолий Васильевич не просто разделял отношение автора книги к философии Ницше - он прямо признался в любви к этому идеологическому врагу большевиков, причем не только от своего имени, но от имени большевиков вообще: "...мы, марксисты-коммунисты, на заре нашего революционного движения отдали некоторую дань увлечению Ницше. Конечно, в разной степени. Я, например, оговариваясь относительно глубоко чуждой нам сущности общественных тенденций Ницше, отдавал ему дань восторга за его борьбу с христианством, с мелочной мещанской моралью, со всей жвачкой, со всем беззубием пацифизма всяких толстовских, полутолстовских или с толстовской примесью гуманистов и сентименталистов" (4). Необходимо обратить внимание на то, что "марксисты-коммунисты", говоря словами Луначарского, "отдали некоторую дань увлечению Ницше" именно на заре своего революционного движения. Иными словами, увлечение Ницше было свойственно большевикам - если и не всем, то по крайней мере многим из них (Луначарский - достаточно компетентный в этом вопросе свидетель, и если он говорит, что увлечение Ницше было свойственно "марксистам-коммунистам" вообще, то можно поверить ему на слово) - именно тогда, когда они еще были революционерами. Читая предисловие Луначарского к книге Лейтейзена, мы можем убедиться, что отношение к Ницше как к своему любимому врагу сохранилось у Анатолия Васильевича и тогда, когда партия большевиков из повстанческой организации превратилась в правящую, а партийные руководители высшего и среднего звена - в том числе и сам Луначарский - составили консолидирующее ядро нового господствующего класса. Однако для официальной идеологии этого класса такое отношение к Ницше, выражаемое открыто, уже переставало быть нормой - и в начале 30-х гг. оказалось полностью вытеснено холодной отчужденностью. Враждебность большевиков по отношению к Ницше перестала быть почтительной и восхищенной (да, враг - но какой враг!) и стала отстраненно-брезгливой (уже Бернадинер, а вслед за ним и прочие советские ницшеведы до 70-х гг. включительно, пишут о Ницше таким тоном, как будто рассказывают о безобразной, холодной и склизкой жабе, которую им пришлось взять в руки). Почему произошла такая перемена, понять нетрудно: идеологи нового эксплуататорского класса, состоявшего из государственной бюрократии высшего и среднего звена (5), открыто восхищались теми или иными философами только тогда, когда учения последних можно было так или иначе использовать в рамках официальной партийной идеологии. Особенностью этой идеологии было то, что с ее помощью эксплуататорский класс, господствовавший в СССР, скрывал свое существование: неподконтрольное рядовым трудящимся государство было объявлено социалистическим, собственность этого государства на средства производства - общественной, а реально владеющие производительными силами чиновники, составляющие государственный аппарат и руководящие им, - "слугами народа". В рамках такой идеологии никак не могло быть использовано учение Ницше, открыто оправдывавшего власть одних людей над другими и эксплуатацию человека человеком, многократно и недвусмысленно заявлявшего о своей враждебности к социалистам и их идеям: для лицемерной официальной идеологии СССР Ницше был слишком откровенен. С этим все понятно; гораздо труднее - и интереснее - понять, почему Ницше нравился большевикам, когда они еще были революционерами. Чем Ницше мог заслужить уважение и даже симпатию со стороны последовательных и непримиримых врагов его учения - "революционных марксистов-коммунистов"? И почему они открыто выражали эту симпатию, вовсе не видя в этом чего-то противоречащего своей пропаганде? На этот вопрос нам опять-таки отвечает Луначарский: "Всему этому не следует слишком много дивиться. Нет никакого сомнения, что два полярных класса, между которыми происходит решающая битва, в некотором отношении ближе друг к другу, чем то болото, которое стелется между ними. Нам приходится бороться с крупными капиталистами за это болото. Из него они хотят почерпнуть свои силы. Так, в Италии, например, фашизм строится как раз из мелкобуржуазных масс. Мы, по слову Ленина, должны вести непрерывную борьбу с противоположной нам социальной силой за душу крестьянства, да и мещанства. Но и мы, и эта противоположная социальная сила полны боевого духа. Мы одинаково за диктатуру, мы одинаково за беспощадность в борьбе, мы одинаково за силу, потому что и мы, и они - действительные силы, а то, что лежит между нами, пытается создать веру в возможность разрешения социальных проблем одной словесностью, борется против борьбы, подчас просто падает на колени перед действительностью, то стараясь приукрасить ее в своих глазах, то примиряясь с нею в тонах глубочайшего пессимизма, то, наконец, утешаясь всяким загробным вздором. Но если нас и капиталистов сближает то, что мы и они склонны к беспощадной борьбе, и все то, что вытекает из этого напряженного боевого духа, то зато этот боевой дух оказывается диаметрально противоположно направленным. Это предрешает страшную, уничтожающую борьбу не на жизнь, а на смерть и окончательную победу пролетариата" (6). Крайности сходятся. Последовательные, бескомпромиссные борцы похожи друг на друга, даже если они враги друг другу, - и это позволяет тем из них, кто не позволил своей ненависти затуманить их мозги, почувствовать уважение к своему достойному врагу и даже возлюбить его. Конечно, возлюбить не в евангельском смысле - если тебя ударят по одной щеке, подставь другую, - но так, как Батый возлюбил Евпатия Коловрата, отряд которого он сперва приказал забросать камнями, а затем повелел похоронить останки своих так и не сдавшихся противников с высшими воинскими почестями. * * * Луначарский полагал, что "сущность общественных тенденций Ницше" совпадает с классовыми интересами монополистической буржуазии. При этом его не смущало то, что творчество Ницше предшествовало окончательному превращению свободно-конкурентного капитализма в монополистический: "В сущности говоря, контуры финансовой олигархии, контуры грядущей диктатуры в их антидемократической форме были еще весьма слабо начертаны на фоне окружающей Ницше действительности. Но тем более чести нужно отдать его чуткости. Не будучи ни экономистом, ни социологом в собственном смысле этого слова, он действительно чутьем угадал нарождающийся класс, так же как сделал это Маркс по отношению к пролетариату, когда последний существовал еще больше "для себя", чем "для других"" (7). Подробные доказательства того, что философия Ницше действительно была философией монополистической буржуазии, см. в книге Лейтейзена, а также в хорошей книге С. Одуева "Тропами Заратустры" и в моей диссертации (8). Здесь мы ограничимся лишь кратким резюме этих доказательств. Ницше считал, что основой и сущностью жизни является воля к власти, "жизнь и есть воля к власти" (9). По его мнению, ценность личности измеряется мощью ее воли к власти, ее способностью подчинять себе других людей. Ницше вполне ясно и недвусмысленно утверждал, что духовное совершенствование человека - "достижение все более возвышенных, более редких, более отдаленных, более напряженных и широких состояний", приближение тех или иных людей или народов к типу сверхчеловека - обусловливалось, обусловливается и всегда будет обусловливаться "аристократическим" (иными словами, классовым) обществом (10). Возвышение человека до сверхчеловека возможно лишь для немногих и достигается благодаря тому, что большинство людей, представляющих собою "посредственности" и остающихся таковыми, порабощаются и эксплуатируются этими немногими (между которыми существует разделение труда: высшие из них - мыслители, учителя, творцы духовных ценностей - лишь потребляют плоды этой эксплуатации, которую непосредственно осуществляют их "лучшие ученики", правители и воины, "берущие на себя все грубое в господстве"). Эти немногие, аристократы духа и меча, оказываются способными к самосовершенствованию, во-первых, благодаря навыкам господства и управления (Ницше совершенно однозначно выводит "стремление к увеличению дистанции в самой душе" из "пафоса дистанции, порождаемого воплощенным различием сословий", а этот последний - из практики господства и манипулирования), а во-вторых - благодаря избытку досуга и богатства, обеспечиваемому эксплуатацией усредненного большинства (11). Ницше полагал, что деление общества на классы (по его терминологии - касты) вечно, а его корни лежат в биологической природе человека. Господствующие классы ("господствующие касты" или "расы господ") являются, по его мнению, общностями существ во всех отношениях более высокого ранга, чем угнетенные и эксплуатируемые ("расы рабов"), по отношению к которым первые представляют собою "род сверхчеловека". Высшая культура создавалась, создается и будет создаваться именно господствующими классами; без них, как считает Ницше, культура вообще была бы невозможна. Существование и творчество господствующих классов обеспечивается эксплуатацией ими огромного большинства человечества - "посредственностей", "толпы", "великого множества". Чем сильнее эксплуатация, чем сильнее гнет, удерживающий "расы рабов" в повиновении, тем пышнее расцветает культура. Ницше причисляет себя к философам и идеологам "расы господ", к "созидателям новых ценностей". Из вышесказанного следует, что Ницше является философом каких-то эксплуататорских классов. Каких именно - видно по тому, как Ницше формулировал задачи "расы господ" в XX веке: "...чтобы подготовить великие отважные коллективные опыты в деле воспитания и дисциплинирования с целью положить этим конец тому ужасающему господству неразумия и случайности, которое до сих пор называлось историей, - неразумие "большинства" есть только его последняя форма: для этого когда-нибудь понадобится новый род философов и повелителей, перед лицом которых покажется бледным и ничтожным всё, что существовало на земле под видом скрытных, грозных и благожелательных умов" (12). "...мне было бы больше по сердцу...такое усиление грозности России, которое заставило бы Европу решиться стать в равной степени грозной, т. е. посредством новой господствующей над ней касты приобрести единую волю, долгую, страшную собственную волю, которая могла бы назначить себе цели на тысячелетия вперёд, - чтобы наконец закончилась затяжная комедия её маленьких государств, а также её династическое и демократическое многоволие. Время мелкой политики прошло: уже грядущее столетие несёт с собою борьбу за господство над всем земным шаром, - понуждение к великой политике" (13). Как видим, Ницше не только предсказывал, но и приветствовал то, что вскоре начали вытворять - и вытворяют до сих пор - группировки капиталистических монополий с помощью принадлежащих им государственных аппаратов: "великие отважные коллективные опыты в деле воспитания и дисциплинирования" и "борьбу за господство над всем земным шаром". Отсюда следует, что он действительно-таки был идеологом именно монополистической буржуазии, финансового капитала. Было время - еще до написания книги "Так говорил Заратустра", ставшей рубежом между двумя основными этапами творчества Ницше, - когда последний хотя и оправдывал деление общества на господствующие и угнетенные классы, но в то же время считал вовлечение "дельных, работящих, одаренных, честолюбивых людей" в "большую политику" напрасной тратой их сил и писал по этому поводу (в "Человеческом, слишком человеческом"): "...сумма этих жертв и потерь индивидуальной энергии и труда столь огромна, что политический расцвет народа почти с необходимостью влечёт за собою духовное обеднение и ослабление, меньшую производительность в делах, которые требуют большой сосредоточенности и односторонности. Под конец позволительно спросить: окупается ли весь этот расцвет и блеск целого (который ведь проявляется лишь в виде страха других государств перед новым колоссом и в виде добытых у них благоприятных условий для развития национальной торговли и хозяйства), если этому грубому и пестрящему цветку нации должны быть принесены в жертву все более благородные, нежные и духовные цветы и растения, которыми доселе так изобиловала её почва?" (14) Но когда это было "то время"! С тех пор Ницше столь хорошо осознал единство интересов "аристократов духа", подобных ему, и "аристократов меча", что подобные мысли уже не посещали его. Он с радостью отдал свой талант подготовке пришествия "новых повелителей". Изменил ли он при этом себе? Нет; напротив, стал более верным себе, чем был до написания "Заратустры". "Постзаратустровский" Ницше устранил в своём мировоззрении типичную для умеренных либералов несогласованность, когда хотят иметь власть в своих руках, но в то же время с отвращением воротят нос, как от грубых и жестоких, от таких форм и методов господства, которые только и могут делать эту власть абсолютной. Ницше преодолел в своей душе постыдную раздвоенность интеллигентного барчука, который хочет пользоваться всеми плодами своей принадлежности к господствующему классу, но не желает палец о палец ударить ради того, чтобы гарантировать себе эти плоды, -- не желает вмешиваться в политику, в ту сферу жизни общества, где как раз идёт борьба за экономическую и духовную власть. "Дозаратустровский" Ницше - эстетствующий сноб; по крайней мере, таким он предстаёт на страницах своих книг того времени. "Постзаратустровский" - политический идеолог, настоящий воин духа, прекрасно понимающий, что именно политическая власть есть ключ к решению личных и массовых, материальных и духовных проблем в классовом обществе. Написав "Заратустру", Ницше не утратил, а, наоборот, окончательно обрёл себя как философа: в его мировоззрении исчезло всё то, что, будучи чуждо его основам, делало это мировоззрение не вполне последовательным. Прежде чем сойти с ума, Ницше успел придать своим воззрениям цельность, последовательность и законченность. Именно поздний Ницше - настоящий Ницше; до написания "Заратустры" он был ещё "недозрелым". Поэтому судить о социальной сущности философии Ницше следует прежде всего по его поздним произведениям и в свете этих суждений объяснять его ранние работы, а не наоборот: так, правильное понятие о том, что такое яблоко, ребёнок вырабатывает лишь тогда, когда познакомится со спелыми плодами и уже потом, в свете своих знаний о созревших яблоках, уяснит себе характерные отличия недозрелых - зелёных, твёрдых, кислых, малосъедобных плодов. Именно "Заратустра" и написанные после него произведения - спелые плоды трудов Ницше, хотя многим его ранние произведения кажутся слаще. В своих "постзаратустровских" произведениях Ницше предстает последовательным антидемократом, расистом, антисемитом (15). Наиболее адекватной политической интерпретацией его философии является идеология и практика многих фашистских организаций (16). Однако с начала XX века вплоть до наших дней великое множество философов и философствующих публицистов ставят себе задачей втиснуть учение Ницше в рамки либеральной политической идеологии, а иногда даже сделать его приемлемым для социал-демократов, анархистов и, начиная с 60-х гг., для "новых левых" (17) (примеры последнего - Герберт Маркузе и Жиль Делез (18)). Особенно много таких фальсификаторов ницшеанства (подавляющее большинство из них - либералы) развелось после Второй мировой войны. В отличие от революционеров-большевиков, любивших своего врага Ницше таким, каким он был на самом деле, либеральные фальсификаторы пытаются "украшать и выряжать" ницшеанство, делать из Ницше этакого бесклассового борца за раскрепощение индивидуальности "человека вообще" (19). Тем самым они стараются сделать Ницше приемлемым для того мещанского болота, о котором так хорошо сказал Луначарский и которое сам Ницше откровенно презирал. Финансовый капитал борется за душу "среднеклассового" мещанства с помощью разных идеологий - фашистской, либеральной, социал-демократической... Из всех этих духовных орудий господства финансового капитала именно фашистская наиболее откровенно, честно отражает волю к тоталитарной власти, присущую монополистической буржуазии. Однако далеко не во всяких социальных условиях "средний класс" оказывается наиболее восприимчив именно к воинственной идеологии фашизма; гораздо чаще он, говоря словами Луначарского, "борется против борьбы", "падает на колени перед действительностью" и больше склонен слушать "всяких толстовских, полутолстовских или с толстовской примесью гуманистов и сентименталистов", чем фашистов. Следовательно, монополистической буржуазии далеко не всегда выгодно превращать откровенную проповедь "воли к власти" в официальную государственную идеологию, а организацию, ведущую такую проповедь, - в правящую партию. Гораздо чаще монополистическому капиталу бывает выгоднее лицемерить, сочетая в своей идеологии оправдание социальной иерархии, национализма и эгоистической борьбы за власть и богатство с проповедью "общечеловеческих ценностей", "гуманизма" и "ненасилия" - той самой "жвачки", о которой говорил Луначарский. Поэтому при империализме официальной государственной идеологией чаще является не фашистская, а более или менее либеральная, с большей или меньшей примесью правого консерватизма. Для такой идеологии философия Ницше тоже сгодится - но не в ее целостности: из нее придется удалять расизм, антисемитизм, антифеминизм, а самое главное, последовательный ницшевский антидемократизм (20). Если большинству фашистов ничто не мешает использовать философию Ницше такой, какова она на самом деле, почти без переделок (за исключением разве что некоторых несущественных мелочей), то либералам неизбежно приходится существенно искажать ее, чтобы сделать пригодной для использования в своих интересах. При этом они зачастую столь же решительно попирают элементарную логику и здравый смысл, как и те христианские богословы, которые, вслед за "отцом церкви" Оригеном, истолковали библейскую "Песнь песней" - эротическую поэму, которую народное предание древних евреев приписывало царю Соломону и которая благодаря этому вошла в текст Библии - как аллегорическое сказание о любви Иисуса Христа к своей церкви и церкви к Иисусу Христу. Либеральные фальсификаторы Ницше появились уже тогда, когда он жил и творил. Перед тем, как впасть в безумие, Ницше успел хорошо поиздеваться над ними в своем "Ecce Homo": "Слово "сверхчеловек" для обозначения типа самой высокой удачливости, в противоположность "современным" людям, "добрым" людям, христианам и прочим нигилистам - слово, которое в устах Заратустры, истребителя морали, вызывает множество толков, - почти всюду было понято с полной невинностью в смысле ценностей, противоположных тем, которые были представлены в образе Заратустры: я хочу сказать, как "идеалистический" тип высшей породы людей, как "полусвятой", как "полугений"... Другой ученый рогатый скот заподозрил меня из-за него в дарвинизме: в нем находили даже столь зло отвергнутый мною "культ героев" Карлейля, этого крупного фальшивомонетчика знания и воли. Когда же я шептал на ухо, что скорее в нем можно видеть Чезаре Борджа, чем Парсифаля, то не верили своим ушам". (21) Подобно фашистам и в отличие от либералов, Ницше был абсолютно последователен и откровенен в своей апологии классового общества, тоталитарно управляемого его господами. Именно за эту последовательность и откровенность его высоко ценили революционные большевики: еще до возникновения монополистического капитализма Ницше показал всю его звериную суть, которую вот уже более ста лет человечество испытывает на своей шкуре. Произведения Ницше - это обнаженная тайна монополистического капитализма; и, разумеется, стремившимся разрушить капиталистическую систему "марксистам-коммунистам" было любо то, как замечательно Ницше на своем собственном примере показал все уродство современного классового общества. Современным же либералам Ницше, с одной стороны, нравится - за его апологию классового общества и таких личностей, которые господствуют в этом обществе, - но, с другой стороны, им доставляет неудобства его чрезмерная откровенность и последовательность, его неприязнь к демократическому лицемерию, за которым скрывается тоталитарное господство крупного капитала. Вот они и занимаются софистикой, пытаясь доказать, что в одном случае Ницше, сказав что-то шокирующее, совсем не то имел в виду... в другом случае его не так поняли... в третьем случае его фальсифицировали, расставив его афоризмы в неправильном порядке (как это мы можем наблюдать на примере столетней возни либеральных - и даже не только либеральных, но и еще более правых, вроде Хайдеггера, например - философов вокруг книги Ницше "Воля к власти") - и так далее, и тому подобное. * * * Однако одной только откровенностью Ницше и его последовательностью в борьбе за не связанную никакими демократическими ограничителями власть эксплуататоров над эксплуатируемыми невозможно полностью объяснить ту симпатию, которую питали к нему революционеры-большевики. Последовательностью в борьбе за власть финансового капитала отличались и Муссолини, и Гитлер: но попробуйте найти в мире хотя бы одного пролетарского революционера, в прошлом или сегодня, который считал бы этих людей своими любимыми врагами! Да и честность, откровенность сама по себе далеко не всегда может вызвать даже уважение, а тем более - увлечение... И ницшевская честность, и его последовательность и бескомпромиссность идеологического борца могли быть лишь дополнительными основаниями для того, чтобы "марксисты-коммунисты" возлюбили этого своего врага. Значит, есть и другие причины у этой странной симпатии, о которых мы пока еще не упомянули. Что это за причины, мы увидим, пролистав первые страницы книги "Так говорил Заратустра": "Я учу вас о сверхчеловеке. Человек - это нечто, что дoлжно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его? ...Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас еще осталось от червя. Некогда были вы обезьяной, и даже теперь еще человек больше обезьяна, чем иная из обезьян. ...Сверхчеловек - смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли! ...Человек - это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, - канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращенный назад, опасны страх и остановка. В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель. Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту. ...Я люблю тех, кто не ищет за звездами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою - а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землею сверхчеловека. Я люблю того, кто живет для познания и кто хочет познавать для того, чтобы когда-нибудь жил сверхчеловек. Ибо так хочет он своей гибели. Я люблю того, кто трудится и изобретает, чтобы построить жилище для сверхчеловека и приготовить к приходу его землю, животных и растения: ибо так хочет он своей гибели. ...Я люблю всех тех, кто являются тяжелыми каплями, падающими одна за другой из темной тучи, нависшей над человеком: молния приближается, возвещают они и гибнут, как провозвестники. Смотрите, я провозвестник молнии и тяжелая капля из тучи; но эта молния называется сверхчеловек" (22). Если в эту цитату вместо слова "сверхчеловек" подставить слова "новый коммунистический человек", или "коллективистский человек", или "коллективистское общество", или "обобществившееся человечество" (23) - то получится кредо пролетарского революционера. Чтобы удостовериться в этом, обратимся к известному отрывку из работы Энгельса "Развитие социализма от утопии к науке": "Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь - в известном смысле окончательно - выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами своего собственного объединения в общество. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству. То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы" (24). Доведем мысль Энгельса до ее логического завершения. Если только в результате обобществления средств производства человек окончательно выделится из царства животных и перейдет в действительно человеческие условия существования - значит, все мы, все еще живущие в классовом эксплуататорском обществе, еще не окончательно выделились из царства животных, еще не перешли в действительно человеческие условия существования - значит, все мы, люди классового общества, еще не совсем люди. Все мы (включая и самого Энгельса с его товарищем Марксом) являемся лишь переходными от животного к человеку существами: говоря прямо, мы недочеловеки, получеловеки. Только тогда, когда мы перестанем делиться на продавцов и покупателей, господ и подчиненных, богатых и бедных, грабителей и ограбленных; только тогда, когда все люди будут совместно владеть и распоряжаться средствами и продуктами труда, совместно и на равных управлять обществом; только тогда, когда исчезнет отчуждение человека от человека, непримиримые противоречия между людьми, эксплуатация одних людей другими - одним словом, только тогда, когда люди станут относиться друг к другу действительно по-человечески, они станут людьми на сто процентов. А пока что все мы, такие разные - и умные, и глупые, и талантливые, и бесталанные, и порядочные, и подлые, и альтруисты, и эгоисты - все мы лишь получеловеки: отчужденное общество всех нас отчуждает от нашей человеческой сущности (25), и все мы оказываемся недочеловеками в силу нечеловеческого характера отношений между людьми в классовом обществе. Нетрудно доказать, что приведенное выше высказывание Энгельса является не чем-то случайным в текстах классиков марксизма, но весьма существенным элементом теории исторического материализма. Открываем авторское предисловие Маркса к его книге "К критике политической экономии" - и читаем там: "Буржуазные производственные отношения являются последней антагонистической формой общественного процесса производства, антагонистической не в смысле индивидуального антагонизма, а в смысле антагонизма, вырастающего из общественных условий жизни индивидуумов; но развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого общества" (26). Как видим, точка зрения Маркса на историю "антагонистических форм общественного процесса производства" совпадает с точкой зрения Энгельса: если в классовом обществе человек еще не живет в действительно человеческих условиях, не окончательно выделяется из царства животных, тогда, конечно, эксплуататорское общество еще не есть вполне человеческое общество, а его история есть лишь предыстория человеческого общества. Соответственно, и выводы из утверждений Маркса следуют те же, что и из утверждений Энгельса: раз история "антагонистических форм общественного процесса производства" есть лишь предыстория человеческого общества - значит, настоящая история человеческого общества еще не началась - значит, классовое общество еще не есть вполне человеческое общество - значит, члены классового общества еще не есть вполне люди, а их общество еще не есть вполне общество. Читаем десятый марксов тезис о Фейербахе: "Точка зрения старого материализма есть "гражданское" общество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество". И опять-таки мы видим, что по мнению Маркса лишь обобществившееся человечество можно назвать человеческим обществом (из чего, естественно, следует вывод, что необобществившееся человечество - еще не совсем человечество, а член гражданского общества - еще не совсем человек). При этом очевидно, что Маркс считает эту точку зрения одним из существеннейших элементов теории "нового материализма", кардинально отличающим ее от теории старого материализма. О том, что эта точка зрения есть не просто теоретическое утверждение, но практическая цель, свидетельствует следующий, одиннадцатый марксов тезис: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его" (27). Понятно, о каком изменении мира идет речь: обобществить человечество, помочь ему стать вполне человечеством, а нам (а скорее даже, нашим потомкам), его составляющим, - вполне людьми. Как это сделать? - Подготовить и совершить мировую пролетарскую революцию. В свете сказанного выше становится понятным, ради чего сын преуспевающего адвоката Маркс и капиталист Энгельс всю свою жизнь положили на подготовку пролетарской революции. Действительно, если все мы - существа, переходные от животного к человеку; если наше сообщество, "недочеловечество", не остановилось в своем развитии, а продолжает дорастать до человечества, которое будет состоять из людей в полном смысле этого слова; наконец, если назрела необходимость мировой пролетарской революции, через которую только и возможно обобществление средств производства, а значит, успешное завершение перехода от животного к человеку - тогда какая же роль из того набора ролей, который современное общество может предложить своим членам, является наиболее достойной разумного, творческого существа? - Разумеется, роль пролетарского революционера... Правда, эта роль очень тяжка: она требует от избравшего ее отдавать все его силы и средства на дело мировой революции, посвятить этому делу всю свою жизнь и быть готовым в любой момент расстаться и с комфортом в быту, и со здоровьем, и с самой жизнью. Эта роль также требует быть готовым не только умирать, но и убивать, убивать много: расчищать дорогу к коллективистскому обществу в этом мире эгоизма и насилия очень трудно... Всерьез играть роль пролетарского революционера, сделать ее своей подлинной сущностью, своей судьбой может только тот, для кого индивидуальная личность (как своя собственная, так и любого другого индивида) утратила самоценность - и может быть ценной лишь в той мере, в какой эта личность способствует подготовке и победе пролетарской революции. А из утраты самоценности своей личности в глазах пролетарского революционера следует, в свою очередь, то, что его общественное положение тоже утрачивает самоценность в его глазах: если настоящий пролетарский революционер обладает высоким социальным статусом в капиталистическом обществе, то это важно для него лишь постольку, поскольку он может использовать обеспечиваемые этим статусом возможности для разрушения того самого капитализма, который предоставляет их данному революционеру. Именно поэтому капиталист Энгельс охотно тратил свои прибыли на революционную пропаганду и организацию рабочих - то есть на то, чтобы они в конце концов лишили его этих прибылей. Именно поэтому Маркс, Энгельс, Ленин и Троцкий всю свою жизнь посвятили разрушению капитализма - несмотря на то, что изначально обладали, в рамках этого самого капитализма, довольно высоким социальным статусом. Такое отношение к индивидуальной личности, живущей в классовом обществе, является логическим выводом из теории исторического материализма, "нового материализма": как можно говорить о самоценности той или иной индивидуальной личности в классовом обществе, если составляющие это общество индивиды не являются вполне людьми - и, следовательно, не являются вполне личностями? До тех пор, пока существует классовое общество, любой индивид - будь он хоть Леонардо да Винчи, Эйнштейн и Маркс в одном лице - является лишь заготовкой человека, полуфабрикатом личности. А в чем состоит ценность полуфабриката? - Исключительно в том, что из него может получиться; никакой самоценности у него быть не может. Если же полуфабрикат бракованный и из него не может выйти ничего стоящего, то его ценность, разумеется, равна нулю. Из сказанного выше, конечно же, не следует, что согласно теории исторического материализма какой-то ценностью обладают только действительные или потенциальные пролетарские революционеры. Непролетарские революционеры прошлого тоже были ценны: они толкали вперед развитие классового общества, приближая его к моменту превращения в общество бесклассовое. Ученые и изобретатели тоже ценны: они трудятся и изобретают, чтобы построить жилища для людей коммунистического будущего и приготовить к их приходу землю, животных и растения. Ценен вообще всякий, кто хорошо строит жилища, производит транспортные средтва, изготавливает продукты питания, одежду, прочие полезные предметы потребления и те орудия труда, с помощью которых можно делать все это. Ценны также некоторые (далеко не все) деятели искусства - а именно, те, которые плодами своего творчества помогают их потребителям стать творцами, избежать участи живых машин, механически вырабатывающих и потребляющих товары. Но если тот или иной индивид сознательно и продуманно занимает отстраненную или враждебную позицию по отношению к пролетарским революционерам и их делу, то вся его ценность исчезает: он становится либо камнем, который нужно убрать с дороги, либо грязью, которую можно попирать сапогами без всяких угрызений совести. А среди тех членов классового общества, которые обладают какой-то ценностью, наивысшая цена - последовательным и сознательным пролетарским революционерам, ставящим на карту саму свою жизнь ради победы революции. Вот здесь-то мы и находим точку психологического совпадения противоположных друг другу крайностей - последовательной революционности Маркса и крайней контрреволюционности Ницше. Приведенная выше цитата из ницшевского "Заратустры" неопровержимо свидетельствует о том, что Ницше относился к самому себе и к современным ему людям точно так же, как и Маркс с Энгельсом: он ценил того или иного члена современного общества лишь постольку, поскольку тот мог способствовать рождению кого-то высшего, чем он сам. И "марксисты-коммунисты", и Ницше любили в современном человеке только то, что он переход и гибель. Правда, представления о том, к чему именно стоит переходить от современных людей, у Ницше и пролетарских революционеров диаметрально противоположны. Первый мечтал о появлении "сверхлюдей" - идеальных властителей вроде Чезаре Борджа, которые будут производить с остальным человечеством "великие опыты в деле воспитания и дисциплинирования" (что они и делают вот уже более ста лет подряд - мечта Ницше сбылась с возникновением монополистической буржуазии); что же касается вторых, то они борются за переход к бесклассовому обществу, где никто ни над кем уже не будет властвовать. Ницше мечтал о более иерархическом, более кастовом обществе, чем современное ему; революционные же большевики стремились к тому, чтобы в перспективе уничтожить всякую социальную иерархию (об этом красноречиво свидетельствует, в частности, работа Ленина "Государство и революция"). Однако общим у них было то, что они не старались приспособиться к современному им обществу, устроиться в нем покомфортнее; они стремились изменить это общество - и жертвовали этому делу все свои силы, всю свою жизнь. Ницше кончил безумием; революционные большевики кончали кто насильственной смертью, как Троцкий и многие другие, кто инсультом от постоянного перенапряжения нервов, как Ленин; они сгорали в борьбе... Им не было жалко себя - так же, впрочем, как и других. "Нас не нужно жалеть - ведь и мы никого не жалели..." И Ницше, и "марксисты-коммунисты" жили ради того, чтобы творить общество, и приносили себя в жертву своему же социальному творчеству. Если бы не это сходство способа жизни и психологии, если бы не очевидность этого сходства (в отличие, скажем, от Гитлера и Муссолини, о мотивах деятельности которых мы можем только гадать, Ницше весь виден в своих произведениях), то революционные большевики, пожалуй, вряд ли полюбили бы своего врага Ницше - даже при том, что им несомненно понравилась бы его честность и последовательность в борьбе. * * * Было время, когда либералы, возглавлявшие европейские и американские буржуазные революции, относились к себе и к другим точно так же, как Ницше и революционные большевики. Хотя они и отстаивали ценность индивидуальной личности в борьбе с ее средневековым принижением перед богом, священником и феодалом - однако при этом вовсе не полагали, что индивидуальная личность священна: ее ценность старые либералы измеряли той пользой, которую она приносит человечеству - и этот способ оценки личности унаследовали от них марксисты, доведшие его до крайней последовательности. Современные же либералы - не являющиеся, в отличие от своих предшественников, революционерами - стали очень любить и жалеть себя, философски выразив это отношение к себе в проповедях о самоценности индивидуальной человеческой личности. Типичного современного либерала - каковым является, например, Ассен Игнатов, научный сотрудник кельнского Бундесинститута восточноевропейских и международных исследований, автор книги "Психология коммунизма" (Мюнхен, 1985), одним словом, старый либеральный советолог - очень шокирует безжалостное отношение революционеров к себе самим: "Еще якобинская диктатура показала с классической ясностью, что... сами революционеры становятся жертвой созданной ими реальности. Однако этот урок истории не помешал большевикам повторить всю эту зловещую историю еще раз, к тому же - еще брутальнее. ...Нельзя сказать, что Жан-Поль Сартр не ведал, что он говорит, когда в 1974 г. он выступал за применение смертной казни к "контрреволюционерам" в будущей социалистической Франции. Автор "Грязных рук" прекрасно знал, что "революция", которой он ждал с такой страстью, истребляет и своих пламенных поклонников. Однако иррациональный агрессивный напор сильнее, чем это знание, он блокирует как нравственное чувство (которое должно было бы запретить знаменитому писателю сказать такие слова), так и мышление (которое должно было бы раскрыть ему, что в конце концов и он сам, наверное, стал бы жертвой, как это случилось с многими интеллектуальными попутчиками революции, и что единственным его утешением при этом было бы сознание, что на пути к прогрессу возможны и небольшие недоразумения)" (28). Откуда же берется, по мнению Игнатова, этот "иррациональный агрессивный напор"? "Миф революции... основывается на нашей метафизической неудовлетворенности существованием. ...порыв к смерти. Речь идет о стремлении умереть, исчезнуть, чтобы не нести больше тяжести бытия. Порыв к смерти окрашивает в свои цвета и политическую жизнь. Это - древнее стремление, оно подсознательно. И подсознательным, инстинктивным образом оно находит в коммунизме особенно эффективное средство к своему осуществлению" (29). Очевидно, что для Игнатова существует только два варианта выбора своей судьбы: либо приспособиться к наличному бытию и покорно нести его тяжесть - либо покончить жизнь самоубийством. Третий вариант - творчески изменить бытие - Игнатов просто не желает рассматривать всерьез: он не может себе представить, чтобы стремление переделывать жизнь, овладевать ходом истории, изменять отношения между людьми было действительным, основным, глубинным мотивом человеческой деятельности. Игнатов полагает, что неудовлетворенность бытием порождает только отчаяние; ему и невдомек, что та же самая неудовлетворенность наличным бытием зачастую порождает (наряду с отчаянием и для его преодоления) не что иное, как жажду социального творчества, жажду жизни в потоке этого творчества, готовность идти на риск не в подсознательной погоне за заманчивым призраком смерти, но, напротив, ради такой полной и богатой жизни, которая незнакома премудрому пескарю, покорно несущему тяжесть бытия - ради жизни творца, создающего новый мир и испытывающего при этом, наряду с горечью поражений, радость побед и сладкое чувство свободы. То самое чувство и ту радость, которые воспел один современный российский андерграундный бард (разумеется, малоизвестный - таким, как он, нелегко найти спонсоров, которые бы их раскрутили): Мы вернемся... Узнаете вы, гады, Что такое радость коммунизма. Когда Игнатов толкует о мышлении, которое должно было бы подсказать Сартру, что и он сам, наверное, стал бы жертвой революции, - становится очевидным, что для этого либерального философа существует только такое мышление, которым обладала бы овца, будь она наделена интеллектом. (Как мы помним, Ницше в таких случаях употреблял очень удачное выражение: "ученый рогатый скот".) У Игнатова просто в голове не укладывается, что революционеры могут извлекать уроки из истории не хуже него - но совсем иначе, чем он: для них может быть просто не важно, что результаты революции не во всем совпадают с целями революционеров и что революция частенько съедает их самих. Возьмем для примера Льва Троцкого и Амадео Бордигу. Оба они лично убедились в том, что русская революция - точно так же, как и французская - пожирала своих детей; оба они видели своими глазами, как именно эта революция привела к результатам, отнюдь не совпадавшим с целями совершавших ее революционеров (социалистическое общество так и не возникло, старый гнет сменился новым...). Однако в то же время они убедились, что русская революция - точно так же, как и французская - сыграла-таки огромную прогрессивную роль: она расчистила отсталой крестьянской Российской империи дорогу в индустриальную цивилизацию. И этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы они убедились в том, что их жизнь была прожита не напрасно - и продолжили свою революционную деятельность. Главное для творца - это не шкуру свою спасти, а убедиться в том, что он сотворил хотя и не то, что хотел, но все же нечто более совершенное, "продвинутое", чем то, что было до его вмешательства в "естественный порядок вещей". И в этом смысле ни одна из победоносных революций, совершавшихся в течение всей истории классового общества, не опровергла целесообразности революционной борьбы: все они способствовали переходу от примитивных форм классового общества к более высокоразвитым, сложным, технически прогрессивным. Если следовать логике творческого мышления, а не мышления разумной овцы, то окажется, что опыт всех успешных революций прошлого оправдывает революционеров и подтверждает эффективность их борьбы для общественного прогресса. Современное человечество живет в очень высокоразвитом классовом обществе - при монополистическом капитализме. Высокому уровню развития этого общества соответствует высокая степень остроты и напряженности непримиримых общественных противоречий. Эти противоречия развиваются по тем же законам монополистического капитализма, что и в XX веке - а отсюда следует, что в XXI веке человечество ждут новые великие экономические кризисы, новые империалистические переделы мира, новые большие войны и новые революции. 11 сентября 2001 года наглядно доказало, что Френсис Фукуяма был неправ: история еще не закончилась. А это значит, что те, для кого Ницше - любимый враг, либеральные идеологи - лягушки в мещанском болоте, а современное общество - объект, подлежащий творческому изменению, еще будут востребованы историей. Январь 2003 г. Примечания 1) Лейтейзен М. Ницше и финансовый капитал. - М.-Л.: Госиздат, 1928. - 115 с. 2) См., напр.: Одуев С. Тропами Заратустры. - М.: Мысль, 1976. - 431 с. 3) См.: Бернадинер Б. Философия Ницше и фашизм. - М.-Л.: ОГИЗ-Соцэкгиз, 1934. - 139 с. 4) Лейтейзен, Ницше и финансовый капитал, с. 20. 5) Среди тех, кто считает, что в СССР было классовое эксплуататорское общество, существует большое разнообразие мнений о формационной природе этого общества: одни считают его капиталистическим, другие полагают, что это была особая общественно-экономическая формация, третьи утверждают, что это был феодализм; существуют и различные смешанные точки зрения. По этому вопросу см., напр.: Daum W. The Life and Death of Stalinism. - New York: Socialist Voice Publishing Co., 1990. - 380 p.; The Fate of the Russian Revolution: Lost Texts of Critical Marxism. Volume 1. - London: Phoenix Press, 1998. - P. 272 - 324; Клифф Т. Государственный капитализм в России. - Ленинград, 1991. - 288 с.; Джилас М. Новый класс // Джилас М. Лицо тоталитаризма. - М.: Изд-во "Новости", 1992. - С. 159 - 360; Восленский М. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. - М.: "Советская Россия" совм. с МП "Октябрь", 1991. - 624 с.; Разлацкий А. Второй коммунистический манифест. - Новосибирск: МП "РИД" при Новосибирском книжном издательстве, 1991. - С. 30 - 41; Разлацкий А. Кому отвечать? - Новосибирск: МП "РИД" при Новосибирском книжном издательстве, 1991. - С. 13 - 17; Семенов Ю. Философия истории. - М.: Старый сад, 1999. - С. 280 - 284; Бугера В. Смысл жизни сегодня // "Марксист". - 1993. - №1. - С. 55 - 59. Что же касается произведений великого итальянского марксиста Амадео Бордиги по этому вопросу, то их можно найти в Интернете, в частности, через сайт www.sinistra.net . 6) Лейтейзен, цит. соч., с. 20-21. 7) Лейтейзен, цит. соч., с. 17. 8) Бугера В. Ницшеанство как общественный феномен: его социальная сущность и роль (Социально-философское исследование): Дис. ... канд. филос. наук. - Уфа, 2000. - 156 с. Черновик диссертации, озаглавленный "Социальная сущность и роль ницшеанства", можно найти в Интернете по адресу http://www.oba.wallst.ru , раздел "Библиотека "Нестор"", через алфавитный каталог - Бугера или Ницше. 9) Ницше Ф. Сочинения в 2 т. - М.: Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 381. 10) См.: Ницше, цит. соч., т. 2, с. 379, 634, 685 - 686. 11) См.: там же, т. 1, с. 450 - 451. 12) Ницше, цит. соч., т. 2, с. 322. 13) Там же, с. 332. 14) Ницше, цит. соч., т. 1, с. 452. 15) См.: Ницше, цит. соч., т. 2, с. 315, 370 - 371, 419 - 420, 422 - 424, 521, 586 - 587, 649 - 650, 668. Правда, ницшевский антисемитизм отличался от большинства вариантов антисемитизма тем, что Ницше видел в евреях не низшую, но, напротив, очень сильную, жизнеспособную и талантливую расу. Но тем более опасными врагами арийцев - именно в силу этих качеств - Ницше считал евреев. Своеобразие ницшевского антисемитизма состоит еще и в том, что Ницше, считавший, что европейским нациям не управиться с евреями силой, предлагал господствующим классам Европы (и прежде всего Германии) победить их лаской - впустить их в свою среду и ассимилировать (а для обеспечения этого он даже предлагал изгнать из Германии антисемитов). Тем не менее, считая евреев опасными противниками арийцев, Ницше внес свой вклад в создание философской базы для нацистского антисемитизма. В своих работах "По ту сторону добра и зла", "К генеалогии морали" и "Антихрист" он изложил собственный вариант теории "сионского заговора" (см. указанные выше страницы, особенно 315, 422 - 424 и 649 - 650). 16) Об этом см.: Бугера, Ницшеанство как общественный феномен... , с. 92 - 113, 117 - 129. 17) О том, как "левые" ницшеанцы пытаются "примирить" Маркса и Ницше, взаимно "дополнить" их учения, см. в статье венгерского философа Андраша Гёде "Почему Маркс или Ницше?" - Gedo A., Why Marx or Nietzsche? // Nature, Society, and Thought. - 1998. - Vol. 11. - No. 3. - P. 331 - 346. 18) См.: Маркузе Г. Эрос и цивилизация. - Киев: "ИСА", 1995. - С. 121 - 126; Делез Ж. Ницше. - СПб: Axioma, 2001. - С. 31 - 36. Делезова интерпретация философии Ницше настолько очевидно лжива (чего стоит хотя бы, к примеру, такой перл: "Природа воли к власти, по Ницше, - не в том, чтобы вожделеть, не в том даже, чтобы брать, но в том, чтобы творить и отдавать". На самом же деле Ницше не отделял одного от другого: по его мнению, для того, чтобы творить и отдавать сотворенное - причем отдавать не всякому, а лишь себе подобным и тем, кто выше него, - человек высшего сорта сначала должен отнимать плоды труда тех, кто подчинен ему, кто ниже него. Природа воли к власти, по Ницше, - и в том, чтобы вожделеть и брать, и в том, чтобы творить и отдавать, причем первое является предпосылкой второго), что даже автор послесловия к данному изданию его книги, С. Фокин, по-видимому, почувствовал неловкость - и, чтобы загладить ее, написал: "Сильнее всего голос философии звучит как раз тогда, когда мыслитель начинает говорить от третьего лица, устами другого: Ницше - под именем Заратустры (Ариадны, Диониса, Распятого), Делез - под именем Ницше (Спинозы, Кафки, Фуко)" (с. 182). К сожалению, Фокин "забыл" лишь одно маленькое обстоятельство: для Ницше речь от имени Заратустры была лишь литературным приемом, Делез же всерьез пытается приписать Ницше свои собственные мысли и уверить читателей в том, что эти мысли принадлежат именно Ницше. 19) Критику (вернее, разоблачение) либеральных фальсификаторов ницшеанства см.: Бугера, Ницшеанство как общественный феномен... , с. 79 - 91, 100 - 105, 113 - 116, 135, 138 - 148. Объектами разоблачения здесь оказались главным образом российские либеральные философы. 20) Об этом см. статью Георга (Дьёрдя) Лукача "Ницше как основоположник иррационализма империалистической эпохи" ("Nietzsche als Begrunder des Irrationalismus der imperialistischen Periode", 1954 г. См. в: Nietzsche. Hrsg. v. J. Salaquarda. - Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1980. - S. 78 - 95). Лукач очень хорошо показал как то, что наиболее адекватным практическим воплощением философии Ницше явилась идеология и политика фашизма, так и то, что ницшеанство могло быть и было использовано также и либеральными идеологами монополистической буржуазии, в частности империализма США. По удачному замечанию Лукача, после второй мировой войны Ницше был "денацифицирован", вместе с Яльмаром Шахтом и Гудерианом, в соответствии с целями американского империализма. 21) Ницше, цит. соч., т. 2, с. 722 - 723. 22) Там же, с. 8 - 11. 23) Маркс К. Тезисы о Фейербахе (10-й тезис) // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 3. - С. 4. 24) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 19. - С. 227 - 228. 25) Согласно шестому тезису Маркса о Фейербахе, "...сущность человека... есть совокупность всех общественных отношений" (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 3. - С. 3). Если система общественных отношений неподконтрольна членам общества и законы ее развития противостоят им как внешняя, чуждая им, господствующая над ними сила (а именно так неизбежно обстоит дело в любой форме такого общества, члены которого борются друг с другом за власть и богатство, и одни из них эксплуатируют и угнетают других); если, таким образом, именно та сфера жизни людей, в которой кроется их сущность, развивается стихийно, по-животному, почти так же бессознательно, как жизнь стаи волков или колонии микроорганизмов, - значит, члены такого общества действительно не вполне люди, а их сообщество еще не есть вполне общество. Для того, чтобы человек был человеком, недостаточно, чтобы каждый отдельный член общества был разумным существом: только тогда человек и общество становятся вполне самими собой, когда человечество становится единым разумным существом, единым субъектом, владеющим средствами производства. (О том, как развитие производительных сил создает возможность и необходимость превращения человечества в единое разумное существо, см. мою статью "Компьютеризация как предпосылка социалистической революции" в журнале "Альтернативы", №3, 1999, с. 177 - 191.) - Именно такой логический вывод с неизбежностью следует из марксового определения сущности человека. Исходя из этого вывода, нетрудно понять, почему мы, организованные в классовое общество недочеловеки, так охотно предаемся иллюзиям о том, что у каждого из нас якобы есть какая-то бессмертная душа: только убедив себя в том, что сущность человека есть "абстракт, присущий отдельному индивиду" (см. тот же марксов тезис), член классового общества может уверить себя в том, что он - несмотря на нечеловеческие общественные отношения, в которых он живет - все-таки является человеком. Уверив себя в этом, он может успокоиться - и отказаться от попыток изменить общественные отношения, сделать их действительно человеческими: вот почему так полезна эксплуататорским классам вера в "бессмертную душу", "самоценную индивидуальную личность", в возможность "индивидуального нравственного самосовершенствования" и в его спасительность для людей - и в прочие мифы того же рода, согласно которым отдельный индивид может быть человеком сам по себе, вне общественной связи с другими людьми. Согласно же логике исторического материализма, люди могут стать людьми лишь "за компанию", совместно - и притом не иначе, как изменив систему общественных отношений, ликвидировав деление общества на классы; при этом, как известно, настоящие "марксисты-коммунисты" хорошо понимают, что далеко не все члены классового общества заинтересованы в таких изменениях и что осуществить последние возможно не иначе, как только силой сломив сопротивление немалой части этого общества. 26) Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 13. - С. 7 - 8. 27) Там же, т. 3, с. 4. 28) Игнатов А. Метафизические корни коммунизма // Вопр. философии. - 1994. - №12. - С. 33. 29) Там же, с. 33 - 34. Письмо В. Бугеры А. Жиденкову, редактору бюллетеня "Вестник "Солидарности"" (Калининградская обл.). Здравствуйте, Александр! Извините, что не отвечал Вам и Вашим товарищам так долго: времени не было. (Не поймите это так, что было лень; нет, времени действительно не было.) Впрочем, я не сожалею, что разродился ответом только сейчас: пока я собирался написать Вам, вышли №№ 100 и 101 ВС с заметками Ваших товарищей о моих текстах, и теперь я могу ответить всем сразу. * * * Начнем с Вашего ответа на мое письмо. Вы почему-то приписали мне стремление вовлечь людей в "обязательную общность", а также посчитали будущего всечеловеческого Человека идеалом, которому я якобы служу. Придется мне постараться рассеять оба этих заблуждения. Идеал - это модель, образец, под который мы стремимся подогнать либо самих себя, либо общество. Те, кто пытается делать последнее, рассматривают общество как некий детский конструктор, из которого можно собрать одну модель, а можно и другую; и вот они изобретают наилучшую, с их точки зрения, модель и делают ее своим общественным идеалом. На самом же деле общество есть живой организм, развивающийся по своим законам, и его нельзя разобрать и затем собрать заново. Можно дать более или менее обоснованный прогноз его развития; и когда я пишу, что все человечество станет единым самоуправляющимся коллективом и в качестве такового - единым разумным субъектом, то я просто даю прогноз, а вовсе не стремлюсь к какому-то идеалу. Правда то, что этот грядущий единый разумный субъект, всечеловеческий Человек - цель и смысл моей жизни, что я люблю его; но я люблю его не как идеал, а в смысле ницшевской amor fati, любви к неизбежной Судьбе. Сперва я пришел к выводу, что законы развития человечества с железной необходимостью влекут его именно к такому будущему и не оставляют человечеству никакой иной альтернативы, кроме гибели; и уже потом, все более убеждаясь в правильности этого вывода, заставил себя возлюбить грядущего единого Человека. Вы вот ломали себе голову над вопросом: "Что такое этот Человек?.. Панпсихическая функция? Ноосфера?.." (ВС, № 99, стр. 6-7.) Бросьте гадать и оглянитесь в первобытное прошлое, когда каждая родовая община была именно таким единым разумным субъектом. Что она собой представляла, мы не можем знать непосредственно, потому что ни одно из "первобытных" племен, изученных этнографами, уже не было вполне первобытным накануне своего контакта с европейцами; все они уже стояли на какой-то ступени перехода к цивилизации (т. е. к классовому обществу). Тем не менее, мы можем, сравнивая между собой более и менее продвинувшиеся к цивилизации племена, реконструировать облик "классической" первобытной общины. В первобытной общине все мало-мальски важные вопросы обсуждались и решались на общем собрании соплеменников - причем не большинством голосов: только тогда, когда все приходили к единому мнению, решение принималось. Это единое мнение не навязывалось кем-то "сверху": "наверху" не было никого. Лидеры были полностью подконтрольны общине и в любой момент могли быть ею переизбраны. Обычно лидеров выбирали только для руководства каким-то делом, в котором одним только коллективным управлением нельзя было обойтись и нужна была некоторая примесь авторитарного управления: например, для руководства большой охотой или войной с соседями. Как только люди возвращались в родную пещеру, их лидер тут же становился таким же общинником, как и все. Распределение добычи было не просто уравнительным: доли добычи, по сути дела, даже в процессе потребления не переставали быть коллективной собственностью, поскольку их потребление происходило у всех на глазах, под внимательным контролем всех за каждым. Соплеменники ревниво следили за тем, чтобы какой-нибудь общинник не попробовал создать свои личные запасы; виновного в такой антиобщественной попытке просто убивали. Так же, как и добыча, в общественной собственности находились дети: в выкармливании и воспитании каждого ребенка участвовали в равной мере все общинники. Неудивительно, что каждый ребенок звал всех взрослых общинников своими отцами и матерями. Детей редко наказывали, но и не баловали; воспитывали преимущественно личным примером. С очень раннего возраста дети втягивались в трудовую жизнь общины и задолго до того, как пройти обряд посвящения во взрослые, уже приучались к такой же ответственности за свои поступки, как и взрослые. Эротические игры детей друг с другом, как правило, не пресекались; едва достигнув полового созревания, подростки начинали свободно заниматься сексом, и община это поощряла. Обычаи, регулировавшие половую жизнь первобытной общины, были очень разнообразны и своеобразны, но в общем и целом сексуальной свободы и равенства мужчин и женщин в первобытные времена было во много раз больше, чем в любом цивилизованном (т. е. классовом) обществе. Разумеется, практически вся сексуальная жизнь каждого общинника проходила на глазах у всех. Вообще говоря, не только сексуальной, но и всякой другой "личной жизни" у первобытного общинника не было: вся его жизнь была без остатка растворена в жизни общины. Не было той основы, на которой вырастает личность каждого отдельного индивида - антагонизма интересов. Личностью индивид становится, с детства приучаясь отстаивать свою самостоятельность в каждодневной борьбе с другими индивидами; если же в обществе (а каждая первобытная община не являлась частью общества, но представляла собой общество как таковое) нет начальников и подчиненных, все управляют всеми (и, следовательно, все как единое целое владеют всеми и всем в общине), благодаря чему взаимоисключающие интересы у разных членов общины и у каждого отдельного общинника отсутствуют (если же кто-нибудь и пытался противопоставить свои интересы общине, то незамедлительно уходил из жизни), - то зачем нужна личность? И откуда ей было взяться в таком гармоничном обществе, этой личности - порождению общественной дисгармонии, несущему эту дисгармонию в себе? (А ведь всякая личность отдельного индивида - и тем более, чем больше она развита - заключает в себе антагонизмы, внутренние конфликты, болезненные напряжения и расколы, невротические комплексы, зародыши психопатии и психоза. Личность индивида есть уродство по определению - и тем большее уродство, чем более она развита, в том числе и "гармонически", то есть разносторонне. Кто не верит, почитайте "Гениальность и помешательство" Чезаре Ломброзо, "Гений, безумие и слава" Вильгельма Ланге и "Леонардо да Винчи. Воспоминание детства" Зигмунда Фрейда.) Конечно же, неоткуда - и вследствие этого у первобытных людей (как у некоторых южноафриканских племен еще сотню-другую лет назад) даже личных имен не было; да и зачем они, если достаточно знать имя племени, неотъемлемой частью которого ты являешься... Разумеется, такая система общественных отношений и отражающих их обычаев сложилась у наших предков не сразу. Известный советский историк и философ Ю. Семенов убедительно доказал, что она формировалась долго и трудно - и постепенно, в результате своего рода естественного отбора, те стада наших предков, в которых она так и не сложилась, либо самоуничтожались в ходе непрекращающихся внутренних кровавых "разборок", либо погибали в неравной конкурентной борьбе с более сплоченными первобытными коммунами, где такая система отношений и обычаев уже более или менее сложилась. Эта система закреплялась первобытными нравственными нормами, существовавшими в форме запретов (табу). За нарушение этих древнейших табу, как правило, казнили или изгоняли из общины, что было практически равносильно казни (община, в которой табу соблюдались бы с меньшей строгостью, просто не смогла бы выжить). И если учесть еще, что в первобытной общине, где все у всех было на виду, нарушение нравственных норм было почти абсолютно невозможно скрыть, то становится понятным, что для первобытного человека не существовала ситуация нравственного выбора: образ его поведения однозначно задавался нравами и обычаями племени, и мучительный вопрос о выборе между добром и злом - проклятие всякого цивилизованного человека - для него никогда не вставал. Не вставал для него даже вопрос о том, что есть добро и зло: к чему было размышлять над этим, если было очевидно, как надо себя вести, и никаких сомнений в этом не могло быть в принципе?.. Представляете, какой цельной и гармоничной была психика наших предков в отличие от нашей с вами - психики разумных существ, на плечи которых классовое общество взвалило эти проклятые вопросы! Первобытная нравственность не знала тех парадоксов, которые мучают цивилизованных людей, раздумывающих над тем, стоит ли жить праведно и ходить пешком, если мимо тебя на роскошной колеснице или в "мерседесе" проезжает богатый и облеченный властью грешник. Первобытная нравственность в корне отличалась от цивилизованной морали, способом существования норм которой является их постоянное нарушение, причем именно те, кто может безнаказанно нарушать их - богатые и облеченные властью - оплачивают труды учителей морали. Кроме того, сам механизм усвоения первобытным ребенком нравственных норм своей общины в корне отличается от механизма усвоения моральных норм ребенком в классовом обществе. В последнем моральные нормы внедряются в детскую психику главным образом посредством власти родителей, педагогов, священнослужителей; но, как доказали фрейдисты, отношение детей к этой власти всегда двойственно - у каждого ребенка наряду с большей или меньшей готовностью слушаться ее таится в глубине души более или менее сильный, зачастую совершенно неосознанный, но все-таки протест против нее. Как результат - практически в каждом цивилизованном человеке всю жизнь идет постоянная борьба между его желаниями и совестью, то есть его борьба с самим собой; каждый человек классового общества - более или менее невротик, уродец, калека. Первобытным же детям никто не вколачивал в психику моральные нормы на правах хозяев и начальников: они воспринимали обычаи общины от самой общины как единого целого, тождество интересов которого со своими (а следовательно, и тождество самих себя с этим целым) они усваивали легко и безболезненно, едва научившись говорить. Таким образом, первобытные люди, не становясь личностями (личностью была вся община в целом, а не каждый отдельный ее член), не становились и уродами: их психика была цельной и гармоничной. Им были почти незнакомы угрызения совести, а значит, и сама совесть: когда правила поведения устанавливают не начальники, а вся община в целом, то, с одной стороны, от их исполнения невозможно уклониться, а с другой стороны, их не обидно исполнять, - и зачем тогда нужна совесть, да и откуда ей взяться? Совесть развивается лишь по мере перехода от первобытного общества к классовому, по мере превращения первобытной нравственности в мораль, нормы которой все чаще хочется нарушить - и все чаще видишь, как их нарушают другие. Совесть внушают детям родители, захватывающие своих детей в собственность, частную по отношению к другим родителям и авторитарную по отношению к самим детям; совесть - это продукт классового общества. Как правило, совесть является орудием господ и начальников, которым очень выгодно, чтобы их подчиненным было стыдно не подчиняться им. Лишь изредка совесть удается использовать в борьбе эксплуатируемых с эксплуататорами; но для этого необходимо растоптать в себе старую совесть и сформировать новую - совесть повстанца, революционера, во многом (у последовательного пролетарского революционера - почти во всем) направленную противоположно привычной, воспитанной с детских лет совести. Первобытные люди не были такими садомазохистами, каким в глубине души является любой нормальный цивилизованный человек. Конечно, это не значит, что они были идеальными добрячками: их нравы были очень грубы и суровы. Но их психика была гармоничной; они жили в материальном убожестве, но в таком душевном комфорте, о котором тяжко сожалели их потомки, вступившие в цивилизованную жизнь и достигшие большего, чем их первобытные предки, материального благосостояния. Не случайно у очень многих народов, находившихся на ранних стадиях развития цивилизации, сохранялись смутные представления о золотом веке, оставшемся в прошлом; в библейском мифе эти представления еще настолько конкретны, что мы узнаем о жизни Адама и Евы в раю следующее: они не знали там добра и зла, а познав их, были изгнаны из рая. Так мифология древних семитов донесла до нас их воспоминания о душевном комфорте наших первобытных предков, прекрасно живших без индивидуальной личности, совести и стыда. К первобытному обществу неплохо, хотя и с некоторыми оговорками, подходят слова Джорджа Оруэлла, который писал в статье "Политика против литературы: анализ "Путешествий Гулливера"" о придуманной Свифтом общине разумных лошадей - гуигнгнмов: "Это прекрасная иллюстрация тоталитарной тенденции, которая внутренне присуща анархическому или пацифистскому взгляду на общество. В обществе, где нет закона и - в теории - нет принуждения, единственным судьей и регулятором поведения становится общественное мнение. Но общественное мнение - из-за огромной тяги к конформизму у стадных животных - менее терпимо, чем любая система права. Когда людьми правит принцип "ты не должен", индивид может позволить себе некую толику эксцентричности; когда же считается, что правят "любовь" или "разум", индивид постоянно подвергается давлению, заставляющему его думать и вести себя совершенно так же, как и все остальные" (Д. Оруэлл. Эссе. Статьи. Рецензии. (Том 2.) Пермь, "КАПИК", 1992. Стр. 268). Точнее было бы сказать так: при доминировании в обществе отношений авторитарного и индивидуального управления каждый индивид является личностью, которая хотя бы что-то решает для себя сама, ни у кого не спрашиваясь; при доминировании же отношений коллективного управления никто никем не командует, но вместе с тем все командуют всеми - все решают всё совместно, и никакой автономии у индивида не остается. Так было в первобытном обществе, и так в еще большей степени будет после мировой социалистической революции. Все человечество станет единой компьютеризованной общиной, единой личностью, в которой постепенно растворятся без остатка все индивидуальные личности. В этой общине наши потомки вновь обретут тот рай душевного комфорта, который потеряли наши предки. Таков будет единый всечеловеческий Человек, о котором я писал Вам в прошлогоднем письме. Великий Компьютеризованный Чукча, затем В. К. Готтентот, затем В. К. Кроманьонец - вот каково будет начало действительной истории человечества (как Вы помните, мы, цивилизованные недочеловеки, переживаем еще только предысторию человечества). Не верите, что будущее человечества именно таково? Погодите, сейчас докажу. * * * В современном капиталистическом обществе продолжают действовать все те закономерности, которые время от времени приводят к революциям. Назревает новый большой империалистический передел мира - либо третья мировая война, либо, что более вероятно, цепочка почти одновременных больших локальных войн, эквивалентная по своему значению третьей мировой войне (см. нашу с Инсаровым статью "Об армии, оппортунизме и об оппортунистической бесчестности", высланную Вам в прошлом году). Следовательно, вновь немалая часть человечества будет повергнута в разруху и голод; вновь миллионы пролетариев будут собраны вместе в воинских частях, вооружены, обучены воевать и поставлены перед выбором: либо убивать таких же, как они, пролетариев и самим погибать от их руки, в то время как их родные и близкие в тылу мрут от голода, холода и болезней, либо повернуть штыки на своих собственных хозяев и правителей. При этом следует отметить, что в грядущем переделе мира не будут участвовать в качестве ведущих сил такие тоталитарные государства, как СССР и Третий Германский Райх, способные столь же эффективно, как те во второй мировой войне, обеспечивать покорность солдатских масс и оставшихся в тылу пролетариев господствующему эксплуататорскому классу. Благодаря этому третья мировая война (или цепочка войн) приведет к тому же, что и первая: к пролетарским восстаниям, которые вспыхнут сперва лишь в некоторых странах мира. Это будут очень жестокие восстания: современный пролетарий (как и вообще житель современного мегаполиса) гораздо более агрессивен и садистичен, чем его собрат по классу лет пятьдесят-сто назад. Бизнесмены и чиновники в полной мере почувствуют на своей шкуре, что делает с человеческой психикой одиночество в толпе; честно говоря, мне, типичному жителю мегаполиса, сладко думать о том, как это будет и как я, если доживу, буду участвовать в этом в рядах повстанцев. В некоторых странах первые восстания, конечно же, потерпят поражение, но кое-где повстанцы все-таки возьмут власть: "слабых звеньев мировой системы империализма" сегодня не меньше, чем сто лет назад, и одно-два из них таки порвутся. Что будет затем? Начну ответ на этот вопрос с цитаты из статьи Ф. Семкина "Имморалисты": "Как кровожадные Савлы превратятся в добродетельных Павлов, когда увенчают свою борьбу победой - вопрос, не тревожащий сознание Бугеры. Божество производительных сил даст на это свою полномочную санкцию. Прорыв в будущее материально уже обеспечен: обществу дарован компьютер. Он позволит собирать любых масштабов вече для решения каких угодно проблем. Технический мир уже созрел для окончательного решения социального вопроса... Что, если заматеревшие в борьбе победоносные Савлы не захотят воспользоваться компьютером для организации всемирного вече? Зачем им вече, этот парламентарный маразм: компромиссы, консенсусы, дебаты? Ушам бойца привычнее приказ" (ВС, № 100, стр. 3). Отвечу вопросом на вопрос: а как же это так случилось, что после Октябрьской революции - во время гражданской войны и даже в течение некоторого времени после введения нэпа - в бывшей Российской империи государственная власть была под гораздо бoльшим демократическим контролем со стороны пролетариев, чем, скажем, сегодня в скандинавских странах или Швейцарии, а степень развитости рабочего контроля на предприятиях была куда как выше, чем, к примеру, в современной Германии или в тех же скандинавских странах? Почему ушам победоносных Савлов приказ стал привычнее консенсусов и дебатов не сразу после гражданской войны, а лишь по истечении после нее десятка лет мирной жизни? Может быть, дело все-таки не в том, что "Савлы"-пролетарии заматерели в борьбе, а лишь в том, что они просто не смогли удержать контроль над управленцами в своих руках - и постепенно выпустили из рук его рычаги? Не потому выпустили, что так захотели, а потому, что не было у них технического средства, позволяющего в любой момент собрать любых масштабов вече для решения каких угодно проблем... Разумным существам свойственно добиваться контроля над теми природными и социальными процессами, от которых непосредственно зависит их выживание и которые они чувствуют себя способными контролировать. Кроме того, большинству членов классового общества отнюдь не свойственно большое доверие к своим господам и начальникам - и если уж люди позволяют использовать себя как говорящие орудия, то прежде всего от бессилия, от неспособности контролировать руководителей. Там, где эта неспособность исчезает (хотя бы частично, на несколько процентов), мы обнаруживаем рост доли коллективных отношений собственности и управления в системе производственных отношений. Пример тому - Октябрьская революция: даже без всяких компьютеров вооруженные пролетарии, развалившие старую армию и отнявшие у капиталистов предприятия, не сразу отдали их (а заодно и, кстати, свое оружие) в полное владение новому эксплуататору - возникшему в процессе революции новому государству, но какое-то время удерживали в своих руках некоторую долю владения и управления ими. Конечно, без компьютеров это могло быть лишь в малой степени и ненадолго; с компьютерами это будет прочно, в изначально большой и в дальнейшем все возрастающей степени. Процесс перехода человечества к социализму таки пойдет; начавшись в немногих странах, он постепенно распространится на весь мир. Противоречия внутри мировой монополистической буржуазии создадут условия для этого; кроме того, буржуазия поможет мировому пролетариату свергнуть себя еще и тем, что даже в условиях войны и разрухи сохранит компьютерные системы (нужные ей для обеспечения эффективности своего авторитарного управления), которые после победы пролетариата в той или иной стране позволят ему прочно установить в экономике немалую долю отношений общественной собственности и коллективного управления и в дальнейшем все расширять и расширять эту долю. Благодаря компьютерным системам (таким, как, например, GRID - компьютерная система нового типа, разрабатываемая сегодня в Швейцарии, в центре ядерных исследований ЦЕРН. Согласно сообщениям прессы - например, см. в газете "Свежий №", № 34 (15.11.00.), стр. 8 - это будет не просто гигантская библиотека и почтовая служба, каковыми является Интернет, но объединение участвующих в такой сети компьютеров в единый мозг, решающий те или иные задачи как единый субъект. Число компьютеров, способных участвовать в такой сети, не имеет принципиальных ограничений) пролетарии смогут после взятия политической власти овладевать производительными силами не посредством государственного аппарата, а путем создания рядом с пролетарским полугосударством отдельной системы, состоящей из переизбираемых в любое время по ступенчатой системе производственных советов, координирующей действия трудовых коллективов (я называю ее СЦС - системой централизованного самоуправления). То, что когда-то не удалось Шляпникову и децистам (потому что было в тех условиях очевидной утопией, не нашедшей широкой поддержки рабочих масс), сегодня вполне возможно и удастся пролетариям; более того, в отличие от первой половины ХХ века, такой способ овладения производительными силами более рационален, экономичен и естественен для пролетариата, чем их огосударствление, и потому пролетарии в большей части случаев, а в конечном итоге - повсюду пойдут именно по этому пути. Пролетариату удастся также сохранить в своих руках оружие и, таким образом, не создавать такой новый госаппарат, который стоял бы над ними; пролетариат, организованный посредством каких-то аналогов первых Советов (я условно называю их Комитетами самоуправления трудящихся - КСТ), так и останется сам себе госаппаратом до тех пор, пока переход человечества к социализму не закончится и вообще не отпадет надобность в государстве. Этому не сумеет помешать демцентралистская партия (или союз таких партий), под руководством которой восставшие пролетарии возьмут политическую власть: она не сможет отнять у пролетариев производительные силы, а следовательно, и оружие. Тот, кто владеет производительными силами, владеет и оружием - так было, и так будет. По мере распространения революционного процесса по всему миру партии пролетариата (которые, разумеется, ни в коей мере не будут прообразами будущего социалистического общества - слишком уж авторитарна любая партия, в том числе и пролетарская) в странах, где восстание уже победило, будут постепенно (конечно же, не сразу и не совсем бесконфликтно) отмирать: лишенные собственности на производительные силы, они не смогут надолго удержаться в качестве "руководящей и направляющей силы общества". В процессе перехода человечества к социализму капиталисты будут ликвидированы, как класс, во всем мире, и при социализме человечество будет состоять только из двух частей: коллективно организованных трудящихся, владеющих основной массой средств производства, и всяких индивидуальных производителей, не имеющих социальной возможности нанимать рабочую силу. Последние будут лишены права участия в управлении обществом и права владеть оружием. В их среду, как в резервацию, будут изгнаны всякие индивидуи (пардон, Индивидуальные Личности), которые не захотят или окажутся совершенно неспособными растворяться в коллективах. Как с ними будут обращаться ассоциированные в коллективы трудящиеся? Думаю, что не очень мягко (мы сейчас еще поговорим о том, что мягкосердечие отнюдь не будет характерной чертой членов будущего коллективистского общества). Возможно, они иногда будут отлавливать некоторых таких индивидуев, упаивать их до состояния пьяной откровенности и, как это делали спартанцы со своими илотами, приводить в собрания своей молодежи - чтобы показать молодым коллективистам, как безобразна Личность во всей своей психологической наготе, не скрытой за одеждами внешней благопристойности. Дети таких не вовлеченных в коллективы индивидуев будут стремиться попасть в коллективы трудящихся - но последние будут допускать далеко не всех из них и не иначе, как после успешного прохождения отобранными кандидатами суровых психологических испытаний. Так что, Александр, грядущее коллективистское общество вовсе не будет "обязательной общностью", стремление к которой Вы мне приписали в ВС № 99, стр. 6; нет, членство в этой общности будет привилегией, которой удостоится вовсе не всякий желающий. Те, кого не допустят в коллективы, будут вымирать по мере того, как у коллективно организованных трудящихся будет исчезать потребность в услугах этой мелкой буржуазии. Когда издохнет последняя индивидуальная личность, социализм окончательно перейдет в "полный" коммунизм (то есть первый, "недоделанный" этап коллективистского строя - в его вполне созревшую форму). Означает ли сказанное выше, что при социализме сохранятся классы, рынок и государство? На первый взгляд кажется, что да: раз сохраняется мелкая буржуазия, то отсюда вроде бы можно сделать вывод, что, во-первых, сохраняется и торговля, а во-вторых, стоящие над не имеющей оружия мелкой буржуазией коллективно организованные вооруженные трудящиеся в какой-то степени представляют собой по отношению к ней государство... Однако на самом деле такой вывод будет неправилен, потому что сделан без учета того, сколько той мелкой буржуазии сохранилось. Раз мы уже упомянули, что характерной чертой мелкой буржуазии, сохраняющейся при социализме, будет отсутствие у нее социальной возможности нанимать рабочую силу (а значит, кстати, и продавать ее), то из этого автоматически следует, что при социализме сохранятся лишь малые остатки мелкой буржуазии, очень мало мелких буржуа: если мелких буржуа в обществе достаточно много, то они обязательно будут постоянно воспроизводить из своей среды буржуазию и пролетариат - и помешать им делать это в течение хотя бы сколько-нибудь длительного времени, не упраздняя при этом саму мелкую буржуазию как класс и сохраняя ее высокий удельный вес в обществе, сможет только такое государство, которое будет заинтересовано в том, чтобы быть единственным авторитарным хозяином, единственным эксплуататором всей рабочей силы тех своих граждан, которые сами не продают производимых ими товаров и услуг. Такое государство существовало при неоазиатском способе производства и неоазиатском экономическом укладе (о том, что это такое, см. мою книгу "Идеология коллективизма и ее теоретическое обоснование", а именно - 7-ю главу ее первой части, "О чеченской войне и не только о ней", и тот кусок ее второй части, называющейся "Путь к коммунизму", который дописан к настоящему моменту. Все это я Вам посылал в прошлом году) в СССР и некоторых других странах. "Полугосударство" пролетариата ни в чем таком не будет заинтересовано: оно не будет заставлять мелких буржуа либо оставаться самими собой, либо становиться государственными рабочими, а просто будет помогать возникающему из среды мелкой буржуазии пролетариату тут же отнимать у возникающих из той же среды капиталистов производительные силы и вливаться в ряды коллективно организовавшихся трудящихся, присоединяя только что отнятые у капитала производительные силы к их общей собственности. Таким образом, переход от мирового капитализма к мировому социализму пройдет на фоне неуклонного уменьшения численности мелкой буржуазии, и при социализме от нее останутся такие жалкие остатки (и, соответственно, такие жалкие остатки товарных отношений между мелкими буржуа и коллективно организованными трудящимися, а также отношений политической власти вооруженных людей над безоружными), что они просто "не идут в счет" при решении вопроса о том, каково социалистическое общество - классовое или бесклассовое: эти остатки и классом-то в полном смысле слова назвать нельзя будет, но лишь останками класса. Итак, социализм будет бесклассовым обществом с остатками классов, безгосударственным обществом с различимыми только под микроскопом остатками государства; и лишь ради скрупулезной научной точности надо будет выделить в социалистическом обществе две варны - огромное большинство, коллективно организованных вооруженных трудящихся, и малое меньшинство, отдельных безоружных вымирающих мелкобуржуазных индивидуев. А теперь давайте посмотрим, как будет развиваться сама коллективная организация трудящихся. На первых порах компьютерные системы будут, по-видимому, применяться трудящимися для осуществления прежде всего таких функций управления, как контроль за производственными советами (которые будут и "законодательными", и вместе с тем "исполнительными" органами, то есть будут сами себе аппаратом) и перевыборы депутатов этих советов в любое время по желанию избирателей. Только что овладевшие производительными силами бывшие пролетарии еще не будут представлять собой стопроцентно единый коллектив в масштабах всего мира; в их среде можно будет различить невооруженным глазом множество отдельных "трудовых коллективов", взаимосвязь которых в процессе управления их деятельностью осуществляется главным образом через систему производственных советов - ту самую Систему Централизованного Самоуправления, о которой мы уже говорили выше. Таким образом, на первых порах в новом экономическом укладе еще сохраняется очень большая доля отношений авторитарной и индивидуальной (частной) собственности и управления. Эта доля будет уменьшаться по мере дальнейшей компьютеризации производства, преграды на пути которой будут разрушаться по мере убывания доли капиталистических производственных отношений в мировой экономике. Когда во всем мире установится диктатура пролетариата, процесс компьютеризации управления технологическими процессами резко ускорится, поскольку резко ускорится умирание капитализма, так сильно мешающего сегодня внедрению передовых технологий в производство материальных благ (нетрудно доказать, что деление общества на эксплуататоров и эксплуатируемых консервирует сегодня в отсталом состоянии не только производство большинства стран мира, но и многие отрасли производства высокоразвитых стран. В частности, уже сегодня можно было бы полностью растворить сельское хозяйство в промышленности, если бы этому не препятствовали интересы эксплуататоров). Чем дальше будет заходить компьютеризация производства, тем в большей мере все технологические процессы в мире будут управляться посредством взаимосвязанных и все более единых компьютерных систем; благодаря этому все коллективно организованные трудящиеся, несмотря на разницу в своей изначальной профессиональной подготовке, будут во все большей мере принимать участие в управлении каждым технологическим процессом, происходящим в мире. Сплошь и рядом каждый отдельный человек или трудовой коллектив даже и знать не будут о том, что их мнение по поводу какой-то проблемы управления происходящей в данный момент рыбной ловлей на Амуре в этот же самый момент учитывается гигантскими компьютерными системами в процессе выработки плана строительства химкомбината в Бразилии и разработки программы исследований солнечной активности на текущий месяц. Короче говоря, будет исчезать разделение труда, хотя разнообразных видов человеческой деятельности будет становиться все больше и больше. (О том, что такое разделение труда и почему его не следует отождествлять с профессиональной специализацией, - последняя есть лишь одно из его проявлений, - см. 7-ю главу "О чеченской войне и не только о ней".) Грани между трудовыми коллективами будут постепенно стираться, а следовательно, будут отмирать и остатки товарно-денежных отношений между ними. Параллельно этому будет идти дальнейшее размывание различия между руководителями (которые будут все менее нужны) и подчиненными. По всей вероятности, при социализме уже почти ничего не останется от денег и не очень много - от товарных отношений; производственные советы перестанут быть постоянными органами и будут создаваться лишь на короткий срок для руководства отдельными производственными процессами (вероятно, этот процесс начнется - с самых низших производственных советов - еще в период перехода от капитализма к социализму); материальные привилегии руководителей (то есть того, что осталось от последних - депутатов производственных советов) окончательно исчезнут; остатки пролетарского "полугосударства" (Комитетов самоуправления трудящихся) будут упразднены. При "полном" же коммунизме отдельные люди окончательно уподобятся нейронам единого гигантского мозга - Человечества, не делящимся на руководителей и подчиненных и при этом решающим все совместно, без разграничения компетенции разных индивидов и групп. Хотя эти "нейроны" уже никак не смогут быть названы отдельными личностями, но бытие каждого из них станет гораздо более разнообразным и внутренне сложным, чем бытие даже самой разносторонней индивидуальной личности (вроде, например, Леонардо да Винчи или Маркса) - личности, которую разделение труда и его продукт, классовое общество, обрекает всю жизнь выполнять лишь некоторые из того множества функций, играть лишь некоторые из того множества ролей, которые предлагает людям развитие производительных сил на каждой данной стадии. Даже самая разносторонняя индивидуальная личность знает и умеет лишь кое-что - а значит, никогда не будет делать всего остального, чем занимается человечество; при коммунизме же каждый человек будет участвовать в управлении любой деятельностью, которой при его жизни будет заниматься человечество (подобно тому, как любой нейрон нашего мозга на протяжении своей жизни бывает задействован в любых видах психических процессов, в каком угодно психическом акте. Как известно, между нейронами нет разделения труда: все они взаимодействуют на равных в процессе управления психической деятельностью, и распределение видов деятельности среди них очень ситуативно - не то что, скажем, у клеток сердца или печени, за каждой из которых довольно жестко закреплены определенные функции). Сразу после того, как трудовые коллективы начнут брать производительные силы в общественную собственность, они также смогут взять основной груз воспитания детей на свои плечи и, таким образом, начать превращаться в единые большие семьи. Это будет наиболее экономичный, рациональный и естественно напрашивающийся выход из ситуации послевоенной разрухи и скудости (а мы помним, что грядущая мировая пролетарская революция будет результатом именно грядущей мировой империалистической бойни: к сожалению, никак иначе она не сможет начаться - пролетарии современного мегаполиса отчуждены друг от друга настолько, что сподвигнуть их на революцию может только большая и длительная империалистическая война. А поскольку современная история делается именно в мегаполисах, то вышесказанное относится ко всему вообще нынешнему пролетариату): выкармливать и воспитывать молодняк родителям дешевле и легче в компании, чем порознь, и лишь отношения частной и авторитарной собственности мешают им делать это. Идя дальше по такому пути, человечество при "полном" коммунизме окончательно превращается в единую большую семью. Тем временем будут соответственно изменяться и нормы, регулирующие сексуальные отношения. Уже сразу после взятия пролетариатом политической власти пролетарская молодежь - главная движущая сила грядущих восстаний - возьмет в свою собственность многие бывшие Дворцы культуры, музеи и т. п. и превратит их в молодежные клубы, где молодые коллективисты и коллективистки будут свободно заниматься сексом по принципу "хай живе хто з ким хоче" и где будут бесплатно раздаваться презервативы. Затем, благодаря переходу воспитания детей из рук "ячеечной" семьи в руки трудового коллектива, сексуальная свобода начнет возрастать также и среди трудящихся старшего возраста, живущих в общем более устойчивыми парами, чем подростки; ревность утратит свою экономическую составляющую ("чувство собственника") и довольно быстро станет гораздо менее отвратительным и более скоропреходящим чувством, чем в классовом обществе. Гораздо более терпимым станет отношение общества к тем гомосексуалистам, которые сумеют хорошо и прочно подавить в себе садомазохистские влечения: если человек - хороший товарищ и готов многим пожертвовать ради блага коллектива, то кого в коллективистском обществе будет волновать его сексуальная ориентация? Геи и лесбиянки наконец-то почувствуют себя не только равноправными с "натуралами", но и такими же, как все, а не изолированной от окружающих группой. Зато к садизму и мазохизму даже в самых слабых их проявлениях грядущее коллективистское общество будет относиться тяжко и люто: на тех, кто будет стремиться к власти или хотеть своего унижения (особенно в сексе - самой волнующей наши чувства сфере нашей жизни), трудящиеся-коллективисты будут вымещать свои собственные, обычно подавляемые, садистские влечения, доставшиеся им в наследство от цивилизации. И поскольку в процессе перехода человечества от цивилизации к социализму государство будет отмирать, а закон - растворяться в воле коллектива и выражающих ее обычаях, то рассчитывать на юридическую защиту своих "прав личности" от беспощадной воли коллектива преступникам не придется: единственное, в чем они смогут быть уверенными, - это в том, что их не станут унижать долгими физическими или моральными мучениями, а забьют досмерти или сожгут живьем более-менее быстро... Следует также добавить, что сексуальная жизнь, как и вся жизнь индивида вообще, будет постепенно (впрочем, в сексуальной сфере особенно постепенно, особенно медленно) переставать быть личной, скрытой от окружающих и неподконтрольной им; те же, кого изменения в этом направлении не будут устраивать, будут, по-видимому, изгоняться из коллектива в резервации для мелкобуржуазных индивидуев. Бывшие эксплуатируемые трудящиеся, организующиеся в коллектив, будут ревниво следить друг за другом - как бы кто-нибудь из них не нарушил прав всех остальных, попытавшись взять себе больше, чем другие, материальных благ и привилегий или бoльшую, чем у других, роль в управлении делами коллектива без санкции и помимо контроля со стороны последнего - и жестоко карать тех, кто нарушит новые, коллективистские обычаи. Общество, переходное от цивилизации к коллективизму, будет обществом весьма жестоких и недоверчивых людей; и даже раннее коллективистское (социалистическое) общество будет состоять из очень суровых людей. Однако эта суровость будет во все меньшей и меньшей степени проявлением воли к власти - как неподавленной, так и подавляемой. На первых порах трудящиеся-коллективисты еще будут очень хотеть власти; в отношениях друг с другом они будут подавлять это желание, выплескивая его на остатки эксплуататорских классов и на мелких буржуа. Постепенно, на протяжении нескольких поколений, коллективисты отвыкнут от жажды власти, и суровость их нравов станет одинаково противоположной как неподавленному садизму "Савлов", так и подавленному садизму добреньких "Павлов". Суровость людей при коллективизме будет естественным жизненным проявлением гармоничной психики, не нуждающейся ни в открытой демонстрации безумной жестокости, ни в утонченном издевательстве над психикой другого индивида, ни в том, чтобы подавлять в себе наклонности к насилию и издевательству, заставляя себя быть кроткой и мягкой. С этой естественной суровостью прекрасно будет сочетаться юмор, из которого постепенно улетучится сарказм. Обратной стороной суровости трудящихся-коллективистов будет нежность, которая в отношениях между ними будет, по-видимому, более распространенной, хотя и зачастую более грубоватой, чем сегодня. То, что называется "интеллигентностью характера", канет в Лету вместе со своей противоположностью - наглостью и хамством. * * * Вместе с цивилизацией уйдет в прошлое немало взаимно дополняющих друг друга противоположностей, порожденных ею. Исчезнет индивидуальная личность - и вместе с нею исчезнет авторитарно управляемая масса, состоящая из индивидуальных личностей и управляемая стоящими над нею индивидуальными личностями (говоря короче, исчезнет деление людей на начальников и подчиненных, а также одиночество человека в толпе). Исчезнут высокоразвитые индивидуальные личности - но общество также перестанет воспроизводить убогие, малоразвитые индивидуальные личности. Вообще говоря, растворение индивидуальных личностей в едином всечеловеческом Человеке будет не чем иным, как их всесторонним развитием: выше мы уже говорили о том, что по мере отмирания разделения труда бытие каждого члена коллективистского общества будет становиться все более сложным, разносторонним и многообразным - с самого начала более разносторонним и многообразным, чем бытие средней индивидуальной личности, а вскоре и более многообразным, чем бытие какого-нибудь Леонардо да Винчи. Такова будет диалектика дальнейшего развития человечества (что бы ни говорила по этому поводу А. Марьясина, отрицающая объективную реальность диалектики в природе и обществе - см. ВС №100, стр. 4. Марьясина отнюдь не одинока в своем "непризнании" диалектики - и, тем не менее, вся Вселенная как существовала до сих пор, так и будет существовать по диалектическим законам независимо от того, признаем мы это или нет); и, надо сказать, она будет далеко не столь трагична, как диалектика бытия цивилизованного, классового общества. По мере перехода человечества от цивилизации к коллективистскому обществу будет исчезать отчуждение людей друг от друга и от самих себя. Отчуждение - это не что иное, как антагонистическое противоречие (то есть такое противоречие, в котором прогресс, усложнение одной из противоположностей осуществляется за счет регресса - упрощения - другой) между людьми и отдельного человека с самим собой; это антагонизм разных сторон и сфер человеческого бытия друг с другом и с самими собой. Отчуждение возникает при преобладании отношений частной и авторитарной собственности, индивидуального и авторитарного управления в обществе (начиная с экономики; иначе говоря, отчуждение основано на разделении труда). Отчужденный человек неспособен контролировать - вместе с себе подобными - жизнь своего общества; отчужденное общество живет стихийно, так же как и любая популяция животных, несмотря на то, что каждый отдельный его член разумен. Жизнь общества нельзя сделать более разумной, увеличивая в системе его отношений долю отношений авторитарной собственности и управления: даже если бы все человечество превратилось в единую империю с одним повелителем во главе, вникающим во все и все подчиняющим единому плану, то решения, принимаемые этим повелителем и его сподвижниками, все равно подчинялись бы единственной логике - логике сохранения их власти, - а значит, были бы совершенно непоследовательными с любой другой точки зрения, и поведение человечества, управляемого по такому "единому плану", ничуть не напоминало бы поведение разумного субъекта (то есть было бы таким же стихийным, животным, как и поведение любого цивилизованного государства - простой суммой непосредственных реакций на приятные и неприятные раздражители, без устойчивой осознанной единой направленности действий. Хорошим примером поведения авторитарной организации в данном случае может послужить "планомерное" развитие экономики в СССР, а также представляющая собой антитезу какому бы то ни было представлению о последовательности внешняя политика Советского Союза при Сталине). Только преобладание среди людей коллективных отношений собственности и управления, только превращение человечества в единый коллектив и коллективное планирование его экономики и вообще всей его жизни может сделать последнюю разумно управляемой - а значит, сделать бытие людей вполне человеческим - а значит, сделать людей вполне людьми. А поскольку превращенное в единый коллектив человечество станет единым разумным субъектом, то "сделать людей вполне людьми" - неточное выражение: точнее было бы сказать - "сделать людей вполне Человеком". Только в процессе перехода от цивилизованного общества к коллективизму, когда начнется слияние отдельных индивидуев в единого Человека, начнется действительная история человечества; до тех же пор, пока все еще продолжается его предыстория (см.: Энгельс, "Развитие социализма от утопии к науке"), называть нас и наших разумных предков людьми можно лишь условно и с оговоркой. Несмотря на нашу разумность, мы все еще недочеловеки, поскольку наше бытие лишь частично разумно. Так же, как и мы, цивилизованные люди, первобытные люди - неандертальцы и кроманьонцы - еще были недочеловеками: во-первых, потому что они еще не создали вокруг себя антропогенную "вторую природу", а просто брали, подобно животным, у дикой природы то, что она им давала (правда, брали уже не голыми руками, а с помощью каменных топоров); а во-вторых, потому что каждая первобытная община, будучи сама в себе обществом, стояла к другим общинам в таком же объективном и субъективном отношении, как к животным (социальных связей между первобытными общинами еще было крайне мало, а войны - преобладающая форма контактов между ними - еще не стали чем-то более социальным, нежели просто драка двух стай за территории кормления. С одной стороны, пленных иноплеменников можно было есть, как добытых на охоте животных; с другой стороны, оленей или бизонов считали "оленьим племенем" или "бизоньим племенем", то есть не проводили между ними и людьми-иноплеменниками никакого различия. В доживших до нас языках более-менее первобытных племен и недалеко ушедших от первобытности народностей самоназвание племени или народности и слово, обозначающее понятие "люди", совпадали). Говоря короче, бытие первобытного человечества было еще далеко не вполне разумным. Однако социальное бытие каждой отдельной первобытной общины, осуществлявшееся под коллективным контролем всей общины в целом, было гораздо менее стихийным, более разумным, чем бытие любого цивилизованного социального организма (о том, что такое "социальный организм" - понятие, позаимствованное у Ю. Семенова и получившее у меня несколько иное определение - см. в "Пути к коммунизму"), а также любого цивилизованного государства. В результате перехода к цивилизации человечество стало изменять природу в настолько более широких масштабах, чем раньше, что создало "вторую природу", "антропогенный ландшафт", "ноосферу"; кроме того, человеческие общества - социальные организмы - стали укрупняться, сливаться друг с другом, и в 20-м веке все человечество наконец-то стало единым социальным организмом, члены которого стоят в ином объективном и субъективном отношении друг к другу, чем к животным (проще говоря, все отношения между людьми окончательно приобрели социальный характер или, по крайней мере, социальную составляющую; чисто биологических отношений между людьми сегодня практически не осталось). В этих отношениях бытие человечества стало более человеческим, более разумным, чем в первобытном обществе. Однако преобладание коллективных отношений собственности и управления в каждом данном социальном организме при переходе к цивилизации было утрачено; в этом отношении бытие человечества стало менее человеческим, чем в первобытном обществе. В грядущем обществе, которое придет на смену цивилизации в результате мировой коллективистской (социалистической) революции, коллективные отношения собственности и управления будут преобладать в еще большей степени, чем в первобытной общине (первобытный коллектив всегда содержал в себе большую примесь авторитарных отношений - общинникам всегда нужны были лидеры, хотя бы даже и временные и сменяемые в любой момент, - а будущим трудящимся-коллективистам развитие информационных технологий однажды позволит обходиться вообще без или почти без даже таких лидеров, то есть каких бы то ни было координаторов и координирующих органов). Таково будет одно из проявлений диалектического закона отрицания отрицания в развитии человечества. Коллективистское общество не будет "раем на земле" в смысле отсутствия материальных проблем: поскольку усовершенствование средств для удовлетворения старых потребностей неизбежно рождает качественно новые потребности, в свою очередь требующие удовлетворения и не сразу находящие новые средства для этого, в "полном изобилии" - то есть в состоянии полного удовлетворения всех имеющихся на данный момент материальных потребностей - человечество жить никогда не будет. Однако оно несомненно станет "раем на земле" в смысле отсутствия тяжкой необходимости выбирать между добром и злом. Вновь, как и в первобытные времена, воля коллектива будет однозначно определять образ поведения каждого индивида (правда, обычаи, в которых эта воля будет находить свое выражение, будут гораздо более изменчивыми, чем в первобытные времена: грядущее коллективистское общество будет развиваться довольно быстро, о чем мы еще поговорим ниже), и перед людьми не будут вставать "проклятые вопросы" о смысле жизни, о том, что такое добро и зло, и о том, каким именно нравственным нормам надо следовать. Наши потомки вновь уподобятся Адаму и Еве до грехопадения (т. е. до перехода к цивилизации), "не знавшим добра и зла". Проблема, о которой рассуждает Марьясина в ВС №101 (стр. 3-4) - проблема выбора между "слабостями, капризами и пороками", с одной стороны, и моральными идеалами, с другой, - а также проблема выбора между разными системами моральных норм и идеалов, проблема выбора между повиновением авторитетам и самостоятельным принятием решений и т. п. проблемы отпадут и забудутся. Члены грядущего коллективистского общества будут не просто чувствовать себя частью коллектива, но будут ощущать коллектив как свою собственную сущность, сверх которой в их душе нет никакого отдельного личного уголка, - и потому будут чувствовать себя свободными, в точности следуя воле коллектива, и несвободными, когда это у них почему-либо не будет получаться. При этом будет настолько самоочевидно - даже если обычаи коллектива будут изменяться очень быстро, - что такое хорошо и что такое плохо, что потребность в "познании добра и зла" не только перестанет возникать, но со временем даже не сможет возникнуть в принципе. Состояние психики члена коллективистского общества - цельность, полное согласие с самим собой и с окружающим миром и, как следствие, блаженный покой в глубине души, которого не нарушат никакие волнения, скользящие по ее поверхности (хороший литературный пример такого состояния души в его жизненных проявлениях - свифтово описание реакции одной самки-гуигнгнма на смерть ее супруга), - будет похоже на состояние психики мастера дзэн, многократно переживавшего просветление; только отсутствие всего личного у коллективиста будет гораздо более полным, чем у дзэн-буддиста, - ведь душа коллективиста будет растворена не в иллюзорной мистической Пустоте, в которую дзэн-буддист изо всех сил стремится убежать от делающего его Индивидуальной Личностью цивилизованного общества (и, пока жив, не сможет убежать окончательно - от своего общества никуда не убежишь: даже если удалишься на необитаемый остров, оно останется с тобой, намертво запечатленное в структуре твоего характера), а во вполне реальном коллективе, который и будет его обществом. Коллективная нирвана, в которую впадет грядущее человечество, не будет, однако, исключать самой напряженной практической активности последнего. Ни в период перехода от капитализма к социализму, ни в коллективистском - социалистическом, а затем коммунистическом - обществе прогресс производительных сил не прекратится, несмотря на то, что исчезнут такие стимулы цивилизованного прогресса, как доход и карьера, действующие посредством честолюбия, властолюбия и корыстолюбия. Дело в том, что современные производительные силы уже достигли такого уровня развития, на котором каждая следующая ступень их прогресса будет создавать серьезные проблемы во взаимоотношениях между человечеством и природой. Необратимый возврат назад, к более низкому уровню развития производительных сил, невозможен: даже если бы человечество на время откатилось назад (чего тоже, по-видимому, не произойдет), то затем, побуждаемое непреодолимым стремлением к улучшению материальных условий своего существования, опять стало бы совершенствовать производительные силы. Остановиться на сегодняшнем уровне развития последних тоже нельзя: равновесие между человечеством и природой уже настолько нарушено, что человечество погибнет, если не предотвратит экологическую катастрофу с помощью уже существующих, а также дальнейшего открытия новых технологий. Новые технологии позволят решить старые экологические проблемы, но тут же создадут новые, для решения которых, в свою очередь, опять потребуется открытие и внедрение новых технологий... и так далее. Таким образом, сливающееся в единый коллектив человечество будет побуждаться к дальнейшему совершенствованию производительных сил непосредственно самим этим совершенствованием - без посредства рыночной конкуренции и карьерного стимула; следовательно, постепенное исчезновение рыночной конкуренции (уже сегодня в немалой степени уничтоженной монополистическим капитализмом) и возможности делать карьеру, которое будет идти в процессе перехода от классового общества к коллективизму и окончательно состоится на первом этапе коллективизма - при социализме, никак не затормозит научно-технический прогресс. Сегодня человечество, развивающее свои производительные силы, стало похоже на циркового велосипедиста-акробата, который едет по очень узкой доске, лежащей на высоких тумбах: остановиться он не может, развернуться и поехать назад - тоже, вот и не остается ему другого выхода, кроме как жать на педали и ехать вперед... Короче говоря, научно-техническая революция - НТР - уже создала предпосылки для того, чтобы технический прогресс стимулировал сам себя, без посредства соревнования между индивидами; такое соревнование уже не обязательно для прогресса науки и техники. Однако эти предпосылки могут начать реализовываться только после начала мировой коллективистской (социалистической) революции; они в основном реализуются в процессе перехода от цивилизации к коллективизму, и окончательно - на ранней, социалистической стадии коллективизма. Соревнование между индивидами в последнее время не только перестает быть обязательным для научно-технического прогресса, но и становится несовместимым с ним, препятствием на его пути. Конечно, современная цивилизация еще способна стимулировать своих членов изобретать и производить все более совершенные модификации стирального порошка, автомобилей и персональных компьютеров; однако чем дальше идет научно-технический прогресс при сохранении господства эксплуататорских классов, тем больше вероятность того, что очередные большие войны - а общество, движимое соревнованием между людьми в процессе добывания денег и продвижения по службе, не может существовать без периодически повторяющихся малых, больших и очень больших войн (в частности, монополистический капитализм не может жить, не повторяя время от времени больших империалистических переделов мира, аналогичных первой и второй мировым войнам) - уничтожат человечество в глобальной экологической катастрофе, тем самым положив конец научно-техническому прогрессу. Уже это само по себе доказывает, что классовое общество превратилось сегодня в препятствие на пути прогресса. Но дело не только в войнах: возрастает также и вероятность "мирной" экологической катастрофы. Современные производительные силы уже достигли такого уровня развития, на котором каждая следующая ступень их прогресса неизбежно будет вести к накоплению необратимых изменений природы (в том числе и всех человеческих организмов), несмотря ни на какие экологосберегающие технологии. Дело в том, что в любом случае прогресс производительных сил был, есть и будет связан с увеличением количества производимой и потребляемой человечеством энергии; и как бы "чисто" ни производилась и ни потреблялась энергия - чем больше человечество ее накапливает и излучает в пространство, тем больше, быстрее и необратимее будут изменяться организмы людей, окружающая их природная среда и система взаимосвязей между ними. Избежать этого никак нельзя; можно лишь взять эти изменения под контроль человечества, проводить их планомерно и целенаправленно - и только так может выжить человечество. Людской род может остаться в живых, лишь приспосабливая друг к другу производство, окружающую нас природную среду и человеческие организмы: чтобы выжить, человечеству неизбежно придется заняться такими вещами, как преобразование земного климата, химического состава атмосферы и почвы нашей планеты, основательная биологическая переделка (посредством генной инженерии) всех живых существ на Земле - и в первую очередь своих собственных детей... Доверить решение таких задач господам и начальникам? Но мы же видим, для чего они в первую очередь используют новейшие научно-технические достижения: для изобретения нового оружия, новых средств авторитарного управления людьми, а также для разработки и реализации таких "мирных" проектов, которые выгодны фирмам и ведомствам безотносительно к пользе или вреду, приносимому этими проектами человечеству (наилучший пример - печально известные проекты поворота великих сибирских рек). Только когда в управлении изменением природы будут принимать участие все люди, человечество сможет планировать и осуществлять такое изменение в интересах всего себя; только перейдя от цивилизации к коллективизму, человечество сможет все шире и глубже изменять и окружающую среду, и само себя - и при этом не деградировать и погибать, но выживать и усложняться (т. е. прогрессировать). При переходе от цивилизации к коллективизму произойдет также переход от отношения к природе, свойственного цивилизованному человечеству (брать от природы все больше и больше, взамен выбрасывая в нее отходы своей деятельности), к коллективистскому отношению к природе (творчески преобразовывать производство, окружающую людей среду и организмы людей как единый, нераздельный комплекс). По-видимому, широкомасштабное применение людьми генной инженерии к своим же детям начнется уже в процессе перехода от цивилизации к коллективизму: очень уж назрела потребность в этом уже сейчас... Для подавляющего большинства коллективистов это будет вполне приемлемо и совсем не обидно: во-первых, изменять свойства организма будут у общего потомства коллективистов - детей к тому времени уже обобществят (будут воспитывать так же сообща, как и в первобытных общинах. Ни в коем случае не следует думать, что детей огосударствят - коллективистская революция вырвет воспитание детей из рук как частных лиц, так и государства), и у родителей уже не будет основания расценивать закладку новых свойств в генотип их будущих детей как посягательство на свою частную собственность, - а во-вторых, конструирование детей будет ведь происходить не по воле каких-то начальников, а по воле всего коллектива, то есть не будет унижать его членов. Если же кого-нибудь подобная воля коллектива будет тяготить не меньше, чем тяготила бы воля начальника, - долой такого индивидуя из коллектива! В резервацию его, к мелким буржуа: пусть там доживает свой век, гордясь своей Независимой Личностью! Но вернемся к современному цивилизованному обществу. Если мы повнимательнее присмотримся к нынешнему техническому прогрессу, то обнаружим, что он вовсе не так уж широк и мощен: темпы компьютеризации производства убывают, многие отсталые отрасли производства консервируются в их нынешнем состоянии (например, капитализм не позволяет сельскому хозяйству окончательно раствориться в промышленности, хотя с технологической точки зрения в этом давно уже назрела потребность)... Монополистический капитализм сужает сферу прогресса до изобретения новых модификаций зубной пасты, личных автомобилей, компьютерных игрушек и вооружения. Таких производственных мощностей, которые необходимы для творческого комплексного преобразования производства, окружающей среды и человеческого организма, подвластное эксплуататорам общество развить никак не сможет: у чиновников и бизнесменов просто нет интереса так развивать технику - это не окупается... Таким образом, соревнование между индивидуальными личностями - то есть конкуренция, драка за власть, богатство и почести - не только создает угрозу гибели человечества и тем самым потенциально готово положить конец прогрессу, но и напрямую сужает сферу последнего, не дает ему развернуться в новых областях и на новых уровнях жизни общества и, следовательно, является его актуальным, действующим в настоящий момент тормозом. Соревнование между индивидами уже сейчас несовместимо с основательным, полноценным научно-техническим прогрессом, который только и позволит человечеству выжить (и который будет разворачиваться не иначе, как по мере прекращения соревнования между индивидами, слияния их в единую личность - всечеловеческий коллектив); оно делает прогресс производительных сил все более и более частичным, односторонним, уродливым, мешающим самому себе и прекращающим самого себя - все менее прогрессивным... Как видим, научно-технический прогресс диалектичен. Осуществляясь в условиях отстающих от него антагонистических производственных отношений, он порождает угрозу своего прекращения (а заодно и самоуничтожения человечества) и вместе с тем создает технические предпосылки для новых, коллективистских производственных отношений, которые дадут ему новый толчок и спасут человечество от самоубийства. Превращая грядущий империалистический передел мира в угрозу гибели человечества, он вместе с тем дает современному пролетариату, который может сплотиться для общего революционного дела не иначе, как в процессе этого передела (Марьясина, внимание! Опять эта проклятая, ненавистная Вам диалектика живой жизни: та же мировая война, которая грозит человечеству гибелью, вместе с тем влечет за собой его спасение - без мировой войны не будет мировой революции...), такие компьютерные системы, с помощью которых пролетарии наконец-то начнут, переставая быть пролетариями, объединяться во всемирный самоуправляющийся коллектив - коллектив, в форме которого только и сможет выжить грядущее человечество. Очевидно, что во второй половине 20-го века диалектика научно-технического прогресса стала крайне рискованной: на карту поставлена ни больше ни меньше, как жизнь человечества. Таким же рискованным прогресс производительных сил останется и при коллективизме: постоянно переделывая окружающую среду и свою собственную биологическую природу, человечество будет постоянно рисковать своей жизнью. Но этот риск будет совершенно осознанным и свободным: борющееся за выживание человечество будет само идти на риск, а не подводиться к нему чуждыми, неподконтрольными человечеству силами (каковыми в отчужденном обществе являются его собственные внутренние законы развития). И что ж Вы думаете, Александр, - будет ли у единого субъекта-Человечества, ведущего такую опасную, интересную творческую жизнь, время на то, чтобы копаться в своей психике и переживать "тяжелый, невыносимый солипсизм, ставший явью" или вести шизофренический "бесконечный бредовый диалог со своими воображаемыми собеседниками"? (См. Ваши забавные опасения в ВС №99, стр. 6-7.) Отвечу-ка я заодно и еще на один Ваш вопрос: "И что станет с материей, с телесной оболочкой бывших индивидов? - станут ли они клетками нового тела или уйдут в отвал?" (Там же.) Что ж, давайте поразмыслим о том, в каком направлении будет биологически совершенствовать себя грядущее коллективистское человечество. Согласно мнению американского биофизика Грегори Стока (интервью с ним передавалось по телевизионному каналу РТР 27.08.00, в американском фильме "Тайны тысячелетия", показ которого шел в рамках передачи "Планета Земля"), в будущем люди объединятся в одно разумное существо (Сток называет его метачеловеком) с помощью вживленной в человеческие организмы микроэлектроники (микрокомпьютеров, посредством которых будут осуществляться новые формы не только общения, но и биологического взаимодействия людей). Надо думать, что когда-нибудь (может быть, уже в процессе перехода от цивилизации к коллективизму, а может быть, на ранней стадии коллективизма. Но уж наверное раньше, чем наступит полный коллективизм: если идея уже носится в воздухе, то ей суждено воплотиться в жизнь достаточно скоро) этот прогноз начнет осуществляться. Это означает, что людям уже не надо будет таращиться на экран монитора, барабанить пальцами по клавиатуре и возить мышкой по коврику для того, чтобы участвовать в управлении обществом посредством компьютерных систем: это можно будет делать во время прогулки, еды, купания... В первое время значительные остатки отношений индивидуального и авторитарного управления в системе общественных отношений еще не позволят коллективистам перейти к прямому чтению мыслей, даже когда это станет технически возможным; но при полном коллективизме (т. е. при "полном коммунизме") эти ограничения отпадут - хорошим коллективистам тогда будет абсолютно нечего скрывать друг от друга, - и члены единого всечеловеческого коллектива будут так же непосредственно воспринимать мысли и переживания друг друга, как и свои собственные. Разница между "своей" и "чужой" душой исчезнет: ощущения, эмоции, чувства и мысли всех людей будут для каждого человека своими... Со временем каждый индивид будет постоянно, даже во сне, поддерживать связь с паутиной компьютерных сетей, связующих человечество в единого разумного субъекта, - и в любой момент сможет вступить в контакт с любым другим индивидом, входящим во всечеловеческий коллектив, воспринимая при этом душу этого другого индивида как непосредственное продолжение своей души. Конечно, сегодня от таких прогнозов у многих мороз пойдет по коже: первая подсознательная реакция на них у всякой Индивидуальной Личности будет одна и та же - "Караул, меня хотят полностью подчинить!" Но то, что пугает нас, уродливых продуктов классового общества, не будет пугать наших гармоничных потомков: в их обществе, где не будет ни руководителей, ни подчиненных, никому не будет нужно никого превращать в свое орудие, и потому они спокойно откроют друг другу свои души, слив их в одну, всечеловеческую. Они постараются сделать свои совместные переживания в процессе управления производственной деятельностью как можно более приятными - и с помощью вживленной в человеческий организм электроники свяжут коллективное управление технологическими процессами с эротическими переживаниями. Физический, интеллектуальный, управленческий труд, слившиеся воедино благодаря компьютерным системам еще в процессе перехода от цивилизации к коллективизму, теперь сольются воедино также и с сексуальным наслаждением; мечта Герберта Маркузе о "либидозном труде" и "либидозных трудовых отношениях" (см. его книгу "Эрос и цивилизация") сбудется в такой полной мере, в какой ему и не снилось. Всякий труд будет дарить оргастическое наслаждение; и благодаря этому станет абсолютно безразлично, зачинать ли детей в утробе матери или в пробирке, вынашивать ли их в пресловутой утробе или выращивать человеческие зародыши в специально оборудованных для этого инкубаторах. Непосредственную связь с сексуальным наслаждением всего человечества как единого целого получат при полном коллективизме познавательная деятельность и художественное творчество - в силу того, что еще в процессе перехода от цивилизации к коллективизму они неразрывно сольются с производством материальных благ, и вновь, как и в первобытные времена, искусство и познание бытия нельзя будет ни в коей мере ни отделить, ни отличить от производительного труда. Философия и наука исчезнут как особые виды деятельности; оперирование понятиями сольется воедино с оперированием вещами, так же как оба они - с оперированием волей людей (по мере отмирания отношений авторитарного управления отомрет такой особый вид деятельности, как управленческий труд). Каждый продукт труда, каждый трудовой акт будут в одно и то же время материальной ценностью, произведением искусства и научным экспериментом (а каждый трудовой акт - еще и движением теоретической мысли) для каждого индивида в отдельности и всего человечества в целом. Исчезнет свойственное культуре индустриальной цивилизации разграничение между профессиональными производителями культурных ценностей и большинством общества, потребляющим книги и картины, аудио- и видеозаписи, радио- и телепередачи в готовом виде, ничего не вносящим в них от себя; подобно фольклорной культуре аграрных цивилизаций и всей культуре первобытного общества, все те, кто потребляет культурные ценности, будут их же и творить. Продукты человеческого творчества (каковым станет вся вообще человеческая деятельность: нетворческая деятельность в основном исчезнет при переходе к коллективизму, почти полностью - при раннем коллективизме, абсолютно полностью - при полном коллективизме) утратят авторский характер; всякий, кто их употребит, сможет их усовершенствовать, и никого не будет интересовать, кто именно внес то или иное усовершенствование... Все это осуществится в основных чертах еще до раннего коллективизма; в раннем коллективизме это осуществится почти полностью; при полном коллективизме - абсолютно полностью. Но вернемся к биологии. Провидец Сток совершенно правильно считает, что посредством вживленной в организмы людей грядущего электроники они будут не только общаться, но и биологически взаимодействовать друг с другом. Дело в том, что человечеству придется осваивать не только новые источники и способы добывания энергии, но также и новые способы ее потребления - и в том числе переделывать организмы людей так, чтобы они впитывали и расходовали энергию с как можно меньшими потерями, усваивая ее как можно больше. Этот путь неизбежно приведет человечество к развитию непосредственного биологического обмена веществ между телами разных людей - с тем, чтобы развивать потребление энергии всем человечеством как единым организмом и чтобы резко уменьшить ее потери при ее перераспределении между отдельными индивидами (чем непосредственнее, теснее связи между индивидами в процессе перераспределения энергии между ними, тем меньше при этом ее потери). Таким образом, чтобы отдельные индивиды могли эффективнее усваивать энергию и перераспределять ее между собой, им рано или поздно придется перестать быть отдельными индивидами и стать физически и биологически единым организмом. (Тем самым чаяния А. Богданова, возлагавшего большие надежды на... переливание крови как на средство, способное помочь коллективному сплочению человечества - надежды, бывшие в том виде, в каком их питал Богданов, несомненно утопическими, - реально сбудутся в такой форме и в такой мере, о которых он не мог бы и мечтать.) Но для того, чтобы это осуществилось, необходимы не только соответствующие технические, но и четко определенные социальные предпосылки: человечество уже должно быть в очень высокой мере социально и, следовательно, духовно единым сознательным субъектом - в такой мере социально и духовно единым, в какой это будет даже не при раннем, а только при полном коллективизме. До того, как будет достигнута настолько высокая степень преобладания коллективных отношений в человечестве, оно просто не захочет превращаться в биологически единый организм, даже если технические предпосылки этого уже будут созданы. Лишь побыв достаточно долгое время единым Человеком в социальном (а значит, и духовном) смысле, человечество сможет захотеть стать таковым и в биологическом смысле этого слова... Окончательно слившись друг с другом в единое тело, люди вберут в это тело и всю свою технику: компьютеры и компьютерные системы, все прочие средства производства станут точно такими же частями тела единого Человека, как и бывшие отдельные индивиды (кстати, еще задолго до того, как это произойдет, люди уже перестанут относиться к виду homo sapiens - настолько они изменят свой генотип). Превращение человечества в физически и биологически единого Человека положит конец коллективистскому строю - точно так же, как перед этим превращение человечества в социально и духовно единого Человека положит конец предыстории человечества. Настоящая история человечества, начавшись с коллективизма, продолжится как история физически единого всечеловеческого Человека, постоянно совершенствующего (усложняющего) себя в борьбе за свое существование и все больше и больше вбирающего в себя неживую природу. Физически единый всечеловеческий Человек будет вбирать в себя неживую природу и живые, но еще не ставшие разумными организмы на всем том пространстве Вселенной, которого он достигнет. Может быть, когда-нибудь через Солнечную систему будет пролетать космический корабль инопланетян - и они даже не заподозрят (до тех пор, пока единый всечеловеческий Человек не даст им этого понять), что пролетают через тело разумного существа, хотя и будут удивлены необычными природными явлениями и процессами, протекающими в этом уголке Вселенной... Так будет воплощаться в действительность образ, рожденный воображением Максима Горького (и рассказанный им, кажется, в беседе с А. Блоком; сейчас уже не помню, в какой именно книжке я это вычитал, а потому и не могу процитировать дословно) - образ того, как разум поглощает, вбирает в себя материю и перерабатывает ее, перевоплощает в себя, заполняя собой Вселенную. И это будет вовсе не какой-то холодный, бестелесный разум: превращая природу в свое тело, он будет испытывать такое безмерное плотское наслаждение, которого мы, цивилизованные недочеловеки, даже не можем себе представить. * * * Конечно, до полного и даже до раннего коллективизма не доживем ни мы, ни наши дети (хорошо еще, если до раннего коллективизма доживут наши правнуки). Переходный период от цивилизации к коллективизму - это будет "всерьез и надолго"; во время него, особенно в его начале, индивидуальные личности еще не исчезнут (они еще не совсем растворятся друг в друге даже при раннем коллективизме - что уж говорить о переходном периоде...) и будут довольно-таки автономными друг от друга. До поры до времени некоторую долю автономии личности (т. е. некоторую долю отношений индивидуального управления в системе общественных отношений) придется даже законсервировать с целью обеспечения дальнейшего нарастания доли коллективных отношений, необратимости движения к коллективизму. Говоря конкретнее, некоторые права индивидуальной личности коллективам (а человечество, как мы помним, в переходный период еще далеко не будет вполне единым коллективом) придется гарантировать и защищать для того, чтобы не начали сильно разрастаться отношения авторитарного управления - и не заглушили бы молодую поросль коллективных отношений. (Например, необходимо будет гарантировать и защищать право человека свободно, по своей воле переходить из одного трудового коллектива в другой.) Отсюда следует, что нам и нашим детям еще не суждено в полной мере испытать блаженство "коллективной нирваны", когда душу не раздирает конфликт между влечениями и совестью. Следовательно, привлекательность мировой революции для пролетариев может состоять не в "рае на земле", а просто в спасении человечества от угрозы глупой, бессмысленной гибели, а также в участии взявших политическую власть и объединяющихся в коллективы пролетариев в решении судьбы общества (а значит, и своей личной тоже) - в том, чтобы перестать быть пешками и винтиками в руках "тех, кто наверху". Это следует учитывать, когда ведешь революционную пропаганду: нечего много разглагольствовать о "светлом будущем" - надо просто будить в людях волю к свободе и протест против власти, заодно предлагая энергичным и инициативным (и прежде всего молодым) людям взять на себя миссию спасителей человечества. В применении к современным пролетариям и их потенциальным союзникам это означает, что революционная пропаганда должна пробуждать в них... честолюбие и даже в какой-то мере волю к власти - то есть как раз те качества, от которых человечество избавится, перейдя к коллективизму. Опять диалектика: те же качества, которые рождены цивилизацией и укрепляют ее устои, послужат подрыву этих устоев и разрушению цивилизации. А когда честолюбивые и властолюбивые повстанцы возьмут политическую власть и начнут присваивать производительные силы, то вдруг обнаружат, что им приходится все сильнее и сильнее подавлять свое честолюбие и властолюбие во взаимоотношениях друг с другом: именно их честолюбие и властолюбие вынудит их пристально контролировать друг друга с помощью компьютерных систем, что в свою очередь помешает одним из них поработить других и вынудит всех их жить по коллективистским правилам. Более того, честолюбие примет у коллективистов новую форму - форму стремления заслужить уважение товарищей за особо верное следование воле коллектива - и в этой форме доживет, вероятно, вплоть до полного коллективизма (при котором, надо думать, исчезнет уже всякое честолюбие). Из вышесказанного видно, что коллективистскую революцию будут совершать массы типичных индивидуальных личностей (Марьясина, опять диалектика: индивидуальные личности будут бороться за то, чтобы со временем не стало никаких индивидуальных личностей!). Индивидуальные мотивы и цели у последних будут самые разные, сплошь и рядом взаимоисключающие - так же, как и во всех революциях прошлого. Возникает вопрос: какие из этих мотивов и целей наиболее достойны разумного существа? Иначе говоря, какие революционеры наиболее свободны духом? Разумеется, люди, более-менее длительно и постоянно участвующие в революционном процессе, в большинстве своем принадлежат к разряду тех, кто не находится во власти элементарных животных потребностей и сиюминутных капризов, умеет в случае необходимости подавлять их в себе. Но вот садистские влечения, развиваемые цивилизацией с раннего детства в душе практически каждого человека (конечно, в разной степени. Человек становится садистом в тем большей степени, чем более авторитарно управляли им в детстве - чем больше его тиранили или, наоборот, баловали: балование - это тоже авторитарное воспитание. Но даже наименее авторитарно воспитанные цивилизованные люди все-таки несут в глубине своей души какую-то долю садизма: быть воспитанным в классовом, то есть авторитарном, обществе и не стать хотя бы чуть-чуть садистом невозможно), подавить в себе гораздо труднее. Многие люди - в том числе и многие революционеры - и не подавляют их, а покорно им следуют, подчиняя свои потребности именно этим влечениям, воле к власти. Здесь есть две возможности: либо следовать исключительно логике захвата и удержания власти, не руководствуясь никакими моральными нормами (как делал, например, Сталин), и ясно отдавать себе отчет в своем садизме, не терзаясь по этому поводу угрызениями совести - либо строго придерживаться норм какой-либо "морали господ", в общем и целом выражающих ту же логику борьбы за личную власть, но иногда вступающих в конфликт с этой логикой (в этом случае, если есть выбор - либо достичь власти, пройдя через временное унижение, либо не унизиться и не достичь власти - человек выбирает второе. Так, например, поступали некоторые из европейских рыцарей и японских самураев). Во втором случае моральные нормы дают возможность человеку забыть о своем садизме - вытеснить его в подсознание, спрятав за маской каких-нибудь идеалов (например, Порядка, Нации, Расы, Чести, Родины и т. п. туфты). Такой человек думает, что им движут эти самые идеалы, тогда как на самом деле им движет просто воля к власти, которой он устыдился бы, если бы осознал ее. Но бывают и такие люди, которые изо всех сил стараются подавить в себе садистские влечения. В классовом обществе такие люди чувствуют себя "не в своей тарелке"; их переживания и поведение приносят им репутацию "странных", "чудаков", а зачастую даже "придурковатых" и "тронутых". Среди всего цивилизованного человечества они составляют меньшинство, хотя и не такое уж маленькое; зато среди леваков их процент огромен, причем он тем больше, чем меньше леваков в данном капиталистическом обществе и чем меньше популярности имеют они в массах. Чем левее тот или иной левак, тем больше вероятность, что он принадлежит именно к такому психологическому типу людей. Подобные люди, подавляя в себе садистские влечения, не уничтожают их совсем (это невозможно в принципе), но отчасти переносят их на самих себя (т. е. их садизм отчасти превращается в мазохизм), отчасти же сосредотачивают их на некоторых категориях людей. В первую очередь к этим некоторым категориям относятся те люди, которые не утруждают себя подавлением своего садизма; подавленные садисты ненавидят в них то же, что и в себе - и с тем большей силой, что в глубине души завидуют им. Действительно, почему это мы не позволяем себе роскоши следовать своей воле к власти, а они позволяют? Это несправедливо! Пусть никто в мире не ведет себя по-садистски, пусть все люди так же, как мы, отказывают себе в удовлетворении своей воли к власти! - И вот некоторые из подавленных садистов начинают мечтать о таком обществе, в котором было бы как можно меньше власти (т. е. авторитарного управления), как можно больше равенства и братства. Львиную долю своего подавленного садизма они направляют, как струю из водомета, на авторитарное общество, делающее людей садистами - и так становятся нонконформистами, социальными новаторами, подрывателями основ; а самые последовательные из них делаются революционерами (в капиталистическом обществе - пролетарскими революционерами). Я сам отношусь именно к этому психологическому типу людей; и в Вас, а также в Ваших товарищах, спорящих со мной на страницах ВС, я узнаю характерные черты этого типа - по тону полемики, по способу подбора аргументов, даже по характеру логических ошибок (об этом мы еще поговорим ниже). Но подавлять в себе садизм можно по-разному. Можно попытаться забить его поглубже в подсознание с помощью гуманистических, эгалитаристских и альтруистических моральных норм, в безусловную самоценность которых приходится ради этого свято уверовать. Но моральная норма - это не что иное, как желательный стереотип действий в определенных социальных ситуациях; чтобы уверовать в ее безусловную самоценность, нужно сперва уверовать в безусловную самоценность той цели, ради достижения которой необходимо действовать согласно данному стереотипу. Иными словами, эту цель надо превратить в модель, образец, который самоценен независимо от того, соответствует ли он закономерному развитию живой общественной действительности, и под который надо подгонять эту действительность, если она не желает сама укладываться в его рамки; говоря короче, эту цель надо сделать идеалом... Вот мы и подошли к той причине, по которой Вы, Александр, а также Семкин и Марьясина так переполошились, прочитав мое письмо к Вам, письмо к Дамье и Платоненко и диссертацию о социальной сущности ницшеанства. Караул! Бугера отнимает у людей единственную защиту от их собственного садизма - Моральный Идеал! Если Идеала нет, то все позволено?!. - вот суть большого переполоха, поднявшегося на страницах "Вестника "Солидарности""... А это именно переполох: Семкин и Марьясина настолько взволновались, что раскритиковали в своих статьях не меня, а какого-то выдуманного ими оппонента, взгляды которого вовсе не совпадают с моими. Раз Семкин имеет представление о том, как я доказываю, что компьютеры суть необходимая техническая предпосылка коллективизма, - значит, он читал какой-то из тех материалов, из числа присланных мною Вам в прошлом году, где изложено доказательство этого тезиса: либо статью "Компьютеризация как предпосылка социалистической революции", либо 7-ю главу книги "О чеченской войне и не только о ней". В обеих работах говорится о том, что отношения коллективной (т. е. общественной) собственности и коллективного управления отрицают деление людей на начальников и подчиненных; однако Семкин в статье "Имморалисты" всерьез раздумывает над тем, чего хочет Бугера - быть "дирижером", готовящим слияние общества в единый организм и готовящимся отождествить себя лично со Вселенной, либо "подчиняться и служить", растворяя свой интерес в великом интересе единого всечеловека. Казалось бы, ежу понятно, что если Бугера полагает, что в едином всечеловеческом коллективе не будет ни дирижеров, ни подчиненных и слуг, то он не может рассчитывать ни на ту, ни на другую роль, - однако Семкин этого не понимает. Умный и образованный человек, читать умеет - а не увидел того, что я написал ясным и понятным языком. Никаких оснований подозревать Семкина в сознательной фальсификации вроде бы нет. Какое же объяснение остается? Разволновался, видать, человек: наверное, очень уж испугался, что имморалист Бугера хочет отнять и у него, Семкина, его мораль и оставить его один на один с его, видать, очень уж сильными подсознательными садистскими влечениями (а уж этого у Семкина не отнимешь. Вы только почитайте его статьи: с каким великолепным, едким сатирическим сарказмом они написаны! Я и сам такие же пишу - перечитайте-ка на досуге мой "Социал-фашизм", - и потому знаю, с какими эмоциями пишутся подобные памфлеты и какие личные чувства изливает в них автор... Кроме того, перечитайте предпоследний абзац "Имморалистов": с каким смаком Семкин описывает переживания, связанные с манией величия! Писать с таким знанием дела может лишь человек, сам хорошо прочувствовавший вкус воли к власти. Я прекрасно знаю этот вкус - и потому легко распознаю себе подобных, можете мне поверить...) То же самое и с Марьясиной. Перечитайте в ВС № 100 первые пять-шесть абзацев ее статьи "В поисках утраченного смысла": там она пересказывает содержание моего письма к анархо-коммунистам Дамье и Платоненко - и делает это так неясно, что по ее пересказу можно подумать, будто бы Бугера считает грядущее коммунистическое общество авторитарным, а его прообразом в капиталистическом мире - пролетарскую революционную демцентралистскую партию. Между тем в начале того письма я очень подробно разъяснил, что пролетарская революционная демцентралистская партия есть организация капиталистического общества, живущая по законам последнего, и в силу своей сугубой авторитарности никак не может быть прообразом грядущего бесклассового общества. Отчего же Марьясина так нехорошо поступает? Из дальнейшего содержания статьи видно, отчего: очень уж ее волнует мой имморализм - и, видимо, ее собственные подсознательные садистские побуждения (довольно сильные, судя по тону ее статьи: не нужно быть психоаналитиком, чтобы почувствовать в этом тоне изо всех сил сдерживаемую, мощную агрессивность), которые она не знает, как подавить, если у нее под рукой не будет Идеалов. Между тем, другой способ подавления садистских влечений цивилизованного человека есть - и гораздо более эффективный, чем ваш, уважаемые моралисты из "Вестника "Солидарности"". Этот способ известен вот уже более полутораста лет, но, к сожалению, лишь немногим - а именно, наиболее последовательным историческим материалистам, хорошо продумавшим свое мировоззрение. Согласно материалистическому взгляду на историю, человеческое общество представляет собой живой организм, развивающийся по своим собственным законам. Поскольку разумные существа, называющие себя людьми, есть по сути своей производительные силы... (Семкин, судя по его статьям, ошибочно полагает, что производительные силы - это только техника, и поэтому противопоставляет им людей и окружающую природу как особые "факторы" исторического развития. На самом же деле наши обезьяноподобные предки, начиная трудиться и становиться разумными, сами стали производительными силами - и превратили в таковые всю окружающую их природу: не только техника, т. е. орудия труда, но и весь тот участок Вселенной, который люди подвергают своему труду и на котором разворачивают трудовой процесс, относятся к средствам производства и таким образом наряду с людьми являются, как это мог бы узнать Семкин из любого словаря марксистской политэкономии, производительными силами. Мы являемся в той или иной степени людьми лишь постольку, поскольку мы - производительные силы; следовательно, отношения между нами являются общественными, человеческими отношениями лишь постольку, поскольку они - производственные отношения; следовательно, все виды деятельности людей являются человеческими лишь постольку, поскольку они (в т. ч. и секс, воспитание детей, наука, искусство, религиозная деятельность и т. п.) есть производство. Разделение труда, породив нетворческий труд и отделив его от творческого, отделив от физического труда труд умственный и управленческий и т. д., создало почву для иллюзии, будто бы у человечества есть, кроме производства, еще какие-то другие стороны и сферы бытия; однако по мере перехода человечества к коллективизму эта почва исчезнет, иллюзия развеется, и всем станет ясно то, что сегодня понимают лишь наиболее последовательные исторические материалисты - что всякое человеческое бытие есть бытие человека как производительной силы, все сферы жизни человека есть просто разные сферы производства. Всем также станет ясно и то, что деление производства на материальное и духовное, мягко говоря, весьма условно: всякое производство в основе своей есть производство материальных благ) ...итак, поскольку люди есть производительные силы, то законы развития человечества есть по сути своей законы развития производительных сил и производственных отношений. На каждом данном этапе своей предыстории человечество предоставляет каждому отдельному человеку (точнее было бы сказать - недочеловеку) весьма богатый и своеобразный, но все же конечный набор ролей, которые этот человек мог бы сыграть своей жизнью; и если ты не сыграешь одну из этих ролей, то обязательно сыграешь какую-нибудь другую. Какую именно роль тебе суждено сыграть - определяется не только внешними обстоятельствами, но и твоими сознанием и волей; но так как сознание и воля каждого человека почти стопроцентно детерминированы его обществом (непосредственно от природы наша психика получает очень мало: homo sapiens - это существо, наименее обеспеченное врожденными программами поведения и эмоциональных реакций по сравнению со всеми остальными животными), то выбор человеком своей судьбы практически полностью социально детерминирован. Таким образом, свобода члена цивилизованного общества заключается не в отсутствии причин, определяющих его волю: подобное невозможно так же, как невозможно поднять себя за волосы своею же рукой, - а в том, чтобы: а) как можно лучше понять законы развития общества, в котором живешь, и дать как можно более точный прогноз его дальнейшего развития; б) как можно лучше понять свою собственную психику, социальную сущность своего индивидуального характера, свои объективные интересы и субъективные мотивы; как можно лучше осознать свои неосознанные социально-психологические установки и проследить взаимосвязь между ними и своими осознанными устремлениями; в) как можно более точно выбрать одну из множества ролей, предлагаемых тебе обществом на том этапе его развития, в течение которого ты живешь, будешь жить и умрешь - выбрать такую роль, которая наиболее соответствовала бы твоим основным установкам, основе твоего характера, которая была бы тебе по плечу, которую ты мог бы доиграть от начала роли до конца своей жизни без срывов и фальши; г) выжать из себя те силы, которые увидел в себе при исследовании своей личности, а если получится, то и бoльшие - силы для того, чтобы сыграть выбранную тобой роль как можно ближе к написанному тобою же сценарию; как можно лучше развить в себе те побуждения и способности, которые помогают этому, и как можно основательнее и необратимее подавить в себе те побуждения и навыки, которые мешают этому; сознательно выбрать себе систему нравственных норм, соответствующих выбранной тобою роли, как можно основательнее и необратимее вытравить из своей души те нравственные нормы, которые противоречат этой системе, и как можно глубже вплавить ее себе в душу; д) внести как можно больше целенаправленных (и как можно более соответствующих твоим планам) изменений в действительность, природную и социальную, живя по той роли, которую ты выбрал. Цивилизованный индивид тем свободнее, чем в меньшей мере он подчиняется всяким самоценностям - будь то любовь к еде, сну и сексу, нарциссическое самообожание, воля к власти и уничтожению, любовь к людям и желание делать добро и т. п. влечения, а также те нравственные нормы, которые упорядочивают и узаконивают (либо, наоборот, запрещают и подавляют) эти влечения. Максимальная духовная свобода состоит в том, чтобы устроить ревизию всем своим влечениям и нравственным нормам, лишить их всех самоценности, провести чередой их всех перед очами разума - и одни из нравственных норм выбрать, а другие отвергнуть посредством доказательного мышления, без всякой веры; одни влечения культивировать, другие подавить до некоторой степени, а третьи подавить насколько возможно основательнее (и направить остатки подавленных влечений в какое-то новое русло). Но возникает вопрос: а из каких предпосылок исходить, делая нравственный выбор, если все твои влечения и нравственные нормы перестают быть самоценными и потому не могут стать изначальной точкой опоры? Разум и логика сами по себе такими предпосылками быть не могут: это лишь средства, с помощью которых эти предпосылки, а также различные варианты нравственного выбора могут быть осознаны. Следовательно, предпосылки своего нравственного выбора достаточно свободная индивидуальная личность может найти лишь вне своей психики и психики всех других людей (в противном случае данная личность - рабыня либо своих "самоценных" влечений, либо тех "самоценных" моральных норм, которыми она забивает свои влечения поглубже в подсознание. Марьясина, смотрите - вот еще один диалектический парадокс внутри самой объективной реальности!), доказательно осознать и лишь затем исходить из них при этом самом выборе. Итак, получается, что если мы хотим быть свободными, то в своем нравственном выборе можем опереться только на объективную логику исторического процесса, на закономерный ход развития общества, на действующие независимо от нашего желания законы развития производительных сил и производственных отношений. Наиболее духовно свободная индивидуальная личность - та, для которой осознанная ею логика истории стала непосредственным руководящим мотивом, играющим решающую роль в выборе целей и средств для их достижения. Освободить свой дух индивидуальная личность может, лишь ставя себе цели, совпадающие с общим направлением исторического развития, с продолжением жизни человечества (из этого, в частности, следует, что если в течение данного исторического периода в развитии человечества временно возобладали течения, противоположные общему направлению этого развития, - тенденции, которые, если бы они победили, привели бы к гибели человечества, - то свободная духом личность будет плыть против этих течений, упрямо держа курс по магистральному направлению истории, даже если она не будет уверена в том, что доживет до конца ночи и увидит зарю нового дня. Если личность просто бросит весла и отдастся на милость любого течения, набравшего в данный момент силу, то это значит, что она стала рабыней своей слабости и страха - или же своего честолюбия и воли к власти, требующих немедленного удовлетворения любой ценой). И поскольку до сих пор было и в обозримом будущем будет так, что жизнь человечества означает его прогресс, то есть усложнение; поскольку прогресс человечества (т. е. жизнь человечества) сегодня ни в чем так не нуждается для своего продолжения, как в мировой коллективистской революции, и с необходимостью породит ее, - следовательно, самыми духовно свободными людьми на сегодняшний день являются те из последовательных пролетарских революционеров, которые хорошо усвоили, глубоко продумали историко-материалистическое мировоззрение. С их точки зрения, те, кто достиг сегодня богатства и власти, являются лохами, все усилия которых не имеют смысла, потому что результаты этих усилий довольно скоро (по-видимому, уже в 21-м веке) будут до основанья разрушены революцией. В ВС №100 (стр. 4) Марьясина пишет: "В товарище по борьбе хотелось бы видеть основания для этой борьбы более веские, чем желание следовать параллельно историческому развитию". На самом же деле люди, служащие Самоценным Идеалам, при прочих равных условиях (например, при одинаковой силе воли) менее надежны, чем те, кем движет желание стать сознательными орудиями исторического прогресса. Последовательный исторический материалист, руководствующийся осознанной им логикой исторического процесса, хорошо понимает, что какой-то процент ошибок в его концепциях и прогнозах всегда есть - и поэтому не падает духом, когда результаты его действий во многом не совпадают с его прогнозами. Например, когда Троцкий увидел, какое общество возникает в результате Октябрьской революции, то он не опустил руки и не стал приспосабливаться к складывающейся Системе, дабы любой ценой удержать власть; он правильно понял, что новое общество хотя и не является социалистическим, но все-таки играет прогрессивную роль в развитии производительных сил человечества (наряду с этим он многое понял неправильно - например, ошибочно объявил СССР рабочим, хотя и "перерожденным", государством, - но в данном письме я на этом останавливаться не буду. Мою критику ошибочных концепций Троцкого см. в 7-й главе "О чеченской войне и не только о ней"), а также что в будущем в мире подымутся новые революционные волны, утешился этим, не утратил крепости духа после того, как утратил власть - и, такой же бодрый и оптимистичный, как раньше, отправился в ссылку, а затем в эмиграцию, где и продолжил борьбу. А вот для верующих в Идеалы революционеров установление неоазиатского способа производства в СССР оказалось страшной трагедией: крушение их надежд привело к тому, что одни из них просто сломались, а другие к тому же скурвились и пошли на службу к Сталину - и не потому, что их личная воля была слаба, а потому, что у тех, кто пытается переделать живую жизнь согласно своему Самоценному Идеалу, не остается никакого оправдания своим действиям после того, как жизнь докажет несбыточность этого идеала. У последовательных исторических материалистов все не так: даже если они увидят, что результатом их борьбы оказалось совершенно не то общество, которое они предсказывали, то им достаточно убедиться в том, что это общество все-таки представляет собой очередную ступень прогресса, - и вот их предыдущая борьба оправдана в их глазах, и жизнь свою они воспринимают как прожитую не напрасно, и готовы продолжать борьбу в том же направлении, что и раньше (хотя и, может быть, с некоторыми поправками в деталях). А вот для верующего в Самоценные Идеалы их крушение как раз и означает, что жизнь, прожитая в борьбе за эти идеалы, была прожита напрасно. И тогда с бывшими борцами происходит то, что Вы, Александр, очень хорошо описали в ВС №100 (стр. 1) и что каждый из нас, леваков, много раз наблюдал среди своих товарищей и друзей (теперь уже бывших): "Один юродствует во Христе и залезает на ночь в гроб, другой радостно влез в потешный мундир, третий уверовал в Кандыбу, а все они вместе - в масонский заговор... Другие, как в ракушку, забрались в свое я, а оно тем меньше, чем больше становится своим". Иными словами, одни из них, лишившись Идеалов, становятся обычной обывательской скотинкой, а другие находят "спасение" в том, что срочно находят себе новые Самоценные Идеалы - сплошь и рядом противоположные, враждебные прежним. Борец за самоценные Моральные Идеалы - все равно, что обезьяна с гранатой: как невозможно предсказать, когда и в каком направлении обезьяна бросит свою гранату, так же невозможно предугадать, в какой именно момент Идеалы нашего борца вдруг потерпят крушение и какие именно новые Идеалы придут в его бедовую голову на смену прежним. И всегда очень велик риск того, что новые идеалы окажутся реакционными, правыми или ультраправыми: кто даст гарантию, что индивид, разуверившийся в идеалах Свободы, Равенства и Братства и оставшийся наедине со своими садистскими влечениями, не воплотит в своем новом идеале именно эти влечения и не станет каким-нибудь ницшеанцем?.. Особенно это грозит людям вроде Вас, Семкина и Марьясиной - тем, кто верит в Самоценность Прав Индивидуальной Личности. Ваш идеал "прав человека" (точнее говоря, прав индивидуя) остается эгалитарным и более-менее левым лишь до тех пор, пока вы не поняли ту объективную истину, что свобода одних индивидуальных личностей никогда не может быть реализована иначе, как через подавление каких-то других индивидуальных личностей, их эксплуатацию, попрание их прав. Если вы когда-нибудь поймете это - и при этом сохраните свой Самоценный Идеал Индивидуальной Личности, то пиши пропало: этот идеал станет у вас элитарным, правым, ницшеанским. А вот последовательным историческим материалистам это не грозит: они убеждаются в ничтожности своих садистских влечений, сравнивая их не с каким-нибудь самоценным идеалом, а со своим теоретическим прогнозом, согласно которому всякая власть скоро начнет исчезать и со временем исчезнет - и для того, чтобы они стали рабами своего садизма, им сперва надо теоретически доказать, что их прогноз неверен. Пока что еще ни один мыслитель не привел достаточно веских доказательств этого; а вот разбить любой Самоценный Идеал не составляет никакого труда. Дело в том, что та или иная модель общественного устройства может вызвать желание подогнать под себя общество лишь в том случае, если она очень привлекательна для цивилизованного индивидуя; настолько привлекательной она станет лишь в том случае, если сохранит в себе все "положительные" стороны цивилизации без ее "отрицательных" сторон. "Самоценным" объектом веры может стать лишь подобная искусственная конструкция (таков, например, семкинский идеал общества - см. статью "Имморалисты", ВС №100, стр. 3 - которое состоит из суверенных индивидуальных личностей, но эти личности строго соблюдают гарантии суверенитета каждой из них и не подавляют друг друга). Рано или поздно, но неизбежно жизнь разбивает каждую такую конструкцию (к примеру, как ни пытайся подогнать жизнь общества под семкинский идеал - все равно до тех пор, пока есть индивидуальные личности, одни из них будут подавлять других, и ничего с этим не поделать). Развитие общества всегда идет так, что вместе с "отрицательными" сторонами старого общества гибнут и его "положительные" стороны - и на место им приходит новое общество с новыми "положительными" и "отрицательными" сторонами... Здесь, кстати, возникает проблема для революционеров: как вести правдивую пропаганду, если точный образ будущего общества, нарисованный на основе доказательного прогноза, обязательно будет гораздо менее привлекательным для среднего современного пролетария, чем всякие утопические модели - Самоценные Идеалы? Мы, коллективисты (т. е. Марлен Инсаров и я), предлагаем решать эту проблему так, как это уже было сказано выше: привлекать людей в ряды революционеров не обещаниями "светлого будущего", а ближайшей перспективой спасения человечества от гибели и участия всех трудящихся, сбросивших власть эксплуататоров и согласных объединяться в коллективы, в управлении обществом. Разумеется, такая пропаганда не привлечет к пролетарским революционерам симпатий большинства населения - но им (то есть нам и нам подобным) этого и не нужно: достаточно привлечь на свою сторону наиболее энергичных, активных и амбициозных, преимущественно молодых пролетариев и сплотить это меньшинство населения в единый кулак под руководством демцентралистской партии - и кто тогда сможет противостоять этому меньшинству? Оно-то и расчистит место для новых порядков. (Кстати, о демцентралистской партии. Один мой знакомый с убеждениями, близкими к анархистским, недавно задал мне забавный вопрос: если я отрицаю, что в человеке от природы заложена тяга к сотрудничеству, взаимопомощи и коллективному самоуправлению, то чем я докажу, что после разрушения буржуазного государства трудящиеся коллективно организуются и овладеют производительными силами, а не просто объединятся в шайки и начнут грабить?.. На самом деле такие шайки обязательно появятся, как они появлялись и в процессе всех предшествующих революций; но они вберут в себя относительно небольшую долю населения и будут со временем уничтожены. Большинство пролетариев предпочтет коллективное - т. е. общественное - овладение производительными силами хотя бы в силу того, что, во-первых, шайки не выдержат конкуренции с пролетарскими дружинами, руководимыми партией, а во-вторых, ради привлечения на свою сторону как можно большего меньшинства пролетариев партия волей-неволей будет вынуждена пропагандировать идею участия всех желающих этого трудящихся в управлении экономикой и обществом в целом, а также всячески поощрять такое участие в первые годы после победоносного восстания. И среди пролетариев эта идея распространится; и после победы восстания даже те пролетарии, которые в нем не участвовали и не питали симпатий к революционерам, пойдут в коллективы, примут участие в системе централизованного самоуправления и Комитетах самоуправления трудящихся и, начав управлять обществом с помощью компьютерных систем, не дадут революционной партии захватить производительные силы в свою авторитарную собственность и вынудят ее со временем отмереть. Вспомним, что в первые годы после Октябрьской революции большевики, дабы удержать политическую власть, были вынуждены поощрять рабочий контроль на предприятиях и советскую демократию - и пролетарии очень даже активно старались участвовать в управлении обществом. Если бы в то время существовали компьютерные системы вроде GRID, Октябрьская революция была бы на самом деле социалистической - и не ограничилась бы одной страной, но оказалась бы лишь началом мировой социалистической революции... Добавим к этому, что возникновение демцентралистских революционных партий по всему миру в 21-м веке неизбежно: всегда, когда оказывается возможным добиться каким-то образом успеха, в обществе находится достаточное количество умных людей, которые реализуют эту возможность.) Но вернемся к нашим борцам за Самоценные Идеалы. Такие борцы ненадежны не только потому, что жизнь в любой момент может разбить их идеалы, но и потому, что, служа последним, эти борцы развивают у себя привычку верить; а таких людей очень легко обмануть и манипулировать ими (что и делали с большим успехом во всех цивилизованных обществах всякие-разные сталины). На верующего человека не нужен нож: ему с три короба наврешь про свои высокие цели - и делай с ним, что хошь... Нашему же брату, историческому материалисту, подавай доказательства: нам не так уж важно, какие цели борьбы провозглашает тот или иной человек, та или иная организация - нам гораздо важнее знать, какова объективная направленность его/ее реальных действий. А вот Вам, Александр, и Вашим друзьям прежде всего интересно, какие конечные цели и нравственные нормы декларируют люди и организации. Помните, я писал Вам в своем первом письме: "В процессе изучения наших с Инсаровым материалов у вас наверняка возникнет целый ряд вопросов к нам - по поводу наших практических установок"... Зря я надеялся! Конечно, Вы и Ваши товарищи (прежде всего Марьясина и Семкин) добросовестно изучали наши с Инсаровым тексты, обдумывали их, не пожалели времени и сил на обсуждение их в ВС - и за это вам спасибо: значит, не зря мы пишем, кому-то это нужно. Но какие же вопросы у вас возникли первым делом? - Не об отношении к войнам в Чечне и на Балканах, не об отношении к службе в армии, к разным видам профсоюзов и партий, не по национальному вопросу; нет, вам в первую очередь захотелось обсуждать, какова будет физическая природа грядущего всечеловеческого Человека и стоит ли служить моральным идеалам!.. Не спорю, все это вопросы важные - но не первоочередные (кстати, Александр: нам с Марленом Инсаровым было очень интересно узнать, что Вы и Ваши товарищи расходитесь с МСТ по вопросу об отчуждении; но нам гораздо интереснее было бы узнать, есть ли у вас с МСТ разногласия - и если есть, то какие - по национальному вопросу!). Для вас же, уважаемые "солидаристы", первоочередными оказались именно они, а не вопросы о практических политических установках. Раз для вас так важны декларации - значит, вас легче обмануть ими, чем нас: споешь похвальную песнь вашим идеалам - и делай с вами, что хошь... Дело-то в том, уважаемый Александр, что поскольку Идеалы Совершенного Общества и Моральные Идеалы не имеют никакого отношения к объективным законам общественного развития, то можно взять два прямо противоположных, враждебных друг другу политических курса - и с одинаковой обоснованностью доказать, что каждый из них ведет к воплощению в жизнь одного и того же Идеала. Именно поэтому тех, кто служит Самоценным Идеалам, так легко политически развернуть на 180 градусов незаметно для них самих (хороший пример - "коммунисты", состоящие в крайне правой буржуазной партии КПРФ и в фашистских организациях РКРП (тюлькинской), КПСС (анпиловской) и ВКПБ (ниноандреевской и лапинской)). Другое дело прогноз, выводимый из реальной направленности исторического процесса: всегда возможно (хотя и не всегда легко) выяснить и неопровержимо доказать, что вот этот политический курс совпадает с направлением общественного развития и, следовательно, содействует переходу к новому, предсказанному в прогнозе историческому этапу, а вон тот - направлен противоположно историческому процессу и, следовательно, противодействует переходу к этому новому этапу. Тех, кто сверяет свой политический курс с такими вот прогнозами, а не с идеалами, обмануть труднее: за шелухой деклараций они всегда стараются разглядеть реальную направленность политической борьбы данного человека или организации... Так кто же надежнее, в ком можно быть более уверенным - в тех, кто служит идеалам, или в "аморальных" исторических материалистах? * * * Важно понять, что сколь бы "продвинутым" историческим материалистом, сколь бы последовательным пролетарским революционером ты ни стал - ты от этого не станешь ни на йоту более человеком, чем раньше. Исторический материалист и пролетарский революционер - такой же недочеловек, как и все остальные цивилизованные "люди", такая же отчужденная индивидуальная личность, как и они. Тем не менее, жизнь последовательного пролетарского революционера, являющегося хорошо продумавшим свое мировоззрение историческим материалистом, более достойна разумного существа, чем жизнь любого иного цивилизованного человека. Такой революционер устанавливает себе определенные нравственные нормы (подробнее об этих нормах см. в статье Троцкого "Их мораль и наша". Эта статья, а также плехановская работа "К вопросу о роли личности в истории", - наилучшие, доселе непревзойденные классические источники по историко-материалистическому пониманию свободы и пролетарско-революционной этике. Статью Троцкого, впервые опубликованную в №68-69 "Бюллетеня оппозиции" (август - сентябрь 1938 г.), советую смотреть по сборнику "Этическая мысль" за 1991 г. (М., Республика, 1992): дело в том, что там же опубликована полемика Дьюи и Сартра с этой статьей - полемика весьма поучительная, показывающая, что умнейшие буржуазные и мелкобуржуазные философы не могут даже понять постановку вопросов историческими материалистами, несмотря на ясность и прозрачность изложения последних, не говоря уже о том, чтобы убедительно возражать им) и строго им следует не потому, что эти нормы ему нравятся, а потому, что они соответствуют избранной им роли, - но именно потому, что они соответствуют этой роли, они рано или поздно начинают ему нравиться. Подгоняя себя к сознательно избранной им социальной роли, он познает себя гораздо более адекватно и изменяет себя гораздо более творчески, чем моралист, заслоняющий от себя самого своими Самоценными Идеалами свою же собственную внутреннюю диалектику. (Так, если бы Марьясина не побоялась сбросить покрывала моральных норм с действительных мотивов, побуждающих ее быть борцом, то она, возможно, стала бы диалектиком - потому что смогла бы увидеть, что ее психика, как и у каждого одушевленного существа, представляет собой клубок отрицающих друг друга и вместе с тем взаимопревращающихся противоположностей. Причем не просто противоположностей, но, как и у каждого члена классового общества, противоположностей антагонистических; вообще говоря, за неприятием диалектики сплошь и рядом скрывается глубокий и обычно неосознанный страх цивилизованного индивида перед самопознанием, желание зажмуриться и не видеть того клубка антагонизмов, того гадюшника, который кроется в душе каждой Индивидуальной Личности.) Хорошо продумавший свое историко-материалистическое мировоззрение пролетарский революционер действительно творит и самого себя, и окружающую его действительность - именно благодаря тому, что сознательно делает себя орудием истории. Если бы он не стал сознательным орудием законов истории, то обязательно остался бы, подобно подавляющему большинству членов классового общества, их бессознательным орудием: третьего цивилизованному индивиду не дано... Например, Вы, Александр, являетесь именно таким бессознательным орудием законов истории. Вспомним Ваш ответ В. Салазкину в № 99 ВС, стр. 4: "Мне мало дела до победоносного исторического процесса. Если мне скажут, что вещи, которые мне не нравятся, разумны, потому что закономерно обусловлены ходом событий, я вмешаюсь в ход событий, чтобы им помешать. И уже сам факт моего с ними несогласия нарушает - хотя бы на моем скромном участке - их неуклонное поступательное шествие". Как видим, Вы мыслите себя как нечто внешнее по отношению к "ходу событий", к историческому процессу, способное выбирать между вмешательством или невмешательством в него. На самом же деле Вы, как и все прочие люди, стопроцентно вплетены в его ткань и погружены в его течение, в "ход событий"; и хотя Вы думаете, что противодействуете ему, на самом деле Ваши мысли, чувства и действия стопроцентно, как и у всех других людей, обусловлены его ходом и подчинены его законам. В Ваших попытках "противодействия" ходу истории на самом деле реализуются определенные исторические закономерности; и Ваши иллюзии, будто бы Вы "противодействуете" историческому процессу, на самом деле закономерно обусловлены этим же процессом. Думая, что Вы препятствуете ходу истории, Вы на самом деле являетесь его бессознательным орудием; я же являюсь его сознательным орудием, и потому я свободнее Вас. Впрочем, кто знает: может быть, развитие общественных отношений, найдя одно из мириадов своих проявлений в конкретных обстоятельствах формирования Вашей индивидуальной личности и в тех ситуациях, в которых будет протекать ее дальнейшее развитие, все-таки позволит Вам рано или поздно стать хорошим историческим материалистом - то есть хотя бы столь же свободным индивидом, как я, если не еще более свободным... Если это произойдет, то Вы сможете заодно избавиться от Вашего высокомерия. Вспомним еще один отрывок из Вашего ответа Салазкину: "И наконец о стараниях для народа, который того не оценит: если я стараюсь изменить общество, то это совсем не потому, что хочу понравиться убогим людям, а потому, что они (убогие люди) не нравятся мне". Здесь Вы проявили типичную для борцов за Моральные Идеалы склонность превозносить себя над теми, кто не исповедует те же идеалы, что и Вы, либо не столь ревностен, как Вы, в борьбе за их реализацию. Мне приходилось частенько наблюдать, как моралисты, выгоняющие дьявола по имени Садизм за двери своей души, тут же впускали его в окно именно таким образом; я и сам немало повертелся в этом заколдованном кругу в юности, когда еще был моралистом. Теперь же я, не только хорошо продумав, но и глубоко прочувствовав исторический материализм, отношусь к подавляющему большинству людей, живших в прошлом и живущих сегодня, совсем иначе: хотя и по-прежнему без любви, но уже без всякого презрения и высокомерия - и тем более без ненависти. Я знаю, что они недочеловеки, но также знаю, что и я - точно такой же недочеловек; я знаю, что все они весьма убоги, но знаю также, что и я весьма убог; я знаю, что все они более или менее скоты, но при этом честно признаюсь самому себе, что и я - изрядная скотина. Благодаря этому я постепенно стал несколько менее скотиной (хотя и, конечно же, ничуть не более человеком), чем был раньше, - чего и Вам желаю. Перестав быть самодовольным моралистом, Вы хотя и лишитесь привычного источника удовольствия - гордости тем, какой Вы высокоморальный - но обретете новый, дающий гораздо более глубокое, устойчивое и всеобъемлющее наслаждение. Об этом источнике Троцкий (говоря о своих последователях) писал в заключении статьи "Их мораль и наша": "На этих больших событиях "троцкисты" учились ритму истории, то есть диалектике борьбы классов. Они учились и, кажется, до некоторой степени научились подчинять этому объективному ритму свои субъективные планы и программы. Они научились не приходить в отчаяние от того, что законы истории не зависят от наших индивидуальных вкусов или не подчиняются нашим моральным критериям. Они научились свои индивидуальные вкусы подчинять законам истории. Они научились не страшиться самых могущественных врагов, если их могущество находится в противоречии с потребностями исторического развития. Они умеют плыть против течения в глубокой уверенности, что новый исторический поток могущественной силы вынесет их на тот берег. Не все доплывут, многие утонут. Но участвовать в этом движении с открытыми глазами и с напряженной волей - только это и может дать высшее моральное удовлетворение мыслящему существу!" Для меня это "высшее моральное удовлетворение" - не просто красивая фраза Троцкого. Я сам время от времени переживаю это чувство и потому понимаю, что в устах Троцкого эти слова были отнюдь не пустой фразой. Такого рода удовлетворение (в отличие от Троцкого, я не стал бы называть его "моральным"; почему так - объясню чуть ниже) возникает как результат растворения души в осознанных ею же законах истории, избавляющего данного индивида от проблемы нравственного выбора и дающего ему ощущение причастности к великой, непобедимой силе. При этом индивид не только чувствует себя свободным, но и является таковым на деле - поскольку постигает эту силу только посредством доказательного знания, без участия слепой веры, и делает себя сознательным орудием этой силы без чьего-либо принуждения, по своему собственному выбору. Следует особо подчеркнуть, что постижение законов истории и превращение себя в их сознательное орудие есть не однократный акт, но способ существования, который, раз начавшись, продолжается на протяжении всей дальнейшей сознательной жизни индивида (если, конечно, у него хватит силы воли для такого существования): таким образом, индивид, живущий по этому способу, постоянно делает выбор в пользу последнего, тем самым реализуя свободу своего духа. Как видим, высшее удовлетворение последовательного исторического материалиста ни в коем случае не связано с отключением его воли; просто этой самой воле больше не приходится метаться между садистскими побуждениями цивилизованного индивида и его же "самоценными" моральными нормами - воля становится более цельной, перестает раскалываться угрызениями совести. Поскольку политические организации пролетарских революционеров с необходимостью построены по законам классового общества и отношения коллективного управления внутри них преобладать никак не могут, то для большинства пролетарских революционеров их специфические нравственные нормы неизбежно принимают форму морали. Пролетарско-революционная мораль, в отличие от морали эксплуататорской, гораздо более осознанно-диалектична - потому что, во-первых, гораздо более честна, а во-вторых, связана с решением задач обеспечения перехода от классового общества к бесклассовому (а такие переходные задачи обязательно окажутся крайне парадоксальными по своей сути). Поясню это утверждение на примере морально должного отношения пролетарских революционеров к презумпции невиновности и к смертной казни. При политической власти буржуазии пролетарские революционеры должны изо всех сил бороться против нарушения эксплуататорским государством презумпции невиновности: это нужно в первую очередь для защиты эксплуатируемых трудящихся, а среди них - в первую очередь пролетарских революционеров. В процессе взятия пролетариатом политической власти следует организованно и как можно быстрее перебить как можно больше мафиозных "авторитетов", полицейских чиновников, высших офицеров и генералов - без всяких судебных разбирательств: только так можно гарантировать выживание первых ростков диктатуры пролетариата. Вообще говоря, в процессе перехода к коллективизму сферу применения смертной казни следует неуклонно (и как можно быстрее) расширять, в то же время ликвидируя (как можно быстрее) тюрьмы и концлагеря - эти фабрики индивидуев с крайне авторитарным характером, неприспособленных для жизни в обществе без начальников и подчиненных: количество не вписывающихся в коллективную жизнь индивидуев надо не умножать, а сокращать. Однако до взятия пролетариатом политической власти следует изо всех сил выступать за отмену смертной казни в буржуазном государстве - чтобы суды не приговаривали революционеров к смерти, чтобы у последних была хоть какая-то возможность продолжить борьбу, либо выйдя или сбежав из заключения, либо даже в заключении. - Как видим, осознанно-диалектическая пролетарско-революционная мораль весьма парадоксальна - и потому весьма трудна для усвоения цивилизованными индивидами, привыкшими к лицемерной, но зато такой простой и банальной эксплуататорской морали... Но пролетарской морали трудно следовать лишь до тех пор, пока она остается для данного индивида именно моралью - системой норм, не вполне органически вросших в душу и антагонистически противоречащих весьма мощным и существенным психологическим влечениям; норм, выполнение которых еще в огромной мере обеспечивается не просто давлением извне, со стороны товарищей по организации, но в первую очередь именно со стороны старших товарищей. Если же пролетарский революционер становится последовательным историческим материалистом, то для него пролетарская нравственность в той или иной степени перестает быть моралью. Садистские влечения не исчезают совсем и даже остаются довольно сильными (хотя и не настолько, как раньше - знаю это по личному опыту), но становятся очень покорными осознанной логике истории, ставшей непосредственным и ведущим мотивом деятельности данного индивида: выражающие эту логику пролетарско-революционные нравственные нормы, со всей их парадоксальностью, становятся гораздо более органической частью характера данного индивида, чем любая моральная норма - их выполнение начинает обеспечиваться главным образом тем, что индивид сам налагает их на себя, почерпая из этого чувство свободы. Революционеру, хорошо прочувствовавшему исторический материализм, уже не приходится постоянно бороться со стыдом за то, что он выступает против смертной казни в дореволюционный период и в то же время требует ее широчайшего применения при диктатуре пролетариата; напротив, ему теперь будет стыдно, если он не будет так делать. Но чем более "продвинутым" становится наш исторический материалист, тем реже он уклоняется от постигнутого им дао и тем меньше ему приходится стыдиться. Хотя постижение дао (Пути) истории и не снимает антагонистических противоречий в душе пролетарского революционера полностью - раз он остается индивидуальной личностью, то полное освобождение от внутренней дисгармонии для него невозможно - но, по крайней мере, его душа становится гораздо более гармоничной, чем душа индивида, принадлежащего к любой другой разновидности членов классового общества. Разве что душа даосского или дзэн-буддистского монаха - да и то лишь наиболее "продвинутого" из них - хотя бы в какой-то мере может выдержать сравнение по своей гармоничности с душой пролетарского революционера, хорошо продумавшего свое историко-материалистическое мировоззрение. О даосах и дзэн-буддистах я заговорил не случайно. Их видение мира сходно с диалектическим (и, в частности, с историческим) материализмом в том, что они признают наличие объективного, действующего независимо от наших желаний закона, управляющего изменением всей действительности (в том числе и нас как ее части), и полагают, что духовное освобождение индивидуальной личности есть подчинение как плотских страстей и воли к власти, так и нравственных норм этому самому закону, осознанному данной личностью и превращенному ею в непосредственный - и притом ведущий, а если получится, то и вообще единственный - мотив всей нашей деятельности. (Особенно близки нам, историческим материалистам, даосы - в их философии гораздо меньше элементов субъективного идеализма, чем у дзэн-буддистов. Тем не менее, и последние весьма похожи на нас.) Всякий "продвинутый" исторический материалист мог бы подписаться под следующими строками дзэн-буддиста Риндзая, в которых тот в аллегорической форме объясняет, как нужно поступить в своей душе со всякого рода "самоценными" моральными нормами и идеалами: - Смотри по сторонам, и назад смотри, И убей всякого, кого встретишь: Встретишь Будду - убей Будду, Встретишь патриарха - убей патриарха, Встретишь святого - убей святого, Встретишь отца и мать - убей отца и мать, Встретишь родича - убей и родича. Лишь так достигнешь ты просветления И избавления от бренности бытия. (Цит. по: Юкио Мисима. Золотой Храм. СПб, "Северо-Запад", 1993. Стр. 258.) К этим стихам можно было бы еще добавить: а встретишь себя - убей и себя... Легко понять, чем мы, исторические материалисты, отличаемся от даосов и дзэн-буддистов. Во-первых, в их представлении объективная закономерность, движущая миром - Путь - все-таки духовна по своей природе; мы же полагаем, что она материальна. Во-вторых, согласно их мнению изменение действительности идет не по расширяющей свои витки спирали (как полагаем мы и как это есть на самом деле), а по замкнутому кругу ("вечное возвращение", как сказал бы Ницше); такое представление о движении всего сущего философски оправдывает установку на сохранение классового общества, обосновывая политическую реакционность даосов и дзэн-буддистов. В-третьих, в их познании Пути преобладает слепая религиозная вера - мы же познаем Путь, руководствуясь лишь доказательным знанием, и потому при прочих равных условиях мы свободнее духом, чем они... Но в связи с темой моего письма к Вам давайте обратим внимание на сходство между историческими материалистами, с одной стороны, и даосами и дзэн-буддистами - с другой. Так, можно сказать, что исторические материалисты тоже постигают дзэн - Дзэн Революции. У нас есть свои мастера этого дзэн, у которых мы учимся - сэнсэи Маркс, Энгельс, Плеханов, Ленин, Троцкий, Бордига... Но один из признаков мастера Дзэн Революции - то, что он, следуя духу дела своих учителей, далеко не всегда следует букве их доктрины и идеологии. Рабски копировать поучения мастеров прошлого могут лишь те, кто еще не обрел просветление. Следуя Дао Революции, мы повинуемся тому нравственному закону, который сформулировал сэнсэй Ленин в своей знаменитой речи "Задачи союзов молодежи": "Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата. ...нравственность это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества... Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше, избавиться от эксплуатации труда" (ПСС, 5-е изд., т. 41, стр. 309 - 313). Наш способ жизни предназначен не для немногих избранных - он открыт каждому. Мы, последовательные исторические материалисты, готовы помочь каждому начать жить так же, как мы. Но при этом мы ясно осознаем, что желающих этого найдется немного, а тех, кто сможет так жить, - еще меньше. Виной тому - классовое общество, воспитывающее большинство своих членов с раннего детства так, что они оказываются неспособными подчинить себе свои садомазохистские влечения без посредства "самоценных" моральных норм. Итак, для подавляющего большинства людей, еще живущих не по-коллективистски, наш способ жизни невозможен, а тем, кто будет начинать жить по-коллективистски, он будет уже не нужен. Мы, "продвинутые" исторические материалисты, обречены на то, чтобы оставаться малым меньшинством человечества на протяжении всего нашего существования и полностью исчезнуть уже в процессе перехода человечества от классового общества к раннему коллективизму. Спрашивается, какой же прок будет человечеству от этого малого меньшинства? - А хотя бы тот прок, что мы были, есть и будем "переносчиками вируса революции" - носителями последовательной пролетарско-революционной идеологии - не только в периоды подъема рабочего движения, но и в периоды его упадка, когда такая идеология может сохраниться лишь в немногих группках из нескольких человек каждая, оторванных от широких масс пролетариата. То, что слава и власть не имеют для нас самостоятельной ценности (власть доставляет нам удовольствие лишь постольку, поскольку мы используем ее для того, чтобы способствовать прогрессу человечества; а слава нам в кайф лишь тогда, когда мы приобретаем ее делами, способствующими прогрессу человечества), делает нас способными терпеливо влачить вынужденно-сектантское существование в периоды упадка рабочего движения - и не впадать в оппортунизм ради привлечения к себе как можно большего числа сторонников; а в периоды подъема рабочего движения, когда именно последовательная пролетарско-революционная идеология будет собирать вокруг себя большое количество людей, способных побеждать, наше отношение к славе и власти будет делать нас наиболее достойными доверия товарищами, которых можно будет ставить на самые тяжелые участки фронта классовой борьбы. То, что мы изо всех сил стремимся понять объективную логику истории и потому понимаем ее лучше всех, делает нас способными и готовыми постоянно и популярно объяснять людям - и прежде всего, разумеется, пролетариям - что в наше время, когда отставание производственных отношений классового общества от пост-НТРовских производительных сил стало чревато гибелью человечества, только перспектива мировой революции придает смысл жизни людей: заводить семью, рожать, растить и воспитывать детей имеет смысл лишь в том случае, если мировой революции суждено победить, - и потому именно революционеры придают своей борьбой смысл жизни всех остальных людей, и чем больше на свете будет революционеров, чем скорее их количество будет увеличиваться, тем больше смысла будет в жизни любого человека. Наконец, благодаря тому, что для нас борьба за права угнетенных и эксплуатируемых - не самоценная моральная норма, но лишь средство обеспечения прогрессивного развития человечества, мы способны выступать и против той или иной части угнетенных и эксплуатируемых - тогда, когда ее борьба за свои права ставит под угрозу закономерные результаты, вытекающие из сущности данной революции, и создает риск возвращения к власти свергнутых старых господ. Так, подавление большевиками во главе с Лениным и Троцким печально известного Кронштадтского восстания, а также других восстаний крестьян и рабочих против новой власти в период гражданской войны - это деяния, в которых несомненно реализован Дзэн Революции, деяния, заслуживающие великого восхищения. На примере этих восстаний, их подавления и отношения ко всему этому разных более или менее левых течений (в частности, анархистов и рэтокоммунистов) мы можем видеть, как те, для кого борьба за права трудящихся есть самоценная моральная норма, незаметно для себя оказываются врагами прогресса (а значит, в конечном счете - пособниками гибели человечества), в то время как последовательные исторические материалисты, готовые во имя прогресса стрелять в тех, с кем еще вчера плечом к плечу боролись против общих врагов (и, что очень важно, не скрывающие этой своей готовности), всегда остаются борцами за выживание человечества (почему это именно так - нетрудно понять после внимательного прочтения 7-й главы книги "О чеченской войне и не только о ней"). Во время революции вчерашние друзья часто и очень быстро становятся врагами; мы, "продвинутые" исторические материалисты, всегда готовы быстро отреагировать на ситуацию, без лишних мук совести повернуть штыки на таких вчерашних друзей и популярно объяснить необходимость этого революционным пролетариям - и потому мы очень полезны человечеству. Нам, познающим объективную логику истории, посчастливилось угадать ту миссию, которую история предлагает всем желающим (но, к сожалению, не все слышат голос истории). Мы счастливы тем, что взяли на себя эту миссию и изо всех наших скромных сил стараемся выполнять ее. В чем заключается эта миссия, поможет понять одна дзэнская притча: "Однажды одна из дивизий японской армии участвовала в военных учениях, и несколько офицеров сочли необходимым разместиться в храме Гадзана. Гадзан сказал своему повару: "Давай офицерам такую же простую пищу, как и нам". Это очень рассердило вояк, так как они привыкли к очень почтительному отношению. Один из них отправился к Гадзану и сказал: "Как ты думаешь, кто мы? Мы - солдаты, жертвующие жизнями за свою страну. Почему ты не обращаешься с нами, как подобает?" Гадзан сурово ответил: "А как ты думаешь, кто мы? Мы - солдаты человечества, наша цель - спасение всего сущего"". (Цит. по: Пол Репс. Плоть и кости Дзен. Харьков, МП "АРС", 1991. Стр. 40.) * * * ...Пока я дописывал это письмо, пришел конверт от Вас, Александр - с очередным ВС и запиской, в которой Вы деликатно, но весьма настойчиво поторапливаете меня с ответом. Что ж, вот он Вам - почти на сорока страницах. Извините, что не вышло короче; но в своей критике моих материалов (кстати, шлю Вам еще некоторые материалы, написанные Марленом и мною, а также копии некоторых из уже присланных) Вы, Семкин и Марьясина походя затронули столько вопросов, обнаружили так много интереса к моим взглядам и при этом такое глубокое их непонимание (уважаемые, если вы интересуетесь моими взглядами, то вам необходимо как следует изучить хотя бы 7-ю главу книги "О чеченской войне и не только о ней" и первые 20 страниц "Пути к коммунизму". Краткое изложение содержания последних вы можете найти в двух статьях об управлении и собственности из журнала "Экономика и управление", копии которых высылаю вам повторно), что исчерпывающий ответ с моей стороны просто не мог быть короче. И если Вы действительно высокоморальный человек, а не только считаете себя таковым, то должны понять, что после всего сказанного Вами и Вашими товарищами по поводу моих текстов, после того, как Вы настоятельно попросили меня дать ответ, Вы и Ваши товарищи просто обязаны опубликовать мой ответ от первого до последнего слова, от приветствия до подписи, без каких бы то ни было сокращений. Иначе получится, что Вы меня просто подставите - вовлекли меня в дискуссию на страницах ВС, настояли на том, чтобы я ответил на критику, а затем... исказите мой ответ (а в этом ответе все существенно; поэтому любые сокращения будут его искажением). Как Вы опубликуете такое большое письмо в маленьком ВС - Ваша проблема: наверное, придется Вам публиковать его долго-долго, во многих продолжениях, - но, как бы это ни было неудобно Вам и Вашим товарищам, теперь это стало Вашим (и ихним тоже) моральным долгом. С нашими с Инсаровым материалами Вы и Ваши товарищи можете знакомиться не только по присланным мною экземплярам, но и в Интернете. Вот их адреса: http://www.left-dis.nl, отдел "По-русски", раздел "Дискуссии", №№5, 10 - 16 (добавление от 08.02.03: теперь еще и №№21, 23, а также №4 в разделе "Актуальность" и предисловие к книге Гарольда Исаакса "Трагедия китайской революции"); http://www.oba.wallst.ru, раздел "Библиотека "Нестор"", через алфавитный каталог - Бугера, Бугера и Инсаров, Инсаров. С нетерпением жду начала публикации этого письма. Желаю успехов в борьбе - и надеюсь на продолжение и расширение контактов. С коллективистским приветом Влад 02.05 - 06.07.01. Что такое нация (отрывок из недописанной книги В. Бугеры "Путь к коммунизму") Типом этнической общности, соответствующим капитализму и неоазиатскому строю, является нация. Нация - это такая этническая общность, консолидирующим ядром которой является либо класс капиталистов, либо неоазиатская бюрократия. Как отмечал Сталин, "нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма. Процесс ... развития капитализма является в то же время процессом складывания людей в нации" (1). В тех странах, где капитализм сменяется неоазиатским способом производства (2), нация как основной тип этнической общности сохраняется; более того, процесс формирования многих современных наций завершился именно при неоазиатском строе. Нация - это разновидность народности, присущая капитализму и неоазиатскому строю. Народности могут быть более или менее консолидированы: представители каждой народности более или менее тесно объединены во множество больших и малых групп, кооперированно (благодаря прежде всего отношениям авторитарного управления, которые, как мы помним, преобладают в классовом обществе над коллективными) осуществляющих всевозможную общественную деятельность (и если данная народность не исчезает, то ее представители в большей мере объединены в такие группы друг с другом, чем с представителями других народностей). Большинство этих групп в конечном счете управляются представителями того эксплуататорского класса, который является основным для данной экономической формации. Таким образом, в той мере, в какой народность есть консолидированная общность, ее консолидирующим ядром являются феодалы, бюрократы азиатского типа и т. д. Вот и получается, что нация - это народность, консолидируемая буржуями или неоазиатскими бюрократами. Сталин (или, вернее, Ленин устами Сталина) попробовал дать определение нации следующим образом: "Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры" (3). Сразу бросается в глаза неконкретность этого определения. Если утверждается, что нация как общность возникает на базе общности людей по некоторым параметрам, то из этого следует, что степень, "тесность" этой общности можно измерить и что существуют некие количественные пределы: вот если у первого параметра значение такое-то или такое-то, у второго соответственно этакое или этакое, а у третьего...десятого...шебарнадцатого-вот такое или такое, то перед нами нация; а если значения меньше, то это не нация. Задача, вытекающая из сталинско-ленинского определения нации, нелегка, для ее решения нужен довольно сложный математический аппарат. Здесь простой арифметикой не обойдешься: как-никак, "ни один из указанных признаков, взятый в отдельности, недостаточен для определения нации. Более того: достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией" (4),- а это значит, что ту границу, при переходе которой происходит качественный скачок от не-нации к нации (или обратно), придется определять, исследуя динамику соотношения четырех параметров (что совсем не мало). К примеру, мы знаем, что "диалекты" китайского "языка" есть по сути дела разные языки, хотя и родственные, но отличающиеся друг от друга не меньше, чем русский язык от украинского. Следовательно, степень языковой общности китайцев меньше, чем русских; и перед нами встает задача - вычислить, насколько общность китайцев по другим параметрам (и по каким именно из остальных трех: территория, экономическая жизнь, культура) теснее, чем у русских (благодаря чему мы можем считать китайцев, как и русских, единой нацией). Как решить такую задачу? - Ленин и Сталин должны были хотя бы указать на то, с какого конца браться за разработку методики подобных вычислений. Однако ни одного такого указания в "Марксизме и национальном вопросе" нет. Есть только лишь четыре пустые абстракции - "общность языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры" - которые лишь слегка конкретизированы указанием на то, что нация является "категорией" капиталистической эпохи. Эти абстракции каждый теоретик волен по своему произволу наполнять самым разнообразным содержанием. Например, захотелось мне объявить чукчей нацией. Степень языковой общности у них высока: по данным последней переписи населения в СССР, их всего около 14 тыс., и 12 тыс. из них называют своим родным языком чукотский. Степень территориальной общности также высока: согласно тем же данным, около 12 тыс. чукчей живут в Чукотском национальном округе (5). Общность экономической жизни и психическо-культурная общность у чукчей не менее тесны, чем скажем, у узбеков или таджиков. Исходя из всего этого, я преспокойно объявляю, что в процессе развития капитализма в царской России чукчи стали нацией, - и кто из последователей Ленина сможет возразить мне? Только тот, кто укажет на какую-то качественную характеристику, которая придается нации порождающим последнюю развитием капитализма или неоазиатского строя. Такой характеристикой... как раз и является роль буржуазии или неоазиатской бюрократии как консолидирующего ядра данной этнической общности. Обычно бывает легко установить, имеет ли та или иная этническая общность свою буржуазию или неоазиатскую бюрократию, а также успели ли эти классы стать консолидирующим ядром своего этноса (хотя, конечно, и тут нет абсолютно точных и четких границ, и тут полным-полно переходных форм). Итак, нация - это этническая общность, консолидирующим ядром которой является буржуазия или неоазиатская бюрократия. Нации возникают в процессе развития капитализма или неоазиатского способа производства; технической предпосылкой слияния доиндустриальных этносов в нации является промышленный прогресс. В отличие от сталинско-ленинского определения, наше позволяет действительно определить, какие из известных нам этносов являются нациями, а какие нет, - и уже затем (если возникнет необходимость) заниматься подсчетами, насколько более (или менее) тесна языковая, территориальная, экономическая и культурно-психологическая общность наций, чем аналогичная общность не являющихся нациями этносов. Наше определение хорошо также и тем, что из него не вытекают, в качестве неизбежных выводов, такие спорные утверждения, как следующее: "Нет нации, которая бы говорила сразу на разных языках" (6). Однако не следует считать, что сталинско-ленинское определение является индивидуальной ошибкой одного-двух человек, случайным вывихом в процессе научного исследования феномена нации - вывихом, который стал широко распространенной точкой зрения лишь благодаря причинам, лежащим вне науки. Нет, это определение отразило первоначальную стадию вышеназванного исследования - закономерную, необходимую стадию - когда исследователи, еще не проникнув в сущность изучаемого явления, ограничиваются описанием и классификацией его внешних параметров. На этой стадии самое большое, чего может достигнуть исследователь, обобщив собранные им факты, - это перечислить самые общие разновидности вышеупомянутых параметров (что и сделали Ленин со Сталиным). Следующий шаг в познании сущности изучаемого явления - выделение того основного в нем, благодаря которому внешние параметры исследуемого объекта связаны между собой в процессе развития последнего. Этому шагу соответствует только что данное нами определение нации. Следует подчеркнуть, что нация (так же, как и любая народность и, между прочим, как любой класс) никогда - даже в тоталитарном неоазиатском государстве - не является до такой степени единой, чтобы ее можно было рассматривать как единого сознательного субъекта (говоря словами Эволы, "как отдельное огромное существо, живущее особой, единой, сознательной и разумной жизнью"). Интересы нации (так же, как и интересы класса) далеко не аналогичны интересам отдельного человека; вообще же говоря, раз в той мере, в какой нация действительно представляет собой группу осуществляющих кооперированную деятельность людей, она авторитарно управляется буржуазией или неоазиатской бюрократией, то "интересы нации" воплощены главным образом в интересах именно этих классов. Так, в XX веке прогресс производительных сил все сильнее перемешивает нации, сливает их друг с другом (7), однако окончательное слияние наций невозможно до тех пор, пока миром правят эксплуататоры, ведущие друг с другом непрекращающуюся борьбу за экономическую и политическую власть и делящие в процессе этой борьбы между собою мир. Эксплуататоры мешают человечеству стать единым; это наглядно иллюстрируется, например, возникновением в ХХ веке новой нации - израильтян. Идеи национального единства, верности национальным традициям и сохранения последних и т.п. как правило (случаются и исключения, впрочем, лишь подтверждающие правило) мобилизуют эксплуатируемые классы на служение буржуазии или неоазиатской бюрократии не за страх, а за совесть; при этом такие идеи могут мимикрировать под революционность, антибуржуазность и т.п. Хороший пример такого рода мимикрии подарила нам... художественная литература: "... Разумеется, революция влила новое содержание в старую русскую культуру. Но став революционной, она не перестала быть русской. - Значит, даже при социализме не исчезнет своеобразие нашей культуры? - недоверчиво допытывался Сыма Чэн. - - Конечно, не исчезнет, - отвечал с улыбкой Ли Ян-мин. - Правда, мы хотим догнать технически передовые страны; хотим, по примеру России, перестроить жизнь на новых, справедливых началах. Но очень многое перейдет в эту жизнь и из прошлого. Мы будем по-прежнему изучать великих классических писателей, философов и поэтов, почитать исторических героев (8). Я верю: мы сохраним и церемонную вежливость, свойственную нашему народу ... и своеобразие нашего искусства... - Конечно, мы никогда не откажемся ни от нашего великого прошлого, ни от своеобразия нашей культуры, - убежденно закончил Ли Ян-мин. - Иначе мы перестали бы быть китайцами! ..." (9) Примечания. 1) И. Сталин. Марксизм и национальный вопрос. М., Госполитиздат,1950. Стр.37. Как убедительно доказал Троцкий, высоко оценивший эту работу, она была написана фактически под диктовку Ленина (см.: Лев Троцкий. Сталин. Том 1. М., "Терра-Теrrа" - Политиздат, 1990. Стр. 215 - 221). Ее основные положения разделяют если не все, то почти все те марксисты, теоретическая родословная которых восходит к Ленину. 2) Примечание от 14.02.03: например, в СССР. 3) Сталин, Марксизм и национальный вопрос, стр. 22. 4) Там же, стр. 23. 5) М. И. Исаев. О языках народов СССР. М., "Наука", 1978. Стр. 204. 6) Сталин, Марксизм и национальный вопрос, стр.17. 7) "Нет сомнения, что на первых стадиях капитализма нации сплачиваются. Но несомненно и то, что на высших стадиях капитализма начинается процесс рассеивания наций..." (там же, стр. 89). 8) Разумеется, мы, пролетарские революционеры, ничего не имеем против изучения великих писателей, философов и поэтов прошлого. Зато для исторических героев у нас своя мерка: мы в общем отдаем предпочтение бунтарям, потрясателям основ перед владыками и завоевателями. Владык и завоевателей мы чтим лишь постольку, поскольку в их деятельности присутствовал момент социальной революции или хотя бы защиты ее завоеваний. 9) Виктор Истрин. Ветка ивы. Рассказы о Китае. М., "Молодая гвардия",1957. Стр. 332 - 334. Бедняга Ли Ян-мин, так озабоченный тем, чтобы остаться китайцем, не понял, что сохранение наций обязательно означает сохранение тех классов, которые являются их консолидирующим ядром. Замечательным примером мимикрии неоазиатского национализма под революционность является очень умная книга Ф. Нестерова "Связь времен", переиздававшаяся не меньше двух раз (2-е изд. - М., "Молодая гвардия", 1984). Из письма Марлена Инсарова товарищу Ал. Б. (май 2000 г.) ...Теперь о затрагиваемых в твоём письме вопросах. 1) Полностью согласен с тобой, что "диктатура пролетариата... это и есть политическая власть пролетариата с сохранением экономического буржуазного механизма". Но недостаточно одного существования диктатуры пролетариата, чтобы определить социалистический характер революции. Нужно установить, была ли диктатура пролетариата преходящим моментом, содействовавшим доведению до конца буржуазной революции (как санкюлотская диктатура во время Великой французской революции), или же стала началом коммунистического преобразования общества. Все российские марксисты в начале XX в. - и это было разграничительной чертой между ними и народниками - считали предстоящую в России революцию буржуазной. При этом, в отличие от меньшевиков, как большевики, так и Троцкий полагали, что российская революция, послужив толчком к мировой революции, может, соответственно своему перерастанию в мировую, перерасти в социалистическую. Но, как мы теперь знаем, Октябрьская революция не стала мировой. Тем самым она не стала и не могла стать социалистической. Реальное содержание её осталось буржуазным (1) - несмотря на пролетарскую политику большевиков. Октябрьская революция была буржуазной вовсе не потому, что не уничтожила сразу "товарно-денежные отношения и другие проявления капитализма", а потому, что объективно выполнила буржуазные задачи - и только их: чистку России от авгиевых конюшен феодализма и создание условий для бурного развития капитализма. Социалистических задач, т. е. уничтожения совокупности капиталистических отношений: капитала, наёмного труда, прибавочной стоимости, прибыли, рынка, классов, государства, наций и т.д. - она не осуществила и не могла осуществить ни сразу, ни потом, так как в мире в то время не созрели условия для победоносной всемирной социалистической революции. 2) Противоречие между достоинствами Троцкого и его "простодушием" (т. е. ограниченностью условиями его времени) - это реальное, а не логическое противоречие. Самый великий человек может делать ошибки; беда, если они будут сочтены истинами - и горе, если из-за них не признают его сильных сторон. 3) Ты совершенно не понял отрицания нами лозунга "права наций на самоопределение", если думаешь, что оно имеет своей причиной заботу о целостности буржуазного государства (даже в псевдолевой форме, когда говорят, что, мол, пребывание в одном государстве способствует единству пролетариата). На самом деле признание необходимости разрушения буржуазного государства, его слома, его развала - безошибочная (2) лакмусовая бумажка, по которой можно отличить пролетарского революционера от буржуазного охранителя. То, что ты это понимаешь - очень хорошо, но это не превращает ещё твою ошибочную позицию по национальному вопросу в правильную. Традиционное вульгарное понимание видит в нации естественно существующую общность, непротиворечивую и сознательную в такой мере, что она является единым разумным субъектом, могущим так или иначе самоопределяться. Концепция, записанная Сталиным под диктовку Ленина в дореволюционной работе "Марксизм и национальный вопрос" и поддерживаемая большинством марксистов (в том числе, как понимаю, и тобой), указала на несколько определённых сторон этой общности (а именно - на общность языка, территории, экономической жизни и психическо-культурного склада входящих в неё членов) и на то, что данная общность является не естественно существующей, но исторически возникшей, причём возникшей вследствие развития капитализма. Однако и эта концепция не порвала до конца с традиционной, не дала последовательно-марксистского ответа на вопрос: что такое нация? В действительности нация не есть естественная первичная общность, людская стая. Не есть она и совокупность людей, проживающих на одной территории, говорящих на одном языке, поддерживающих друг с другом экономические связи, имеющих одинаковый психическо-культурный склад, а также культурную общность. Нация - это общность, навязанная пролетариям буржуазией (или замещающей её интеллигенцией/бюрократией (3)), иерархическая система господства буржуазии, форма власти буржуазии над пролетариатом. Во всех странах более или менее значительные общность языка, территории, экономических связей и культуры существовали на протяжении многих столетий (или даже тысячелетий), но нация возникала лишь тогда, когда благодаря экономическому развитию, возникновению капитализма появлялась буржуазия и выражающая её политическую волю (в указанных случаях - замещающая её) буржуазная интеллигенция, организовывавшая из всех этих элементов общности нацию, подчиняя и подавляя при этом пролетариат и различные мелкобуржуазные слои и при этом безжалостно навязывая общность территории, экономики, языка и культуры там, где их до сих пор не было. История возникновения любого национального государства - это мартиролог войн по захвату территорий с их экономиками и беспощадного подавления культуры и языка национальных меньшинств. Анархисты правы, когда говорят, что "не нация создаёт государство, а государство нацию" (4); но так как нужно помнить, что государство - не злой демон из преисподней, а результат общественных противоречий на определённой ступени экономического развития и инструмент господства правящего класса (в некоторых случаях оно совпадает с этим классом), то лучше сказать: нацию создаёт буржуазия. Поэтому всегда, когда мы говорим о нации, мы говорим о ситуации, при которой власть принадлежит буржуазии (5). "Право нации" всегда означает право буржуазии. Именно буржуазия (так как существование нации предполагает ситуацию, при которой пролетариат подчинён ей) решает, как будет самоопределяться нация. Когда под самоопределением понимается только присоединение к какому-то другому государству или отделение от него, это чрезмерно узкое и неправильное понимание; самоопределение - это любое определение себя. Поэтому, когда европейские нации "самоопределились" в Первую и Вторую Империалистическую войну истреблять друг друга, и когда российская нация в 1991 г. "решила" избрать президентом Ельцина, а в 2000 г. - Путина, это всего лишь означает, что европейские буржуазии решили начать империалистическую войну, а российская буржуазия - избрать Ельцина и Путина. В отличие от мелкобуржуазных демократов, которые видели в "праве нации на самоопределение" такое же вечное и неотъемлемое право нации, как в свободе слова и свободе совести - вечные и неотъемлемые права человека, марксисты всегда видели во всех этих правах и свободах буржуазно-демократические права и свободы, имеющие значение лишь в эпоху буржуазно-демократических революций. Сегодня, в конце 20 в., эта эпоха ушла в прошлое. И именно поэтому лозунг о праве нации на самоопределение потерял революционный (то есть для нас, пролетарских революционеров, всякий) смысл. Так как всякая нация (пока не произошёл Великий Раскол, класс не встал против класса и пролетариат, порвав цепи, которыми опутала его буржуазия, не стал из части нации частью Интернационала) будет определяться так, как решит её буржуазия, признание нами лозунга о праве нации на самоопределение неизбежно означает поддержку нами буржуазии данной нации и её политического инструмента - буржуазных национально-освободительных движений. Но сегодня эти движения полностью потеряли революционный (буржуазно-революционный) характер, они не способны (в отличие от того, что было 80 и даже 40 лет назад) совершить даже половинчатую и непоследовательную революцию против феодальных пережитков и господства империализма. АНК в ЮАР и ООП в Палестине отказались от радикальной революции против белой олигархии и израильского империализма и стали их верными сторожевыми псами. Никарагуанские и сальвадорские партизаны, отбросив социалистическую фразеологию, устроились поудобнее в буржуазной политической системе. Такие же переговоры с выторговыванием себе мест в буржуазной системе ведут сапатисты в Мексике, ФАРК и ЭЛН в Колумбии. Курдская рабочая партия отказалась от борьбы против "турецкого демократического (!) государства" и заявила, что её цель - лишь сохранение курдского языка и культуры. Поддержка нами этих движений будет означать не борьбу за разрушение империалистических государств, а косвенную и окольную форму защиты их. Кстати, следует помнить, что до тех пор, пока у нас нет сил разрушить буржуазные государства, отрицание нами права нации на самоопределение является такой же декларацией принципа, как и отрицание нами капиталистической эксплуатации. Пока мы не имеем сил для изменения реальности, мы не можем не признавать её существование, но в то же время мы отрицаем всякий священный характер за реальностью эксплуатации и национальных государств и боремся за разрушение её. Говоря словами Бакунина, мы признаём национальность как факт, а не как принцип. Мы не должны поворачиваться спиной к движениям мелкобуржуазных и полупролетарских масс угнетённых наций, но поддерживать их мы должны не потому, что они национальны, а потому, что они угнетённые, и поддерживать в той мере - и не более - в какой эти движения объективно, независимо от намерений их участников, подрывают и разрушают существующие буржуазные государства, а не в той, в какой они создают новые... Известно о связях чеченских полевых командиров (т.е. военных бюрократов и практически всегда - по совместительству - буржуа того или иного масштаба) с различными представителями русской буржуазии (в частности, Масхадова и Басаева с Березовским через Удугова). Хотя ошибочно считать чеченские верха всего лишь агентурой российского, "западного" или саудовско-аравийского империализма, так как они имеют свои собственные интересы, но эти интересы лежат не в разрушении империалистического статус кво в мире, а в приобретении удобного для себя места в нём. Поэтому нашим лозунгом в Чечне было бы: чеченские трудящиеся, ни на йоту не верьте масхадовым и басаевым! Опыт 1996-99 гг. показал: их победа - не ваша! Боритесь против русского империализма и своего национализма! Только в независимой классовой самоорганизации, в отказе от союза с любой буржуазией, в разрыве с любым буржуазным государством, только в интернациональной революции - спасение, выход из кровавого кошмара! 4) То, что ты согласен с нами по вопросу о бойкоте парламентов - очень хорошо. 5) О Шеине. а) Лично он может быть сколько угодно бескорыстным, самоотверженным и т.п. человеком. Всё это неважно. Беда не в том, что плохой человек делает плохую политику, а в том, что плохая политика превращает человека в плохого. Как отмечал Ленин, важны не личные добродетели, а направление политической деятельности. Первые вожди социал-демократических партий - Бебель, Жорес, Кейр-Гарди, Турати и др. - были лично самоотверженными и бескорыстными людьми, но тред-юнионистская и парламентаристская тактика (как и более глубокие причины) привели к весьма быстрому перерождению социал-демократических партий и их вождей (не первого поколения, так второго). б) Активная работа Шеина в рабочем классе, его энергия, неутомимость и организаторский талант ещё не говорят о том, что он не сволочь - не обязательно в личном смысле, который интересен только его личным знакомым, а в политическом. Сталин до революции был не менее энергичным, неутомимым и самоотверженным организатором, без этого он не был бы избран в ЦК РСДРП(б) и не стал бы Сталиным. Энергия, неутомимость, организаторские способности и даже личная бескорыстность - добродетели необходимые, но недостаточные. Кроме них требуются: правильное понимание исторической перспективы, отсутствие погони за короткими путями и сознание, что длинный путь непримиримости - самый короткий (ибо единственный) путь к освобождению пролетариата и что правда - лучшая политика. в) Наверное, ты знаешь, что самоотверженный Шеин с его энергией и организаторскими способностями вошёл в буржуазную депутатскую группу "Российские регионы" и в таковом качестве голосовал против ратификации договора о сокращении СНВ-2. Время, требующееся на перерождение рабочих депутатов, стремительно сжимается. Социал-демократии потребовалось на это 45 лет, компартиям - 15, а Шеину - несколько месяцев. Это говорит о том, что современная буржуазная демократия сумела полностью интегрировать всю деятельность в парламенте и профсоюзах (кроме, может быть, деятельности на уровне низовых профсоюзных организаций в определённых ситуациях) и что революционное использование парламента и профсоюзов является невозможным. (Это не означает, что нельзя работать в профсоюзах, но работа эта должна иметь не самодовлеющее, а подчинённое значение и в качестве цели преследовать не завоевание жёлтых профсоюзов или создание новых - обречённых на стремительное перерождение, - а самоорганизацию рабочих на низовом уровне и освобождение их из-под влияния профсоюзных бонз.(6)) г) В истории с восхождением Шеина и Байбородовой в "Новые левые" плохо не то, что они обманули Абрамовича, а то, какие мотивы побудили их к этому (об этом достаточно написал Бугера в примечании к моему письму Алексею А.), и ещё более того - то, что они обманули доверяющих им рабочих (в частности, не посвященных в эту интригу рабочих - активистов "Движения за рабочую партию") и показали, что могут обманывать их дальше. 6) Так как фашизм - не всякая реакционная диктатура, а реакционная диктатура монополистической буржуазии, опирающаяся на массовое движение, путинский режим будет не фашистской, а военно-полицейской диктатурой. Хотя хрен редьки не слаще и комментарий редакции "Рабочей демократии" (№5 за 2000 г.) к статье А. Иванова ... имеет хамский характер (не мог бы ты объяснить, почему?) Сверх того, лучше сразу оставить всякие надежды на "демократически настроенных буржуа и интеллигентов", выраженные в вышеупомянутой статье, из-за крайней политической импотентности этих хороших людей. Примечания. (1) Примечание Бугеры: по первому пункту можно сказать следующее - во-первых, Октябрьская революция по своему реальному экономическому содержанию оказалась все-таки неоазиатской (буржуазной, или, точнее, капиталистической - лишь в той мере, в какой переставшая быть пролетарской и еще не успевшая стать неоазиатской бюрократия побывала в 20-х гг. буржуазной); во-вторых, речь идет о вычистке не феодальной формации как таковой, а ее остатков, поскольку феодальный строй в России в основном сменился капитализмом уже в начале ХУ111 века. Так что в 1917 - 20-х гг. вычищались лишь последние остатки феодального дерьма и обломки феодальных конюшен бывшей Российской империи. (2) Примечание Бугеры: речь идёт не лишь о словесной декларации, но о красной нити, проходящей через каждую позицию по любому вопросу политической и экономической (которая в конечном счёте едина суть с политической, поскольку неизбежно затрагивает вопрос о политической власти) борьбы. (3) В отсталых странах Третьего Мира, с очень слабой или почти отсутствовавшей туземной буржуазией. (4) С первого взгляда кажется, что автор письма ошибается, признавая правоту такого утверждения анархистов. Действительно, нации не только начинают складываться, но иногда и в основном складываются до возникновения национальных государств: буржуазия таких наций консолидирует вокруг себя те классы, над которыми она экономически господствует - пролетариат, мелкую буржуазию и капиталистических администраторов - под политической властью госаппарата, принадлежащего буржуазии других наций. (Пример - украинская нация.) Бывало и так, что неоазиатская бюрократия, составляющая региональную часть аппарата федеративного неоазиатского государства, консолидирует вокруг себя в нацию государственных рабочих, мелкую буржуазию и неоазиатских администраторов; так возникла, например, башкирская нация, уже вполне сложившаяся в 30-40-х гг. ХХ века, хотя лишь частично, не в полной мере обладающая государственностью ("субъект федерации") до сих пор. Конечно, большинство наций мира - в отличие от приведённых выше и некоторых других примеров - довольно рано обзавелись своими собственными государствами; тем не менее, все нации начали складываться до начала формирования их национальных государственностей - под политической властью либо феодальных государств, либо государств, принадлежащих буржуазии/неоазиатской бюрократии другой нации. Таким образом, нация всегда предшествовала своему государству, а не государство - своей нации. Так что автор письма был бы неправ, если бы вкладывал в слова "государство создаёт нацию" тот смысл, что сперва появляется национальное государство, которое затем начинает творить свою нацию. Но он всё-таки прав - в другом смысле. В том смысле, что буржуазии/неоазиатской бюрократии для того, чтобы экономически подчинять себе пролетариев/государственных рабочих и "средние" классы - и тем самым формировать нацию - изначально необходима политическая власть какого-то эксплуататорского класса: если не своя собственная, то каких-то других эксплуататоров, которые либо полностью взяли бы на себя труд по охране экономического господства данной буржуазии, либо разделили бы с данной буржуазией/неоазиатской бюрократией этот труд, командуя нею в процессе последнего. Короче говоря, одной из необходимых предпосылок возникновения всякой нации является политическая власть какого-то чужого эксплуататорского государства, под сенью которого смогла бы возникнуть (=начать заниматься эксплуатацией) буржуазия/неоазиатская бюрократия данной нации. В этом смысле государство, таки да, создаёт нацию. Кроме того, нация не может стать вполне сложившейся, пока создавший её эксплуататорский класс не обзавёлся, хотя бы частично (на правах автономии, "субъекта федерации" и т.д.), своей собственной национальной государственностью, без которой его экономическая власть над эксплуатируемыми классами недостаточно полна для окончательного формирования национальной общности. И в этом смысле тоже можно сказать, что государство создаёт нацию. Так что ошибётся тот, кто с ходу, не разобравшись, накинется на автора письма с обвинениями в субъективизме и историческом идеализме. - Примечание Бугеры. (5) Примечание Бугеры: можно добавить - "и неоазиатской бюрократии". Когда же говорится, что существование нации предполагает ситуацию, при которой пролетариат подчинён буржуазии, то можно добавить: или государственные рабочие - неоазиатской бюрократии. (6) Примечание Бугеры: иными словами, нужно работать на разрушение профсоюзных бюрократических аппаратов - как в ФНПР, так и в хвалёной "Защите" - и на координацию действий низовых профсоюзных организаций, стачкомов и т.п. посредством не аппарата профсоюзных функционеров, а пролетарской революционной партии. Из письма В. Бугеры и М. Инсарова одному последователю Тони Клиффа. Здравствуй, ... Извини, что мы долго не отвечали тебе. Причиной этому была наша жуткая занятость: мы размножали первый номер нашего журнала (который посылали тебе по e-mail в прошлом году), готовили к изданию книгу "Теория и практика коллективизма" (можешь найти ее на сервере "Left Wing Communism - An Infantile Disorder?", http://www.left-dis.nl) и занимались еще многими разными делами. О Шеине. Он сейчас создал российский вариант лейбористской партии вместе с лидерами СОЦПРОФа. Как видишь, он действует "in a completely non-sectarian manner". Однако с нашей точки зрения это является одним из прочих существенных доказательств его буржуазности, поскольку мы-то сами предпочитаем именно "sectarian manner". По вопросу об отношении к буржуазным парламентам и муниципалитетам, а также об участии в бюрократизировавшихся профсоюзах мы стоим на тех же позициях, что и большинство организаций, принадлежащих к Итальянской Коммунистической Левой - бордигисты, IBRP (в частности, его английская организация, CWO) и др. Ты наверняка знаком с этими организациями и их позициями, но если хочешь дополнительных комментариев по поводу нашей позиции, мы тебе их охотно пришлем. По поводу твоей рецензии на книжку Смита. Бесспорно, она очень информативна и оснащена хорошей библиографией. Однако в ней сквозит традиционная клиффеанская точка зрения, согласно которой в конце 20-х - начале 30-х гг. межнациональные отношения в СССР просто вернулись к традиционной схеме, существовавшей в царской империи: русская нация - господствующая, остальные - угнетенные. На самом же деле возникла сложная иерархия наций и народностей, в которой нации, угнетенные в одном отношении, сплошь и рядом оказывались угнетателями в другом. Например, украинская государственная бюрократия, подчиненная московской русской и обрусевшей бюрократии, в то же время подвергала национальному гнету такое этническое меньшинство на западе Украины, как русины. Причем этот гнет был гораздо более тотальным, грубым и унизительным, чем национальный гнет над украинцами со стороны Москвы: в то время как украинская бюрократия пользовалась огромным влиянием в госаппарате СССР, была представлена в ООН; в то время как украинский язык свободно и широко преподавался в школах, использовался в науке, литературе и средствах массовой информации; в то время как украинская культура широко пропагандировалась и бурно развивалась (разумеется, под контролем украинской госбюрократии) - короче говоря, в то время как национальный гнет со стороны Москвы по отношению к Украине заключался только в том, что украинская бюрократия не могла отделить принадлежащий ей госаппарат от СССР, русины сразу после второй мировой войны были записаны в паспортах украинцами, а русинский язык был изгнан из преподавания, книгоиздательства и СМИ. Короче говоря, Сталин и его наследники осуществляли тотальную украинизацию русинов, продолжающуюся и сейчас. (Именно поэтому русинские националисты склонны к союзу с националистами русскими.) То же самое имело место в Башкирской АССР по отношению к проживающим в ней татарам со стороны башкирской бюрократии; башкиризация татар, живущих в Башкирии, началась еще при Сталине и особенно усилилась при Брежневе, продолжается и сейчас (и местные татарские националисты, так же как и русинские, охотно объединяются с русскими националистами в борьбе против башкирской бюрократии). Скажем больше: в большинстве союзных и во многих автономных республиках уже при Сталине, но еще в большей мере при Брежневе русскому бюрократу было труднее сделать карьеру, чем украинскому - на Украине, башкирскому - в Башкирии и т. д. Мы это знаем очень хорошо: оба мы долгое время жили на Украине, а один из нас - Влад - родился, вырос и сейчас живет в Башкирии... И что же ты думаешь, если башкир или татарин испытывает неприязнь к другой нации, то чаще всего они не любят русских? Ничего подобного: башкир-ксенофоб чаще не переносит татар, чем русских, а живущий в Башкирии татарин-ксенофоб в подавляющем большинстве случаев ненавидит вовсе не русских, но башкир. То же самое Влад наблюдал в Абхазии, когда ездил туда в 1986-87 гг.: если абхазец испытывал неприязнь к какой-то нации, то гораздо чаще - и гораздо сильнее - к грузинам, чем к русским. Коротко можно сказать так: в СССР не только русская нация была нацией-угнетателем. Всякая нация, создавшая свою собственную бюрократию, являлась угнетающей - в границах своего автономного государственного образования (например, союзной или автономной республики) - по отношению к этническим меньшинствам, проживающим в границах этого образования. Хуже всего приходилось тем этносам, которые так и не стали нациями и не создали свою собственную бюрократию: они были только угнетаемыми, и иногда национальный гнет над ними был тотальным, беспросветным (пример - украинский национальный гнет над русинами). Можно сказать, что главным угнетателем была русская нация (поскольку московская бюрократия командовала всеми остальными национальными бюрократиями), но это было верно не на 100%, не во всех отношениях: зачастую бывало так, что в союзных и автономных республиках именно русские подвергались дискриминации со стороны местной национальной бюрократии, и Кремль предпочитал закрывать на это глаза. Кроме того, русская бюрократия подвергала в границах РСФСР те этносы, которые не имели своей собственной национальной бюрократии, гораздо менее жестокому и тотальному национальному гнету, чем другие национальные бюрократии в границах своих кусков СССР: например, чукчи и ряд других народов Сибири хотя и не создали своей бюрократии, но имели свою литературу, развивали свою этническую культуру; более того, русская бюрократия создала для них автономные области и автономные округа - и сравни это отношение с отношением украинской бюрократии к русинам или башкирской бюрократии к живущим в Башкирии татарам! СССР не был унитарным, чисто русским государством. Это было действительно федеративное образование - объединение нескольких государств, национальные бюрократии которых смирились с отчуждением части их суверенитета в пользу Москвы ради своих общих интересов: совместного проведения индустриализации и защиты от общих врагов. Сталин вовсе не уничтожил "национальные элиты" этих государств: он уничтожил их верхушку, тем самым расчистив место для карьеры средним и низшим слоям национальных бюрократий. Когда одного национального бюрократа репрессировали за "национал-уклонизм", его место тут же занимал другой, его бывший подчиненный; он клялся в верности Сталину, ВКП(б) и СССР, переводил литературный язык своей нации с латинской на русскую графику - но оставался по своему социальному положению таким же национальным бюрократом, как и его репрессированный предшественник. Сталин точно так же балансировал между партийно-государственными боссами союзных и автономных республик, как и Ленин, Хрущев, Брежнев, Андропов, Черненко и Горбачев. Только после Сталина московскому руководству балансировать становилось все труднее и труднее: индустриализация закончилась, угроза внешней агрессии ослабела, а значит, те общие интересы, ради осуществления которых национальные бюрократии союзных республик объединились в СССР, начали исчезать. К концу 80-х гг. они исчезли совершенно, и СССР, несмотря на всю дипломатическую утонченность Горбачева, почти бескровно распался. Ты не веришь нам, что СССР был настоящей федерацией, "лоскутным одеялом", а не унитарным государством? Тогда посмотри, что писал об этом вскоре после второй мировой войны, находясь в эмиграции, один из крупнейших украинских националистов - Владимир Винниченко: "Украинское государство, украинская государственность на Украине есть. ... насколько она крепка, показывает тот факт, что ее величайшие враги - русские империалисты во всех видах (хоть так называемой демократии, хоть так называемого коммунизма) не в силах (а потому и не имеют смелости) развалить ее. Почему в так называемом "Союзе Советских Республик" нет какой-нибудь Рязанской или Тамбовской Республики, а есть Украинская? Потому, что создание Тамбовского или Рязанского Государства вызвало бы только удивление, непонимание, смех, возмущение. А существование Украинского государства признается нормальным, естественным явлением, обладающим всеми необходимыми для него предпосылками и основаниями. И более того: Украинское Государство является настолько бесспорным фактом, что русский советский империализм не только вынужден был сохранить почти все атрибуты государственности, созданной украинским народом (органы государственной экономики, администрации, суда, образования и т. д.), но и считает возможным ввести Украину в Организацию Объединенных Наций (ООН) как самостоятельное государство с правом отдельного от всего Советского Союза голоса... Мне могут сказать: это... - тактический маневр для получения лишнего голоса в ООН. Да, - это не проявление великодушия... Москвы. Но почему она не может получить в Организации Объединенных Наций десятки лишних голосов проведением в нее тех самых Рязанских и Тамбовских областей, названных ею Государствами? Потому, очевидно, что такой маневр вызвал бы в ООН такой же самый смех и возмущение. А введение Украины такой реакции не вызвало, оно воспринято Объединенными Нациями с признанием полного права Украины даже на самостоятельное, вне всего Союза существование. Это есть признанный и зафиксированный всей планетой факт, это есть признание всем интернациональным миром достижений украинской национальной Революции". (Володимир Винниченко. Заповiт борцям за визволення. Киiв, "Криниця", 1991. Стop. 10. Перевод цитаты с укр. яз. сделан Владом.) Винниченко был совершенно прав: Украина и при Сталине была особым (хотя и не вполне самостоятельным) государством со своей, вполне сложившейся бюрократией. То же самое относится ко всем союзным республикам на всем протяжении существования СССР. Именно поэтому куски СССР так легко отделились друг от друга в 1991 г. и сразу же зажили жизнью вполне сложившихся государств, стопроцентно способных к политически самостоятельному существованию: они вполне созрели для этого уже в недрах СССР. Находясь в составе СССР, союзные республики уже обладали всеми органами и функциями, необходимыми для независимого существования: повторяем, они уже были особыми государствами, держащимися вместе в силу временных общих интересов. И так было не только при Ленине, Горбачеве и Брежневе, но и при Сталине. Сталин вовсе не восстановил Российскую империю; напротив, под его руководством национальные государства, возникшие в ходе национально-освободительной (и потому ничуть не социалистической: социалистическая революция уничтожает нации - в отличие, например, от революции буржуазной, которая освобождает нации, то есть освобождает буржуазию этих наций) Октябрьской революции, помогли друг другу укрепиться, усилиться, что и помогло им впоследствии преспокойно разделиться. В этом смысле мы можем даже сказать, что Сталин сохранил (хотя и, разумеется, ограничил) национально-освободительные достижения Октябрьской революции, которые заключались прежде всего в обретении эксплуататорскими классами украинцев, башкир и прочих наций бывшей Российской империи своих собственных государственных аппаратов. То есть... хотя ты и прав, когда говоришь, что распад СССР был в какой-то мере продолжением Октябрьской революции, но твое утверждение неполно: надо добавить, что политика Сталина сохраняла (хотя и ограничивала) национально-освободительные достижения Великого Октября и подготавливала будущий распад СССР. В этом аспекте Сталин был... наследником Ленина и Троцкого, а Ельцин с Кравчуком и Шушкевичем... наследниками Сталина, Троцкого и Ленина. И то, что Сталин боролся с Лениным и Троцким по национальному вопросу, совсем не меняет сути дела: все они боролись за федерацию национальных эксплуататорских "коммунистических" государств (государств, которые революционные пролетарии посадили себе на шею взамен свергнутых старых эксплуататоров), а их борьба между собой шла из-за второстепенных, в общем-то, деталей оформления этой федерации. 19.02.02. Из выступлений ГПРК в интернет-рассылках. 12.10.01. ...Не стоит рассчитывать на создание ВЛИЯТЕЛЬНОЙ пролетарской революционной партии до начала возникновения революционной ситуации. Самое большее, что удастся создать при отсутствии такой ситуации, - это более-менее устойчивую пропагандистскую организацию, способную, помимо пропаганды, участвовать в некоторых забастовках. В тех странах, где эта всемирная организация сформируется, каждая ее секция НЕИЗБЕЖНО будет небольшой - никак не большей (а скорее всего, меньшей), чем партия большевиков накануне 1-й мировой войны, - и ничуть не более популярной (скорее всего, менее популярной) среди пролетарских масс, чем большевики накануне той войны. Численность и популярность этой организации, ЕСЛИ ОНА ОСТАНЕТСЯ РЕВОЛЮЦИОННОЙ, начнет вырастать ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК НАЧНЕТ ВОЗНИКАТЬ РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ. Главное для пролетарских революционеров - это достичь не массовости, а идейной устойчивости и хорошей организованности тех немногочисленных кадров, которые удастся собрать. Первая задача - это добиться того, чтобы организация не была разгромлена буржуазными государствами и, пройдя через предстоящие ей преследования, сохранилась бы к моменту начала революционной ситуации и сохранила бы ту связь с ЗАВЕДОМО НЕБОЛЬШОЙ частью пролетариата, которую она только и сможет сперва наладить. Современным пролетарским революционерам не приходится рассчитывать на то благотворное влияние, предохранившее большевиков от перерождения, которое оказал на них царизм. Царским режим - хотя и уже буржуазный, но так и не избавившийся от множества рудиментов феодальной политической структуры - так и не смог, в отличие от других европейских монархий, сделать парламент и профсоюзы органической частью своей политической системы. Государственная Дума была в политической структуре царской России чем-то вроде блуждающей почки: она еще не окончательно превратилась в машину, превращающую все попавшие в нее политические силы в надежное орудие власти капитала (ВСЕ прочие европейские парламенты задолго до начала 1-й мировой войны уже стали такими машинами - а сегодня все парламенты МИРА являются таковыми. В частности, все вновь возникающие современные парламенты являются таковыми ИЗНАЧАЛЬНО), и вообще играла не только охранительную, но вместе с тем и (в немалой мере) разрушительную роль по отношению к аппарату исполнительной власти, перешедшему в 18-19 веках по наследству к буржуазии из рук феодалов. Именно в силу этой специфики тогдашнего российского парламента участие в нем не довело большевиков до буржуазного перерождения. Иначе склонный к оппортунизму Ленин, изо всех сил тянувший большевиков в этот парламент - вопреки противодействию более последовательного революционера, Богданова, и его сторонников-"отзовистов" - обязательно привел бы большевиков "парламентским путем" к вырождению (так же, как это сделал - с благословения Энгельса - Бебель с германской социал-демократией и как в 20-х гг. сделали, с благословения Ильича, с коминтерновскими партиями их лидеры). 15.10.01. Novikov vs IBRP & GPRC Сергей Новиков решил поспорить в рассылке... (9 Oct 2001) с заявлением ИБРП "Американская коалиция объявляет войну миру"... При этом он даже не понял, с кем он, собственно, спорит: ">Партия коммунистов-интернационалистов сыграет первостепенную роль в том, чтобы помочь рабочему классу осознать эту цель и достичь ее. Да, от скромности эта партия не умрет..." Очевидно, что Новиков даже не прочел подпись под заявлением - "Интернациональное бюро за революционную партию". Если бы прочел, то понял бы, что в заявлении идет речь о БУДУЩЕЙ партии, которую еще предстоит создать; а та СЕГОДНЯШНЯЯ организация, которой принадлежит данное заявление, настолько скромна, что не претендует на звание партии... Продолжим цитировать Новикова: "Неплохо бы современным интернационалистам, претендующим на коммунистическое наследство, припомнить об отношении Ленина к национализму Сунь Ят Сена, к национализму Турецкому, Афганскому и пр. антиимпериалистическому национально-освободительному движению." И ИБРП, и мы, ГПРК, ПРИМЕНИТЕЛЬНО К СЕГОДНЯШНЕМУ ДНЮ в гробу видели отношение Ленина к "антиимпериалистическому национально-освободительному движению". Разумеется, и они, и мы помним это отношение - и уже давно и исчерпывающе раскритиковали попытки перенести его на сегодняшний день. Как это сделало ИБРП, Новиков может посмотреть, зайдя на его сайт. Нашу же критику он мог видеть в этой же рассылке в течение сентября. Если он не читал наших посланий - он может пополнить этот свой досадный пробел в политическом образовании, зайдя на http://www.left-dis.nl и найдя там наши книги и статьи. Если же коротко и популярно объяснить суть нашей критики, то она состоит в следующем. Помощь "национально-освободительным движениям", ОРГАНИЗОВАННЫМ и руководимым буржуазией, объективно направлена не на что иное, как на укрепление самостоятельной власти буржуазии данных наций над своими соотечественниками-пролетариями. Иными словами, такая помощь ничуть не подрывает капиталистический строй. В первой половине 20-го века, когда капитализм еще не окончательно перестал быть прогрессивным, эта помощь еще играла хотя бы ту полезную роль, что помогала капитализму развиваться дальше по восходящей. Но во второй половине века, после создания атомной бомбы и начала Научно-технической революции, капитализм утратил всякую прогрессивную роль - он сделал все хорошее, что мог, и никакого прогресса от него больше ожидать не приходится. То усовершенствование производительных сил, на которое капитализм еще способен, уже не свидетельствует о его прогрессивности - перед лицом того факта, что каждый год дальнейшего существования капитализма повышает вероятность гибели человечества: какая разница, подрастет ли в той или иной стране годовой ВНП на 1% или на 5%, если через некоторое время все равно все полетит к черту? Да и вообще очевидно, что ситуация в мировой экономике сейчас уже почти аналогична ситуации накануне 2-й мировой войны - и чем дальше, тем больше становится аналогична ей: несмотря на то, что наука не стоит на месте, ее новые достижения все меньше и меньше используются для фундаментального обновления техники и технологий на большинстве предприятий мира (короче говоря, НТР захлебывается), сфера использования этих достижений сужается (стремясь к тому, чтобы ограничиться обслуживанием избыточного потребления имущих классов и производством вооружений) - говоря словами Троцкого в "Переходной программе", производительные силы человечества перестают развиваться... Тенденция монополистического капитализма к загниванию берет верх. Сегодня прогрессивно ТОЛЬКО то, что способствует разрушению эксплуататорской государственности во всем мире. Поддержка буржуазии угнетенных наций не способствовала ей никогда - ни в первой половине 20-го века (тогда эта поддержка со стороны большевиков, во-первых, сама по себе была одним из проявлений того, что Октябрьская революция была хотя и пролетарская, но не социалистическая, - а во-вторых, способствовала превращению партии большевиков в организацию новых эксплуататоров и усиливалась именно по мере того, как партия большевиков переставала быть - в ходе гражданской войны - пролетарской революционной организацией), ни тем более сегодня. Если при монополистическом капитализме угнетенная нация (т. е. буржуазия - либо неоазиатская бюрократия - этой нации, манипулирующая своими эксплуатируемыми соотечественниками) приобретает политический суверенитет, то это НЕИЗБЕЖНО означает лишь одно: буржуазия (неоазиатская бюрократия) данной нации укрепила (или сперва приобрела и затем укрепила) свою политическую власть над эксплуатируемыми соотечественниками и приняла участие в переделе мира, тем самым встроившись в империалистический мировой порядок. Как именно она в него встроилась - в качестве вполне самостоятельной силы или в роли холуя более сильных эксплуататоров других наций - на сегодняшний день совершенно безразлично с точки зрения борьбы мирового пролетариата за власть; с этой точки зрения важно лишь то, насколько рыхлым, развалившимся, связанным буржуазно-демократическими ограничителями или же, наоборот, крепким и практикующим ничем не ограниченный произвол является аппарат эксплуататорских государств. Поддержка ЛЮБОГО хорошо организованного буржуазного политического движения - будь то движение угнетенной или вполне самостоятельной и сильной нации, будь то "демократическое" или вполне антидемократическое движение - в любом уголке мира ведет сегодня к одному и тому же: к лишению пролетариев и прочих эксплуатируемых трудящихся демократических прав и свобод, к превращению их в послушные орудия эксплуататоров. Пролетарские революционеры могут солидаризироваться - да и то изредка, очень ограниченно и на короткие промежутки времени - лишь с такими националистическими движениями, которые не организованы ни посредством каких-либо госаппаратов, ни в какие-либо партии и хорошо структурированные политические движения и, таким образом, объективно подрывают ЛЮБУЮ - в том числе и свою собственную национальную - буржуазную государственность. (Пример - чеченское партизанское движение в 1994 - 95 гг. и то безвластие, которое воцарилось в Чечне в 1996 - 99 гг. В эти годы Чечня представляла собой дыру в мировом буржуазном порядке; если таких дыр накануне мировой революции будет побольше, то это весьма облегчит ее победу.) С этой точки зрения чеченское партизанское движение, при всей своей зоологической ксенофобии, В СИЛУ ОДНОЙ ЛИШЬ СВОЕЙ НЕОРГАНИЗОВАННОСТИ оказалось значительно ЛЕВЕЕ, чем всякие там конфедерации сардских коммунистов и организации освобождения всевозможных палестин - хорошо структурированные буржуазные организации, иногда весьма правые, чья социалистическая и коммунистическая фразеология ничуть не делает их более левыми, чем они были бы без нее. Чтобы в конце концов развалить эксплуататорскую государственность во всем мире, сегодня и в будущем надо выступать В СОВЕРШЕННО ОДИНАКОВОЙ МЕРЕ против ЛЮБЫХ буржуазных организаций, невзирая на то, является ли эта организация национально-освободительной или нет. (Кстати говоря, при этом надо сдать в музей лозунг "права наций на самоопределение"; почему так надо и чем его надо заменить, мы уже очень подробно разъясняли в этих рассылках в сентябре.) Новиков спрашивает: "Выходит так, что рабочему классу как бы совершенно безразлично, есть в ЮАР или в Зимбабве апартеид или нет?" - Конечно, нет, но пролетарско-революционная борьба с апартеидом, в свете всего сказанного нами выше, была бы такова: создание в ЮАР и в Зимбабве САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ классовой организации, ОТРЫВ от АНК и "Инкаты" тех активистов, которых удалось бы оторвать, и борьба этой организации против буржуазного государства вообще И В ТОМ ЧИСЛЕ против режима апартеида - но В РАВНОЙ МЕРЕ против АНК и "Инкаты". А тех, кто обвинял бы такую организацию в "расколе рядов освободительного движения", в "пособничестве расистскому режиму и США" - п...здить без лишних дискуссий... Примерно так же, как "Лотта комуниста" п...здила итальянских буржуазных коммуняк в 70-е годы. Новиков пишет: "Так можно договориться до того, что вам безразлично, существует ли в России свой национальный империализм или она будет полуколонией США." А это так и есть - нам действительно это безразлично. Это безразлично с точки зрения перспектив мировой революции, с точки зрения коренных интересов мирового пролетариата и даже сиюминутных интересов пролетариата российского (хуже, чем при "новых русских" и старых начальниках, ему при американцах не будет), - так почему это должно нас заботить? Новиков продолжает: "Российские империалисты, может быть, будут даже более жестокими эксплуататорами, чем, скажем, американские или германские империалисты, но будем ли мы ближе к революции, если американским империалистам удастся прекратить всякое межимпериалистическое соперничество и тем самым исключить такое положение вещей, когда, как в годы первой мировой войны, две группировки империалистических держав сцепятся между собой в смертельной схватке и пропустят роды новой социалистической революции.? Думаю, что нет." Наивный аргумент. Пока существует эксплуататорское общество, жесточайшая борьба между разными группировками эксплуататоров, раздел и передел мира между ними, постоянное изменение соотношения их сил никак не могут прекратиться. Даже если бы возникло единое мировое государство (что в принципе невозможно), оно оказалось бы недолговечным: борьба между группировками эксплуататоров быстро развалила бы его на кусочки. Новиков: "Нам сейчас тоже не все равно, поведут ли компрадоры дело к дальнейшему деклассированию, люмпенизации и маргинализации рабочего класса, к размыванию нашей социальной базы, или национальная буржуазия позаботится о том, чтобы эта база окрепла." Ох уж это деление буржуазии на "компрадорскую" и "некомпрадорскую"... Посмотрите предметный указатель к 5-му изданию ПСС Ленина - где там словосочетание "компрадорская буржуазия", где само слово "компрадоры"?.. В отличие от наших буржуазных "коммунистов", Ленин не увлекался делением буржуазии на "компрадорскую" и "национальную". И у него были на то веские основания, которые остаются в полной силе и сейчас - и останутся, пока существует монополистический капитализм. В эпоху империализма какую нацию ни возьми - не найдешь в ней таких мало-мальски крупных и влиятельных группировок буржуазии, которые были бы ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО посредниками, помощниками в процессе эксплуатации трудящихся данной нации буржуазией другой нации. Практически ВСЕ группировки буржуазии угнетенных наций в той или иной мере выполняют такую функцию, являются немножко "компрадорскими", но НИ ОДНА из них не является СТОПРОЦЕНТНО "компрадорской" - и нет таких группировок буржуазии угнетенных наций, хотя бы мало-мальски сильных в своей стране, которые были бы более чем на 50% "компрадорскими". Посредники ПО ОПРЕДЕЛЕНИЮ не могут образовывать СОБСТВЕННЫЕ мало-мальски сильные группировки... Деление буржуазии угнетенных наций на "компрадорскую" и собственно "национальную" - МИФ: есть разные группировки внутри буржуазии каждой данной нации, но ВСЕ эти группировки составляют именно национальную буржуазию. Точно такой же миф - "транснациональный капитал": всякая транснациональная корпорация принадлежит тем или иным группировкам тех или иных национальных буржуазий, причем обычно нетрудно определить, какой из них в наибольшей мере - американской, германской или российской. Что же касается "деклассирования, люмпенизации и маргинализации" российского пролетариата... Вернуть российских пролетариев на заводы и хотя бы мало-мальски обновить жутко износившуюся российскую технику можно только при помощи таких массированных военных заказов, которые имеют смысл только в порядке подготовки к войне. Этим российская буржуазия - причем ВСЯ В ЦЕЛОМ - неизбежно займется (впрочем, она еще с ельцинских времен, с середины 90-х старается, со все большим успехом, расширять производство оружия), и не чьими-нибудь руками, а именно путинскими. Так что добро пожаловать, господин Новиков, в ряды сторонников Путина! Почему вы еще не там? "Коммунистические" сантименты мешают? Или считаете, что Зюганов (Анпилов, Тюлькин, Крючков...) сделали бы дело Путина эффективнее? Получается заколдованный круг: поддержишь одни группировки российской буржуазии - поддержишь застой или даже дальнейший упадок производительных сил, поддержишь другие - поддержишь перспективу войны и опять-таки развала производительных сил... Единственный выход из этого круга - НЕ ПОДДЕРЖИВАТЬ НИКАКУЮ ГРУППИРОВКУ БУРЖУАЗИИ, противостоять им всем как ВРАГАМ В РАВНОЙ СТЕПЕНИ. Российская буржуазия и сама скоро вернет российских пролетариев к станкам - нет никакой необходимости политически помогать ей в этом, подкладывая себя под ту или иную ее группировку... Но этот выход никак не укладывается в голове буржуазных "коммунистов". Кстати сказать, говорить об осколках СССР как о "зависимых" странах - это значит говорить лишь полправды. Они действительно являются второразрядными, в какой-то мере зависимыми империалистическими государствами - но не до такой степени, чтобы в свою очередь не колонизировать Западную Европу и США... Да-да, мы не оговорились: осколки СССР, которых в какой-то мере (кстати, в гораздо меньшей, чем Российскую империю в начале 20-го века) колонизируют сильнейшие империалистические державы мира, В ТО ЖЕ ВРЕМЯ САМИ КОЛОНИЗИРУЮТ ЭТИ ДЕРЖАВЫ. Ведь что такое по своей сути тот вывоз капитала из осколков СССР, о котором буржуазные "коммунисты" так плачутся?.. "Наши" буржуи, содрав прибавочную стоимость + сверхприбыль со своих соотечественников-пролетариев, помещают ее в швейцарские банки, которые в свою очередь вкладывают ее в предприятия Западной Европы, США и других стран мира; в этих предприятиях капитал российской буржуазии, продолжая свое движение, отнимает у пролетариев этих стран прибавочную стоимость, которая в виде процентов по банковским вкладам возвращается к кому? - В КАРМАН "НАШЕЙ" БУРЖУАЗИИ. То есть БУРЖУАЗИЯ РЕСПУБЛИК БЫВШЕГО СССР ГРАБИТ ВЕСЬ МИР, КОЛОНИЗИРУЕТ ЕГО, ЗАСТАВЛЯЕТ БУРЖУАЗИЮ ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ, США, ДРУГИХ РЕГИОНОВ МИРА ДЕЛИТЬСЯ С СОБОЙ ПРИБАВОЧНОЙ СТОИМОСТЬЮ, ПРОИЗВЕДЕННОЙ ПРОЛЕТАРИЯМИ ЭТИХ РЕГИОНОВ. А то, что от этих прибылей "нашей" буржуазии, которые она содрала со всего мира, ничего не достается российским пролетариям (в то время как буржуи более богатых стран все-таки делятся кое-какими крохами с пролетариями этих стран) - это совсем другое дело, которое ничуть не опровергает всего сказанного выше. Так что же выходит - пора поддержать буржуазию угнетенной американской нации (которая, кстати, давно уже криком кричит и стоном стонет от "русской мафии") в ее борьбе с российскими колонизаторами?.. Где же тут истина?.. А истина в том, что ЕДИНАЯ (несмотря на ВНУТРЕННИЕ разборки между своими национальными и внутринациональными группировками) мировая буржуазия СОВМЕСТНО эксплуатирует ЕДИНЫЙ мировой пролетариат. Причем даже сами драки между разными группировками буржуазии до поры до времени (т. е. до тех пор, пока в ходе предстоящей мировой войны не сложится революционная ситуация) представляют собой... ПОМОЩЬ ЭТИХ ГРУППИРОВОК ДРУГ ДРУГУ В ДЕЛЕ УКРЕПЛЕНИЯ СВОЕЙ ВЛАСТИ НАД ПРОЛЕТАРИАТОМ И "СРЕДНИМИ КЛАССАМИ". Так, американо-афганская война - это прекрасный повод и для Буша, и для талибов, и для буржуйчиков многих других (да практически всех) стран мира довести произвол своих государств над своими эксплуатируемыми гражданами до полного беспредела - и при этом достичь того, чтобы эти самые граждане с готовностью (отчасти из страха, отчасти из национальной гордости американца, афганца, великоросса и пр.) принимали этот беспредел. И, как видим, они уже вовсю пользуются этим поводом. А всякие буржуазные "коммунисты" вроде Новикова пользуются этим, подсказывая пролетариям, что вот эта буржуазная группировка - "главный враг", а вот эта - "пусть временный, коварный, ненадежный и опасный, но союзник", с которым надо пусть временно, но задружиться (со всякими хитрыми оговорками типа: "И хотя отсюда отнюдь не вытекает поддержка национальной буржуазии, тем не менее..." Именно в этом "тем не менее" обычно и заключается вся суть дела)... История 20-го века достаточно убедительно доказала, что попытки временно задружиться с какой-нибудь группировкой буржуазии ВСЕГДА приводят к тому, чтобы надолго подчиниться всей мировой буржуазии (и неоазиатской бюрократии, когда та еще существовала). Отсюда вывод: бороться с мировой буржуазией можно лишь как с единым целым, не пытаясь искать в ее среде каких бы то ни было союзников. Что же касается "главных врагов"... пожалуй, здесь может идти речь лишь о ПЕРВООЧЕРЕДНЫХ врагах. В каком государстве ты в данный момент находишься - буржуазия того государства и есть твой первоочередной (среди прочих равных) враг на данный момент. Впрочем, и первоочередных врагов выделять оказывается сплошь и рядом очень трудно. Дело в том, что в эпоху империализма мир стал настолько един, что человечество превратилось как бы в один огромный город. Этот гигаполис разделен на много государств - но это ничуть не портит аналогии, история и современность знает немало городов, разделенных внутри себя на разные государства... Так вот, в огромном городе Земля сегодня есть много национальных кварталов, и в каждом квартале - свое государство. Тем не менее, экономика и культурная жизнь этого города ТАК ЖЕ (в прямом смысле слова "так же") едина, как, скажем, культурная жизнь Москвы, Нью-Йорка или Лос-Анджелеса. Соответственно и буржуазия в нем едина, и пролетариат един. Бороться с отдельными группировками этой буржуазии, пытаясь заключить союз с другими ее группировками, так же бессмысленно с точки зрения борьбы за власть пролетариата, как и бороться с англосаксонской буржуазией Лос-Анджелеса в союзе с буржуазией его китайского квартала: не получится ничего, кроме превращения себя в орудие одной из группировок буржуазии в разборках между ними и сохранения власти буржуазии как таковой... Так будет, в частности, потому, что НЕИЗБЕЖНЫМ результатом поиска союзников среди буржуазных группировок станет раскол самого пролетариата - заведомо не всех пролетариев устроит союз с буржуазией из китайского квартала, а она сама и ее конкурент, англосаксонская буржуазия, тут же подбросят дровишек в костер межпролетарской розни, использовав все те многочисленные возможности, которыми обладает экономически и политически господствующий класс. А попробуй-ка устрой успешное восстание в городе с расколотым пролетариатом! Точно так же не получится даже начать мировую революцию до тех пор, пока очередная мировая война не отобьет охоту у политически активных пролетариев прислушиваться ко всяким буржуазным "коммунистам" вроде Новикова. Кстати говоря, и пытаться "построить социализм в отдельно взятой стране" так же бессмысленно, как и в отдельно взятом китайском квартале Лос-Анджелеса. Подобные "попытки" могут быть по своей сути лишь наглым обманом каких-нибудь эксплуататоров, выдающих свое господство либо за процесс построения социализма, либо за сам социализм. О том, как конкретно будет, по всей вероятности, развиваться мировая революция, мы еще поговорим позже. Не пропускайте наши послания в рассылки... Сказанное выше о единстве мировой буржуазии в эпоху империализма позволяет очень просто ответить на следующий ехидный вопрос Новикова: "Скажите, а лапой какого империализма является Конфедерация сардских коммунистов, Народный фронт за освобождение Палестины или Ирландская республиканская социалистическая партия?" Ясно, какого - мирового. А если так уж нужно устанавливать, каким именно сильным национальным буржуазиям (помимо слабеньких сардинской, палестинской и ирландской буржуазий) служит каждая из перечисленных выше организаций, то необходимо в каждом отдельном случае проводить конкретный анализ. При проведении такого анализа надо помнить, что одна и та же буржуазная организация может обслуживать интересы сразу нескольких, в том числе и враждующих, группировок буржуазии - благодаря тому, что и у враждующих группировок буржуазии интересы могут в большой степени совпадать. Так, НФОП выражает интересы российской, сирийской, иракской и отчасти саудовской буржуазии (этот перечень наверняка неполон)... А теперь полюбуемся, как Новиков взялся рассуждать о культуре: "...исламизм находит сегодня мощный отклик среди мелкобуржуазных трудящихся масс как определенный противовес американской субкультуре. Думаю, что пока за этой культурой превосходство в численности и техническом оснащении, она, нисущая индивидуализм, эгоизм, размывание классового сознания, - враг номер один, а исламский фундаментализм - враг номер два...". Надо так полагать, что исламский фундаментализм в меньшей степени размывает классовое сознание, чем "американская субкультура" :) Вообще же говоря, ВСЯ ЭКСПЛУАТАТОРСКАЯ КУЛЬТУРА в сущности ОДИНАКОВО ориентирована на принятие эксплуатируемыми таких эстетических вкусов, нравственных норм и вариантов понимания своего смысла жизни, которые заставляют эксплуатируемых воспроизводить в своей повседневной жизни отношения между людьми, свойственные той или иной форме классового общества. В этом смысле патриархальная культура исламских фундаменталистов ничуть не лучше индивидуалистической американской и западноевропейской культуры - пожалуй, даже хуже, поскольку последняя все-таки в меньшей степени воспитывает раба, ГОРДЯЩЕГОСЯ своим рабством, принимающего это рабство за высшее предназначение человека, за служение божественному промыслу или "строительству социализма в родном отечестве под руководством любимого вождя". Американская и западноевропейская культура не так успешно оттесняет в подсознание чувство недовольства судьбой раба, как это делает патриархальная культура в странах ислама и как это еще успешнее делала "совковая" культура в 30-х - 50-х гг. Кроме того, американская культура все-таки внедряет в языки мира все больше и больше англицизмов - хорошее дело, подготавливающее то слияние языков (по-видимому, таки на основе английского), которое произойдет в процессе перехода человечества к социализму. И хотя все это не есть основание для того, чтобы ратовать за американскую буржуазную культуру, но и делать ее "главным врагом" по сравнению с патриархальной культурой для пролетарских революционеров очевидно не за что. Вообще, рассуждения Новикова о культуре обличают в нем не просто буржуазного, но КРАЙНЕ ПРАВОГО типчика. Фашиста или полуфашиста... "...сохранение прогрессивных элементов национальных культур (в противовес мещанско-обывательскому эгоистическому американизму) и вообще вопрос о национальной гордости великоросса должны быть одной из задач коммунистического движения. Иначе выходит не _интер_национализм, а национальный нигелизм, или _а_национализм, а это уже совсем другое. Тогда и называться надо не _интернационалистами_, а _анационалистами_." Здесь Новиков демонстрирует нам типично совковое представление о том, что такое интернационализм. Еще Сталин, при помощи служивших ему идеологов, изо всех сил постарался, чтобы свести значение этого слова в сознании своих подданных к "дружбе народов". На самом же деле интернационализм - это такая политика, которая направлена на разрушение всех национальных государств, на установление ВСЕМИРНОЙ БЕЗНАЦИОНАЛЬНОЙ диктатуры пролетариата и на равноправное слияние наций в процессе перехода человечества к социализму. Иными словами, интернационализм - это и есть научно, историко-материалистически обоснованный и последовательно проводимый на практике национальный нигилизм, или анационализм. *** Этими возражениями мы вовсе не надеемся переубедить Новикова. Вообще говоря, то, что мы пишем в эти рассылки, предназначено не столько для тех, кто с нами спорит, сколько для тех, кто молча читает - и, может быть, кто-нибудь из этих неболтливых активистов постепенно придет к выводу, что его взгляды совпадают с нашими, и однажды напишет нам об этом прямо на наш e-mail... Что же касается Новикова, то это - наш враг, вполне сознательный и непримиримый. У таких, как он, не просто взгляды не похожи на наши - их ценности враждебны нашим. То, что они любят, мы хотим уничтожить, а то, к чему мы стремимся (а об этом мы еще поговорим подробнее. Впрочем, см. об этом www.left-dis.nl, раздел "По-русски", подраздел "Дискуссии", №23), наверняка вызовет у них отвращение. Поэтому наш... собеседник... останется при своих взглядах, а мы - при своих. Наш спор решит мировая революция... Пишите нам по адресу prol_rev_col@yahoo.com (только, пожалуйста, присылайте сообщения, написанные кириллицей, в аттачменте, а не в теле письма: сервер Geocities превращает кириллические тексты в абракадабру) Дискуссия по национальному вопросу Статьи наших оппонентов М. Рудый О национально-освободительном движении. Читая журнал "Пролетарская революция" (№1/2001 г.), постоянно приходится останавливаться перед вопросом: в достаточной ли степени его авторы учитывают не только наличие единой мировой системы империализма, но и неравномерность развития отдельных стран в этой системе? Одно в ней неизбежно влечет за собой другое. Неотъемлемой частью мировой империалистической системы является эксплуатация развитыми империалистическими странами других, угнетенных стран. Вследствие этой эксплуатации развитие эксплуатируемых стран существенно замедляется, а то и вовсе останавливается. Именно в этом и есть основная причина неравномерности развития отдельных стран мира. В. И. Ленин писал об империалистической эксплуатации: "Империализм есть прогрессирующее угнетение наций мира горсткой великих держав" (1). И далее, в другом месте: "Капитализм выделил теперь горстку (менее 1/10 населения Земли, при самом щедром и преувеличенном расчете менее 1/5) особенно богатых и могущественных государств, которые грабят - простой "стрижкой купонов" - весь мир" (2). Не отрицают этого факта и М. Инсаров и Д. Зализняк, которые в примечании к своей статье "Об армии, об оппортунизме и об оппортунистической бесчестности" пишут, в частности, что "монополии высокоразвитых капстран стали стараться увеличить свои прибыли... также за счет усиленного ограбления слаборазвитых стран". Следовательно, мы можем сделать вывод, что и в настоящее время существует деление стран на высоко- и слаборазвитые, на эксплуататорские и эксплуатируемые. Эти две группы стран в определенной мере являются антагонистическими, противостоят друг другу, так как развитию слаборазвитых капиталистических стран препятствует их ограбление странами высокоразвитыми. Но в таком случае возможно ли утверждать, что "человечество сегодня представляет собой единый социальный организм - до такой же степени единый, как, например, какая-нибудь из европейских стран 100 - 200 лет назад"? Тем более, что 100 - 200 лет назад многие из европейских стран были неоднородны ни в экономическом, ни в политическом отношении. Так, резко различались по экономическому развитию Северная и Южная части Италии (причем последняя была фактически "внутренней колонией" первой, в политическом же отношении господствовала североитальянская буржуазия). Между Западной и Восточной Германией тоже изначально была большая разница в социально-экономическом развитии. Я уже не говорю о таких странах, как Австро-Венгрия и Российская империя, где можно было выделить несколько регионов разной степени экономического развития. Тем не менее в дальнейших теоретических построениях преувеличение "единства" и недооценка неравномерности развития разных стран усугубляются еще больше: "Российский, украинский, немецкий, бразильский и пр. региональный пролетариат - это не отдельные субъекты, способные бороться за власть: это отдельные органы единого субъекта, способного бороться за власть - мирового пролетариата. Функции этих органов могут меняться: то, что сегодня является безымянным пальцем, завтра может стать рукой или головой, и наоборот. Однако при этом интересы мирового пролетариата едины, и у региональных частей его нет сколько-нибудь существенных особых интересов, подобно тому, как нет таких интересов у отдельных органов жизнеспособного тела" (3). Между тем, продолжая аналогию с человеческим организмом, хотелось бы отметить, что процессы, которые происходят в безымянном пальце, не равнозначны тем процессам, которые происходят в голове. Именно потому, что они являются частями единого целого, органы человеческого организма различны по своему строению и функциям. Точно так же существуют "дистанции огромного размера" между пролетариатом различных стран (опять-таки, из-за неравномерности развития отдельных стран при империализме). Существуют, в частности, важные различия между пролетариатом эксплуатирующих и эксплуатируемых стран. Внутри эксплуатируемых стран, в свою очередь, мы можем выделить более развитые страны, где рабочий класс сформировался относительно давно, и менее развитые страны, где он еще только формируется и тесно связан с крестьянством. Разумеется, в главном интересы всех рабочих едины - в борьбе с буржуазией. Но возможны и особые интересы - например, если рабочим эксплуатирующих стран приходится бороться только со "своей" буржуазией, то рабочим эксплуатируемых стран - и со "своей" буржуазией, и с "чужой" буржуазией стран-эксплуататоров, стран-патриотов. Впрочем, практическая неприменимость теории о "едином субъекте" видна, очевидно, и авторам "Пролетарской революции", так как они признают, что "взять власть сразу во всем мире" пролетариату не удастся. Таким образом, пролетариат должен бороться за власть прежде всего в своей стране, со всеми ее региональными и местными особенностями. С вопросом о неравномерности развития отдельных стран при империализме тесно связан и вопрос о национально-освободительном движении. Группа пролетарских революционеров-коллективистов почему-то отказывается от поддержки национально-освободительных движений на том основании, что "сегодня борьба буржуазии угнетенных наций с буржуазией наций угнетающих не играет никакой прогрессивной роли" (4). Между тем, в работах В. И. Ленина поддержка национально-освободительных движений никогда не ставилась в зависимость от какой-то их "прогрессивной" роли. Как же обосновывал В. И. Ленин поддержку коммунистической партией и Советской Россией национально-освободительных движений? Империализм, по мнению Ленина, "означает расширение и обострение национального гнета на новой исторической основе". Отсюда "усиление международной буржуазной реакции и обострение всякой отдельной национальной революции абсолютно неизбежны" (5). Таким образом, национально-освободительное движение народов угнетенных, зависимых стран есть движение антиимпериалистическое, так как выступает против мировой империалистической системы. Еще в 1916 г. Ленин писал: "Социальная революция не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах и целый ряд демократических и революционных, в том числе национально-освободительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях. Почему? Потому, что капитализм развивается неравномерно, и объективная действительность показывает нам, наряду с высокоразвитыми капиталистическими нациями целый ряд наций очень слабо и совсем неразвитых экономически" (6). Что же изменилось с тех пор? Неравномерность развития капитализма не только не исчезла, но даже и усилилась (достаточно сравнить высокоразвитые империалистические страны с "наименее развитыми странами" Африки и Азии, чтобы понять, что пропасть между ними увеличилась еще более). Более того, с развитием империализма число этих "наименее развитых стран", развитие которых почти полностью остановлено, заблокировано, еще более увеличилось. Например, только за 15 лет политики неоколониализма, с начала 70-х гг. по 1986 г. численность "наименее развитых стран" увеличилась с 24-х до 40 стран (7). Угнетенные нации также существуют и до сих пор - опять-таки, степень их угнетения не уменьшилась, а даже увеличилась с начала XX в. И встав во главе Советского государства, В. И. Ленин продолжал развивать свои взгляды. В "Докладе на II съезде коммунистических организаций народов Востока" (1919 г.) он говорит: "Социалистическая революция не будет только и главным образом борьбой революционных пролетариев в каждой стране против своей буржуазии - нет, она будет борьбой всех угнетенных империализмом колоний и стран, всех зависимых стран против международного империализма" (8). В "Первоначальном наброске тезисов по национальному и колониальному вопросам" ко II Конгрессу Коминтерна Ленин отстаивал "необходимость помощи всех коммунистических партий буржуазно-демократическому освободительному движению" (9) в отсталых и угнетенных странах. Прекрасно понимая буржуазный характер этих движений, Ленин все же говорит о помощи им, коль скоро они ведут борьбу против империализма. При этом "Коммунистический Интернационал должен идти во временном союзе с буржуазной демократией колоний и отсталых стран, но не сливаться с ней и безусловно охранять самостоятельность пролетарского движения даже в самой зачаточной его форме" (10). Наконец, в "Докладе комиссии по национальному и колониальному вопросам" В. И. Ленин говорит буквально следующее: "...мне хотелось бы особенно подчеркнуть вопрос о буржуазно-демократическом движении в отсталых странах... Не подлежит ни малейшему сомнению, что всякое национальное движение может быть лишь буржуазно-демократическим, ибо главная масса населения в отсталых странах состоит из крестьянства, являющегося представителем буржуазно-капиталистических отношений. Было бы утопией думать, что пролетарские партии, если они вообще могут возникнуть в таких странах, смогут, не находясь в определенных отношениях к крестьянскому движению, не поддерживая его на деле, проводить коммунистическую тактику и коммунистическую политику в этих отсталых странах. Но тут приводились возражения, что если мы будем говорить о буржуазно-демократическом движении, то сотрется всякое различие между реформистским и революционным движением... В комиссии это было неопровержимо доказано, и мы сочли единственно правильным принять во внимание это различие и почти всюду заменить выражение "буржуазно-демократический" выражением "национально-революционный". Смысл этой замены в том, что мы, как коммунисты, лишь в тех случаях должны и будем поддерживать буржуазные освободительные движения..., когда эти движения действительно революционны, когда представители их не будут препятствовать нам воспитывать в революционном духе крестьянство и широкие массы эксплуатируемых" (11). Таким образом, здесь опять-таки отсутствует критерий некоей "прогрессивности" или "антибуржуазности" национально-освободительного движения, которое стоит поддерживать. Единственные критерии - национально-освободительное движение должно быть направлено против империалистических, эксплуататорских стран и не должно быть направлено против широких масс трудящихся. В этом и заключается его "революционность". Практика ленинизма, т. е. те мероприятия, которые осуществлялись В. И. Лениным, как главой правительства Советской России, не менее важна, чем теория. Буржуазно-демократические национально-освободительные движения поддерживались В. И. Лениным: 1. В Турции. Здесь национально-освободительному движению, возглавляемому Мустафой Кемаль-пашой (Ататюрком), оказывалась помощь по многим направлениям. Во-первых, Советская Россия первой признала правительство Ататюрка и установила с ним дипломатические отношения. Во-вторых, оказывалась помощь поставками оружия (винтовок, пулеметов и орудий) и боеприпасов (снарядов и патронов) для армии Кемаля. Кроме того, в 1922 г. с группой военных советников в Турцию выезжал М. В. Фрунзе. Именно он разработал план операции по разгрому греческих войск в Малой Азии. Для Советской России победа турецкого национального движения означала закрытие проливов Босфор и Дарданеллы для военных кораблей Антанты. 2. В Китае. Гоминьдан, возглавляемый Сунь Ят-сеном, вступил в политические контакты с Коминтерном еще с 1920 г. В 1921 г. Советская Россия признала сформированное Сунь Ят-сеном в Гуанчжоу (Кантоне) "национальное правительство" Китая. В 1922 г. с санкции Коминтерна Компартия Китая договорилась о сотрудничестве с Гоминьданом. С этого же времени началась подготовка в Советской России военных специалистов для армии Гоминьдана. В 1923 г. в СССР прибыла делегация Гоминьдана, а в Китай политическим советником был назначен М. М. Бородин, а советником по военным вопросам - В. К. Блюхер. Так что и поддержка революции 1925-1927 гг. в Китае была прямым продолжением политики, начатой при Ленине. Но, более того, поддержка оказывалась и тем национально-освободительным движениям, в которых активно участвовали (а иные даже возглавляли) представители феодалитета: 1. В Бухарском эмирате и Хивинском ханстве. Т. н. "младобухарцы" и "младохивинцы", даже "левые", были представителями класса феодалов и феодальной бюрократии, и в небольшом числе - вождями туркменских племен (12). Их можно сравнить, в лучшем случае, с "новым дворянством" в Англии XVII в. 2. В Афганистане, где национально-освободительная борьба против Великобритании возглавлялась королем Амануллой-ханом. Советская Россия помогала Афганистану не только дипломатически (первой признав независимость Афганистана и установив с ним дипломатические отношения, а в 1921 г. заключив Договор о дружбе), но оказывала и военно-техническую помощь (во время англо-афганской войны 1919 г. поставив Афганистану тяжелые орудия и предоставив специалистов для радиостанции). 3. В Персии (Иране). Восстание 1920-1921 гг. в Гиляне, возглавляемое Мирзой Кучек-ханом, а затем Эхсаноллой-ханом, поддерживалось не только оружием, но и войсками (экспедиционным отрядом матросов Волжско-Каспийской флотилии и частями Красной Армии Азербайджана). Затем, в первой половине 20-х гг. СССР помогал повстанцам в Хорасане, которыми также руководили представители феодально-племеной верхушки. 4. В Монголии. Здесь в национально-освободительном движении (сначала против китайцев, затем и против Унгерна) также принимали участие феодалы - монгольские князья Максаржав, Беликсай-гун и др., и даже представители буддийского духовенства. Крестьянская составляющая национально-освободительного движения (Сухэ-Батор) выделилась особо уже после 1921 г., когда в Монголию вошла 30-я стрелковая дивизия Красной Армии. Монархия (точнее, теократия во главе с Богдо-гэгэном) просуществовала формально до ноября 1924 г. Я столь подробно остановился на этом вопросе, чтобы подчеркнуть, сколь разносторонни были национально-освободительные движения даже и в то время. И тем не менее, Совет Народных Комиссаров, возглавляемый В. И. Лениным, поддерживал все национально-освободительные движения, кроме явно контрреволюционных (13). И в настоящее время, в начале XXI века, национально-освободительные движения существуют во многих странах. В частности, в Перу, Колумбии, на Филиппинах, в Непале существуют партизанские движения, поддерживаемые местным крестьянством. Будем ли мы и здесь призывать к "революционному пораженчеству на все стороны"? Ведь для этих национально-освободительных движений поражение означает разгром революционного крестьянства компрадорской буржуазией. К этому ли должны призывать коммунисты? Тем более, что по отношению к крестьянскому движению В. И. Ленин на II Конгрессе Коминтерна обосновал идею возможности некапиталистического пути слаборазвитых стран к социализму. И сделал он это впервые не по отношению к Монголии (как иногда ошибочно считают), а опираясь на опыт русской революции. В состав Российской империи (а затем РСФСР) входили регионы, где к началу XX в. сохранились феодальные, и даже пережитки родовых отношений (Туркестан, Северный Кавказ). В. И. Ленин писал по этому поводу: "Практическая работа русских коммунистов в колониях, принадлежавших раньше царизму, в таких отсталых странах, как Туркестан и проч., поставила перед нами вопрос о том, каким образом применять коммунистическую тактику и политику в докапиталистических условиях... ...Наша работа показала нам, что в этих странах приходится преодолевать колоссальные трудности, но практические результаты нашей работы показали также, что, несмотря на эти трудности, можно пробудить в массах стремление к самостоятельному политическому мышлению и самостоятельной политической деятельности и там, где нет почти пролетариата... Вполне понятно, что крестьяне, находящиеся в полуфеодальной зависимости, отлично могут усвоить идею советской организации и осуществить ее на деле. ...Идея советской организации проста и может быть применяема не только к пролетарским, но и к крестьянским массам". И далее: "...Можем ли мы признать правильным утверждение, что капиталистическая стадия развития народного хозяйства неизбежна для тех отсталых народов, которые теперь освобождаются... Мы ответили на этот вопрос отрицательно. Если революционный пролетариат поведет среди них систематическую пропаганду, а советские правительства придут им на помощь всеми имеющимися в их распоряжении средствами, тогда неправильно полагать, что капиталистическая стадия развития неизбежна для отсталых народностей. ...Коммунистический Интернационал должен установить и теоретически обосновать то положение, что с помощью пролетариата передовых стран отсталые страны могут перейти к советскому строю и через определенные ступени развития - к коммунизму, минуя капиталистическую стадию развития" (14). Разумеется, в настоящее время уже все страны мира так или иначе вошли в капиталистическую стадию развития. Но ценность теории В. И. Ленина о "некапиталистическом развитии" отсталых стран в том, что эти страны в своем развитии могут пройти и не все стадии развития капитализма. К моменту социалистической революции их капиталистическое развитие может быть не завершено полностью. Иными словами, сохраняется возможность перехода к социализму даже в крестьянской стране, через крестьянскую революцию (что и предсказывал В. И. Ленин). Действительно, теперь крестьянское движение выступает уже не против пережитков феодализма, как в начале XX в. - оно выступает против капиталистического угнетения крестьян, а также и против империализма (например, Сапатистская армия национального освобождения в мексиканском штате Чьяпас). Таким образом, национально-освободительные движения и в современных условиях сохраняют свое прогрессивное содержание, так как: Во-первых, национально-освободительные движения способствуют развитию эксплуатируемых стран. Добиваясь освобождения от империалистической эксплуатации, они устраняют то основное препятствие, без уничтожения которого дальнейшее развитие этих стран было бы невозможно. А если движение способствует развитию - значит оно прогрессивно. Во-вторых, каждое национально-освободительное движение - это удар по мировой системе империализма, и по империалистической экономике в том числе. Так, например, захват Кувейта (вреднейшего из эксплуататорских государств Персидского залива!) иракскими войсками в августе 1990 г. ускорил начало мирового экономического кризиса 1990-1991 гг. А взрывы 11 сентября 2001 г. Всемирного торгового центра в Нью-Йорке и Пентагона под Вашингтоном привели к развитию современного мирового экономического кризиса. В свою очередь, мировой экономический кризис может привести к развитию революционной ситуации в других, более развитых странах. В этом случае не важно, откуда был нанесен первый удар - важно, что он был нанесен. И в интересах в т. ч. и международного рабочего движения - чтобы таких ударов наносилось как можно больше и как можно чаще! В-третьих, национально-освободительное движение пробуждает революционную активность пролетариата и крестьянства в угнетенных, зависимых странах. Вообще, любое буржуазное движение так или иначе пробуждает активность эксплуатируемых классов. Нарочно беру очень грубый пример - горбачевскую "перестройку". Это, безусловно, типично буржуазное движение, в нем не было ничего прогрессивного. Но все же (и сам Майкл Горби не ожидал этого) оно пробудило активность масс, пробудило рабочее движение. Именно с 1989 г. мы можем говорить о непрерывном, перманентном, развивающемся рабочем движении в РФ. И постепенно рабочие начинают понимать, что цели их и цели буржуазии расходятся между собой. Таким образом, и в буржуазном национально-освободительном движении постепенно смогут выделиться и рабочая, и крестьянская составляющие (если в стране, где оно происходит, есть и пролетариат, и крестьянство). Но для этого нужно, чтобы оно началось и развивалось, а не было забито империалистической интервенцией или местной компрадорской буржуазией. Эксплуатируемые страны тоже неоднородны, они имеют свои особенности. И среди них можно выделить более развитые (в т. ч. являющиеся одновременно и империалистическими, и объектами империалистической эксплуатации - например, РФ, Китай, Индия). И вот как раз в более развитых странах можно отметить одно очень интересное явление: в них практически нет национальной буржуазии. В качестве наиболее близкого примера возьмем РФ. Вся финансовая олигархия в ней является компрадорской, накрепко связанной с Западом экономическими узами. Вся финансовая олигархия в РФ связана прежде всего с экспортом сырья (нефти, газа, цветных и черных металлов и т. п.). И деньги, полученные от экспорта, уходят опять же на Запад. Если мы возьмем немного пониже, то и здесь увидим, что абсолютное большинство директоров заводов, абсолютное большинство владельцев предприятий были бы рады "привлечь иностранных акционеров", рады, чтобы "их купили". Зачастую, это и происходит. Даже военно-промышленный комплекс (ВПК), по инерции считающийся оплотом национальной буржуазии, вовлечен в этот процесс. В АХК "Сухой", выпускающем военные самолеты "Су", уже есть иностранные акционеры. Предприятия ВПК, работающие на "космическую программу", работают сейчас на американские деньги и в значительной мере по заказам НАСА. Что же касается торговых предприятий, то они торгуют в основном импортом, почему и они прямо заинтересованы сейчас в зависимом характере российской экономики. Одно из следствий этого явления - отсутствие у современной РФ самостоятельной внешней политики. Другое следствие - отсутствие в РФ партий, отражающих интересы национальной буржуазии. КПРФ, к примеру, является не менее компрадорской партией, чем СПС или "Единство". Не случайно Зюганов часто ездит в США и ФРГ, не случайно он неоднократно заявлял о том, что если его изберут президентом, внешнеполитический и внешнеэкономический курс РФ не изменится (такие заявления были и в 1996 г., и в 2000 г.). Не случайно КПРФ долгое время сотрудничала с "Духовным наследием", организованным т. н. РАУ-корпорацией ("российско-американской"!). А посмотрите на большинство "националистических" организаций, почитайте их прессу! Их выступления напоминают спор двух бояр из фильма С. Эйзенштейна "Иван Грозный". Один боярин говорит: "Будем платить дань Литве!" Другой боярин кричит: "Татарам платить будем!" Между ними чуть ли не до драки дело доходит. Но оба они не могут и допустить мысли, что "никому платить не будем". Так же и многие наши "националистические" организации. Есть среди них такие, которые придерживаются американской ориентации (например, (здесь в рукописном оригинале пропуск. Исходя из предыдущего абзаца, позволяем себе предположить, что автор имел в виду - да в спешке забыл вписать - либо КПРФ, либо подберезкинское "Духовное наследие". - ГПРК.) Еще больше таких, которые придерживаются германской ориентации (например, газета "Я - русский" и многие другие подобные издания дошли до восхваления Гитлера!). Некоторые "националисты" предлагают отдать Японии Курильские острова, другие выступают за "сотрудничество" с Китаем. "Национализм" этих организаций заключается преимущественно в том, что они натравливают русский народ на другие народы - не только на "кавказцев", но и на украинцев-славян. А о борьбе с империализмом предпочитают молчать. Действительно национальными и антиимпериалистическими являются в РФ только мелкобуржуазные и полупролетарские организации (например, Национал-большевистская партия - НБП, и некоторые другие). Таким образом, коль скоро Россия является страной зависимой и эксплуатируемой монополиями Запада, для ее дальнейшего развития также актуальны задачи национально-освободительного движения. Но в условиях России (и примерно такая же ситуация складывается, например, в Китае или Аргентине) осуществить эти задачи может только пролетариат в ходе социалистической революции (одной из составляющих частей которой будет и национально-освободительное движение). В связи с этим заслуживает внимания вопрос о лозунге "возрождения СССР", который Группа пролетарских революционеров-колективистов считает "обосновывающим империалистическую экспансию российского капитала" и "крайне правым". Различные классы вкладывают в этот лозунг и разное содержание. Сам по себе же этот лозунг, взятый вне его конкретного классового содержания, является столь же абстрактным, как лозунг "социальной справедливости", которую каждый класс понимает по-своему. Разве большинство населения СССР, высказавшись на референдуме 17 марта 1990 г. за сохранение Союза, высказалось в поддержку власти Горбачева, власти партийно-государственной номенклатуры? Разве это было актом поддержки буржуазного государственного аппарата? Вовсе нет. Просто трудящиеся и буржуазия по-разному понимали и понимают этот лозунг. В современных условиях российская финансовая олигархия лишь прикрывается им (рассчитывая обмануть всех остальных), действительно, для оправдания своей империалистической экспансии в странах СНГ. Поэтому она стремится представить т. н. "Союз РФ и Белоруссии" (на деле союз двух монополистических буржуазий) как "возрождение СССР". Она пытается прикрыть им создание российско-белорусских "финансово-промышленных групп" (типичное "сращивание промышленного и банковского капитала"), пытается оправдать скупку украинских предприятий и свое экономическое продвижение в Средней Азии этим лозунгом. Таким образом, для нее этот лозунг - не более, чем средство. Немонополистическая российская буржуазия трактует этот лозунг несколько иначе. Для нее "возрождение СССР" - лозунг установления "сильного" буржуазного государства, способного охранять ее частную собственность, не допускать революционного движения, а также дающего возможность вести торговлю на всей территории от Бреста до Камчатки и от Таймыра до Кушки. Отметим, однако, что только небольшая часть российской буржуазии использует лозунг "возрождения СССР". Как правило, более привлекателен для "олигархов" и вообще для буржуазии другой лозунг - "единой, неделимой, великой России" - именно потому, что лозунг "возрождения СССР" имеет еще и третье, пролетарское содержание. Возрождение СССР понимается пролетариатом как создание пролетарского федеративного государства на всей территории СССР. Достаточно вспомнить, что СССР был создан в результате заключения Союзного договора 1922 г., при жизни и при непосредственном руководстве В. И. Ленина. Формально Союзный договор 1922 г. сохранял свою силу вплоть до 1991 г. (и столь же формально действителен и теперь, т. к. заключался он волей народов, а отменен был сговором трех человек в Беловежской пуще). Федеративные принципы Союзного договора 1922 г. и поныне остаются актуальными для будущего объединения пролетарских (а не буржуазных) государств. При этом Договор, как и Конституция СССР 1924 г., были составлены с таким расчетом, чтобы обеспечить присоединение к СССР и других стран, где произойдут социалистические революции, а в перспективе объединить в рамках СССР всех трудящихся мира. Об этом же говорил и В. И. Ленин: "Федерация является переходной формой к полному единству трудящихся разных наций. Федерация уже на практике обнаружила свою целесообразность как в отношениях РСФСР к другим советским республикам (венгерской, финской, латвийской в прошлом, азербайджанской, украинской в настоящем), так и внутри РСФСР..." (15) Таким образом, по мысли Ленина, в состав СССР должны были войти все советские республики, создаваемые в Европе - Венгерская, Финская (были еще Баварская и Словацкая советские республики). Ленин был противником "многих социалистических государств" - он считал, что социалистическое государство должно быть одно на весь мир: "Соединенные Штаты Мира... являются той государственной формой объединения и свободы наций, которую мы связываем с социализмом, - пока полная победа коммунизма не приведет к окончательному исчезновению всякого, в т. ч. и демократического государства" (16). Таким образом, лозунг "возрождения СССР" еще рано упразднять. Необходимо разъяснять его подлинную сущность, его пролетарское и революционное значение. Необходимо ограждать его от попыток буржуазии использовать этот лозунг, извратив и подтасовав его истинное содержание, т. е. то, которое придавал ему В. И. Ленин. Но отказываться от него и тем более признавать его "крайне правым" - значит совершать большую ошибку. Теперь обратимся к менее развитым странам, подвергаемым империалистической эксплуатации. Здесь своя специфика. Она заключается в том, что капиталистическая экономика этих стран развита далеко не до такой степени, как в первой группе. Поэтому сильно преувеличенным является утверждение, что "даже буржуазные государства средне- и слаборазвитых капстран являются и зависимыми от ведущих империалистических держав" (здесь Рудый пропустил кусок предложения. К тому же он цитирует без точного указания издания, номера (если это журнал), страницы. Поскольку мы набираем его рукописный текст в большой спешке, и поскольку вообще писать статьи надо внимательно, перечитывая написанное и исправляя допущенные ошибки, то мы набираем этот отрывок так, как он есть в рукописном оригинале, не тратя времени на розыски и восстановление точного текста цитаты. Пусть это послужит уроком автору: впредь быть более внимательным к тому, что пишешь. - ГПРК). Какими "империалистами" могут являться, например, Гана или Бенин, Гватемала или Никарагуа, Бангладеш или Йемен? Кого они эксплуатируют (кроме собственного населения, конечно же)? Да, потенциально любое капиталистическое государство, даже самое слаборазвитое, может стать империалистическим. Если бы каким-нибудь чудом на Земле исчезли все империалистические государства (допустим, их поглотило бы море), то и Бенин, и Гаити, и Бангладеш, и Монголия быстро стали бы развиваться и вскоре заняли бы их место, может быть. Но в современных условиях развитие этих стран подавлено, затоптано, исключено совершенно эксплуатацией их развитыми империалистическими государствами. Против этой-то эксплуатации и возникают национально-освободительные движения с самой разнообразной идеологией. В качестве примера рассмотрим исламизм. Исламизм, как идеология, не является единым, и различается по своему классовому содержанию. В данном случае я говорю о той его разновидности, которая была идеологией "исламской революции" в Иране, а теперь распространена в Афганистане, Алжире, Египте и еще в ряде эксплуатируемых стран. Почему в этих странах исламизм стал идеологией мелкой буржуазии и крестьянства? Во-первых потому, что капиталистическая эксплуатация крестьян и мелкой буржуазии в этих странах осуществлялась в основном ростовщиками через ссудный процент. В Афганистане, например, поземельная рента была фиксированной (установленной в конкретной денежной сумме еще Амануллой-ханом в начале 20-х гг.), и с течением времени превратилась в чисто символическую плату. В Алжире и Египте крестьяне наделялись землей в ходе национально-освободительной борьбы в 50-е гг. Помещики, крупные землевладельцы-латифундисты крестьян больше "не беспокоили". Но мелкие, единоличные крестьянские хозяйства очень быстро попадали в долговую кабалу к ростовщикам, зачастую опиравшимся на аппарат "светского" государства. Проценты по ссудам брались очень высокие, и крестьяне разорялись. Поэтому крестьяне стали прислушиваться к проповедникам шариата - ведь шариат ограничивает ссудный процент. Это первая причина. Во-вторых, эти страны не избавились и от империалистической эксплуатации - изменились лишь ее формы, на смену колониализму пришел неоколониализм. И первыми эту эксплуатацию почувствовали на себе крестьяне, мелкие торговцы и ремесленники (рабочего класса либо не было, либо он был слишком малочислен и буржуазии не составляло труда сравнительно высокой оплатой удерживать его от протеста). В бытовой сфере империалистическая экспансия оборачивалась наплывом западной "культуры", "культуры", которую угнетатели навязывали угнетенным. Но "блага цивилизации", выработанные западным обществом потребления, были недоступны широким слоям населения (они и сейчас им недоступны). Им лишь приходилось оплачивать эти "блага", а пользовался ими достаточно узкий слой городской буржуазии (тех же ростовщиков, скупщиков и т. п.). Поэтому среди крестьянства и мелкой буржуазии, естественно, возникает протест против западного образа жизни, против "культуры", навязанной западными эксплуататорами, против тех "благ", которыми они не могли пользоваться. И этот протест тоже находил отклик в исламизме, в виде возвращения к бытовым традициям ислама. Видя, что капитализм дает женщине буржуазную "свободу продаваться", крестьяне, естественно, пытаются оградить свои семьи от такой "свободы". Видя все моральное разложение Запада на телеэкране, крестьянин задумывается, не лучше ли ему вообще не иметь телевизора. Вот почему обращение к исламизму, к шариату было также протестом и против империализма, в т. ч. той "культуры", которую он навязывает слаборазвитым странам. В ходе антиимпериалистической борьбы протест против западной "культуры", обращение к традициям были характерны не только для мусульманских стран. Вот что пишет А. Тарасов о национально-освободительном движении в Никарагуа (в те же 70-е гг.): "...В университетах и школах оплевывают и забрасывают камнями модных буржуазных писателей, журналистов, актрис, модельеров. Смотреть "мыльные оперы" становится неприлично. "Шлюха! Шлюха!..." - кричит в аэропорту Манагуа толпа молодежи ошеломленной "Мисс Никарагуа", занявшей призовое место на конкурсе "Мисс Вселенная"" (17). Кстати, в национально-освободительном движении в Никарагуа тоже была и религиозная составляющая: именно там действовал известный католический священник Эдуардо Карденаль. А в мусульманских странах именно исламизм стал идеологией антиимпериалистического, крестьянско-мелкобуржуазного национально-освободительного движения. Напрасно утверждается, что такие "мелкобуржуазные национально-освободительные движения" бывают "очень редко" (18). Наоборот, они бывают очень часто, особенно же в слаборазвитых и "наименее развитых", угнетенных странах. В этих странах проживает значительная часть населения Земли, поэтому игнорировать их невозможно. Большинство этих стран не являются империалистическими. Примените признаки империализма, выделенные В. И. Лениным в работе "Империализм как высшая стадия капитализма" к странам Латинской Америки, и вы увидите, что "империалистическими" (согласно соответствию этим признакам) являются из них только Мексика, Аргентина и Бразилия (приближаются к ним Чили и Венесуэла). Из всех стран Африки империалистической может быть названа лишь ЮАР (и еще, с большой натяжкой, Египет и Нигерия). И все эти страны одновременно являются и объектами империалистического угнетения со стороны США, стран Западной Европы и Японии. Их борьба против этого угнетения есть борьба против мировой системы империализма. Поскольку мы живем в РФ, заслуживает более внимательного рассмотрения вопрос о Чечне, которому посвящена статья М. Инсарова "Новая империалистическая война и классовая пролетарская политика". Прежде всего вызывает вопросы то различие, которое проводится в ней между первой (1994 - 1996 гг.) и второй (1999 - настоящее время) войнами в Чечне. По отношению к последней высказывается мнение, что "в новой войне сражаются только профессиональные солдаты, низы чеченского общества не участвуют в войне, а бегут от нее", что и служит единственным поводом к тому, чтобы призвать к "революционному пораженчеству на обе стороны". Однако данное мнение не учитывает того, что по всей территории Чечни в настоящее время ведется партизанская война (нет такого района, где бы она не велась). А любая партизанская война невозможна без поддержки ее широкими массами населения данной территории. Пример Че Гевары свидетельствует об этом достаточно ясно. На Кубе он мог вести партизанскую войну, т. к. ее поддержало местное крестьянство. А вот в Боливии такой массовой поддержки не было, партизанский отряд Че Гевары не смог вести бои и в течение года, и был разбит. Ведь партизанская война - это не просто тактика, это еще и налаженная инфраструктура снабжения (в особенности продовольствием), разведки, укрывательства партизан, пополнения их численности (она должна постоянно пополняться, т. к. для небольших партизанских отрядов потеря одного человека важнее, чем для противника десяти). В Чечне же партизанская война продолжается уже более двух лет, и даже развивается. Численность сражающихся боевиков (несмотря на то, что и они несли тяжелые потери) осталась почти на том же уровне, что и 2 года назад. Следовательно, по-прежнему существует опора национально-освободительного движения на широкие массы трудящегося населения. И называть чеченских партизан "солдатами-профессионалами" не совсем правильно, т. к. во-первых, большинство из них денег не получает (их получают только "полевые командиры", да и то, вероятно, не все); во-вторых, в ходе длительной войны бойцы любой армии, любого партизанского отряда так или иначе деклассируются (т. е. с таким же успехом можно назвать "солдатами-профессионалами" красноармейцев в годы гражданской войны, т. к. за это время они перестали быть теми рабочими и крестьянами, из которых набирались). Но самое главное - автор статьи почему-то не провел социально-классовый анализ ситуации в Чечне, и поэтому сделал ошибочный вывод, что независимость Чечни есть требование чеченской буржуазии. Итак, рассмотрим чеченскую буржуазию с точки зрения ее классовых интересов. Финансовой олигархии в Чечне нет (т. к. нет крупных банков, а в настоящее время и крупной промышленности). Поэтому буржуазия Чечни является немонополистической, и может быть разделена на крупную, среднюю и мелкую. Крупная чеченская буржуазия - владельцы корпораций и фирм. Ее главная особенность в том, что она... находится в Москве. Ее бизнес, как правило, либо полностью находится в России, либо тесно связан с ней. Даже руководство нефтяных компаний зависит от РФ, т. к. именно через РФ может осуществляться вывоз чеченской нефти. Нужна ли крупной чеченской буржуазии "независимость" Чечни, которая будет сопровождаться, во-первых, тем, что в стране своего бизнеса они станут "иностранцами" (тогда как сейчас являются "гражданами РФ"), а во-вторых, вывоз чеченской нефти будет сопряжен с преодолением пограничных, таможенных и др. преград? Нужно ли им отделение от РФ? Ясно, что нет. Не случайно, именно из крупной чеченской буржуазии выходили все "временные правители" Чечни: в первую войну - Автурханов, Хаджиев и Кошман, во вторую - Сайдуллаев (владелец "лохотрона" "Русское лото", проживающий в Москве) и Кадыров (связанный как раз с вывозом нефти). Не случайно и в "мирный период" 1996 - 1999 гг. крупная чеченская буржуазия оставляла вопрос об отношениях с РФ открытым. Один из ее видных идеологов, М. Удугов, говорил в то время, что он вовсе не против "экономического завоевания Чечни" российской буржуазией. Перейдем, далее, к средней чеченской буржуазии, к которой я отношу владельцев торговых предприятий и магазинов, а также "мелких нефтедобытчиков" (добывающих нефть и вырабатывающих бензин кустарными способами). Чем торгуют торговые предприятия в Чечне? - Российскими товарами или товарами, привезенными из РФ. Куда продается низкокачественный бензин? - Опять-таки, в РФ. Таким образом, и средняя чеченская буржуазия настолько тесно экономически связана с РФ, что отделение Чечни от РФ было бы для нее экономическим крахом. Лишь в последнее время передел собственности (в т. ч. и на нефтяные скважины, с сожжением "мини-заводов", неподконтрольных крупной буржуазии или российскому командованию) привел к поддержке партизан и частью средней буржуазии. Наконец, мелкая буржуазия представлена в Чечне в основном многочисленным слоем мелких рыночных торговцев. Они также закупают свой товар в РФ, и потому тоже не заинтересованы в "независимости Чечни". Более того, в "независимой Чечне", в отделении Чечни от РФ не заинтересован даже гипотетический "солдат-профессионал", т. е. наемник. Допустим, он получает доллары, сражаясь на стороне боевиков? Где он сможет потратить эти доллары, купить на них что-либо? Очевидно, что не в Чечне, где и рыночные отношения не настолько развиты, и выбор товаров невелик, и государство не настолько "сильное", чтобы защитить купленную собственность. Россия в смысле возможности купить что-либо на доллары и в смысле "защиты частной собственности" предоставляет гораздо более широкие возможности. Следовательно, получив деньги, даже "чеченский наемник" предпочтет уехать в РФ, чтобы потратить их там, и отделение от РФ ему вовсе не нужно. Следует различать национально-освободительное движение Чечни и вторжение наемников в Дагестан в июле-августе 1999 г. Большинство этих наемников были не-чеченцами по национальности. Как теперь уже выяснилось, и нанимали их не чеченцы, и даже не правительство Чечни, а нанял их Березовский по указанию российских властей, чтобы спровоцировать новую войну в Чечне, ложно обвинив в этом чеченцев. Кстати, и ваххабизм (вреднейшее из буржуазно-мусульманских течений, зародившееся в эксплуататорской Саудовской Аравии) распространялся не из Чечни в РФ (как вопила шовинистическая пропаганда), а наоборот, из РФ в Чечню. Первые общины ваххабитов появились в 1996 г. в Астраханской области при поддержке и с ведома российских властей. Оттуда ваххабизм распространился на Дагестан - пришлые ваххабиты фактически силой установили контроль над селами Кара-Махи и Чабан-Махи, изгнав оттуда многих жителей, а российские власти молчали и попустительствовали этому. И уже из Дагестана началась ваххабитская экспансия в Чечню, что вызывало неоднократные столкновения ваххабитов с чеченцами (наиболее сильные - в Гудермесе в 1998 г.). Даже Масхадов с 1997 г. издавал указы о запрете ваххабизма, в то время как в РФ ваххабиты чувствовали себя вольготно. Даже провозглашение ими в с. Кара-Махи "исламского государства" не вызвало противодействия российских властей. И с началом войны в Чечне позиция ваххабитов была далеко не однозначной. Достаточно сказать, что убитый в прошлом году чеченскими партизанами А. Дениев, поддерживавший действия российских войск в Чечне и являвшийся представителем крупной буржуазии - был ваххабитским проповедником (как утверждают, он сотрудничал с ФСБ). В настоящее время ваххабитские общины существуют во многих регионах РФ, в т. ч. и в Пензенской области. Есть в ней такое село - Средняя Елюзань, где живут в основном представители татарской буржуазии (есть в области и бедные татарские села, но ваххабитов там нет). Буржуазная молодежь из этого села неоднократно совершала нападения на соседние русские села. Тем не менее, они пользуются покровительством местных властей. Таким образом, почему же в Чечне все же выдвинут лозунг "независимости"? Если бы все зависело от чеченской буржуазии, он никогда не был бы выдвинут, не было бы и партизанской войны. Но трудящиеся Чечни отлично знают, что в РФ сейчас правит монополистический капитал, финансовая олигархия. И трудящиеся, и мелкая буржуазия, видя, к чему приводит ее господство в России, не хочет, чтобы и Чечню грабили Абрамовичи, Мамуты и Алекперовы. Поэтому лозунг "отделения Чечни" в современных условиях означает фактически лишь отделение Чечни от российской финансовой олигархии. Поэтому и поддерживают его (как в первую чеченскую войну, так и сейчас) в основном мелкобуржуазные и полупролетарские массы Чечни. Без их участия в национально-освободительном движении чеченская крупная и средняя буржуазия быстро бы договорилась с российскими "олигархами". Таким образом, борьба в Чечне ведется не только против федеральных войск, но и против "своей" крупной ("московской") и средней буржуазии. И "низы" принимают в ней непосредственное участие. Даже те, кто вынужден бежать от войны (например, чеченские беженцы в Ингушетии, большинство которых составляют женщины, старики и дети, т. е. небоеспособное население), проводят в лагерях беженцев митинги в поддержку этой борьбы. Что же касается тех "чеченских беженцев", которые находятся в Москве и в Центральной России, то это, в большинстве, - худшие представители чеченской буржуазии и вообще чеченского народа. В Чечне их давно бы прикончили вооруженные трудящиеся Чечни, а в РФ более "терпеливые" русские трудящиеся их еще терпят. "Бегут от войны" не только "низы", но и чеченские буржуи. Таким образом, мы видим, что ни мировая пролетарская революция, ни ее начало в какой-либо отдельной стране не могут игнорировать вопрос о национально-освободительном движении. Следовательно, пункт о национально-освободительном движении нуждается в дополнении и конкретизации. Поддержка должна оказываться лишь тем национально-освободительным движениям, которые: 1. Действительно ведут борьбу с империализмом, вооруженную или экономическую. 2. Не настроены контрреволюционно, т. е. способны вступить в союз с пролетарским революционным движением. Соответственно следует изменить и пункт о праве наций на самоопределение. Пока же можно сказать, что в его настоящем виде он является не "последовательным развитием марксистско-ленинской теории нации", а последовательным развитием взглядов Розы Люксембург, Пятакова и Бухарина, которые неоднократно критиковал В. И. Ленин (19). Они тоже считали, что нация - понятие буржуазное (это так и есть) и что поэтому не надо выдвигать лозунг "права наций на самоопределение" (забыв о том, что есть нации угнетенные и угнетающие). Пролетарские революционеры-коллективисты правильно утверждают: грядет новый всемирный кризис империализма. Одной из составляющих этого кризиса, несомненно, будет обострение, развитие и радикализация национально-освободительных движений. Еще В. И. Ленин предсказывал "военное столкновение между контрреволюционным, империалистическим Западом и революционным и националистическим Востоком" (20). И сейчас, когда это предсказание осуществляется, вопрос о сотрудничестве с национально-освободительными движениями угнетенных народов в борьбе против мирового империализма является чрезвычайно важным, почему я и пишу эту статью. Примечания. 1) В. И. Ленин. "Революционный пролетариат и право наций на самоопределение", 1915 г. (ПСС, т. 26). 2) В. И. Ленин. "Империализм как высшая стадия капитализма". - "Предисловие к немецкому и французскому изданиям", 1920 г. (ПСС, т. 27). 3) Это положение из редакционной статьи в журнале "Пролетарская революция", №1. 4) Г. Васильев. "Впереди - век мировой коллективистской революции" // "Пролетарская революция", №1/2001 г., стр. 24. Эта мысль неоднократно варьируется и в других статьях. 5) В. И. Ленин. "О карикатуре на марксизм и об "империалистическом экономизме"", 1916 г. (ПСС, т. 30). 6) В. И. Ленин. Там же. Эта работа В. И. Ленина вообще является одним из лучших источников изучения его взглядов по этому вопросу. 7) Приведем их неполный список: Афганистан, Бангладеш, Бенин, Ботсвана, Буркина-Фасо, Бурунди, Бутан, Гаити, Гамбия, Гвинея, Гвинея-Бисау, Йемен, Лаос, Лесото, Мавритания, Малави, Мали, Непал, Нигер, Руанда, Сомали, Судан, Сьерра-Леоне, Танзания, Того, Тувалу, Уганда, Центральноафриканская республика, Чад, Экваториальная Гвинея, Эритрея, Эфиопия и др. 8) В. И. Ленин. "Доклад на II съезде коммунистических организаций народов Востока", 1919 г. (ПСС, т. 39). 9) В. И. Ленин. "Тезисы ко II конгрессу Коммунистического Интернационала" - "Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониальному вопросам", 1920 г. (ПСС, т. 41). 10) Там же, см. тезис 11. Как видим, политическая самостоятельность пролетарского движения в данном случае вовсе не исключает временный союз с буржуазным национально-освободительным движением в угнетенных странах. 11) В. И. Ленин. "II конгресс Коммунистического Интернационала" - "Доклад комиссии по национальному и колониальному вопросам", 1920 г. (ПСС, т. 41, стр. 241 - 242). 12) О т. н. "младохивинцах" и о революции в Хивинском ханстве есть очень хорошие книги, изданные в СССР, исчерпывающе показывающие их классовую сущность: Непесов Г. "Очерки истории Хивинского ханства". М., 1960 г. Погорельский И. В. "Очерки экономической и политической истории Хивинского ханства (1873 - 1917 гг.)". Л., 1968 г. Погорельский И. В. "История хивинской революции и Хорезмской народной советской республики". М., 1984 г. Между прочим, единственный орден, которым был награжден (или, точнее, который принял) В. И. Ленин - это Орден Красного Знамени Хорезмской народной республики. 13) Поясняю на конкретном примере. Несмотря на то, что в 1917 г. властью на Украине была буржуазная Центральная Рада, В. И. Ленин и РСДРП(б) не только выдвигали требование признания права Украины на самоопределение (и даже на "свободное отделение от России"), но и поддерживали Центральную Раду в ее борьбе с буржуазным Временным правительством России (см. статьи В. И. Ленина "Украина" и "Украина и поражение правящих партий России", написанные в июне 1917 г.). После Октября 1917 г. Центральная Рада провозгласила Украинскую Народную республику. И Совет Народных Комиссаров России признал независимость Украинской Народной республики. В "Манифесте к украинскому народу с ультимативными требованиями к Центральной Раде", опубликованном 3 декабря 1917 г., составленном и подписанном В. И. Лениным (ПСС, т. 35), сказано определенно: "Мы, Совет Народных Комиссаров, признаем Украинскую народную республику, ее право совершенно отделиться от России или вступить в договор с Российской республикой о федеративных и тому подобных взаимоотношениях между ними. Все, что касается национальных прав и национальной независимости украинского народа, признается нами, Советом Народных Комиссаров, тотчас же, без ограничений и безусловно". Таким образом, было удовлетворено одно из важнейших требований украинского национально-освободительного движения. Но Центральная Рада была контрреволюционна: она разгоняла Советы на Украине, препятствовала проведению Всеукраинского съезда Советов, разоружала советские войска и одновременно оказывала поддержку войскам Каледина на Дону. Отказавшись от союза с революционной Россией, она в то же время вела переговоры о вступлении в "Юго-Восточный Союз", организуемый Калединым. Поэтому в том же документе Совет Народных Комиссаров России предъявил Центральной Раде (уже как правительству независимого государства) ультимативное требование - отказаться от контрреволюционной политики. Требование заканчивалось следующим: "В случае неполучения удовлетворительного ответа на эти вопросы в течение 48 часов Совет Народных Комиссаров будет считать Раду в состоянии открытой войны против Советской власти в России и на Украине". Удовлетворительного ответа Центральная Рада не дала. Советские войска двинулись на Украину и свергли Центральную Раду при поддержке украинских рабочих. Интересно, что при этом Украина не была лишена своей национальной независимости. Тогда же, в декабре 1917 г. была образована Украинская Советская Республика, которая была независимым государством, связанным с Советской Россией системой договоров. По этому поводу см. "Письмо к рабочим и крестьянам Украины по поводу победы над Деникиным", написанное Лениным в январе 1920 г. ("Независимость Украины признана и ВЦИКом РСФСР, и РКП(б)..."). Вплоть до своего добровольного вступления в СССР в 1922 г. Советская Украина продолжала оставаться независимой. 14) В. И. Ленин. "II конгресс Коммунистического Интернационала" - "Доклад комиссии по национальному и колониальному вопросам 26 июля", 1920 г. (ПСС, т. 41, стр. 245 - 246). 15) В. И. Ленин. "Первоначальный набросок тезисов по национальному и колониальному вопросам", см. тезис 7 (ПСС, т. 41). 16) В. И. Ленин. "О лозунге Соединенных Штатов Европы" (ПСС, т. 26, стр. 354). 17) А. Тарасов. "Между вулканами и партизанами: никарагуанский пейзаж": на сайте www.left.ru . 18) Отметим, что во время революции и гражданской войны на Северном Кавказе большевики не только не выступали против шариата, но и сотрудничали с т. н. "левыми шариатистами" - левым крылом национально-освободительного движения горских народов Кавказа. С одобрения чрезвычайного комиссара Совнаркома РСФСР по Югу России Г. К. Орджоникидзе и руководителя организации РКП(б) на Северном Кавказе С. М. Кирова при Советах там создавались шариатские отделы и революционные шариатские трибуналы. В 11-й (Северокавказской) Красной Армии в 1918 г. была создана Шариатская колонна (1-я стрелковая дивизия 11-й Армии) - боевое соединение, составленное из горцев Северного Кавказа - чеченцев, кабардинцев, черкесов, балкарцев, ингушей и др. Это было лучшее соединение в 11-й Красной Армии. На Северном Кавказе представителям мусульманского духовенства, участвовавшим в борьбе за Советскую власть, давалось право избирать и быть избранными в Советы. На окружном съезде Советов Чечни (январь 1923 г.), провозгласившем Чеченскую автономию в составе РСФСР, муллы и шейхи составляли 14% делегатов. В 1922 г. на окружном съезде Кабардино-Балкарии С. М. Киров делал доклад об автономии горских народов и шариате. А в "Декларации о Советской автономии Дагестана" (1921 г.) говорилось: "Враги Советской власти распространяют слухи, что Советская власть запрещает шариат... Правительство России предоставляет каждому народу полное право управляться на основании своих законов и обычаев. Советское правительство считает шариат таким же правомочным обычным правом, какое имеется и у других народов, населяющих Россию. Если дагестанский народ желает сохранить свои законы и обычаи, то они должны быть сохранены". 19) По этому вопросу см. работы В. И. Ленина: "О праве наций на самоопределение", 1914 г. (ПСС, т. 25). "О карикатуре на марксизм и об "империалистическом экономизме"", 1916 г. (ПСС, т. 30). "Социалистическая революция и право наций на самоопределение", 1916 г. (ПСС, т. 27). "Доклад о партийной программе на VIII съезде РКП(б), 1919 г. (ПСС, т. 38). 20) В. И. Ленин. "Лучше меньше, да лучше", 1923 г. (см. ПСС, т. 45, стр. 405). Андрей Здоров. ПРАВО НАЦИЙ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ В ПРИНЦИПЕ И БЕЗ ПРИНЦИПА. Национальный вопрос, т.е. вопрос о самоопределении наций, вставший особенно остро в последнее десятилетие ХХ века, к сожалению не получил в марксистской литературе последних лет сколько-нибудь серьезной разработки. Поэтому тот факт, что Интернациональный Коммунистический союз посвятил этому вопросу значительную часть своей Платформы, стоило бы приветствовать. Но, увы, предложенная ИКС трактовка национального вопроса оставляет больше вопросов, чем дает ответов: "5. В то же время многочисленные революционные и национально-освободительные войны способствовали значительному прогрессу человечества, вовлекая в процесс самостоятельного капиталистического развития молодые государства, развивая в них национальную промышленность и быстрорастущий пролетариат. Однако, процесс глобализации мировой экономики серьезно изменил этот процесс. Ни одна страна мира не может больше развивать полноценным образом свою экономику, не вливаясь в единый процесс ее глобализации. Поэтому никакая освободительная война не может уже обеспечить ни одному народу национальной самостоятельности, а освободительные движения все более становятся марионетками тех или иных империалистических группировок. В этих условиях еще более чем когда-либо становится верным принцип, по которому никакое признание права наций самоопределение, как бы оно не было верным в принципе, не должно служить подчинению того или иного национального отряда рабочего класса "своей" буржуазии. Это право должны использовать революционные рабочие империалистических государств, для того, чтобы вести борьбу против подавления своим национальным капиталом, наций малых и эксплуатируемых. Лозунг рабочих всех наций, малых или больших: главный враг - свой национальный капитал, победа возможна лишь в единстве рабочих всех национальностей". ("Мировая революция". 2002. № 1(2). С.8). Любой думающий человек, прочитав этот абзац, спросит, зачем было вообще упоминать право наций на самоопределение, если сами составители платформы не знают, нужно оно в программе или нет: "как бы оно не было верным в принципе"? Возможно ли единство рабочих всех наций без устранения национального гнета? Объединению рабочих разных стран и наций сейчас во многих регионах мира еще мешает именно нерешенность национального вопроса, т.е. вопроса о самоопределении наций и создании национальных государств. Стены взаимной ненависти выросли между русскими и чеченцами, сербами и албанцами, турками и курдами, грузинами и абхазами, азербайджанцами и армянами... Не видеть этого может, говоря словами Ленина, только человек, живущий в мечтах на Марсе. Национальное угнетение развращает и нации угнетающие, и нации угнетенные. В условиях, когда так называемые "великие нации" угрожают самому существованию малых народов, трудящимся и эксплуатируемым классам угнетенных наций, наций, не имеющих своей государственности, ничего не остается как отказаться от борьбы со своими капиталистами и чиновниками, якобы возглавляющими борьбу за национальное освобождение, и видеть своих врагов в больших угнетающих народах. К примеру, могли ли рабочие Советского Союза в годы Великой Отечественной войны подняться на борьбу со сталинским режимом? Когда под угрозой была национальная независимость и само существование русского и других народов СССР, несмотря на все преступления сталинской бюрократии, призывы к борьбе с ней не могли быть поняты народом. Точно также сегодня широкие массы курдских (в Турции, Ираке, Иране, Сирии), албанских (в Косово), чеченских (в России) и т.д. рабочих и крестьян не могут подняться на борьбу со своей буржуазией, пока не решены вопросы устранения национального гнета и создания национального государства. Вот как об этом писал Ф. Энгельс в 1882 г.: "До тех пор, пока отсутствует национальная независимость, большой народ исторически не в состоянии обсуждать сколько-нибудь серьезно какие-либо внутренние вопросы; интернациональное движение пролетариата возможно лишь в среде самостоятельных наций... Устранение национального гнета является основным условием всякого здорового и свободного развития." (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.35. С.220). "Искреннее международное сотрудничество европейских наций возможно только при том условии, если каждая из этих наций полностью распоряжается в своем собственном доме." (Там же. Т.22. С.290). В Западной Европе эти задачи, задачи национального освобождения и создания национальных государств в основном были решены еще в эпоху буржуазно-демократических революций XVI- XIX вв. Уже первая буржуазная революция - в Нидерландах 1566 г. - была в то же время и национально-освободительным восстанием против испанского гнета. Если для эпохи феодализма характерны многонациональные (универсалистские) империи, подчиняющие одному "божьему помазаннику" десятки и сотни племен и народов, то для капитализма наиболее оптимальной формой государства является государство национальное (См. Ленин В.И. ПСС. Т.25. С.260). На Севере и Востоке Европы, Балканах, в Азии и Африке феодальные отношения и их пережитки в государственном строе задержались значительно дольше. Поэтому решение национального вопроса, создание национальных государств затянулось здесь до ХХ века: в одних регионах - до его начала (Норвегия 1905 г., распад Австро-Венгерской, Российской и Османской империй в 1917-1920 гг.), в других - до конца (распад СССР, Югославии, Чехословакии и т.д.), в третьих ( Чечня, Курдистан, Косово, Карабах, Абхазия и т.д.) - этот вопрос не решен до сих пор. Чем раньше этот вопрос будет решен, тем раньше пролетарии этих наций смогут включиться в международную борьбу за социализм. Как развращает национальный гнет угнетающие нации описал еще К. Маркс. Прожив свыше 20 лет в Англии и глубоко изучив эту страну, он так описывал влияние ирландского вопроса на английское общество. Владение англичанами Ирландией, во-первых, увеличивает доходы и усиливает могущество английской аристократии, во-вторых, дает правящему классу повод содержать большую армию, которую при первом же удобном случае пускают против английских рабочих, в-третьих, развращает сам английский рабочий класс, воспитывая в нем чувство превосходства над угнетенными нациями. Именно поэтому К. Маркс считал освобождение Ирландии предварительным условием освобождения английского рабочего класса. "Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы." "Народ, порабощающий другие народы, кует свои собственные цепи". (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.16. С.435-38; Т.32. С.335-9). В международном рабочем движении лозунг права наций на самоопределение был впервые провозглашен лондонским конгрессом II (Социалистического) Интернационала в 1896 г.: "Конгресс объявляет, что он стоит за полное право на самоопределение всех наций и выражает свое сочувствие рабочим всякой страны, страдающей в настоящее время под игом военного, национального или другого абсолютизма; конгресс призывает рабочих всех этих стран вступать в ряды сознательных рабочих всего мира, чтобы вместе с ними бороться за преодоление международного капитализма и за осуществление целей международной социал-демократии." Устарело ли право наций на самоопределение? Впервые этот вопрос поставила в начале ХХ века Роза Люксембург. Она выразила свои взгляды более четко и лаконично, чем это делает ИКС: "При империализме самоопределение наций невозможно, а при социализме оно излишне". При этом Р. Люксембург и ее последователь и единомышленник Георгий Пятаков ссылались на те же самые экономические процессы взаимопроникновения и интернационализации экономики всех стран мира в условиях империализма, которые теперь, получив гораздо более широкие масштабы, приобрели модное название "глобализация". Р. Люксембург и Г. Пятаков, также как и авторы Платформы ИКС, утверждали, что признание права наций на самоопределение выгодно лишь национальной буржуазии. В 1914-1916 гг. В.И. Ленин блестяще разоблачил подобные взгляды, определив их как империалистический экономизм. В работах "О праве наций на самоопределение" (ПСС.Т.25) и "О карикатуре на марксизм или об империалистическом экономизме" (ПСС. Т.30.С.77-130 или Избр. Соч. Т.6.С.455-502) Ленин показал, что вопрос о самоопределении наций есть не экономический вопрос (т.е. не вопрос об экономической независимости или, говоря словами ИКС, о полноценном развитии экономики), а вопрос политический (т.е. вопрос о создании политически и юридически независимого государства). Так что все ссылки на глобализацию мировой экономики здесь, как говорится, ни к селу, ни к городу. Более того, исторический опыт ХХ века доказывает, что прогрессивное развитие капитализма к единому мировому хозяйству (глобализация) не только не препятствует появлению новых политически и юридически независимых государств, а наоборот способствует этому и осуществляется через создание новых национальных государств, ибо национальное государство есть наиболее оптимальная форма для развития капитализма. Достаточно сказать, что в 1945 г. при основании ООН ее членами были лишь 51 страна, а сегодня их число достигло 190. Юридическое и политическое неравенство наций есть такой же пережиток феодализма и средневековья, как неравенство людей по половому, расовому, религиозному признаку. А без собственного национального государства, как показал исторический опыт, достичь такого равенства национальностей невозможно. Автономия в данном вопросе есть реформистское решение вопроса, отделение - революционное. Сегодня формально все народы Российской федерации равны между собой, но великорусские держиморды из правительства и Госдумы считают себя вправе указывать всем остальным народам России даже то, каким алфавитом они должны пользоваться для своих языков. Стоило Татарстану поднять вопрос о переводе татарского языка на латиницу, как тут же последовал окрик в стиле "держать и не пущать": Госдума принимает закон о том, что для всех народов Российской федерации обязательной является графика государственного языка, то есть русского. Без ликвидации юридического и политического неравенства наций, т.е. создания национальных государств невозможно полное овладение национальными рынками, полное вовлечение всех малых наций в процесс капиталистического развития, которое и только которое может подготовить предпосылки для всемирной пролетарской революции. Пока таковое неравенство наций сохраняется, у капитализма сохраняются ресурсы для его развития и вширь и вглубь. Чем более решительно и последовательно мы будем добиваться осуществления права всех наций на самоопределение, тем скорее эти ресурсы сохранения и развития капитализма будут исчерпаны. Сравните современный Евросоюз с его 15 независимыми государствами и современную Россию, где в рамках одного государства существует до 20 национальных автономий. Где достигнуто реальное и полноценное единство экономики, а где мы имеем только фискально-полицейское единство? Об "агентах" и "марионетках". Утверждение о том, что "освободительные движения все более становятся марионетками тех или иных империалистических группировок", также не ново. Это традиционный аргумент всех шовинистов угнетающих наций с очень давних времен. Основанием для этого служит то, что национально-освободительные движения большинства, если не всех, угнетенных народов искали и пользовались поддержкой других (соседних или сравнительно удаленных) государств, преследовавших при этом, конечно же, собственную выгоду. В 1648 г., когда в Украине началось восстание украинских казаков и крестьян против польско-шляхетского гнета, вылившееся в национально-освободительную войну, ее предводитель гетман Богдан Хмельницкий заключил союз с крымским ханом Ислам-Гиреем III, пообещав татарам в награду за участие в войне отдать всех пленных поляков и право грабить польские земли. С той же целью участвовали в этой войне и донские казаки. А в 1653-1654 гг. Хмельницкий заключил союз с русским царем Алексеем Михайловичем, признав себя его вассалом. Означает ли это, что Богдан Хмельницкий и все его казаки были лишь марионетками крымского хана и русского царя? В годы второй мировой войны радикальное крыло Индийского национального конгресса "Форвард блок", который возглавлял Субхас Чандра Бос, для достижения независимости Индии от английского владычества заключило союз с гитлеровской Германией и Японией. Стало ли от этого индийское национальное движение или даже "Форвард блок" реакционными? За годы колониального правления британцы уничтожили в Индии, пожалуй, не меньше людей, чем фашисты в Европе. Русскиешовинисты сегодня могут, например, поддерживать борьбу за независимость арабов Палестины от Израиля, Абхазии от Грузии, курдов от Турции, ибо это способствует усилению позиций российского капитала на мировой арене и ослаблению его конкурентов. Российской буржуазии выгодно создать нестабильность в турецком Курдистане, чтобы помешать строительству нефтепровода Баку - Джейхан, по которому каспийская нефть может уйти к Средиземному морю, минуя российские нефтепроводы. Для этого российский капитал может даже поддерживать Курдскую рабочую партию. Ее лидер Абдулла Оджалан во время своего пребывания в России в 1998 г. жил на подмосковной даче В.В. Жириновского. Означает ли это, что 25 миллионов курдов не имеют права на свое государство? Но те же "великорусские патриоты", проливающие крокодиловы слезы о страданиях арабов Палестины или курдов в Турции, со звериной жандармской ненавистью смотрят на тех, кто выступает за самоопределение Чечни, обзывая их не иначе как агентами арабских или американских империалистов. Для них Чечня - собственность России, то есть собственность российских капиталистов. Вопрос лишь в том, зачем нужно российским пролетариям защищать собственность своего классового врага? В 1914 г., когда началась первая мировая война, Европа разделилась на два лагеря, возглавляемые двумя бандами империалистов, насильников и убийц, объявивших войну друг другу за передел колоний и рынков сбыта. Одна из этих банд - буржуазия и правительства Германии и Австро-Венгрии - заявила, что они воюют за свободу и независимость народов порабощенных Англией, Францией и Россией (Индии, Польши, Украины и т.д.). Другая - правительства и капиталисты Англии, Франции и России - заявили, что они воюют за освобождение славянских народов, угнетенных Австро-Венгрией и Германией (чехов, словаков, хорватов, сербов и т.д.) Обе коалиции уверяли, что они защищают территориальную целостность своих государств. Социал-шовинисты Германии и Австро-Венгрии (лидеры СДПГ и СДПА) объявили своим главным врагом русский царизм. Социал-шовинисты России, Англии, Франции призвали рабочих своих стран воевать против германского милитаризма. Сегодня социал-шовинисты России (и российской диаспоры) объявляют главным врагом российского народа США и НАТО. Позиция В.И. Ленина и большевиков отличалась от социал-шовинистов именно тем, что, признавая империалистический, захватнический характер этой войны с обеих сторон, большевики считали, что главный враг рабочих каждой нации - в их собственной стране, это буржуазия и правительства их нации и их страны. Поэтому большевики выступали за поражение России в этой войне и потребовали предоставить право на самоопределение всем без исключения угнетенным и колониальным нациям и народам. Социалистов угнетающей нации, не требующих свободы отделения угнетенной нации, Ленин считал лакеями покрывших себя грязью и кровью империалистских монархий и империалистической буржуазии. (Ленин В.И. ПСС.Т.27.С.263.) Чеченский вопрос в конце ХХ - начале ХХI вв. Интернациональный коммунистический союз явно не хочет оказаться в числе такого рода "социалистов". Он считает своим главным врагом российский капитал и осуждает политику российских властей в отношении Чечни, признавая Россию империалистическим государством. Платформа ИКС даже содержит специальное указание, что право наций на самоопределение "должны использовать революционные рабочие империалистических государств, для того, чтобы вести борьбу против подавления своим национальным капиталом, наций малых и эксплуатируемых." В результате двух завоевательных походов российской военщины на Чечню количество ее жителей с 1989 г. по настоящее время сократилось почти в два раза. Сколько их них погибло под разрывами бомб и снарядов, под развалинами домов, школ и больниц, сколько искалечено, сколько изгнано из родных городов и сел и стало беженцами - еще никем не подсчитано. По российским данным "первая" чеченская война 1994-1996 гг. унесла жизни более 86 тыс. человек (Рязанцев С.В. Демографическая ситуация на Северном Кавказе// Социс.2002.№1.С.80). По "второй" военной кампании, начавшейся в 1999 г., сводных данных нет. Официальные российские власти приводят цифру 2,5 тыс. погибших российских военнослужащих. Координационный совет комитетов солдатских матерей России оценивает число погибших и умерших от ран военнослужащих РФ за период с осени 1999 по весну 2002 г. в 10 тысяч человек, а число раненых - в 25 тыс. (Немецкая волна. 13.05.02). Количество погибших во второй кампании чеченских повстанцев российские власти определяют в 13570 человек. С такой оценкой соглашаются и представители правительства А. Мосхадова, отмечая, что большинство из этих 13,5 тыс. - плохо обученные чеченские ополченцы. Потери мирного населения Чечни за это период чеченская сторона оценивает цифрой от 60 до 70 тыс. погибших. (Немецкая волна. 22.07.02.) Поводом для вторжения российских войск в Чечню осенью 1999 г. послужили взрывы жилых домов в ряде городов России в августе 1999 г. Всю ответственность за них российские власти возложили на "чеченских террористов-сепаратистов", хотя никаких доказательств этого до сих пор не предъявлено. Единственный раз, когда исполнителей взрывов поймали "на горячем" - при закладке взрывчатки в подвал жилого дома в Рязани, ими оказались сотрудники ФСБ, которая тут же объявила, что "проводит учения". Кому выгодны эти взрывы и эта война? Кому нужно создавать из чеченцев образ внешнего врага, чтобы отвлечь шовинистической истерией массы от внутренних социальных проблем? Ведь годы мирной передышки между войнами 1997 - первая половина 1999 г. - годы наибольшего подъема в России рабочего движения. Почему рабочие и крестьяне России и Чечни должны своими жизнями оплачивать прибыли российских капиталистов, генералов и чиновников? 21.04.2000 г. тогда еще первый вице-премьер России М.Касьянов в интервью ОРТ приводил данные о том, что на вторую чеченскую войну расходуется в месяц в среднем около 2,5 млрд. руб. Это при том что сейчас половина населения России живет на доходы менее 2 долл. в день, а по оценкам Министерства образования России в 2001 г. в стране было 2 млн. беспризорных детей. (Свободная мысль.2002.№2.С.33-34). Как же использует право наций на самоопределение редакция газеты "МР"? Никак. Ни в одном из вышедших пяти номеров печатного органа ИКС мы не найдем требования предоставить чеченскому народу право самому решать свою судьбу, т.е. право на самоопределение. Таким образом "в принципе" ИКС допускает, что это право может быть верным, но на практике полностью от него отказывается. Зачем марксистам буржуазно-демократические требования? В.И. Ленин, посвятивший много своих работ разработке национального вопроса, всегда считал право наций на самоопределение одним из тех буржуазно-демократических требований (наряду с демократической республикой, всеобщим избирательным правом, равноправием мужчин и женщин, свободой слова, печати, союзов и собраний), осуществление которых расчищает дорогу классовой борьбе и поэтому является обязательным в программе-минимум марксистов. "Демократическая республика есть ближайший подход к диктатуре пролетариата". "Более широкая, более открытая форма классовой борьбы и классового угнетения дает пролетариату гигантское облегчение в борьбе за уничтожение классов вообще." (ПСС.Т.33. С.70,80.) "Пролетариат не может победить иначе как через демократию, т.е. осуществляя демократию полностью и связывая с каждым шагом своей борьбы демократические требования в самой решительной их формулировке" (ПСС. Т.27. С.111). Несмотря на то, что в ХХ в. капитализм утвердился почти на всей территории Земли, во многих странах мировому капиталу все еще выгоднее сохранять пережитки докапиталистических феодальных отношений и институтов, самые дикие и варварские средневековые формы угнетения. Могут ли в таких условиях марксисты отказаться от этих буржуазно-демократических требований, зная всю ограниченность буржуазной демократии? Предположим, что завтра в Саудовской Аравии, теократической исламской монархии, возникнет революционная ситуация, и прогрессивные силы выдвинут требование демократической республики. Как мы оценим позицию той "марксистской" организации этой страны, которая скажет, что демократическая республика - это буржуазный лозунг, он служит подчинению рабочих буржуазии, поэтому мы его поддерживать не будем? Я думаю, что королевский дом Саудов, являющийся богатейшим финансовым кланом на Ближнем Востоке, и мусульманское духовенство будут таким "марксистам" очень признательны. Только вот революционные арабские рабочие с презрением от них отвернутся. Возьмем более близкий для нас пример. В августе 1917 г. в России генерал Л.Корнилов поднял мятеж против Временного правительства с целью установления реакционной военной диктатуры. Если бы большевики тогда заявили, что все фракции буржуазии реакционны в равной степени, что защита демократической республики подчиняет рабочих "своей" буржуазии, то никакой диктатуры пролетариата и никакой Советской власти в России в 1917 г. не было бы. Но большевики понимали, что корниловщина - более опасный и сильный враг, чем правительство Керенского, поэтому мобилизовали все революционные силы общества на борьбу с корниловским мятежом. В августе 1917 г. большевики фактически в союзе с Керенским разгромили Корнилова, а в октябре того же года революционные рабочие и солдаты под руководством большевиков свергли правительство Керенского, установив диктатуру пролетариата. Сегодня таким более опасным и сильным врагом пролетариата всего мира является буржуазия империалистических держав, подавляющих и угнетающих малые народы. Для ослабления и уничтожения ее могущества как раз и необходима постановка лозунга права наций на самоопределение в самой решительной формулировке. Национальная политика Советской власти. Пример такой постановки дает первый декрет Советской власти - Декрет о мире, принятый единогласно (для тех времен это был исключительный случай) 2-м Всероссийским съездом Советов 26.10. (8.11) 1917 г. В нем, как известно, Рабоче-крестьянское правительство России предложили всем воюющим народам и их правительствам немедленно начать переговоры о справедливом и демократическом мире без аннексий и контрибуций. "Под аннексией или захватом чужих земель правительство понимает сообразно правовому сознанию демократии вообще и трудящихся классов в особенности, всякое присоединение к большому или сильному государству малой или слабой народности без точно, ясно и добровольно выраженного согласия и желания этой народности, независимо от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живет. Если какая бы то ни было нация удерживается в границах данного государства насилием, если ей, вопреки выраженному с ее стороны желанию - все равно, выражено ли это желание в печати, в народных собраниях, в решениях партий или возмущениях и восстаниях против национального гнета, - не предоставляется права свободным голосованием, при полном выводе войска присоединяющей или вообще более сильной нации, решить без малейшего принуждения вопрос о формах государственного существования этой нации, то присоединение ее является аннексией, т.е. захватом и насилием. Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества и торжественно заявляет свою решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну, на указанных равно справедливых для всех без изъятия народностей условиях." (Ленин В.И. ПСС.Т.35.С.13-14). Полное и безоговорочное признание за всеми нациями права на свое государство завоевало доверие и поддержку большевикам со стороны всех угнетенных народов Российской империи и всего мира. Поэтому нерусские народы (украинцы, белорусы, татары, башкиры, чеченцы и др.) в решающий момент поддержали не Колчака и Деникина, а Советскую власть. Благодаря этому большевики победили в гражданской войне, а XII съезд РКП(б) в апреле 1923 г. принял план мер по ликвидации фактического неравенства наций (См. Резолюцию "По национальному вопросу" в : РКП(б). 12-й съезд. Стенограф. отчет. М.1968. С.691-697). По мере того как сталинская номенклатура (государственная буржуазия СССР) укрепляла свое господство над пролетариатом и крестьянством, она все более осознавала себя преемником Российской империи и проводила возвышение одного народа - русского над всеми остальными. Уже с конца 1930-х гг. только русские официально именовались "великим народом", а все другие в лучшем случае получили статус младших братьев. Великодержавная политика советской бюрократии внутри страны и на международной арене (вторжения в Венгрию 1956 г., Чехословакию 1968 г., Афганистан 1979 г. и др.) не только подорвала доверие к Советскому Союзу у многих народов мира, но и сформировала определенное высокомерно-презрительное отношение к другим народам СССР у некоторой части русских. Само слово "самостийность", заимствованное из украинского языка, в русском имеет презрительный характер. Оно как бы подчеркивает, что такие народы как украинцы, чеченцы, татары, башкиры и т.д., не могут, не способны по природе своей самостоятельно развиваться и создать свои государства. В 1989 г. нерусские народы составляли 49 % населения СССР, а в общем тираже книг, выпущенных в Советском Союзе в 1988 г. книги на языках этих народов составляли лишь 14,3%, газеты - 16,5%. На одного русского в 1988 г. выпускалось 13,6 книг на русском языке, на одного чеченца - 0,14 книги на чеченском. (Рассчитано по: Печать в СССР в 1988 г. М.1989; Народное хозяйство СССР в 1989 г. М.1990.). Эта политика и привела к утрате многими народами своих языков с одной стороны, и к всприимчивости к исламизму - с другой. И тот факт, что при распаде СССР не возникло войн между Россией и другими союзными республиками есть во многом следствие записанного по настоянию Ленина в Союзный договор 1922 г. права свободного выхода из СССР. Межнациональные вооруженные конфликты возникли именно там, где такого права не было - в автономиях Карабахе, Абхазии, Южной Осетии, Чечне и т.д. Эти столкновения - прямое следствие сталинской политики "автономизации", политики, основанной на признании малого народа не равноправным, а частью большой республики, хотя и особенной - "автономной". Национальный вопрос в Украине: Крым и Закарпатье. В Украине есть два региона, где национальные проблемы сегодня ощущаются особенно остро. Это Автономная республика Крым и Закарпатская область. В Крыму уже более десяти лет тлеет противостояние между тремя крупнейшими национальностями полуострова: русскими, украинцами и крымскими татарами. Наиболее тяжелое положение и в социальном, и в национальном плане сложилось у крымских татар. Высланные Сталиным в 1944 г. в Среднюю Азию, они до 1989 г. не имели возможности легально развивать свою культуру, долгое время не было крымско-татарских школ, газет, издательств. С 1991 г., когда началось массовое возвращение крымских татар на родину, правительство Украины использует их в своих шовинистических интересах как разменную монету. Когда нужно что-то противопоставить русским шовинистам в Крыму - с помпой демонстрируют покровительство репрессированным народам (создан даже Консультативный совет представителей крымских татар при Президенте Украины), когда такая потребность исчезает - о них просто забывают. На 1999 г. в Крыму проживало 263,7 тыс. человек крымско-татарской национальности. Из них 128,6 тыс. не имели постоянного жилья, т.е. жили во времянках, бараках, общежитиях и т.п. Безработица среди них достигала 60% трудоспособного населения. Лишь 9 % детей крымско-татарской национальности имели возможность учиться в школе на родном языке. Крупнейшая крымско-татарская организация - Меджлис крымско-татарского народа - представляет интересы верноподданной татарской буржуазии и прислуживает украинским национал-либеральным партиям. Оба лидера Меджлиса, М. Джемилев и Р.Чубаров, в 1998 г. были избраны депутатами Верховной Рады Украины по списку Народного Руха Украины, а в 2002 г. - по списку национал-либерального блока В. Ющенко "Наша Украина". Более радикальные националисты из Национального движения крымских татар (газета "Арекет") прямо обвиняют деятелей Меджлиса, депутатов "с руховским ошейником" в том, что они предают интересы крымских татар и "прокручивают" деньги, выделяемые правительством Украины на обустройство крымских татар. (См. Тищенко Ю., Піховшек В. Повернення кримських татар. Хроніка подій. Київ,1999.) В Закарпатье, присоединенном к Украине в 1945 г., значительная часть населения до сих пор считает себя отдельной нацией - русинами с отдельным русинским языком. Ряд русинских организаций (Общество подкарпатских русинов, Подкарпатская республиканская партия) с начала 1990-х гг. выдвигает требование создания независимой республики Подкарпатская Русь. Русинами себя считают также ок. 130 тыс. жителей Словакии, ок. 80 тыс. - Польши (в основном приграничные районы) и 30 тыс жителей Югославии (Воеводина). (Майборода О. Політичне русинство. Київ,1999). Украинское буржуазное государство всех их считает украинцами и не признает их язык отдельным языком. Как марксисты Украины мы требуем от правительства Украины предоставить всем народам Украины и прежде всего Крыма и Закарпатья право самим решать свою судьбу. Под нациями Ленин всегда подразумевал именно территориальные, а не только этнические общности, поддерживая мнение Ф. Энгельса о том, что население спорных областей само должно решать свою судьбу (Маркс К. , Энгельс Ф. Соч. Т.37. С.317). Если, к примеру, на референдуме население одних районов Крыма выскажется за объединение с Россией, других - решит остаться в составе Украины, третьих - образовать отдельное крымско-татарское государство, то мы выступим за мирный раздел Крыма по решению его населения между тремя государствами при сохранении дружественных отношений между ними. Это выбьет почву из под ног националистов всех трех наций. Выводы. Восстановить доверие между пролетариями разных наций, объединить трудящихся всех национальностей в единой борьбе можно, лишь признав право на самоопределение за всеми без исключения народами. Без этого, как говорил Г.В. Плеханов на ІІ съезде РСДРП, постыдной ложью будет в наших устах знаменитый лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" Свободное и мирное самоопределение народов уменьшает доходы и ослабляет позиции правящего класса. Поэтому сегодня общим лозунгом всех буржуазных государств (и правителей России, и правителей США) является территориальная целостность и нерушимость существующих границ - целостность и нерушимость тех клеток, в которых капитал держит своих рабов. Наша задача состоит в том, чтобы эти клетки разрушить и создать равноправный союз всех народов Земли. Поэтому непременным условием для приема в будущий Интернационал должно быть признание права наций на самоопределение. Марксисты России должны требовать свободы выхода из состава России Чечни и других народов, марксисты Турции, Ирака, Ирана, Сирии - права курдских районов на выход из этих государств и образование свободного Курдистана, марксисты Боснии и Герцеговины - свободы выхода из этой страны Республики Сербской и права на объединение ее с Сербией, марксисты Сербии - права Косова на выход из Югославии и объединение с Албанией, марксисты Грузии - права Абхазии на свободный выход из Грузии и образование своего государства и т.д. (Примечание. Тем бдительным сотрудникам компетентных органов, которые после этого обвинят нас в посягательстве на конституционный строй этих государств, можно напомнить два международно-правовых документа, имеющих силу закона для всех этих стран. Ст.1, пункт 2 Устава ООН гласит: отношения между нациями должны развиваться "на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов". Международный пакт о гражданских и политических правах, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. содержит следующее положение: "Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие." Вряд ли, конечно, это успокоит этих сотрудников. Однако, нам, марксистам, особенно сейчас, когда наши силы очень невелики, нужно знать и использовать в интересах нашего пролетарского дела все имеющиеся возможности, в том числе те, которые содержит буржуазное законодательство.) Таким образом, лозунгом российских марксистов (а к ним принадлежит и ИКС) сегодня должен быть: Российские войска - вон из Чечни! А лозунгом марксистов всего мира: Предоставить право на самоопределение всем без исключения народам Земли! Да здравствует всемирная федерация советских республик! Из письма А. Здорова Марлену Инсарову от 24.08.02. О праве наций на самоопределение... Вы пишете, что это право буржуазии на самоопределение. Я думаю, вам известно как Маркс издевался над буржуазными свободами уже в "Манифесте Коммунистической партии" и сколько он разоблачал их сущность. Тем не менее ни Марксу, ни Энгельсу не приходило почему-то в голову отрицать прогрессивность всех этих свобод по отношению для народов, у которых господствовали докапиталистические, феодальные отношения и институты. Как бы мы оценили Маркса, если бы в 1861 г. он заявил бы, что предоставлять личную свободу и гражданские права крепостным в России - это предоставлять свободу и права буржуазии? Ведь реформы 1860-х гг. действительно дали мощнейший толчок развитию капитализма в Российской империи. Вы считаете, что сегодня капитализм господствует на всей или почти всей территории Земли. Это правда. Если в 1916 г. Ленин отмечал, что большинство стран мира стоит еще не на капиталистической или только в начале капиталистической стадии развития (ПСС. Т.30. С.111), то к концу ХХ века капиталистический способ производства утвердился во всех частях света. Но это не значит, что капиталистическая мир-система уже полностью созрела для мировой пролетарской революции. Иначе мы бы уже наблюдали мировую революционную ситуацию в форме мирового кризиса или мировой войны. В.И. Ленин в письме к А. Горькому в 1911 г. писал, что есть капитализм и капитализм. Есть капитализм черносотенно-октябристский, сохраняющий и использующий в своих интересах феодальные пережитки, и капитализм "демократический" или полный, который как раз и создает предпосылки пролетарской революции. Неравенство наций в политическом и юридическом смысле есть пережиток феодализма. Если сегодня одни нации (национальные буржуазии) имеют свои государства (немцы, французы, испанцы, русские, грузины, турки и т.д.), а другие таковых не имеют (курды, баски, чеченцы, татары, башкиры, абхазы и т.д.), то это означает, что в мире еще слишком много сохраняется черносотенного каптала. Постановка марксистами буржуазно-демократических требований и права наций на самоопределение прежде всего - есть борьба за замену черносотенного капитализма демократическим. Отказываясь от этого, ГПРК независимо от своего желания объективно способствует сохранению отсталых форм капитализма и пережитков феодализма, тем самым не приближает, а отдаляет создание предпосылок для пролетарской революции. Один из идейных предшественников ГПРК Георгий Пятаков, ставший в ноябре 1918 г. главой правительства Советской Украины, а в марте 1919 г. - первым секретарем ЦК КП(б)У, также пытался "перепрыгнуть" через буржуазно-демократические задачи. Он заявлял тогда: нам не нужен украинский язык, ибо он мешает объединению рабочих и крестьян Украины и России, мешает интернациональному единству пролетариата, мы всю работу наших учреждений будем вести по-русски; нам не нужен раздел помещичьих имений между крестьянами, поскольку это способствует развитию капитализма, мы эти имения сразу передадим государственным хозяйствам или коммунам. В результате большевики в 1919 г. на Украине фактически сохранили и систему национального гнета (русскоязычный госсапарат, школы, вузы и т.д.), и помещичьи латифундии. Многие из последних достались Деникину в целости и сохранности, после того как все крестьянство и даже часть рабочих Украины поднялись летом 1919 г. против большевиков. Провал этой политики был настолько полным и позорным, что после бегства с Украины в сентябре 1919 г. было решено ликвидировать Совнарком УССР и ЦК КП(б)У. В декабре 1919 г. на 8-й Всероссийской конференции РКП(б) Ленин подверг беспощадной критике пятаковщину, настояв на принятии особой резолюции "О Советской власти на Украине". Кстати, речь Ленина по этому вопросу, в отличие от других выступлений почему-то до сих пор не разыскана. (См. РКП(б). 8-я конференция. Протоколы. М.1961; Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. М.1987. Статья "Восьмая конференция РКП(б)"; Винниченко В. Вiдродження нацii. Киiв,1920. (1990). Ч.3.С.301-351). Идея о том, чтобы заменить право наций на самоопределение правом на самоопределение эксплуатируемого населения при ведущей роли пролетариата восходит к анархистской доктрине. Еще в 1917 г. анархисты в России заявляли, что они не признают право наций на самоопределение, а признают лишь "классовое самоопределение трудящихся". На деле это оказалось возвратом к великорусскому шовинизму. (См. Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма в России. М.1974. С.41-42; Худайкулов М. Исторический опыт борьбы ленинской партии против анархизма. Ташкент, 1979.С.140-141). Поэтому анархизм на всей территории бывшей Российской империи был и остается течением исключительно русскоязычного населения. Таким же течением или сектой русскоязычного населения может остаться и ГПРК, если сохранит свою нынешнюю позицию по национальному вопросу. Большевики стали интернациональным течением и смогли победить в 1917-1921 гг. потому, что признали полностью и безоговорочно равные права всех народов Земли на самоопределение и создание своего государства. Реализации этого способствовали национально-территориальные организации и национальные секции РКП(б), которые вели работу на языках угнетенных народов царской России и строили национальные советские республики (См. Шарапов Я.Ш. Национальные секции РКП (б). - Казань, 1967. -237с.) О Нечаеве как "предшественнике большевизма" (ПР.№3.С.11). Я думаю, что буржуа, прочитав этот пассаж, будут тебе очень благодарны. Ты им даешь отличный козырь в борьбе с революционерами. Хотелось бы узнать, относишь ли ты к "добрым душам буржуазии", "оклеветавшим" Нечаева, Карла Маркса и Фридриха Энгельса, которые в 1873 г. по постановлению Гаагского конгресса 1-го Интернационала опубликовали специальную брошюру "Альянс социалистической демократии и Международное товарищество рабочих" (Соч. Изд.2-е. Т.18.С.323-452), где подробно разобрали теорию и практику бакунизма и нечаевщины. Вот их выводы: "Эти безмозглые людишки, говоря страшные фразы, пыжатся, чтобы казаться в собственных глазах революционными гигантами" (с.328). "Все мерзости, которыми неизбежно сопровождается жизнь деклассированных выходцев из верхних общественных слоев, провозглашаются ультрареволюционными добродетелями... Экономическая и политическая борьба рабочих за свое освобождение заменяется всеразрушительными актами героев уголовного мира... Конгресс не мог допустить, чтобы Интернационал, это великое детище пролетариата, попал в сети, расставленные ему отбросами эксплуататорских классов." (с.426) ГПРК отвечает оппонентам Марлен Инсаров (при участии Владислава Бугеры) Национальный вопрос и капитализм В любопытной - не в последнюю очередь своими изъянами - книжке "Размышления о западном марксизме" английский легальный марксист Перри Андерсон включает в число вопросов, на которые марксизму, на его взгляд, еще предстоит дать ответ, также и следующий: "Какова роль и позиция нации как социального образования в мире, разделенном на классы? Более того, каковы сложные механизмы национализма как воплощения массовых стихийных сил, сложившихся за последние два столетия? Начиная со времен Маркса и Энгельса, эти вопросы не получили адекватного ответа". (П. Андерсон. Размышления о западном марксизме. М., 1991, с. 115.) Как и можно ожидать от легального марксиста, П. Андерсон преувеличивает. Только теория исторического материализма может дать правильное понимание национального вопроса, и существенные элементы такого понимания были даны ее представителями задолго до П. Андерсона и до деятельности ГПРК, которая всего лишь развила историко-материалистическую - то есть классовую - теорию наций до необходимых выводов. На трактовке национального вопроса можно хорошо видеть, как полезно различать теорию исторического материализма, основы которой были заложены Марксом и Энгельсом, и взгляды Маркса и Энгельса по тем или иным вопросам. К самим Марксу и Энгельсу, как и к любым борцам и гениям, сколь бы велики они ни были, полностью приложимы слова, сказанные Энгельсом о Сен-Симоне, который "хотя и был, вместе с Гегелем, самой универсальной головой своего времени, однако был ограничен, во-первых, уровнем своих собственных знаний, во-вторых, уровнем знаний своей эпохи". Маркс и Энгельс жили и боролись в эпоху, когда на повестке дня даже в Европе объективно стояли задачи буржуазной революции, когда всполохи пролетарской революционности были лишь "первым пророчеством грозных, грядущих и доблестных дней" мировой пролетарской революции, время которой наступит лишь в 21 веке. Необходимость бороться объективно за буржуазные задачи не могла не воздействовать на их взгляды и действия, как и на взгляды и действия других пролетарских революционеров эпохи буржуазных революций. Маркс и Энгельс начинали как радикальные буржуазные демократы, и пережитки этого сохранились у них до конца, прежде всего именно в национальном вопросе, общую их позицию по которому высказывал чаще Энгельс, ответственный за данный вопрос в их беспримерной исторической партии из двух человек (1). Согласно историческому материализму, от распада первобытных общин и до появления Всепланетной Общины фундаментальной, первичной, все определяющей реальностью истории является обусловленное развитием производительных сил деление общества на классы. Именно классы представляют собой истинных субъектов, борцов исторического процесса. Вся политика и вся идеология не может быть объяснена иначе, как через борьбу классов, созданных находящимися на определенном уровне развития производительными силами. Поэтому любой, кто говорит как о первичной реальности не о борьбе классов, а о борьбе наций, народов, стран, цивилизаций и т. п., бесконечно далек от научного революционного коммунизма. А именно так делает в своей статье "О национально-освободительном движении" т. Рудый, который пишет: "Неотъемлемой частью мировой империалистической системы является эксплуатация развитыми империалистическими странами других, угнетенных стран". Итак, не империалистическая буржуазия развитых стран эксплуатирует пролетариев своих стран и - вместе с правящими классами среднеразвитых и отсталых стран (в свою очередь участвующих в эксплуатации пролетариев передовых стран! Вспомним, что арабские шейхи и русские олигархи любят хранить свои капиталы в западных банках и, поэтому, получают свою долю от эксплуатации западных пролетариев!) - эксплуатируют пролетариев и полупролетариев этих среднеразвитых и отсталых стран, но богатые страны, как единое целое, грабят бедные страны! Политический вывод отсюда может быть только один: пролетарии отсталых стран, объединяйтесь со своими родными эксплуататорами и идите священной войной на якобы безнадежно коррумпированных и участвующих в вашем ограблении пролетариев развитых стран! Такие выводы и делаются в сталинистской среде... В противоположность классовому подходу исторического материализма, многие из буржуазных мыслителей (истина одна, и имя ей - исторический материализм, а вот заблуждений много) утверждают, что субъектами исторического процесса являются не классы, а нации. К такой мысли был близок повлиявший на молодых Маркса и Энгельса известный консерватор, идеалист и мракобес Гегель, для которого подлинным субъектом истории был некий Дух (иное словечко для бога), на каждом из этапов своего развития воплощавшийся в определенном народе, который становился на данном этапе "исторической нацией". Если мы возьмем как самый яркий пример позиции Маркса и Энгельса по национальному вопросу статьи Энгельса периода революции 1848-49 гг., мы увидим, что вместо классового подхода, анализирующего все политические события, исходя из взаимоотношений и борьбы классов, Энгельс постоянно говорит о борьбе "революционных" и "контрреволюционных", "исторических" и "внеисторических" наций. Объясняется это тем, что в силу крайней слабости немецкого пролетариата Маркс и Энгельс в своей "Новой Рейнской газете" 1848-49 гг. действовали как всего лишь крайне левое крыло буржуазной демократии. В итоге они поддержали либеральное венгерское дворянство против восставших на своих прогрессивных и либеральных господ румынских и славянских крестьян, которые, не найдя союзника ни в крайне слабом немецком пролетариате, ни даже в его передовых политических представителях (выступавших как всего лишь крайне левый фланг того лагеря, на правом фланге которого пребывали немецкие буржуа и венгерские помещики), естественным образом видели этого союзника во враге своих врагов - в австрийском кайзере, и были, как и следует ожидать, жестоко обмануты. Подобное же отношение к национальным движениям в Восточной Европе (кроме польского) основоположники исторического материализма (особенно Энгельс) сохраняли и в дальнейшем. Они видели в этих движениях всего лишь русскую интригу, а не необходимое следствие капиталистического развития данных территорий. При таком подходе, кроме прочих его неправильностей и неудобств, без ответа оставался, в частности, следующий вопрос: что должны были делать по отношению к этим национальным движениям такие люди, как, например, первый болгарский революционер-коммунист Христо Ботев, автор замечательного "Символа веры Болгарской Коммуны" (1871 г.)? Ботев, впрочем, сделал то же самое, что должен был сделать любой революционер-коммунист, оказавшийся в ситуации, когда объективные условия созрели до победы не его, а враждебного класса, что сделали сами Маркс и Энгельс в 1848 г.: бросился в буржуазную революцию, пытаясь толкать ее максимально влево. Он погиб в 1876 г., сражаясь за независимую буржуазную Болгарию, точно так же как в национальных буржуазных революциях, за победу вражьего класса, буржуазии - абсолютно необходимую предпосылку победы в грядущем своего пролетарского класса - погибли великие революционеры-коммунисты итальянец Карло Пизакане (1857 г.) и ирландец Джеймс Конноли (1916 г.)... Основы историко-материалистического понимания национального вопроса заложил не кто иной, как В. Ленин. Такое наше признание может показаться странным для тех, кто усвоил только, что Ленин "право наций на самоопределение" признавал, тогда как мы, ГПРК, его отрицаем, и не желает вдумываться в ту вещь, что Ленин в начале 20 в. признавал лозунг о "праве наций на самоопределение" в силу приверженности точно той же исторической концепции, из-за приверженности которой мы отрицаем этот лозунг в начале 21 века. Связь возникновения и существования наций с развитием капитализма - вот то главное, что отличает теорию наций, выдвинутую Лениным и доведенную до естественных выводов нами. В полемике против Р. Люксембург Ленин писал: "Во всем мире эпоха окончательной победы капитализма над феодализмом была связана с национальными движениями. Экономическая основа этих движений состоит в том, что для полной победы товарного производства необходимо завоевание внутреннего рынка буржуазией, необходимо государственное сплочение территорий с населением, говорящим на одном языке, при устранении всяких препятствий развитию этого языка и закреплению его в литературе. Язык есть важнейшее средство человеческого общения; единство языка и беспрепятственное развитие его есть одно из важнейших условий действительно свободного и широкого, соответствующего современному капитализму, торгового оборота, свободной и широкой группировки населения по всем отдельным классам, наконец - условие тесной связи рынка со всяким и каждым хозяином или хозяйчиком, продавцом и покупателем" (ПСС, 5-е изд., т. 25, с. 258 - 259). Итак, возникновение нации связано с развитием капитализма, требующим сплоченного внутреннего рынка - национального рынка - и создающим такой рынок. Таков был шаг к пониманию природы наций, сделанный Лениным. Мы всего-навсего сделали следующий шаг, вслед за Лениным, сказавшим "а", сказали "б". Исходя из фундаментальной истины, что объективное в истории всегда реализуется только через субъективное, экономика - через политику (то есть действия и борьбу классов), мы показали, что создателем и организатором нации является класс буржуазии и воплощающее его волю государство. (Современное государство, независимое от буржуазии - миф государственнический, а буржуазия, независимая от государства - миф либеральный. Государство было тараном буржуазных преобразований, высшей концентрацией воли буржуазии даже в Англии эпохи наибольшего либерализма.) Это означает, например, что, если развитие капитализма на Апеннинском полуострове в 19 в. требовало создания здесь единого рынка, единой нации, единого государства, они были созданы Мадзини, Гарибальди, Кавуром, Виктором-Эммануилом, но прежде всего - классом итальянских капиталистов, чью волю воплощали данные политики. Большевик Г. Сафаров (впоследствии - зиновьевец) в 1923 г. давал следующее определение: "Национальность создается общностью языка и территории. Нация является объединением, создаваемым развитием капитализма на основе этих элементов национальной жизни и воплощающим свое стремление к национальному единству и свободе в борьбе за национальное государство". (Г. Сафаров. Национальный вопрос и пролетариат. М., 1923, с. 183.) Это определение замечательно по крайней мере в двух отношениях: 1) оно указывает, что нация создается благодаря развитию капитализма из предшествующих элементов национальности, этноса, соединенных общностью языка и территории; 2)оно подчеркивает субъективный, активистский момент - нация создается в борьбе "за национальное единство и свободу". Недостает "только" решающей детали - указания на субъект этой борьбы, класс буржуазии, его государство и его политиков - чтобы прийти к пониманию нации, выработанному ГПРК. Судьба нации неразрывно связана с судьбой капитализма. Она возникает вместе с ним, вместе с ним разрывает путы феодализма, вместе с ним прогрессирует - и вместе с ним из прогрессивной фазы переходит в фазу реакционную, вместе с ним гибнет. Поэтому для нас, пролетарских революционеров, лозунг "право наций на самоопределение", как и все другие буржуазно-демократические лозунги, это не лозунг в защиту "неотъемлемых прав человека и гражданина", чем являются такие лозунги для буржуазных демократов (в нашу эпоху, когда силы монополистического капитала сносят почти всех вправо, такими старыми хорошими буржуазными демократами остались... главным образом троцкисты, околотроцкисты и часть маоистов и экс-маоистов). Нет, это - лозунг радикальной, решительной, доведенной до конца буржуазной революции. Он необходим, неизбежен, когда на повестке дня задачи буржуазной революции. Он нелеп и реакционен в эпоху, когда буржуазная революция уже совершена и завершена, и назревающая революция может быть только социалистической. И полемика Ленина против отрицавших лозунг о "праве наций на самоопределение" Р. Люксембург, Бухарина и Пятакова объясняется именно тем, что Ленин куда более ясно, чем они, понимал, что тогда, в начале 20 в., "большинство стран и большинство населения земли до сих пор стоят еще даже не на капиталистической или только в начале капиталистической ступени развития... Для социализма созрели лишь передовые страны запада и Северной Америки (как оказалось, не созрели вплоть до научно-технической революции второй половины 20 в., до компьютеризации и автоматизации. - М. И.)... В этих передовых странах (Англия, Франция, Германия и пр.) национальный вопрос давно решен, национальная общность давно изжила себя, "общенациональных задач" объективно нет... Иное дело в странах неразвитых... т. е. на всем востоке Европы и во всех колониях и полуколониях. Здесь еще есть, по общему правилу, угнетенные и капиталистически неразвитые нации. В таких странах есть еще объективно общенациональные задачи, именно задачи демократические, задачи свержения чуженационального гнета" (ПСС, 5-е изд., т. 30, с. 111). Или в более ранней полемике с Р. Люксембург: "В западной, континентальной Европе, эпоха буржуазно-демократических революций охватывает довольно определенный промежуток времени, примерно с 1789 по 1871 год. Как раз эта эпоха была эпохой национальных движений и создания национальных государств. По окончании этой эпохи Западная Европа превратилась в сложившуюся систему буржуазных государств, по общему правилу при этом национально-единых государств. Поэтому теперь искать права самоопределения в программах западноевропейских марксистов, значит не понимать азбуки марксизма. В Восточной Европе и в Азии эпоха буржуазно-демократических революций только началась в 1905 г. Революции в России, Персии, Турции, Китае, войны на Балканах - вот цепь мировых событий нашей эпохи нашего "востока". И в этой цепи событий только слепой может не видеть пробуждения целого ряда буржуазно-демократических национальных движений, стремлений к созданию национально-независимых и национально-единых государств. Именно потому и только потому, что Россия вместе с соседними странами переживает эту эпоху, нам нужен пункт о праве наций на самоопределение (курсив наш. - М. И.) в нашей программе" (ПСС, 5-е изд., т. 25, с. 269). Вся беда наших стремящихся быть марксистами оппонентов в том, что они не могут понять различия двух эпох - эпохи буржуазной революции и эпохи, когда никакая революция, кроме социалистической, уже невозможна, эпохи капитализма прогрессивного и эпохи капитализма реакционного, и в силу этого уподобляются человеку, плясавшему на похоронах и рыдавшему на свадьбе. Как писал Ленин в той же полемике против Р. Люксембург по поводу социал-националистов из ППС, горячих сторонников самоопределения польской нации: "Если ППС... пыталась в 1896 г. закрепить точку зрения Маркса иной эпохи, то это означало использование уже буквы марксизма против духа марксизма" (ПСС, 5-е изд., т. 25, с. 298). * * * Если 19 век был веком буржуазной революции на Западе, то 20 век - веком буржуазной революции на Востоке - независимо от того факта, что в большинстве стран Востока эта революция драпировалась в социалистические и псевдосоциалистические знамена. Теперь весь мир стоит на капиталистической ступени развития, капитализм не только подчинил себе отсталые страны (как это было в эпоху колониализма), но и переделал во всяком случае подавляющее большинство из них по образу и подобию своему. Те несчастные участки земного шара, где капиталистический прогресс не состоялся до сих пор (Афганистан, немалая часть Тропической Африки и т. п.), едва ли могут быть охвачены им в будущем - из-за кризисного, реакционного характера современного мирового капитализма (подробнее см. статью "Трагедия Афганистана" в №2 журнала "Пролетарская революция"). Весь мир созрел для социализма. Мировая социалистическая революция будет делом не пролетариев "меньшинства стран, дошедших до ступени развития передового капитализма", как надеялся в свое время Ленин (ПСС, 5-е изд., т. 30, с. 111), но пролетариев всех стран. В этом состоит принципиальное отличие между эпохой Ленина и нашей эпохой. В связи с этим необходимо рассмотреть, как происходил процесс капиталистической трансформации отсталых стран и как они перешли от стадии внешнего подчинения капиталу к собственно капиталистической стадии. М. Рудый пишет: "Неотъемлемой частью мировой капиталистической системы является эксплуатация развитыми капиталистическими странами других, угнетенных стран (что Рудый подменяет эксплуатацию пролетариата буржуазией эксплуатацией отсталых стран развитыми, мы уже говорили выше. - М. И.). Вследствие этой эксплуатации развитие эксплуатируемых стран существенно замедляется, а то и вовсе останавливается. Именно в этом и есть основная причина неравномерности развития отдельных стран мира". Если бы все обстояло так, как пишет М. Рудый, ни о какой неравномерности не было бы и речи. Развитые страны равномерно жирели бы, отсталые столь же равномерно нищали - пока первые не умерли бы от ожирения, а вторые от истощения. О перспективах социалистической революции говорить в такой ситуации было бы столь же нелепо, как говорить о них в поздней Римской Империи. Упадок старых отраслей промышленности Англии и развитие новых отраслей промышленности в Юго-Восточной Азии, развитие, приведшее к глубокому кризису 1998 г.; индустриализация Китая и деиндустриализация Среднего Запада США, сменяющаяся его реиндустриализацией - таковы некоторые штрихи подлинной неравномерности капиталистического развития. Мотором движения капитализма является стремление капиталиста к максимальной норме прибыли. Но само развитие капитализма ведет к падению нормы прибыли, т. е. к тому, что данное количество труда приводит в движение все больше средств производства и что затраченный капиталистом капитал дает все меньшую прибыль. Желая получить более высокую прибыль, капиталист начинает вкладывать капиталы в более отсталые страны, где норма прибыли выше, так как рабочая сила дешевле и бoльшая часть стоимости вновь произведенной продукции - это вновь созданная стоимость, произведенная живым трудом=переменным капиталом, а не стоимость, перенесенная с постоянного капитала=мертвого труда. Такой перенос капитала в отсталые страны приводит к развитию там современной промышленности и в то же время к упадку ее в развитых странах. Иногда этот упадок заходит столь далеко, что движение капитала начинает идти в обратном направлении. Во время азиатского кризиса 1998 г. в печати мелькнуло сообщение, что южнокорейские судостроительные компании стали скупать судостроительные верфи в Англии, так как рабочая сила там дешевле! Отсталая Англия и передовая Южная Корея, Англия как "колония" Южной Кореи - такова реальная картинка подлинной неравномерности развития при капитализме. Можно и нужно сколько угодно (и тысячу раз правильно!) говорить об одностороннем и деформированном характере развития отсталых стран при капитализме, о страшной цене, которой оно оплачивается, о кризисах и катастрофах, которыми оно сопровождается; нужно разоблачать апологетов буржуазного прогресса, которые делают вид, что не знают истину, известную еще мелкобуржуазным критикам капитализма в 18 в.: "Богатство наций - это бедность народов" - но нельзя забывать, что толчок к буржуазному развитию стран Востока, развитию, единственно на основе которого можно покончить со всей мерзостью тысячелетних страданий, был дан именно безжалостной империалистической экспансией Запада - и что без этого толчка страны Востока до сих пор пребывали бы в тупой феодальной неподвижности. Ошибочное представление М. Рудого о характере мировых империалистических отношений присуще не ему одному. Оно свойственно практически всей национал-патриотической и псевдокоммунистической оппозиции, позаимствовавшей его у маоистских и "третьемирских" теорий 1960-70-х гг. Такие теории были столь распространены в эпоху, когда мелкобуржуазный радикализм выдавал себя за марксизм, что их сочли за образец подлинного марксизма и некоторые весьма ученые буржуа, с победоносным видом их критикующие. Так, профессор Принстонского университета в США Чэн Сяонун пишет: "Теории марксистов предусматривали, что развитые страны на протяжении длительного времени будут грабить ресурсы и богатства развивающихся стран (знакомая мелодия: богатые страны грабят бедные страны! Но причем здесь марксизм? - М. И.), из-за чего бедные государства будут становиться еще беднее. Однако начиная с 1980-х годов важная особенность мировой экономики состоит в том, что капитал чем дальше, тем больше переливается из развитых стран в развивающиеся государства, что приводит к тому, что все больше и больше развивающиеся страны создают у себя промышленность, ориентированную на экспорт, благодаря чему они избавляются от нищеты и отсталости (!?) и вступают в ряды развитых государств (!?)" (см. весьма интересную книгу: Ю. М. Голенович. Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге 21 века. М., 2000, с. 124). Лживость буржуазной апологетики Чэн Сяонуна очевидна. Далее он сам скромно признает, что "подъем экспортной промышленности в странах третьего мира происходит на основе низкой заработной платы" (там же, с. 124-125), на которую хорошо бы посадить всех буржуазных профессоров, дабы они поняли, что это такое! Он умалчивает, что "богатство стран - это бедность народов", что результатом падения нормы прибыли в промышленности развитых стран является не столько перелив капитала в промышленность стран развивающихся, сколько прилив его в финансовые спекуляции, что промышленный рост происходит далеко не во всех отсталых странах, что вся неустойчивость этого роста демонстрируется мексиканским, азиатским, аргентинским и т. п. кризисами. Но критика маоистски-"третьемирских" теорий, выдающих себя за марксизм, дается им верно. Грабеж победителями побежденных, разграбление правящими классами победоносной страны богатств страны побежденной - все это существует с тех пор, как возникло деление общества на классы. Чем отличается класс капиталистов от всех Тутанхамонов и Чингисханов, так это тем, что ему - правящему классу рыночного, а не натурально-хозяйственного общества - требуется не само по себе богатство в его вещественной форме, а прибавочная стоимость. Из подчиненных ему стран он должен извлечь не сало, чтобы съесть, и не кусок золота, чтобы повесить себе на шею, а прибавочную стоимость, чтобы с ее помощью получать новую прибавочную стоимость. Золото, алмазы, сало, кофе, даже нефть интересуют его прежде всего как вещественные носители прибавочной стоимости, произведенной трудом пролетариев. Именно поэтому капитализм - в отличие от всех прошлых завоевателей, хотя и грабивших побежденных до нитки, но сохранявших нетронутым их старый способ производства (либо отбрасывавших его назад, после чего история начиналась по новому кругу) - перевернул старый способ производства стран, подчиняемых им, радикальным образом. Между тем картинка, нарисованная т. М. Рудым, показывает именно докапиталистические, а не капиталистические отношения центра и периферии. Прекрасное похвальное надгробное слово капитализму, выполненной им прогрессивной работе развития производительных сил, уничтожения национальной замкнутости и обособленности, объединения мира в одно - насквозь противоречивое - целое можно найти в "Коммунистическом манифесте". Однако является ли картина отношений капиталистического центра и периферии, нарисованная т. М. Рудым, простой ошибкой, не указывает ли она на некую истину - но относящуюся не к нашему, а к другому, прошлому времени? Как известно из теории исторического материализма, государственная власть, насилие и террор играют хотя и не самостоятельную, но огромную роль в истории классовых обществ. Политика, то есть насилие, хотя и слуга экономики, но без такого слуги экономика точно так же не смогла бы развиваться, как путник не может без топора продвигаться по густому лесу. Когда развившиеся в обществе новые силы требуют для своего дальнейшего свободного роста слома старых общественных структур, эти структуры не могут быть сломлены якобы автономной игрой экономических законов, но лишь физической силой. Как прекрасно показал Маркс в 24-й главе первого тома "Капитала", требующийся для развития капитализма слом докапиталистических натуральнохозяйственных отношений, отделение производителя от средств производства и превращение его в наемного раба капитала были осуществлены отнюдь не якобы самодостаточными рыночными механизмами, но всей мощью государственной власти - концентрированного выражения этих механизмов. Примеров тому в истории тьма - от "огораживаний" в Англии 16 в. до "коллективизации" в государственно-капиталистических странах 20 в. Если это верно по отношению к странам - самостоятельным центрам капиталистического развития, то тем более верно по отношению к тем странам, которым толчок в сторону капитализма был дан извне. Поэтому когда Маркс и Энгельс в "Коммунистическом манифесте" писали: "Дешевые цены ее (буржуазии) товаров - вот та тяжелая артиллерия, с помощью которой она (буржуазия) разрушает все китайские стены и принуждает к капитуляции самую упорную ненависть варваров к иностранцам", - то они совершали ошибку, объяснимую разве только увлечением от открытия определяющей роли экономики в обществе. Во-первых, дешевая цена товаров не имела значения для обществ с натуральным хозяйством, не нуждавшихся в товарах извне, а во-вторых, на китайских стенах сидели стражники китайских и некитайских императоров и царьков, которые конфисковали бы в пользу императора одну часть товаров, разграбили бы в свою пользу другую, а оставшуюся обложили бы по приказу императора такими пошлинами, что от дешевой цены остались бы одни воспоминания. Поэтому буржуазия Запада проломила "китайские стены", огораживавшие от ее экспансии общества Востока, не "тяжелой артиллерией" дешевых товаров, а обыкновенной тяжелой артиллерией, примеры чему - две опиумных войны с Китаем (когда благочестивые и цивилизованные страны Запада, ныне ведущие бесплодную "борьбу" с мировой наркоторговлей, положили ей начало, пушками и штыками заставив китайское правительство признать их право отравлять опиумом "нецивилизованных" туземцев), завоевание Ост-Индской компанией Индии и вся вообще колониальная политика. В колониях, как и в самих метрополиях, капитализм использовал всю силу государственной власти для ломки старых социальных отношений, а равным образом для обогащения класса буржуазии. Последняя, находя слишком медленным обогащение за счет регулярной и организованной эксплуатации трудящихся, не успевших еще лишиться средств производства и превратиться в класс пролетариев, наживала сказочные богатства не столько за счет эксплуатации живого труда, сколько за счет присвоения накопленного мертвого труда, то есть захватывала и пускала в рыночный оборот огромные богатства, веками лежавшие в кладовых туземных царьков и раджей (интересно, что пример такого пути обогащения за счет рыночной реализации продуктов прошлого, овеществленного труда повторился в 1990-е гг. в России - см.: Е. Б. Сахонько. К вопросу о стоимости рабочей силы при капитализме. М., 2000). Докапиталистические методы эксплуатации - прямой грабеж, налоговая эксплуатация, рабство - были пущены в ход ради победы капитализма. Вот как описывает большевик Г. Сафаров этот период внешнего подчинения зависимых стран, когда капитал уже подчинил их своей власти, но еще не переделал на капиталистический лад, еще не превратил основную часть их трудящихся из владеющих средствами производства мелких самостоятельных производителей в лишенных средств производства пролетариев - период колониализма: "Европейский финансовый капитал и его колониально-бюрократический аппарат играли и по сие время продолжают еще играть в большей части Востока роль чисто внешней надстройки над туземными отсталыми, патриархально-родовыми и феодально-патриархальными отношениями производства и распределения. Их роль вполне может быть уподоблена роли средневековых феодалов-завоевателей". (Г. Сафаров. Проблемы Востока. Пг., 1922, с. 21.) "Феодально-ростовщическая эксплуатация, основанная на долговой кабале, на личной несвободе, на прикреплении производителей к средствам производства (в колониях и полуколониях), смешивается с капиталистической, ее поддерживает и подкрепляет". (Г. Сафаров. Проблемы национально-колониальной революции. М.-Л., 1931, с. 111.) "Отношения между метрополией и колониями приближаются, по существу своему, к типу феодальных отношений, поскольку внеэкономическое насилие служит в них главным фактором. Вывоз прибавочного продукта в форме монопольной торговой сверхприбыли является основной причиной хозяйственного застоя и разложения в отсталых странах". (Сафаров, Проблемы Востока, с. 128.) "Капитал, вывозимый в колонии, совсем не заинтересован в развитии местной промышленности. Напротив того, его задача заключается по преимуществу в разрушительной работе - в создании кадров рабочих рук, лишенных средств производства, и потому вынужденных работать в наихудших технических и социальных условиях, при наименьших затратах со стороны капитала". (Сафаров, Национальный вопрос и пролетариат, с. 104.) Как видим, изображенная М. Рудым картина относится к первому этапу взаимоотношений капиталистического центра и периферии - к эпохе колониализма. Но эта ситуация была таким же переходным мостиком от феодализма к капитализму, как и сталинизм в СССР. Она таила в себе семена собственного распада и перехода к новой стадии. Что случится после того, как "процесс создания кадров местных рабочих рук, лишенных средств производства", будет закончен? Где им, во всяком случае, их основной части, работать, то есть производить прибавочную стоимость, как не в "местной промышленности", которая, поэтому, должна быть создана - и была создана! А создание "местной промышленности" неминуемо сопровождается появлением местной буржуазии с сопутствующим ей штатом адвокатов, экономистов, журналистов и других идеологов национальной независимости. Начинается борьба против колониального гнета, начинается процесс деколонизации. Длившийся много десятилетий (завершением его можно считать 1975 год - освобождение португальских колоний в Африке), сопровождавшийся упорной борьбой, чудовищными зверствами колонизаторов и беззаветным самопожертвованием обездоленной бедноты, умиравшей за чужое дело, веря, что умирает за свое - этот процесс увенчался успехом по двум причинам: 1)из-за роста силы туземной буржуазии, требовавшей у старших белых братьев своей доли пирога; 2)нагромождение для буржуазии метрополий ненужных накладных расходов по удержанию колоний в прямом политическом подчинении, тогда как растущая капиталистическая переработка их хозяйства и появление туземной буржуазии как надежного контролера над туземными пролетариями и посредника в их эксплуатации гарантировали сохранение этой эксплуатации и после превращения колоний в независимые государства. Так, к концу 20 века, капитализм захватил под свое господство весь земной шар, не только подчинив его себе политически, как было в эпоху колониализма, но и переработав по образу и подобию своему. Вчерашнего крестьянина, долженствующего платить налоги и поборы во имя накопления капитала и ради этого либо продавать большую часть производимого им продукта на рынок, при этом недоедая, либо даже уходить на заработки, заниматься отходничеством, но при этом еще не порвавшего со своим клочком земли - этого крестьянина сменил пролетарий буржуазного общества, будь этот пролетарий рабочим промышленного предприятия, батраком или перебивающимся случайными заработками обитателем лачуги в бедняцком пригороде. С завершением буржуазного преобразования мира кончилась и прогрессивная роль национализма. В войнах за независимость португальских колоний в Африке он в последний раз сыграл революционную роль. Уже при распаде СССР и СФРЮ в конце 1980-х - начале 1990-х гг. роль национализма (словосочетание "буржуазный национализм" - ненужная тавтология, так как национализм не может быть никаким иным, кроме как буржуазным) была исключительно контрреволюционной. И вовсе не потому, что происходил распад крупных государств на мелкие. Буржуазное преобразование СССР и СФРЮ было, в основном и главном, завершено задолго до конца 1980-х гг. (отсталый капитализм - все равно капитализм). Здесь была возможна либо пролетарская революция, либо никакой революции. В 1980-е гг. происходил грандиозный подъем совместной борьбы югославских рабочих разных национальностей - борьбы за свои классовые интересы, против инфляции и против богатеющей "красной буржуазии". Последней удалось разделить рабочих разных наций - сербов, хорватов, босняков, повести их друг против друга и утопить пролетарскую солидарность в реках крови, сохранить благодаря этому свою власть и богатства. Точно то же самое смогли проделать различные отряды буржуазии в бывшем СССР. Наиболее яркий пример - январь 1991 г. в Литве, когда после повышения цен на улицы Вильнюса вместе, плечом к плечу стихийно вышли литовские и русские рабочие, и буржуазное правительство рухнуло. После этого совместными усилиями независимской и промосковской фракциям буржуазии удалось превратить мощный - увы, стихийный - классовый протест рабочих в разбирательство вопроса: за Литву или за СССР, - расколоть тем самым литовских и русских рабочих и сохранить буржуазный режим. Умные буржуа из журнала "Эксперт" писали в свое время, что буржуазное общество в России было спасено в 1990-е годы от гражданской войны потому, что ту заменили бандитские войны. Так как единственной серьезной оппозиционной партией в СССР был преступный мир, и так как эпоха застоя крепко отучала от совместной борьбы за общие интересы, то энергичные и решительные рабочие парни в конце 1980-х годов пошли не в марксистские кружки, а в бандитские группировки, где и поубивали друг друга, выясняя, кому удастся пролезть в буржуи. Точно таким же предохранителем от классовой гражданской войны (увы, подействовавшим!) - только не в России, а на периферии СССР - стали и всевозможные национальные войны в экс-республиках СССР (в сущности, такие же бандитские войны, только с применением не одних лишь автоматов и базук, но еще и национальной идеологии). Политическая независимость бывших колоний достигнута. Их экономическая зависимость от мирового рынка не может быть уничтожена никаким "национал-освободительным движением". Мировой рынок, мировой капитализм не могут быть уничтожены на отдельном участке земного шара. Для их уничтожения потребуется тотальная, всеохватывающая революция мирового пролетариата. * * * Рассмотрим еще некоторые ошибки М. Рудого. Он пишет, что в числе причин, по которым Ленин считал необходимым для коммунистов поддерживать национал-освободительные движения, "отсутствует критерий некой "прогрессивности" или "антибуржуазности"... Единственные критерии - национально-освободительное движение должно быть направлено против империалистических, эксплуататорских стран и не должно быть направлено против широких масс трудящихся". Во-первых, с каких это пор "прогрессивность" и "антибуржуазность" суть синонимы? Любое национальное движение является буржуазным и, как таковое, было прогрессивным, пока капитализм был прогрессивным. Во-вторых, как движение буржуазное, оно не может быть не направлено "против широких масс трудящихся" - вспомним, что и Великая буржуазная французская революция запрещала стачки и профсоюзы. Отсюда не следует, что мы должны были, вместе с вандейскими мужиками, идти за короля против "буржуев из Конвента", но следует, что даже в буржуазной революции нужно было отстаивать классовую самостоятельность пролетариата - что, собственно, и делали наши великие учителя, начиная с Марата и кончая Лениным, Троцким и Бордигой. В-третьих, выступают ли сегодня "национал-освободительные движения" против империалистических держав хотя бы так, как они делали это 40 лет назад? Возьмем, например, таких любимцев публики, как "сапатисты" из штата Чиапас, которые, на взгляд М. Рудого, выступают уже не только "против пережитков феодализма, как в начале 20 в.", но и "против капиталистического угнетения крестьян, а также и против империализма". В отличие от великих буржуазных революционеров 20 в., какими были Мао Цзэдун или Че Гевара, "сапатисты" вовсе не борются за захват власти и коренное преобразование общества хотя бы даже в радикально-мелкобуржуазном духе. Давлением на правительство (даже не столько вооруженным, сколько символическим, когда автомат - не оружие смертоубийства, а символ такого оружия) они хотят принудить его провести некоторые реформы в пользу индейцев, дать автономию индейским общинам и т. п. Правильным определением для самозваных правнуков великого Эмилиано Сапаты, "всего-навсего" боровшегося "против пережитков феодализма" и солидаризировавшегося с Октябрьской революцией, будет вооруженные реформисты, или, как 100 лет назад называли большевики эсеров, "либералы с бомбами". Или возьмем курдское национальное движение. Тем более, что Курдистан остается одним из немногих мест на планете, где существует мощное и жизнеспособное национальное движение, так и не добившееся своей цели. Поэтому, казалось бы, если где солидаризация с национал-буржуазным движением и возможна до сих пор, так это в Курдистане. Сервилизм курдских партий, возглавляемых кланами Барзани и Талебани, по отношению к окрестным буржуазным режимам, которым кланы Барзани попеременно продаются вот уже более полувека, факт давно известный. Куда большим радикализмом отличалась и куда больше оснований числиться революционно-буржуазной силой имела Курдская рабочая партия. Но лишь только она утратила поддержку Сирии, лишь только А. Оджалан оказался на скамье подсудимых, а затем в камере смертников, так сразу и А. Оджалан, и вся КРП заявили об отказе от борьбы с "турецким демократическим (!) государством" и ограничении своей деятельности... защитой курдского языка и культуры! И если персонально у Оджалана это можно было бы объяснить простой физической трусостью (что-то ее совсем не наблюдалось у Вольфа Тона, Васила Левского, Кастуся Калиновского и других великих национал-революционеров, бесстрашно шедших на виселицу в эпоху, когда капитализм сохранял прогрессивный характер), то позиция всей КРП объясняется причинами социальными и политическими - полным исчерпанием потенциала буржуазной, национальной революционности в нашу эпоху. А если еще вспомнить интеграцию в буржуазную систему никарагуанских сандинистов и сальвадорских фарабундомартистов, холуйство верхушки ООП перед мировым империализмом вообще и Израилем в особенности, старания правящих в ЮАР (кстати, при поддержке США) АНК и Компартии, чтобы "новая", "нерасистская" Южная Африка как можно более походила на старую, расистскую, - то справедливость данного вывода станет еще яснее. Но, может быть, "национал-освободительные движения" наносят удар по империализму объективно, независимо от своей воли - как тоже предполагает М. Рудый, приводя в пример, в частности... захват Кувейта Ираком - никак не движением, а государством, давящим "национал-освободительное движение" курдов. Оставим в стороне, что последовавшая после захвата Кувейта война против Ирака послужила прекрасным средством консолидации мировой империалистической системы - консолидации, которая если и начинает распадаться через 11 лет, накануне новой возможной войны против Ирака, то никак не в силу заслуг Хусейна. Также оставим в стороне, что захватом Кувейта Хусейн влез в яму, из которой никак не вылезет до сих пор - любопытно, сделал ли он это из-за очумения, свойственного некоторым зарвавшимся тиранам, или из хладнокровного расчета, с которым другие тираны ради сохранения власти идут на бесконечную безвыигрышную войну (как, например, война буржуазной российской демократической тирании в Чечне). Стал ли разгром царской России Японией толчком к революции 1905 года? Да, бесспорно. Должны ли были поэтому большевики поддерживать Японию в этой войне? - Конечно, нет. Более того. Разгром власти европейских колониальных держав в огромном секторе Юго-Восточной Азии и Океании, осуществленный японскими войсками в 1941-42 гг., имел в высшей степени революционное объективное значение. Развалив, разрушив старую империалистическую власть, японские империалисты не смогли, не успели утвердить на ее месте прочную, всеохватывающую свою собственную. В результате образовалось огромное безвластное пространство, куда бурным потоком хлынуло национал-буржуазное революционное движение - в Индонезии, Бирме, Вьетнаме и т. д. Должны ли мы были поддерживать поэтому Японию (как это сделал, например, выдающийся индийский буржуазный революционер Субхас Чандра Бос - в противоположность таким политическим проституткам, как Махатма Ганди, Джавахарлал Неру и руководство индийских коммунистов-сталинистов, "критически" поддержавшие Великобританию и ее союзников, несмотря на ужасающий голодомор, который английские колонизаторы устроили индийцам во время Второй мировой войны (2))? Еще более того. Погром, учиненный нацистскими войсками в Западной Европе в 1940 г., оказал огромное революционизирующее влияние на народы колоний. Он продемонстрировал, что белая кожа господ точно так же уязвима для пуль и снарядов, как и темная кожа рабов, и предоставил колониальным рабам возможность использовать ситуацию драки белых господ между собой для борьбы за собственное освобождение (3). Должны ли мы были поэтому поддерживать нацистскую Германию? Иррациональный и хаотичный в своей основе капиталистический строй предоставляет множество возможностей для борьбы против него - только не зевай. Но эффективно использовать любую из этих возможностей можно только при условии абсолютной классовой независимости политики пролетариата. Полная классовая самостоятельность, независимость от всех фракций буржуазии - это альфа и омега, начало и венец подлинно пролетарской политики. * * * Из всех ошибок т. Рудого самыми пагубными, влекущими за собой не просто неправильные, но с неизбежностью означающие переход в лагерь классового врага последствия, являются ошибки, связанные с пониманием природы современного российского капитализма. В данном вопросе влияние на т. Рудого мифов, господствующих в национал-патриотической и послеКПССовской среде, сказывается с наибольшей силой. М. Рудый пишет, что в России "практически нет национальной буржуазии", "вся финансовая олигархия в РФ связана прежде всего с экспортом сырья", поэтому у РФ "нет самостоятельной внешней политики", нет партий национальной буржуазии (КПРФ, и та - "партия компрадоров"!), а "действительно национальными и антиимпериалистическими являются в РФ только мелкобуржуазные и полупролетарские организации (например, Национал-большевистская партия - НБП и некоторые другие)". Противопоставление "хорошей" и "плохой", "производственной" и "спекулятивной", "национальной" и "компрадорской" буржуазии является любимым занятием буржуазных патриотов, помогая им представляться своими и в глазах низов ("мы - против плохого капитала!"), и в глазах самой буржуазии ("но мы - за хороший капитал!"). Такое противопоставление не имеет ни малейшего научного смысла. История термина "компрадоры" восходит к Китаю начала 20 в., где так называли своего рода туземных комиссионеров на службе у западных фирм. Поскольку очевидно, что "челноки", перепродающие "сникерсы", никак не могут считаться главным отрядом современной российской буржуазии, то М. Рудый в доказательство ее компрадорского характера приводит ее ориентированность на экспорт сырья на мировой рынок. Здесь-то и можно с наибольшей наглядностью убедиться в пустоте и нелепости противопоставления "национального" и "компрадорского" как двух разных капиталов, а не двух личин одного и того же капитала. Рост экспортной ориентации, все большее вовлечение промышленности в мировой рынок - свидетельства прогрессирующей интернационализации мирового хозяйства, ломающей национальную замкнутость и изолированность. Но отношения на мировом рынке - это отношения буржуазной конкурентной войны. Чтобы сколь-нибудь успешно действовать в этой войне, хотя бы просто чтобы устоять в ней, любая буржуазия нуждается в поддержке и защите своего национального государства (совершенно точно так же, как для успешного пребывания на рынке базарные торговцы нуждаются в опеке бандитской крыши, которая нередко имеет национальную окраску - например, "славянская" мафия против "кавказской"). И чем сильнее национальное государство, тем успешнее идут дела у опекаемой им буржуазии на мировом рынке, тем больше ее прибыли. Действуя в условиях мировой конкуренции, выходя на мировой рынок, любой капитал неизбежно "космополитичен". Требуя для успеха в этой мировой конкуренции поддержки и защиты своего национального государства, тот же самый капитал неизбежно "национален". И национальная принадлежность любого капиталиста определяется отнюдь не фамилией, полученной им от предков, а тем, какое государство является местом базирования его главных капиталов, с судьбой и интересами какого национального государства переплетены его судьба и интересы. Поэтому Ходорковский и Алекперов - русские капиталисты ничуть не меньше, чем Потанин или Пугачев. То, что русское государство выполняет свои обязанности перед русским капитализмом, видно по различным таможенным войнам, когда в ответ на запретительные таможенные пошлины в США на русский металл в России вводятся такие же пошлины на "ножки Буша". Один из последних примеров в этой области - увеличение импортных пошлин на подержанные иномарки, что, как пишет газета "Завтра", "является мощнейшей протекционистской мерой, способной принести отечественному автопрому, куда активно вторгся "Русский алюминий", до 2 млрд. долларов дополнительной прибыли ежегодно..." ("Завтра", №41 (464)). Неправильность противопоставления "компрадорского" и "национального" капитала очевидна и по другой причине. В концепциях национал-патриотов такое противопоставление соответствует делению капиталистов на "сырьевиков" и "производственников" (ко вторым прежде всего относятся капиталисты из военно-промышленного комплекса (ВПК)). Однако само существование "сырьевиков" и "производственников" как изолированных друг от друга групп с противоположными интересами - не более, чем миф. В современной капиталистической экономике господствуют транснациональные корпорации (ТНК), владеющие, по общему правилу, предприятиями в самых разнообразных отраслях. Эта особенность современного капитализма наиболее ярко проявляется в России. Российские финансово-промышленные группы (ФПГ), в общем и целом, являются не результатом органической горизонтальной и вертикальной концентрации, но конгломератами, возникшими в середине 1990-х гг., когда банки и концерны хватали все, что могли схватить. Поэтому нет ни одной серьезной группы русской крупной буржуазии, которая не имела бы своих значительных интересов и в экспорте сырья, и в банковском деле, и в машиностроении и т. п. Если мы посмотрим на таблицу "Крупнейшие ФПГ современной России", приводимую в книге Г. и Д. Черниковых "Кто владеет Россией?" (М., 1998), то увидим, что в империи Потанина к "основным направлениям деятельности" относились "внешняя торговля, цветная металлургия, нефтяное хозяйство, черная металлургия, химия, машиностроение, связь, транспорт, внутренняя торговля, банковское дело, страхование, пластиковые карточки, процессинговые центры, НИОКР, СМИ", а входили в нее "свыше 10 внешнеторговых объединений, РАО "Норильский никель", Сиданко, "Сургутнефтегаз", Новолипецкий металлургический комбинат, "Северозападное пароходство", ЛОМО, "Фосфорит", Кузнецкий металлургический комбинат, "Связьинвест", Октябрьская железная дорога, около 20 банков, свыше 10 фондов и страховых компаний" (с. 42 - 43). Более того, взглянув на "основные направления деятельности" такого чистейшего "сырьевика", как "Газпром", мы увидим там "разведку, добычу, транспортировку газа и нефти, внешнюю и внутреннюю торговлю, металлургию, машиностроение и транспорт, строительство, легкую промышленность, сельское хозяйство, банковское дело, страхование, НИОКР, СМИ (курсив наш. - М. И.)" (там же, с. 43). Точно такой же конгломератный характер присущ и остальным российским ФПГ (см. там же, с. 44 - 52). И хотя за 4 года после появления книги Черниковых не могли не произойти существенные изменения в разделе собственности между ФПГ (империя Потанина потеряла "Онэксимбанк", "Сиданко", ЛОМО, зато создала АПК "Агрос" и объединение "Силовые машины"), но конгломератный их характер ничуть не изменился. Теперь посмотрим на вопрос об иностранных инвестициях в России, что М. Рудый тоже считает доказательством не-национального характера русского капитализма. Начнем с того, что в первой половине 1990-х гг. иностранные компании, пытавшиеся получить контроль над месторождениями нефти, газа, меди и др. сырья, встретили жесткий отпор русской буржуазии, не желавшей отказаться от этого источника огромных прибылей и доказавшей тем самым свой самостоятельный, а не "компрадорский" характер. Низкий уровень западных инвестиций в экономику России, во много раз меньших, чем взаимные инвестиции разных западных стран в экономику друг друга, факт общеизвестный. В начале 2001 г. доля предприятий с иностранным участием составляла всего 0,8% (!) всех промышленных предприятий, основная масса иностранных капиталовложений приходилась на связь и пищевую промышленность, что никак не является базовыми, главными отраслями. Доминировал иностранный капитал только в табачной и кондитерской промышленности (см. "Аргументы и факты", №17 (1070), апрель 2001 г.), откуда до доминирования во всей экономике - дистанция огромного размера. Понятно поэтому, что М. Рудый ошибается, когда говорит об отсутствии у РФ "самостоятельной внешней политики". Более того, он противоречит сам себе, когда упоминает далее создание российско-белорусских ФПГ, скупку российским капиталом украинских предприятий, продвижение его на рынки Средней Азии и т. п. Если это не самостоятельная внешняя политика - империалистическая политика - то что же это? Была ли самостоятельной внешняя политика Веймарской Германии, когда ее правители, играя на противоречиях между странами Антанты и на противоречиях между Антантой и СССР, пытались преодолеть последствия поражения Германии в Первой мировой войне и подготовить новый империалистический рывок? Была ли бoльшая часть германских правящих кругов ("западники", сторонники сближения с Антантой) или их меньшая часть ("восточники", сторонники сближения с СССР) агентами Антанты или СССР, либо немецкими буржуазными политиками, своей мирной дипломатией готовившими новую мировую войну? Российская внешняя политика, отталкиваясь от нынешнего уровня силы России - т. е. от ее относительной, по сравнению с более мощными империалистическими державами, экономической слабости, - имеет целью, признавая общую гегемонию США, добиться в обмен признания российского преобладания на территории экс-СССР, то есть права России давить Чечню и давить на Грузию. Считать такую политику ослабленного империализма, нуждающегося в передышке, чтобы зализать раны, политику, в разное время проводимую Талейраном, Горчаковым и Штреземаном, отсутствием самостоятельной внешней политики - значит впадать в такую иллюзию, когда за самостоятельную политику принимают лишь фронтальную схватку за мировое господство. И, наконец, об антиимпериалистичности НБП. Называть ее "антиимпериалистической" партией можно, лишь если считать "антиимпериалистами" всех противников американского империализма, даже если они являются русскими империалистами. В самом деле, где НБПшники проводили свои самые известные, самые радикальные, самые попирающие закон акции? - В Риге и Севастополе, в Латвии и на Украине, а не в России. По какому обвинению судят Лимонова и его товарищей? - В намерении поднять восстание в северном, русскоязычном, Казахстане. Как назвать деятельность организуемой и руководимой из России политической организации, которая в основном занята борьбой не с российским буржуазным государством, а с его буржуазными соседями-конкурентами, объектами его империалистической экспансии? - Разумеется, не антиимпериалистической борьбой, а скорее "присоединением русскоязычных земель". Какому классу оно выгодно? - Русской империалистической буржуазии. И репрессии русского буржуазного государства против лимоновцев не противоречат тому факту, что последние за интересы этого государства и борются. Здесь точно те же отношения, какие существовали в 1920-е годы между немецким государственным аппаратом, с одной стороны, и НСДАП и другими радикальными националистами, с другой. Первый, преследуя общие со вторыми цели ("воссоединение немецких земель", "восстановление величия немецкой нации"), считал их радикальную тактику преждевременной и нереалистичной, потому и наказывал их, когда они своим авантюризмом ставили под угрозу его более изощренную тактику. Но все это было борьбой за выбор средств для общей цели. Некоторое формальное полевение НБП в последнее время, взятие ею на вооружение буржуазно-демократических и даже антигосударственнических лозунгов - факт. Причина проста: реализация Путиным государственнических мечтаний "красно-белой оппозиции" оборачивается новыми прибылями для крупного капитала и новыми бедами для теснимой им (замена рынков супермаркетами!) мелкой буржуазии, составляющей социальную базу этой самой оппозиции (при том, что классовая сущность последней крайне буржуазна, поскольку ее политическая направленность крайне националистична - так же, как, например, и у "классических" итальянских фашистов и германских нацистов). Строить какие-то расчеты на этом "полевении" - гиблое дело. История знает множество превращений пролетарских партий в буржуазные, а вот буржуазных в пролетарские - ни одного. Во всяком случае, повлиять хотя бы на самую незначительную часть находящейся в НБП хорошей субъективно революционной молодежи мы можем, лишь если будем не специально заботиться о таком влиянии, не приспосабливать свои политические позиции и содержание своей пропаганды к нынешним предрассудкам этой молодежи, но продолжать делать свое дело - в том числе и вытравлять у пролетариев национальную гордость, осквернять идеалы Отчизны и Родины-Матери и вытирать ноги о высокие патриотические чувства. Лицемерие и заискивание презирают, силу и непримиримость уважают. * * * Мы не будем разбирать здесь ошибки М. Рудого в вопросе о лозунге "возрождения СССР" (об этом см. статью В. Бугеры: "Какому классу служит лозунг "возрождения СССР"?") и его позицию по ситуации в Чечне (как кажется, он недоучитывает тот факт, что полевые командиры являются сейчас одной из доминирующих групп чеченской буржуазии). По поводу лозунга "возрождения СССР" ограничимся лишь цитатой из "Письма В. Бугеры Виктору Андриевскому", опубликованного и в "Теории и практике коллективизма", и в "В борьбе против буржуазного национализма": "Ты знаешь, что среди членов "краснознаменных" организаций есть и такие, которые заявляют: мы за возрождение СССР, но не такого, как был при Сталине, а такого, о котором мечтал Ленин. Эти мечтатели живут в мире своих иллюзий, не понимая того, что они попали в среду, враждебную их же собственным устремлениям. Ведь что означает лозунг "возрождение СССР" для тех, кто голосует за выдвигающие его партии на выборах, кто составляет основную массу митингующих под красными флагами и основную массу членов вышеупомянутых партий? Вернуться к не столь давним временам, когда хозяева были "добрыми", когда каждой рабочей скотине была гарантирована охапка сена в яслях и относительно теплый хлев. Говоря словами Ницше, лозунг возрождения СССР "возбуждает элементы рогатого скота в народе". Большинство членов и сторонников "краснознаменных" организаций не будут бороться за переизбираемость и сменяемость в любое время руководителей подчиненными, за всеобщее вооружение революционных пролетариев; они борются за спокойную жизнь сытых скотов, которых пасут рачительные пастухи. Организации, состоящие из таких людей, не могут быть пролетарскими и революционными, даже если многие из этих людей - пролетарии. А небольшая кучка вышеупомянутых мечтателей никогда не будет делать в таких организациях погоду". Что же касается ситуации в Чечне (а также того, какие именно "национально-освободительные движения" являются мелкобуржуазными, а какие буржуазными: в этом вопросе М. Рудый тоже путается, явно принимая многие буржуазные по своему классовому характеру - хотя и состоящие из мелкой буржуазии - движения за мелкобуржуазные), то для ответа Рудому достаточно будет привести одну - хотя и очень большую - цитату из статьи ГПРК "Захват "Норд-Оста" - новое преступление Кремля и Лубянки" в №5 "Пролетарской революции": "В конце 1994 - начале 1995 г. в Чечне против российских войск поднялся народ - простые крестьяне и рабочие, которых никто не мобилизовывал, шли в партизанские отряды (иногда продавая свое имущество, чтобы купить автомат). Поскольку у дудаевского режима (выражавшего интересы большинства чеченской буржуазии) практически не было армии, ему не оставалось другого выхода, кроме как открыть арсеналы народу. Мелкая буржуазия и остатки пролетариата взяли инициативу борьбы с российской армией в свои руки; это проявлялось в том факте, что командиры партизанских отрядов изначально гораздо больше зависели от своих партизан, чем от Дудаева. Хотя эти командиры и принадлежали к чеченской буржуазии, но тот факт, что партизанское движение не было централизованно управляемой силой, превращал его в лишь частично буржуазное - а частично мелкобуржуазное и даже в некоторой степени пролетарское - массовое движение, несмотря на его вполне буржуазную, националистическую идеологию. Только централизованно управляемая организация превращает то или иное массовое движение в стопроцентное орудие того или иного эксплуататорского класса; чем больше в массовом движении стихийности, децентрализации, тем в меньшей степени оно является орудием эксплуататоров, даже если идеология его участников воплощает классовые интересы эксплуататоров. Для того, чтобы превратить массы в свое орудие, господам нужен авторитарный аппарат политического управления - либо государство, либо партия, церковь или еще какая-нибудь подобная организация. Например, бандеровское партизанское движение было стопроцентно буржуазным благодаря тому, что все партизанские отряды стопроцентно контролировались руководством фашистской партии ОУН(б) (рычагом этого контроля была зловещая СБ - "служба безпеки", партийная служба безопасности, имевшая независимые от руководителей бандеровских отрядов явки и каналы связи со своим руководством, подчинявшаяся только руководству партии и контролировавшая руководителей бандеровских отрядов: каждый из этих последних, вздумай он нарушить волю Бандеры и его ближайшего окружения, тут же уничтожался эсбистами. Знаменитый "бандерiвський зашморг", бандеровская удавка - это как раз их любимое оружие). Если бы бандеровское движение обладало такой же идеологией, таким же социальным составом, каким оно обладало, но не было бы таким централизованным, подконтрольным "службе безпеки", а через нее ОУНовскому руководству - тогда оно было бы лишь частично буржуазным, частично же было бы мелкобуржуазным и даже в той или иной степени пролетарским. Другой пример: лимоновская НБП, несомненно, фашистская партия - мимикрирующая под революционность и антибуржуазность крайне последовательная националистическая организация, в силу своего последовательного русского национализма последовательно подчиняющая русских пролетариев и "средние классы" русской буржуазии, - но если бы где- нибудь в России сейчас возникли самостоятельные, не объединенные в централизованное движение партизанские отряды, руководимые представителями одних фракций русской буржуазии, борющиеся против других ее фракций, и члены этих отрядов руководствовались бы такой же идеологией, как НБП, то это движение было бы лишь частично буржуазным, а частично оно было бы мелкобуржуазным и даже в некоей степени пролетарским. Чтобы понять, почему это так, необходимо не спеша, основательно разобраться в том, что такое классовая сущность политической организации (или движения) и чем эта сущность определяется. Является ли организация (или движение) буржуазной, мелкобуржуазной или пролетарской - это вовсе не определяется субъективными взглядами и целями ее членов. Классовый характер политической организации определяется ее объективным, не зависящим от мнений и воли членов этой организации отношением к наличному государственному аппарату, принадлежащему тем или иным классам. Например, если при капитализме политическая организация ведет борьбу, объективно направленную на сохранение буржуазного государства - значит, это буржуазная организация; если ее борьба объективно, на самом деле направлена на разрушение буржуазного государства - значит, это пролетарская организация; если же политическая организация непоследовательна в своем отношении к буржуазному государству и одни ее действия направлены на сохранение буржуазного государства, а другие на его разрушение - значит, это мелкобуржуазная, "среднеклассовая" организация. Чем более последовательно организация борется за расширение произвола буржуазного государства по отношению к его гражданам, тем более она буржуазна; напротив, чем более последовательно организация борется за развал всякого буржуазного государства и за расширение произвола пролетариата по отношению к его противникам - то есть за диктатуру пролетариата, - тем более она пролетарская. При этом социальный состав организации может совершенно не совпадать с ее классовой сущностью: например, буржуазная организация может состоять исключительно из пролетариев, а пролетарская - из "среднеклассовых" интеллигентов. Классовая сущность организации (или движения) заключается не в ее социальном составе, а в том, за власть какого класса она на самом деле борется. Если организация последовательно борется за разрушение буржуазного государства - значит, она тем самым последовательно борется за взятие политической власти пролетариатом и укрепление его диктатуры, а следовательно, является пролетарской, даже если в ее составе на данный момент нет ни одного пролетария. Поясним сказанное выше примером от обратного. Возьмем для примера анархистов. Им кажется, что они последовательно борются за разрушение буржуазного государства, но они ошибаются, думая так: поскольку они выступают против взятия пролетариатом государственной власти в свои руки, то тем самым они объективно вышибают из рук пролетариата то единственное оружие, с помощью которого пролетариат может разрушить буржуазное государство до конца и безвозвратно; а раз так, то на самом деле анархисты непоследовательны в своей борьбе против буржуазного государства и потому не являются последовательными пролетарскими революционерами, даже если им очень хочется быть таковыми и даже если их организация состоит сплошь из пролетариев. Сплошь из пролетариев могут состоять и буржуазные организации. Более того, при монополистическом капитализме возник особый вид крайне последовательных буржуазных организаций - фашистские, - которые по определению состоят главным образом не из капиталистов, а либо из представителей "среднего класса", либо из пролетариев, либо из тех и других вперемешку. Основной функцией фашистских организаций как раз и является мобилизация активных, озлобленных - озлобленных в том числе и на буржуазию - пролетариев и мелких буржуа на укрепление власти капитала над ними же. Достигается это путем смешивания в идеологии фашистских организаций очень последовательных националистических (=государственнических. Вообще, не надо двух слов - "националисты" и "государственники": это одно и то же, слово "государственники" излишне, сама суть национализма как раз и заключается в борьбе за создание или сохранение того или иного национального государства, а вовсе не в неприязни к другим народам, которой у националиста может и не быть) политических установок с антибуржуазными и даже зачастую революционными, бунтовскими фразами (в идеологии абсолютно всех фашистских организаций содержится бoльшая или меньшая примесь антибуржуазной риторики, и в идеологии очень многих, если не большинства из них - примесь риторики революционной). Привлеченные антибуржуазными фразами, мелкие буржуа и пролетарии под руководством фашистской партии и в соответствии с ее националистическими установками укрепляют или создают государство той или иной национальной монополистической буржуазии - и гораздо более последовательно, чем буржуазные революционеры прошлого или буржуазные демократы сегодняшнего дня, борются за полный, никакими законами не ограниченный произвол такого государства по отношению к своим гражданам. Эти одураченные бедняги наивно думают, что то государство, которому они помогают развязать руки, не только экспроприирует буржуев других наций, но и заставит буржуазию их же нации поделиться со своими бедными соотечественниками богатством и привилегиями. Зря надеются: национальное государство - это всегда государство эксплуататоров (пролетарская диктатура может быть только безнациональной. См. об этом в статье "Социал-фашизм" в нашей книжке "В борьбе против буржуазного национализма"), и неограниченный произвол национального государства - это прежде всего неограниченный произвол буржуев данной нации по отношению к рядовым наемным работникам, принадлежащим к той же нации. Это было доказано примером фашистских диктатур в Германии, Италии, полуфашистских - в Испании, Японии и ряде других стран. Пример СССР также показал, что не связанное никакими законами национальное государство означает произвол господ (в данном случае - партийно-государственных бюрократов) по отношению к рядовым работникам; и если в 30-е-70-е гг. в Советском Союзе действительно существовал капитализм, то это значит, что в течение 30-х гг. ВКП(б), утрачивая по мере завершения индустриализации всякую революционную и прогрессивную роль, действительно превратилась в фашистскую партию. На примере фашистов мы можем исключительно ясно видеть то, что верно и для всех других политических организаций: те или иные идеи или комплексы идей, взятые сами по себе, вовсе не определяют классовую сущность политических организаций. Одни и те же идеи могут быть использованы разными классами для того, чтобы объединять эксплуатируемые массы под своим руководством. Что же касается именно монополистической буржуазии, то ее отличительной чертой является совершенно уникальная, по сравнению со всеми прочими эксплуататорскими классами, способность использовать любые - хотя бы даже и позаимствованные у марксистов и анархистов - идеи и фразы для того, чтобы встраивать их в свою националистическую идеологию и с ее помощью управлять пролетариями и "средними классами". Либерализм, фундаментализм, марксизм, анархизм, демократия, антидемократия, расизм, антифашизм, ксенофобия, пропаганда "дружбы народов", глобализация, антиглобализм, технократизм, экологизм, мачизм, феминизм, гомофобия, борьба с гомофобами - все сгодится для оформления идеологии тех или иных организаций монополистической буржуазии, всякое лыко ей в строку. Вот уже более ста лет, как политическая практика монополистического капитала доказывает ту истину, что политические организации нельзя классифицировать по их доктринам. Нельзя искать себе союзников или врагов лишь по тому признаку, какие идеи проповедует та или иная организация (или движение): лишь изучив в каждой конкретной ситуации, для укрепления или подрыва власти каких именно классов, для сохранения или разрушения наличного государственного аппарата использует данная организация данный комплекс идей в данном конкретном случае, - лишь после этого можно делать вывод о том, является ли эта организация нашим союзником или врагом. Бывает такое, что вроде бы эта организация проповедует те же самые теории, что и мы, но, казалось бы, чуть-чуть отличается от нас в тактике борьбы - и на деле оказывается нашим заклятым, непримиримым, стопроцентным врагом, с которым нужно вести войну на уничтожение, без всяких компромиссов; а бывает так, что теоретическая доктрина иной организации не имеет ничего общего с нашей, но объективная направленность политической борьбы этой организации такова, что с нею можно сотрудничать. Например, мы, ГПРК, считаем себя учениками Маркса, Ленина и Троцкого; при этом осколки КПСС - наши враги на сто процентов, большинство троцкистов - процентов на шестьдесят-восемьдесят (среди троцкистов бывают и приятные исключения, но, как мы убедились на долгом и горьком опыте, лишь среди отдельных личностей, а не среди организаций), а вот с последовательными анархо-коммунистами у нас довольно много точек соприкосновения, в которых возможно сотрудничество. Что касается чеченских партизан, то их идеология в обеих войнах была почти что одна и та же - буржуазная, националистическая, крайне правая. Пропагандистский кружок, субкультурную тусовку, централизованную политическую или религиозную организацию с такой идеологией можно было бы отнести к крайне правым, а в ряде случаев - и просто к фашистам. Но тот факт, что в первой чеченской войне под знаменами такой идеологии шли в бой независимые друг от друга и от какого бы то ни было централизованного руководства, очень стихийно возникавшие партизанские отряды (ни Дудаев, ни какие бы то ни было буржуазно-националистические чеченские организации не держали в первой войне эти отряды под таким же плотным контролем, как ОУН(б) и ее "служба безпеки" - бандеровские отряды), меняет все дело в корне. Если вооруженные эксплуатируемые трудящиеся не управляются ни государственным, ни партийным, ни церковным, ни каким бы то ни было еще централизованным иерархическим аппаратом управления (говоря словами Георгия Васильева, таким аппаратом, внутри которого преобладают отношения авторитарного управления); если они организованы в автономные, никому не подчиняющиеся отряды - то даже в том случае, когда вожаки таких отрядов принадлежат к классу буржуазии, а идеология участников такого движения вполне эксплуататорская, это движение отнюдь не является стопроцентно эксплуататорским. В огромной мере, на несколько десятков процентов оно является силой, принадлежащей именно тем классам, из представителей которых оно состоит. Само по себе существование самовооружившихся и не подконтрольных централизованным буржуазным организациям автономных партизанских отрядов уже является разрушением мелкими буржуа и/или пролетариями буржуазного государства - даже если вожаки этих отрядов сами буржуи, даже если эти отряды идут в бой за буржуазные цели и под буржуазными знаменами. Как это ни парадоксально, но факт: в 1994 - 95 гг. чеченские мелкие буржуа и пролетарии (главным образом сельскохозяйственные), взяв в руки оружие ради борьбы за независимость чеченского национального государства, положили конец процессу формирования этого самого государства - причем настолько основательно, что в течение трех лет мирной передышки между первой и второй войнами чеченская буржуазия так и не смогла возобновить этот процесс. Да и как она смогла бы сделать это: ведь эксплуататорское государство - это монополия армии, полиции и мафии, охраняющих экономическую власть эксплуататоров, на боевое оружие, а какая тут к черту монополия, когда под каждой стрехой - автомат, а в каждом сарае в углу закопан гранатомет?! А то, что вожаки партизанских отрядов сами были из буржуев, хотя и очень усиливало буржуазную составляющую партизанского движения в первой войне, но все же не делало его стопроцентно буржуазным: в автономном, никому не подчиненном партизанском отряде вожак не меньше зависит от своих подчиненных, рабочих и крестьян, чем от буржуев за пределами отряда... В первой чеченской войне партизанское движение объективно разрушало не только российскую, но и саму же независимую чеченскую буржуазную государственность. В силу своей децентрализованности оно объективно подрывало всякую буржуазную государственность - и потому, несмотря на свою очень правую идеологию, оказалось, как это ни парадоксально, менее буржуазным (то есть более левым), чем, скажем, профсоюз "Защита", недавно возникшая шеинская Российская партия трудящихся и бузгалинское движение "Альтернативы". Хотя эти три организации пользуются гораздо более левыми идеями и фразами, чем чеченские боевики - ксенофобы и религиозные люди, - хотя чеченские партизаны убивали множество мирных русскоязычных жителей Чечни, но при всем при этом эти самые партизаны в 1994-96 гг. разрушали буржуазную государственность; а перечисленные выше организации, интегрируя пролетариев в легальные бюрократические профсоюзные структуры, в буржуазные государственные органы (парламент, муниципалитеты) и в легальное националистическое антиглобалистское движение, укрепляют эту самую буржуазную государственность. Все эти профсоюзы, парламентские партии и антиглобалистские движения приучают пролетариев играть в правовом поле буржуазного государства и возлагать надежды на парламентских депутатов и профсоюзных бюрократов - и потому они оказались более правыми в политическом спектре, чем чеченские стеньки разины и максимы зализняки восемь лет назад. О "максимах зализняках" мы вспомнили недаром. В XVIII веке на Правобережной Украине вспыхнуло крестьянское восстание против польских панов (которым, кстати, помогли подавить это восстание российские войска) - Колiiвщина, возглавленное Максимом Зализняком и Иваном Гонтой. Повстанцы замечательно боролись против польского и русского эксплуататорских государств (а также против собственно украинских богатеев - "заможного козацтва", "старшини козацькоi"), но при этом наделали очень нехороших дел - уничтожили множество евреев... Ну и что же прикажете, господа буржуазные ревнители "прав человека" - осудить их за это и прийти к выводу, что польские магнаты и русская монархия были правы, уничтожая повстанцев?! Тот факт, что это было стихийное восстание самоорганизовавшихся эксплуатируемых трудящихся, разваливавшее всякую существовавшую тогда на Украине эксплуататорскую государственность, является достаточным основанием для того, чтобы хотя и с оговорками (с осуждением досадного крестьянского антисемитизма), но признать это восстание хорошим делом, а повстанцев - героями и нашими предшественниками. Ксенофобия темных эксплуатируемых трудящихся, самоорганизовавшихся, самовооружившихся и разваливающих эксплуататорские государства - это совсем не то же, что ксенофобия тех же трудящихся, вступивших в централизованную националистическую (а следовательно, служащую орудием тех или иных эксплуататоров) организацию; в первом случае с этими трудящимися можно и нужно хотя и ограниченно, критически (осуждая ихнюю ксенофобию и наивную приверженность националистическим идеям), но солидаризироваться, во втором же случае они становятся простым орудием эксплуататоров, а следовательно, нашими врагами. Именно это и случилось с чеченским партизанским движением к началу второй войны: в течение 1995 - 1999 гг. постепенно менялся его классовый характер (этот процесс ускорился после заключения перемирия между российской и чеченской буржуазией в 1996 г. и в 1999 г. был уже вполне завершен). Всякое стихийное самоорганизованное движение эксплуатируемых масс рано или поздно бывает неизбежно подчинено кем-нибудь: либо пролетарской революционной партией, организованной в соответствии с принципом демократического централизма (то есть так, что внутри нее перемешаны, говоря в терминах Георгия Васильева, отношения коллективного управления и отношения авторитарного управления, при некотором преобладании последних. Та или иная степень преобладания отношений авторитарного управления необходима всякой организации, созданной для войны: отряд, в котором нет командиров, не может действовать так же быстро и согласованно, как его противник, имеющий командиров, - а значит, не может победить), либо эксплуататорскими политическими организациями. Пролетарской партии в Чечне, так же как и во всем мире, на сегодняшний день нет - следовательно, стопроцентное подчинение партизанского движения буржуазии было трагически-неизбежным. Националистическая идеология чеченских партизан очень сильно способствовала ускорению этого процесса. За время первой войны та часть слабой чеченской буржуазии, которая не пошла на компромисс с буржуазией российской, активно искала себе сильных капиталистических покровителей - и нашла их в лице некоторых фракций буржуазии Саудовской Аравии. А поскольку политической организацией саудовско-аравийской буржуазии является унаследованная ею от тамошних же феодалов религиозная секта ваххабитов, то буржуазные вожаки чеченских партизанских отрядов, продавшись буржуям из Саудовской Аравии, примкнули к этой секте. Тем самым они обрели ту самую централизованную политическую организацию, с помощью которой они превратили рабоче-крестьянские партизанские отряды в формирования профессиональных бойцов, являющихся не более, чем простыми орудиями в руках своих буржуазных хозяев. Партизанские отряды очень легко поддались этому превращению: разочарование чеченских трудящихся в завоеванной ими "независимой Ичкерии", наряду с их националистическим и ксенофобским мировоззрением, способствовало их деморализации, превращению самоотверженных борцов с российскими оккупантами в наемников, героизм которых уже нуждался в подкреплении деньгами и религиозным фанатизмом. Переход чеченских партизанских отрядов под руководство ваххабитской секты означал поправение партизанского движения: став более централизованным, а значит, более подконтрольным буржуазии, оно превратилось из частично буржуазного - частично мелкобуржуазного - и на какую-то долю процента даже пролетарского движения в не просто чисто буржуазное, но, в силу своей ксенофобской идеологии, в крайне правое, фашистское движение. Чеченское партизанское движение стало ничем не лучше своего противника - российской буржуазной армии. В первой войне с чеченским партизанским движением можно и нужно было солидаризироваться (разумеется, ограниченно, критически солидаризироваться): при отсутствии пролетарско-революционной организации это движение - более способствующее разрушению, чем укреплению буржуазной государственности, хотя и очень непоследовательное в этом самом разрушении (в том числе и в силу своей националистической идеологии) - было лучшим из всего, что было реально возможно. На безрыбье, как говорится, и рак рыба... Однако для второй войны такая позиция уже не годилась. В своей статье Марлен Инсаров коротко и ясно сформулировал, чем ее следовало заменить: "Позиция, которую должны занимать пролетарские революционеры по поводу чеченской войны - это единственно возможная позиция пролетарских революционеров в межимпериалистических конфликтах после 1914 г.: революционное пораженчество на обе стороны и призыв к превращению войны империалистической в войну гражданскую, призыв к российским и чеченским солдатам поворачивать автоматы против своих господ. А так как главный враг пролетария - буржуй из его собственной страны и так как в межимпериалистических конфликтах поражение более сильного империализма благоприятнее для борьбы пролетариата, то российские пролетарские революционеры должны рассматривать поражение российской армии как меньшее зло по сравнению с ее победой". Впрочем, основной практический вывод из этой позиции для пролетарских революционеров остается тот же, что и из ограниченной солидарности с чеченским партизанским движением в первой войне: борьба за вывод российских войск из Чечни без всяких переговоров и условий. Мы точно так же против мирных переговоров между буржуазными политиками, как и против малых и больших империалистических войн; буржуазный мир, который есть по своей сути сговор буржуев разных наций, так же враждебен нам, как и буржуазная война. Поэтому мы не будем митинговать под лозунгом "Кремль, немедленно заключай мир с Ичкерией!"; мы скорее попробуем подсказать бастующим рабочим, чтобы они добавляли к своим экономическим требованиям еще и требование немедленного вывода российских войск из Чечни без всяких переговоров и условий". Что же касается вопроса, заданного М. Рудым: "Какими "империалистами" могут являться, например, Гана или Бенин, Гватемала или Никарагуа, Бангладеш или Йемен? Кого они эксплуатируют (кроме собственного населения, конечно же)?" - то ответ на него был дан уже пару десятков лет назад членом Интернационального Коммунистического Течения К. Д. Вордом в его статье "Нация или класс": "...в реальном мире цепи империализма остаются несломанными. Это отнюдь не подразумевает, что локальные буржуазии всегда являются всего лишь марионетками сверхдержав. Местные буржуазии имеют свои собственные интересы, и эти интересы также являются империалистическими. Экспансия Израиля на арабские территории, вторжение Северного Вьетнама в Южный и в районы Камбоджи, войны Индии и Пакистана из-за Кашмира и Бангладеша - все это обусловлено железными законами капиталистической конкуренции в эпоху империалистического упадка. Кроме того, что они действуют как агенты крупных империализмов, получая от них помощь, советы и оружие, фракции местной буржуазии сами становятся империалистическими в полном смысле слова, лишь только они захватят контроль над государством. Так как ни одна нация не может осуществлять капиталистическое накопление в условиях абсолютной автаркии, у них нет другого выбора, кроме как расширяться за счет еще более слабых наций, и таким образом вовлекаться в политику аннексий, неравного обмена и т. п. В эпоху упадка капитализма каждое национальное государство - это империалистическое государство" (перевод мой. - М. Инсаров). Еще раз подчеркнем: страны никого не эксплуатируют. Эксплуатируют классы. Кого они эксплуатируют? - Другие классы. (Об ограблении стран можно говорить лишь в том смысле, что эксплуататорские классы одной страны грабят эксплуатируемые классы другой страны и заставляют эксплуататоров этой другой страны поделиться награбленным; а о том, что та или иная страна якобы может грабить кого-то, говорить вообще ни в каком смысле нельзя.) Например, кого эксплуатирует буржуй из Ганы или Бенина, Гватемалы или Никарагуа, Бангладеша или Йемена? - Во-первых, пролетариев своих стран; а во-вторых, пролетариев высокоразвитых стран. Например, если буржуй из Ганы кладет свои прибыли в нью-йоркский банк, инвестирующий свои капиталы в том числе и в промышленность США, то это значит, что ганскому буржую перепадает, в виде процента по вкладу, некая доля прибавочной стоимости, отнятой у пролетариев США, - а это значит, что ганский буржуй (который, конечно же, является отнюдь не мелким вкладчиком - мелкие вкладчики держат свои гроши в банках в самой Гане, - а значит, не просто доверителем своих денег владельцам банка, но их соучастником в управлении движением капитала, в извлечении ими прибавочной стоимости) эксплуатирует пролетариев США. И если даже этот буржуй не вкладывает отнятую им у американских пролетариев прибавочную стоимость в развитие экономики Ганы, а оставляет ее "крутиться" в США, то это ничуть не отменяет сказанного выше. В эпоху монополистического капитализма вся мировая буржуазия так или иначе вовлечена в эксплуатацию всего мирового пролетариата и в передел мира - а это значит, что абсолютно вся мировая буржуазия является империалистической, и абсолютно все ее государства (вплоть до каких-нибудь островов Фиджи, которые завтра запросто могут оказаться вовлечены в какой-нибудь империалистический блок, воюющий с другим блоком) являются империалистическими. Вообще же говоря, М. Рудому присуща очень ярко выраженная склонность смотреть на окружающий мир через очки заранее усвоенных им стереотипов. Вспомним, как он привел нашу цитату: "...монополии высокоразвитых капстран стали стараться увеличить свои прибыли... также за счет усиленного ограбления слаборазвитых стран" - в доказательство своего (и ленинского) мнения насчет того, что высокоразвитые страны якобы грабят страны менее развитые. И это несмотря на то, что, как это очевидно из приведенной цитаты, мы утверждаем, что слаборазвитые страны усиленно ограбляются монополиями высокоразвитых капстран, а вовсе не самими этими капстранами. Смотрит Рудый в нашу книгу - и видит там ту самую фигу, которую заранее хотел увидеть... Перейдем к полемике со взглядами А. Здорова, продолжая в ходе нее излагать наше понимание национального вопроса. * * * А. Здоров пишет: "Юридическое и политическое неравенство наций есть такой же пережиток феодализма и средневековья, как неравенство по половому, расовому, религиозному признаку. А без собственного национального государства, как показал исторический опыт, достичь такого равенства национальностей невозможно". Как "пережиток средневековья" рассматривал национальный гнет в марте 1917 г. Сталин, тогда еще - революционер и большевик (см.: Л. Троцкий. Сталин. В 2-х т. Т. 1. М., 1990, с. 260-261). Но то, что Сталин высказывал этот взгляд, будучи еще большевиком, не делает его ошибочную точку зрения правильной. Неравенство наций не может быть пережитком феодализма уже по той причине, что сама нация есть продукт капитализма. Это - азбука историко-материалистического понимания национального вопроса. Национальный гнет, национальное неравенство вовсе не являются пережитком феодализма. Наоборот, они суть способ, каким капитализм поддерживает свое существование, разделяя пролетариев и властвуя над ними. Поэтому национальный гнет и национальное неравенство невозможно уничтожить, не уничтожив капитализм. Как показывает исторический опыт, образование новых национальных государств не уничтожает национального гнета и национальной дискриминации, но лишь дает возможность буржуазии вчера угнетенной нации угнетать попавшие под ее власть новые национальные меньшинства. Как писал Ленин: "При капитализме уничтожить национальный (и политический вообще) гнет нельзя. Для этого необходимо уничтожить классы, т. е. ввести социализм" (ПСС, 5-е изд., т. 30, с. 22). Примеров того, как с образованием собственного национального государства буржуазия прежде угнетенной нации давит другие народы, много. Разделенная и завоеванная, но не покорившаяся Польша была в 19 в. любимицей европейских революционеров и демократов, включая Маркса и Энгельса. Возникшее в 1918 году польское государство принялось безжалостно давить украинцев, белорусов, литовцев, евреев - и польских трудящихся тоже. Не было в мире более обездоленного народа, чем евреи - террористическое, милитаристское и клерикальное государство Израиль с самого начала основывается на изгнании, ограблении, подавлении арабов. Все национальные государства, возникшие на месте СССР и СФРЮ и имеющие сколь-нибудь значительные национальные меньшинства, держат эти меньшинства на положении неравноправных метеков или вовсе бесправных париев. А. Здоров пишет: "В условиях, когда так называемые "великие нации" угрожают самому существованию малых народов, трудящимся и эксплуатируемым классам угнетенных наций, наций, не имеющих своей государственности (значит, "государственность", то есть государство, принадлежит не правящему классу, а "нации" в целом?), ничего не остается, как отказаться от борьбы со своими капиталистами и чиновниками (!!!!!), якобы возглавляющими борьбу за национальное освобождение (во всяком случае, всегда получающими все плоды такой борьбы) и видеть врагов в больших угнетающих народах (значит, угнетают "народы", а не буржуазия?). К примеру, могли ли рабочие Советского Союза в годы Великой Отечественной войны (! не Второй Империалистической!) подняться на борьбу со сталинским режимом? Когда под угрозой была национальная независимость и само существование русского и других народов СССР, несмотря на все преступления сталинской бюрократии, призывы к борьбе с ней не могли быть поняты народом (! Как сказал автору этой статьи один РКРПшник в ответ на объяснение, почему в СССР был не социализм, а государственный капитализм: "Мы, вожди, это понимаем, но народ нас пока не поймет")". То, что народ якобы был прущим за вождем стадом баранов, безропотно отдававшим жизнь "за Родину, за Сталина", за власть своих господ, а не пытался, пусть вслепую, нелепо, косо, но искать пути борьбы с господами, является любимым сталинистским мифом. Развал фронта в самом начале войны, миллионы пленных, около миллиона из которых вступили в различные прогитлеровские части - все это никак не вяжется с этим мифом. О настроениях солдат по эту, "советскую" линию фронта есть весьма колоритный рассказ пропагандиста РОА некоего Боженко: "...я кричу (через линию фронта): Поберегите патроны, ребята! А то расстреляете все в немцев, для Сталина ничего не останется! С той стороны приглушенный бас: Не беспокойся, останется! ...Я опять им, что вот, мол, сейчас разговоров много о том, что перемены будут большие после войны, послабление будет дано. А я, говорю, братцы, не верю в это. И все мы здесь не верим. Да и вы не верите. Сейчас, говорю, обещают, а потом, когда оружие сдадите, ничего не дадут. Надували уже не раз, пора привыкнуть. Опять басит кто-то оттуда: Ну, мы так легко не отдадим. Мы тоже соображаем, научились..." (См.: Н. М. Коняев. Два лица генерала Власова. М., 2001, с. 291 - 293). Но это - отступление немного в сторону... Поскольку поедание пескарей щуками, подавление слабых сильными есть неотъемлемая черта капитализма, могущая исчезнуть только вместе с ним самим, то "великие нации", то бишь империалистические державы, будут угрожать "малым народам", невзирая даже на их формальную политическую независимость (защитила ли она чем-нибудь Гренаду, Панаму или Афганистан от США? И насколько долго сможет она защищать Грузию от России?), до тех пор, пока эти великие своими преступлениями державы существуют. Это означает, что, согласно логике статьи А. Здорова, "трудящиеся и эксплуатируемые классы угнетенных наций, наций, не имеющих своей государственности" обречены следовать за своими капиталистами и чиновниками до тех пор, пока рак на горе не засвищет "Интернационал". Если это так и будет, то человечество погибнет при капитализме - и это произойдет в обозримом будущем: капитализм, превращающий природу в мусорную свалку, не даст человечеству долго зажиться на этом свете... Еще раз: нации и национальный гнет, разделение по национальному признаку, национальная дискриминация - все это не пережитки феодализма, а средства, с помощью которых капитализм удерживает в подчинении пролетариев, разделяет их, чтобы властвовать над ними. Надежды преодолеть национальное неравенство, не свергнув капитализм, столь же утопичны, как и надежды покончить при капитализме с эксплуатацией пролетариев или с обманом их буржуазными политиками. Основная, главная причина расхождений наших взглядов со взглядами А. Здорова состоит в том, что он считает, что капитализм в мире еще не исчерпал своего прогрессивного потенциала, поэтому задача пролетарских революционеров - бороться за замену "черносотенного капитализма демократическим". На наш взгляд, после того, как капитализм к концу 20 в. завоевал весь земной шар, переработал на свой лад подавляющее большинство уголков Земли, создал производительные силы, делающие возможным переход к социализму (компьютеризация и автоматизация производства), и, применяя эти производительные силы по-капиталистически, начал чем дальше, тем необратимее, невосстановимее делать природную среду обитания человечества непригодной для жизни людей - он полностью утратил свой прогрессивный характер. Капитализм уже совершил все прогрессивное, что мог совершить; теперь если он и движется вперед, то впереди него - пропасть, куда Поезд-Человечество, ведомый Паровозом-Капиталистом, и рухнет, если пролетарии вовремя не рванут за стоп-кран, не заменят паровоз и не направят движение в другую сторону. Борьба за демократический вариант капитализма против варианта черносотенного - это типичная политика Народных фронтов, подчиняющая пролетариат одной из фракций буржуазии и неизбежно кончающаяся поражением даже борьбы за буржуазно-демократические цели. Пролетарии - неимущий класс, лишенный собственности и власти в буржуазном обществе. Не они решают, в какие политические формы буржуазия будет облекать их эксплуатацию. Убить дракона - неимоверно трудно, но возможно, в этом - реализм революции; а вот превращение дракона в травоядного друга человека - типичная реформистская утопия. А. Здоров пишет, что "к концу 20 в. капиталистический способ производства утвердился во всех частях света. Но это не значит, что капиталистическая мир-система уже полностью созрела для мировой пролетарской революции. Иначе мы бы уже наблюдали мировую революционную ситуацию в форме мирового кризиса или мировой войны". Здоров рассуждает здесь по схеме "да/нет, все прочее - от лукавого": либо мировой революционный кризис есть, и тогда нужно бороться за революцию, либо его нет - и бороться нужно за "демократический вариант капитализма". На самом деле, мировой революционный кризис зреет, и все - увы, скудные - силы пролетарских революционеров должны быть направлены на подготовку к действиям в его условиях. Субъективная причина поражений революций 1917-23 гг. как раз и заключалась в том, что в течение предшествующих десятилетий социал-демократические партии - включая их левые, марксистские крылья - учились бороться за "демократический вариант капитализма" и оказались неподготовленными к действиям в условиях революционной ситуации - за исключением русских революционеров, многие десятилетия готовившихся к революции. Политический прогноз о назревающей в России грандиозной революции - буржуазной революции, - прогноз, который еще в 1870-е гг. стали делать Маркс и Энгельс, а за ними Плеханов и Ленин, реализовался далеко не сразу. Но только деятельность, исходящая из него, была реалистичной, а теории "малых дел" в 1880-е гг. и "легальной рабочей партии" в 1910 г. оказались утопией, обманом. Движение капитализма приобретает все более катастрофический характер. Грандиозные катаклизмы назревают в Китае. Как антиамериканский полюс, возникла объединенная Западная Европа - и начала противодействовать американскому вторжению в Ирак. То тут, то там сквозь закостенелую кору консерватизма прорывается революционное пламя - Албания, Индонезия, Эквадор, Аргентина, даже идиотские футбольные погромы и не столь уж идиотская драка с полицией неприкаянной молодежи 15 сентября в Москве. О последней следует сказать особо, процитировав буржуазного публициста Л. Радзиховского: "Против чего дружат эти неумытые революционеры? Не против Путина, не против банков, не против Америки, не против "черных", не против "жидов", не против интеллигентов... Это все семечки, детали. Они - против той жизни, которая против них. У них все время по усам течет - а в рот им ни черта не попадает. И они знают - никогда и ни за что не попадет... Такая зависть, такое унижение, такое попранное чувство справедливости - все это было динамитом всех классических революций. Когда раздался первый рык нового русского капитализма, казалось, что уж новой революции у нас не будет - "проклятьем заклейменные" ушли в "братья-1" или в мелочную торговлю. "Красные гвоздики" остались в петлице карденовского костюма г-на Зюганова и в трясущихся руках анпиловских "комсомолок 20-х годов". Но сейчас, похоже, что-то может измениться. Русский капитализм, не успев развернуться, впал в социальный застой. Перспективы "пацанов" стали совсем узкими. Те "пацаны", кому было 16 - 18 лет в 1990-93 гг., или перебиты, или стали "бизнесменами", но на рабочих окраинах подросли новые, из Чечни возвращаются те, кого научили воевать, - а капитализм-то, увы, не расширяется. Новые толпы - в отличие от начала 1990-х годов - пролезть в игольное ушко российского капитализма не могут. Желающих "приподняться" куда больше, чем свободных мест - вкусные места заняты, новые появляются очень нечасто. Низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут предоставить им возможность жить по-новому. Нет, это - не революционная ситуация. Но она не революционна только потому, что нет революционеров (г-н Радзиховский правильно понимает ситуацию: все эти АКМ, НБП и прочие "красно-белые" и "красно-коричневые" комсомолы, которые пока еще являются монополистами в деле организации пролетарской и мелкобуржуазной молодежи в республиках бывшего СССР, - это не настоящие революционеры, а буржуазные суррогаты революционеров, имитация, обман. - М. И.). Динамита революции становится все больше - спичек нет и поджигателей не видно. Пока не видно" (цит. по: "Лимонка", №205). Вот что пишет ученый представитель буржуазии. И хороши мы будем, если предложим этой молодежи бороться за замену черносотенного капитализма демократическим!.. * * * А. Здоров признает: "Несмотря на то, что в 20 в. капитализм утвердился почти на всей территории Земли, во многих странах мировому капиталу все еще выгодно сохранять пережитки докапиталистических феодальных отношений и институтов, самые дикие и варварские средневековые формы угнетения". Что означает такое признание, если продумать его до конца? Оно означает, что эти дикие и варварские формы угнетения - отнюдь не случайные пережитки феодализма, которые отомрут с прогрессом капитализма. Наоборот, они необходимы для самого существования капитализма и могут быть уничтожены только вместе с ним. Последняя стадия каждой формации имеет общие черты с ее начальной стадией - и с последними стадиями других формаций. Но старческое зверство - это уже не юное варварство. Современный капитализм воскрешает то, против чего боролся революционный и прогрессивный капитализм 18-19 веков. Но за средневеково-пережиточной формой скрывается вполне буржуазное содержание. Возьмем пример с лозунгом республики для Саудовской Аравии. Королевский дом Саудов - это не вожди кочевых племен, чье богатство состоит в стаде верблюдов, а, как правильно пишет Здоров, "богатейший финансовый клан на Ближнем Востоке", многим-множеством нитей связанный с мировой капиталистической олигархией. Современная буржуазия давным-давно забыла о непримиримом республиканизме, вражде к деспотам и тиранам. Даже в эпоху великих буржуазных революций бескомпромиссный республиканизм был присущ отнюдь не крупной буржуазии, но плебейству. В английской и французской революциях партии крупной буржуазии стояли за сделку с королями, за конституционную монархию, и республика была провозглашена, а короли отправлены под топор только под натиском плебейской Новой Армии и парижских санкюлотов. Современное монархофильство буржуазии доказывается реставрацией Бурбонов в Испании в 1975 г., планами американской буржуазии о реставрации монархий в Афганистане и Ираке, платоническим монархизмом огромной части буржуазных политиков (за исключением разве что тех, кто мечтает о диктатуре сталинско-гитлеровского типа) в России - этой республике без республиканцев. Поэтому лозунг республики в Саудовской Аравии может возникнуть только в ситуации сильного общественного потрясения, в революционной ситуации. Каков же может быть классовый характер этой революционной ситуации, то есть стоит ли на повестке дня в Саудовской Аравии буржуазная революция либо пролетарская? Основа экономики Саудовской Аравии - добыча нефти. Бoльшая часть пролетариев нефтяной промышленности (да и всей промышленности) страны - бесправные и низкооплачиваемые (сравнительно с местными жителями) рабочие-мигранты. Нужна ли им демократическая буржуазная республика, даже гражданами которой они не станут, оставшись такими же "гастарбайтерами", или рабочая республика, интернациональная пролетарская диктатура? И какие именно "прогрессивные силы" выдвинут в Саудовской Аравии требование демократической республики? Если мы, то есть пролетарские революционеры, то нам точно так же грош цена, как и полулевым и четвертьлевым течениям, которые в буржуазных революциях в третьем мире во второй половине 20 в., когда буржуазные революции там еще были возможны и необходимы, вместо борьбы за революционно-демократическую диктатуру пролетариата и крестьянства как аванпост мировой революции подлаживались под "прогрессивные силы" местной буржуазии, которая, использовав этих наивных троцкистов и маоистов для подчинения и деморализации пролетарского и крестьянского движения, затем рубила им головы (наиболее катастрофический пример - Иранская революция 1978-79 гг.). А может ли в такой ситуации выдвинуть лозунг "демократической республики" сама местная буржуазия? Разумеется, может! Выдвинуть, чтобы удержать движение низов в пределах буржуазного строя, пожертвовать частью (хотя бы даже головами Саудов), чтобы спасти целое - капиталистическую систему! За последние десятилетия много раз можно было видеть, как демократические требования, лозунги чистой демократии играли исключительно контрреволюционную роль. Причем уже Маркс и Энгельс, основываясь на опыте своего времени, с блеском предсказали, что чистая демократия и демократическая республика станут последним прибежищем буржуазии! В Польше в 1980-е гг. замечательный классовый протест рабочих против повышения цен, осуществленного по приказу МВФ комбуржуазией (всеобщая стачка 1980 г.), с помощью "Солидарности" (рабочих с капиталистами) был превращен в борьбу за "демократию", "реформы" и т. п. милые вещи, и очарованные демократическими сиренами пролетарии без сопротивления приняли куда более значительное повышение цен и падение уровня жизни в конце 1980-х - в 1990-е гг. Демократические и национальные требования с блеском были использованы местными отрядами госбуржуазии во всех республиках экс-СССР для сохранения своих власти и капитала. Бедняцкие бунты в Индонезии в 1998 г. против скачка цен, против голода голодных и обжорства сытых были взяты под контроль буржуазией с помощью лозунгов "реформы" и "демократии", после чего цены не снизились, голод голодных и обжорство сытых сохранились по-старому, зато появилась парламентская демократия - в сопровождении... регулярных китайских погромов! Таких примеров исключительно контрреволюционной роли буржуазно-демократических лозунгов в последние десятилетия можно привести еще много. Но и этих достаточно, чтобы подтвердить наш вывод: "Что должен защищать пролетариат - так это не систему буржуазной демократии, а свои интересы и свои свободы, и делать это, помня, что ему нечего надеяться ни на милости господ, ни на юридические тонкости, но только на свою классовую силу" ("В борьбе против буржуазного национализма", с. 156). * * * А. Здоров допускает фактическую ошибку, когда пишет: "Большевики стали интернациональным течением и смогли победить в 1917-21 гг. потому, что признали полностью и безоговорочно равное право всех народов Земли на самоопределение и создание своего государства (как будто государство создается и является "своим" для народов, а не для их правящих классов!)". Ленин писал: "Борьба против всякого национального гнета - безусловно, да. Борьба за всякое национальное развитие, за "национальную культуру" вообще - безусловно, нет... Принцип буржуазного национализма - развитие национальности вообще, отсюда исключительность национального эгоизма, отсюда безвыходная национальная грызня. Пролетариат же не только не берется отстоять национальное развитие каждой нации, а, напротив, предостерегает массы от таких иллюзий, отстаивает самую полную свободу капиталистического оборота, приветствует всякую ассимиляцию наций за исключением насильственной или опирающейся на привилегии" (ПСС, 5-е изд., т. 24, с. 132 - 133). Здесь же Ленин пишет, что задача пролетариата в национальном вопросе - это задача отрицательная, то есть задача бескомпромиссной и решительной борьбы против национального гнета и национальных привилегий, а не задача положительная, то есть не задача развития национального буржуазного государства (см. там же, с. 132). С этим мы полностью согласны. Как известно, Октябрьская революция по своему объективному результату оказалась не социалистической, а буржуазной революцией. Та революция, которую предстоит делать нам, будет революцией социалистической, ибо время буржуазных революций прошло. Чтобы не уподобиться Иванушке-дурачку, плясавшему на похоронах и рыдавшему на свадьбе, мы не должны думать, что политика в национальном вопросе, бывшая верной 85 лет назад, остается правильной и сейчас, и наоборот, что правильная сейчас политика была верной и тогда. В 1919 г. против Пятакова был прав Ленин, сейчас Ленин говорил бы то же, что тогда говорил Пятаков. Необходимость осуществлять задачи буржуазной революции не могла не деформировать в той или иной степени взгляды и действия пролетарских революционеров. Отсюда - как некоторые теоретические искажения, так и такие практические действия, повторение которых будет чрезвычайно вредно в грядущей революции, да и едва ли возможно в ней (союз с убийцей турецких коммунистов Кемаль-пашой, несостоявшийся - не по вине большевиков - союз с организатором геноцида армян Энвер-пашой, поддержка Амануллы-хана, но прежде всего - имевшая катастрофические последствия прогоминьдановская политика в китайской революции). Несмотря на все эти искажения и ошибки, пока большевики оставались большевиками (а оставались они ими всего несколько лет после 1917 г.), они сохраняли понимание того, что национальный вопрос является подчиненным по отношению к мировой пролетарской революции, а не материализацией внеисторического права наций, так же как и не сферой манипуляций русской дипломатии. Г. Сафаров, дав определения национальности и нации, подчеркнул затем, что пролетарские революционеры выступают за самоопределение (то есть за отделение и создание национального государства) только наций, а не национальностей (Г. Сафаров. Национальный вопрос и пролетариат. М., 1923, с. 183 - 184). То, что Сафаров не может быть заподозрен в русском социал-шовинизме, доказывается тем фактом, что именно после резкой критики им в начале 1920-х гг. великодержавной политики местных русских большевиков в Туркестане там началась политика "коренизации". Решительно борясь против любого национального гнета, неравенства и дискриминации, в том числе против тех, которым подвергаются представители самых маленьких этнических групп, то есть выполняя негативную задачу борьбы против угнетения, мы не можем выдвигать и отстаивать позитивную буржуазную задачу - притом насквозь утопичную и реакционную! - создания "собственного" национального государства (еще раз: государство принадлежит не нации, а буржуазии!) "всеми народами Земли", то есть по государству для верхнелужицких и нижнелужицких сербов в Германии, для каждого из индейских племен Амазонии и для каждой из нескольких десятков народностей, живущих в Дагестане. Сегодня эпоха буржуазных революций завершена. С колониальным гнетом покончено, почти все жизнеспособные национальные движения в третьем мире, не говоря уже о Европе, увенчались созданием национального государства. Есть исключения: Курдистан, Чечня, может быть Синьцзян - но в период исчерпания возможностей буржуазной революционности их национал-буржуазные движения все больше перестают быть как объективными, так и субъективными врагами империализма и идут на сделки с ним, стремясь выторговать место в буржуазной системе. Объектами национального неравенства и дискриминации сейчас являются в основном: 1)иностранные рабочие-мигранты; 2)национальности или же недоделанные нации, то есть сравнительно небольшие этнические группы, у которых либо нет своей буржуазии, либо буржуазия которых по весьма серьезным причинам не может и не хочет бороться за независимое национальное государство. С рабочими-мигрантами все очень ясно. Если в эпоху Ленина национальному гнету и дискриминации подвергались в основном (за некоторыми исключениями, среди которых прежде всего - евреи) завоеванные и порабощенные народы, компактно проживающие на своей основной территории, то в настоящее время происходит процесс перемещения больших людских масс по земному шару, перемешивания наций и народностей. Объектом гнета и дискриминации по национальному признаку все больше становятся инонациональные рабочие-мигранты. Непригодность лозунга о "праве наций на самоопределение" для их освобождения от угнетения и неравенства очевидна (как и непригодность этого лозунга для освобождения от двойного гнета чернокожих или испаноязычных пролетариев США). Национальностями либо недоделанными нациями (их отличие в том, что у первых нет своей буржуазии; буржуазия вторых не может и не хочет добиваться создания своего национального государства, не стремится к этому и поэтому не является полностью отделенной от буржуазии государственного центра - то есть шотландская буржуазия больше является частью английской, чем собственно шотландской, а башкирская - больше частью русской, чем особой башкирской) в Западной Европе являются баски, бретонцы, шотландцы, каталонцы и т. д., в России - множество тюркских, финно-угорских, кавказских и т. д. этнических групп, численностью от нескольких миллионов до нескольких сотен человек. Должны ли пролетарские революционеры выдвигать лозунг "право наций на самоопределение" для этих национальностей и недоделанных наций, тем более, что неравенство их с господствующей нацией - вполне реальный факт (особенно в России)? Следует отличать признание или непризнание лозунга "право наций на самоопределение" и признание самого "самоопределения наций" как факта. Пока у нас нет сил ни на что, кроме пропаганды, мы волей-неволей признаем любое "самоопределение наций" (то есть соответствующих буржуазий) как данность, с которой нужно считаться и на почве которой нужно бороться дальше. Когда у нас будут силы, мы станем относиться ко всем этим "самоопределениям", исходя из принципа: "Благо революции - высший закон". Если первыми восстанут пролетарии Татарии или Дальнего Востока и захотят отделиться от буржуазной России - замечательно, но если буржуазная Калмыкия захочет отделиться от пролетарской России, никаких прав за калмыцкой буржуазией мы признавать не будем. И совсем другое дело - если бы мы выдвинули лозунг "право наций на самоопределение". Это означало бы признание нами национального деления не как факта, а как принципа, автоматическую поддержку нами национал-буржуазных движений, а в случае их отсутствия - даже создание их нами самими! (4) Особый добавочный гнет, которому баскский или татарский пролетарий подвергается как баск или как татарин, намного меньше угнетения и эксплуатации его как пролетария. Выдвигая особые национальные лозунги не как негативные (долой национальный гнет, долой неравенство в области языка и т. п.), а как позитивную программу создания национального государства - вместо программы мировой пролетарской революции, - мы укрепляем его единство со своей национальной буржуазией, а не вырабатываем единство мирового пролетариата. В бывших автономиях РСФСР отсутствуют национал-сепаратистские движения, которые объективно содействовали бы развалу буржуазной России. Единственное исключение - Чечня. Здесь есть, сформировалась буржуазная нация, которая борется "за национальное единство и свободу". Поэтому, хотя мы ни на минуту не поддерживаем чеченскую буржуазию, но своим лозунгом "Российские войска - вон из Чечни!" объективно признаем независимость Чечни как факт, а не как принцип. Это отсутствие национал-сепаратизма объясняется несколькими причинами: 1) Малочисленность, разбросанность, перемешанность данных народов, в значительной своей части не составляющих большинства на территории своих нацреспублик, живущих здесь вперемешку как с русскими, так и с другими народами, отношения с которыми иной раз хуже, чем с русскими. Например, татары - 48,5% населения Татарии, мокша и эрзя (два близких, но разных народа) - около трети населения Мордовии, башкиры - всего 26% населения Башкирии, зато 27% ее населения - татары, причем отношения башкирской бюрократии издавна хуже с татарской, чем с русской. 2) Местная буржуазия не имеет достаточных сил и средств, чтобы пытаться играть самостоятельную роль на мировом рынке. Ее экономические интересы в основном ориентированы на российский рынок, что влечет заинтересованность в сохранении единого русского буржуазного государства. Наиболее сильные из местных буржуазий, т. е. имеющие сырье на экспорт (нефть в Татарии и Башкирии, например), способны лишь проявлять время от времени автономистские поползновения. 3) Национальное неравенство этих народов с русским не достигло еще степени систематического и беспощадного национального гнета, толкающего массы на отпор и протест. Поэтому национальные движения национальностей РФ делятся на две отнюдь не равные части: 1) Мелкобуржуазно-демократические группки интеллигентов - противников русского империализма и шовинизма. При всей путанице и сумбуре в их головах, они могут бывать нашими союзниками время от времени - в конкретных тактических ситуациях. Однако массового движения они - к сожалению или к счастью - не представляют. 2) Местные власти вкупе с примыкающими к ним холуями, выторговывающие подачки у центральных властей, ссылаясь на национальный принцип. Ни о каком сепаратизме с их стороны по отношению к современной буржуазной России не может быть и речи. Совсем другим будет их отношение к завтрашней пролетарской России. Нужно помнить, что до 1917 г. ни одна из буржуазных партий нерусских наций царской России и почти ни одна из мелкобуржуазных (кроме ППС Пилсудского) не выдвигали лозунгов отделения от Российской Империи. Даже после Февральской революции их требования ограничивались автономией или федерацией. Отделяться они захотели не от царской России и даже не от России Керенского, но от пролетарской диктатуры, победившей в Москве и Петрограде. Нет сомнений, что подобное повторится и в будущем. Лишь только пролетарии в Москве, Ленинграде, Самаре захватят власть, как буржуазия в Казани, Уфе, Йошкар-Оле, забыв свое вчерашнее лебезение перед "единой-неделимой", тотчас вспомнит о "национальной идентичности", заговорит о зверствах безбожных русских большевиков и, божась "правом наций", объявит независимость - от пролетарской революции! - управляемых ею территорий. Будут ли иметь право красные отряды из Рязани и Пензы давить независимую буржуазную Мордовию, а красные отряды из Свердловска и Перми идти на Уфу? Если мы сегодня объявим себя сторонниками "права наций", а послезавтра должны будем, хотим того или нет, воевать не на жизнь, а на смерть с наконец-то реализовавшими это право национальными буржуазиями, последние будут иметь все основания обвинять нас в лицемерии (как украинские националисты в Гражданскую войну обвиняли в лицемерии большевиков, признававших "право наций" - и воевавших против независимой буржуазной Украины). Лицемерить нехорошо. Совесть наша должна быть чиста, и наши сторонники не должны смущаться реальными и мнимыми противоречиями. Никаких прав за буржуазией, всеми ее отрядами, всеми ее видами, мы не признаем - и ничуть этого не скрываем. Буржуазному "праву наций на самоопределение" мы противопоставляем зафиксированное в "Принципах ГПРК" право на самоопределение эксплуатируемого населения территорий при ведущей роли классово самоорганизованных пролетариев (обоснование этого лозунга см. в статье В. Бугеры "Некоторые замечания по проекту Слуцкого - Родина"). В эпоху упадка капитализма для уничтожения всевозможных общественных бед и зол нет более простого, легкого, короткого пути, чем уничтожение капитализма. Нет иного способа уничтожения национального неравенства и гнета, чем уничтожение наций. Что это означает? Прав был украинский фашист Д. Донцов, правы были все другие фашисты, когда утверждали, что нация создается "элитой" и держится на "элите". Соглашаясь с нашими врагами в признании этого факта, мы конкретизируем классовый характер "элиты" и говорим, что создателем нации и ее стержнем, без которого нация исчезает, рассыпается, являются буржуазия и переплетающееся с ней национальное государство. Но пролетарская революция уничтожает класс буржуазии и разрушает национальное государство. Рабочая республика, пролетарская диктатура, на каком бы уголке земного шара она ни возникла, с самого начала будет вненациональной и безнациональной, принадлежащей не только пролетариату данной территории, но всему мировому пролетариату - и управляемой всем мировым пролетариатом, представленным его Интернационалом. Поэтому неправ М. Рудый, когда пишет, что "пролетариат должен бороться за власть прежде всего в своей стране (как будто есть "его" страна, то есть страна, принадлежащая пролетариату!), со всеми ее региональными и местными особенностями". Вот что говорил об этом живший в начале 20 в. Ян Махайский, неоцененный и почти забытый предтеча пролетарской революции 21 века: "В то время, когда всякая другая партия своею политикою выражает отношение данного слоя населения к данной государственной форме, пролетариат своею политикою выражает нечто высшее, чего не может сделать ни одна национальная партия. Его политика выражает в данном месте отношение мировой силы пролетариата к международному "братству" буржуазии. Поэтому то первое условие для основания самостоятельной партии пролетариата в тех странах, где лишь начинается стихийное рабочее движение, заключается в точном познании выросшими силами пролетариата этого мирового отношения и в сообразной с этим постановке политики пролетариата в этой стране или, выражаясь иначе, политика самостоятельной партии пролетариата сообразуется прежде всего с "экономикой" всего мира, а не того или другого участка его. Пролетарская революция есть революция в цивилизованном мире. Захват власти пролетариатом есть акт мировой. А стало быть, и его сознательное подготовление может быть выражено только как международное дело, которого никоим образом не уложить в национальные рамки: последние всегда будут для него Прокрустовым ложем... Самостоятельная "политика" пролетариата есть сознательное проявление единой мировой воли, следующей из тождества интересов пролетариата всех стран, а, стало быть, воли высшей, чем какая бы то ни было демократическая "народная воля", не могущей по природе своей подчиняться ей, а, напротив, по сущности своей, могущей только господствовать над ней, а потому призванной диктовать свою волю национальным законодательным органам, уничтожая классовое господство - государство. Мировая организация пролетариата, его международная конспирация и единодушная акция, как одного целого, вот единственный путь к его господству, к его революционной диктатуре, организация захвата политической власти" (А. Вольский (Ян Махайский). Умственный рабочий. Б. м., 1968, с. 91). Слияние разных этносов в одноязычный всепланетный коллектив - дело не одного дня и не одного года. Расовые, языковые, культурные отличия сохранятся, во всяком случае, на протяжении всего периода диктатуры пролетариата. Что исчезнет сразу, так это поддержка данных отличий силой государственной власти. Пролетарская диктатура, пролетарское полугосударство будет с самого начала безнациональным, равнодушным к национальностям. Пролетарская диктатура на равнинах Восточной Европы и Северной Азии не будет русской, точно так же, как не будет она карельской или ханты-мансийской. Развитие всевозможных языков и культур станет в этих условиях делом добровольных обществ, не имеющих прав и привилегий больше, чем общества кролиководов или филателистов. Русская культура, русский язык точно так же не будет пользоваться государственной принудительной поддержкой, как и язык и культура коми-зырян... Кто знает, может быть, предоставленные находящимся в равных условиях добровольным обществам, многие языки и культуры, прежде чем угаснуть в языке и культуре единого человечества, вспыхнут последним ярким пламенем... Ничего обидного в таком ненасильственном, естественном слиянии и отмирании для языков "великих" и малых наций, национальностей и племен нет - коль скоро на равных сольются и растворятся все языки и культуры. Все, что когда-то возникло, когда-нибудь и исчезнет. Умерло много людей, которые были не хуже нас, исчезло множество народностей и племен, которые были ничуть не хуже нынешних. Все преходяще, материя вечна. Горькое утешение, но нет на небесах бога, который приготовил бы для нас сладкое. * * * Грядущая мировая революция будет революцией пролетариата. Пролетариат означает не только рабочих промышленных предприятий, хотя именно они представляют собой естественный полюс концентрации всего пролетариата. Тем более пролетариат не сводится к старому пролетариату стран Запада (по новому географическому раскладу правильнее говорить о высокоразвитых империалистических странах как о Севере, об остальном мире - как о Юге). Наоборот. Скорее всего, начнут революцию пролетарии среднеразвитых стран, оформившиеся в класс лишь за последние десятилетия. Ее уже начали пролетарии Аргентины, за ними вступят пролетарии Бразилии, Китая, Ирана, Турции, ЮАР, Южной Кореи. Победа их будет зависеть от того, продолжат ли революцию, чтобы вместе довести ее до конца, пролетарии США, Японии и Западной Европы. Победа мировой революции будет зависеть от союза пролетариата Севера отнюдь не с "национал-освободительным движением", но с пролетарскими и полупролетарскими массами Юга. Если в этот союз передовые пролетарии Севера могут привнести ясность коммунистической теории, то вклад пролетариев и полупролетариев Юга будет не менее значителен. Они дадут необходимые для победы ничуть не менее, чем передовая теория, замечательные человеческие качества - классовую ненависть, непримиримость, готовность идти на смерть и муки, сражаться, убивать и умирать, - качества, сильно ослабевшие у пролетариев Севера за проклятые десятилетия "классового мира". Великое самопожертвование, присущее "исламским террористам" - палестинским пролетариям и полупролетариям, взрывающим себя ради смены одного хомута на другой - это великое самопожертвование еще пригодится пролетарскому делу, когда эти пролетарии и полупролетарии станут бойцами мировой коммунистической революции. Но чего уже никогда не будет - так это союза пролетариата с "национально-освободительными движениями", то есть с национал-буржуазными партиями и их программами. Более того, только в беспощадной борьбе с ними пролетариат и его Всемирная Партия могут установить подлинный союз с идущими за ними полупролетарскими массами. * * * В заключение - о двух моментах из письма А. Здорова, не связанных с национальным вопросом. Здоров допускает фактическую ошибку, когда говорит, что "анархизм на всей территории бывшей Российской Империи был и остается течением исключительно русскоязычного населения". К "русскоязычному населению" не относились ни еврейские ремесленники и пролетарии Белостока в 1905-07 гг., ни повстанцы армии Махно. Между тем это - немногие случаи, когда анархизм на территории бывшей Российской империи являлся идеологией не интеллигентских кружков, но массового движения. О Нечаеве. Мы должны заслужить, чтобы буржуазия относилась к нам как к кровожадным чудовищам, а не как к безобидным дурачкам. Поэтому если буржуазия станет сравнивать нас с Нечаевым - мы можем только гордиться. Ошибка Нечаева, бывшая осью всех его действий, состояла в том, что он искусственными средствами, из еще не подходящего для поставленной им задачи человеческого материала, хотел создать из движения, находившегося на стадии кружковщины, сражающуюся партию - партию, возникшую только через десять лет естественного развития движения ("Народная воля"). Но Нечаев, при всех его ошибках, не предавший, не дрогнувший, не сломившийся и - более того - сумевший в самой страшной царской тюрьме, в Алексеевском равелине, сагитировать всю охрану (случай уникальный во всей истории мирового революционного движения!), куда с бoльшим основанием может считаться нашим товарищем и образцом, чем такие сторонники Маркса из русской секции I Интернационала, как покаявшийся перед царизмом Н. Утин или вышедшая замуж за карточного шулера и отошедшая от революционного движения Е. Дмитриева. Поскольку наша задача - подвести итог всему прошлому революционному движению, то нужно взглянуть заново и на историю I Интернационала. Сделать это не для того, чтобы заменить сказки о святом Марксе и мерзавце Бакунине на сказки о праведнике Бакунине и злодее Марксе, а чтобы понять то, что было, как оно было. Дело это - не первостепенной срочности, поэтому здесь можно ограничиться длинной цитатой из того же Яна Махайского, замечательно показавшего буржуазную природу и социал-демократии, и анархизма: "...Итак, в то время, когда международное движение рабочих выросло совершенно самостоятельно для реальной акции реального выражения политики пролетариата, стремящейся к захвату власти, Генеральный Совет Интернационала такой акции проявить был не в состоянии. На этой почве и выросло сепаративное движение бакунистов. Оно в особенности усиливается после Коммуны, которая застала врасплох Интернационал и обнаружила полную его нежизнеспособность, ибо Интернационал не оказал коммунарам никакой помощи. Сделай тогда Интернационал хоть малейший революционный шаг, он подорвал бы в корне бакунинскую оппозицию. Бесспорно, что Бакунин вначале со своей анархической проповедью обращался к буржуазным радикалам "Лиги мира и свободы". Несомненно также, что в его альянсе была, особенно вначале, масса непролетарских элементов. Но несмотря на это, фраза, которой отделывается от "сепаратистов" отчет Гаагской комиссии по поводу дела Бакунина, подписанный Марксом и Энгельсом, фраза, громко провозглашавшая, что это интрига, устроенная буржуазией для разрушения Интернационала, не более как простая уловка от сложного, непосильного дела. Если Марксу можно было, конечно, совсем не считаться с наивной программой Бакунина об уничтожении государства по декрету в первый день революции, а также с не менее наивной его теорией о построении социалистического общества на основе "прирожденного человеку чувства солидарности", то он не имел права третировать протест против своей политики многих десятков тысяч рабочих всех романских стран, Бельгии и Голландии, которые пошли за Бакуниным. Этот протест выражал, конечно, совсем не то, что о нем говорили его анархистские вожаки. Он не был выражением порицания той централизации, которую Маркс поставил в Интернационале на место единственно будто бы спасительного федерализма. Нет, это был протест против того, что централизм Интернационала не представлял собою никакого революционного содержания; протест возник не потому, что руководящий орган состоял из "якобинцев", готовящихся господствовать по низвержении современного строя, как утверждал Бакунин, а потому, что он не состоял из революционеров, из "коммунистов, представляющих на практике наиболее решительную, наиболее вперед идущую часть рабочих партий всех стран" ("Коммунистический манифест")" (А. Вольский (Ян Махайский). Умственный рабочий. Б. м., 1968, с. 86 - 87). * * * Товарищи А. Здоров и М. Рудый, при всех их ошибках, принадлежат к лучшим, наиболее революционно-пролетарским элементам в экс-СССР. Присущие им ошибки свойственны, в большей или меньшей степени, большинству старающихся быть революционно-пролетарскими групп и активистов. Именно поэтому необходима беспощадная критика этих ошибок. Мир вступил в новую эпоху войн и революции. Впереди - гигантские потрясения и грандиозные катастрофы. Чтобы приплыть, сквозь бури и шторм, к светлому царству социализма, пролетариату требуется корабль - Партия и компас - Научная Теория. Их нужно готовить заранее, во время шторма - поздно. Радикализм мысли готовит радикализм действия, оружие критики предваряет критику оружием. Теоретическое оружие для грядущего штурма неба нужно ковать уже сегодня. Октябрь 2002 - февраль 2003 г. Примечания. 1) Различение между "формальной партией" и "исторической партией" в ходу у последователей Амадео Бордиги. "Формальная партия" - это организация, в данный момент состоящая из определенных людей и обладающая определенной структурой; что же касается выражения "историческая партия", то оно означает процесс политической практики, развертывающийся во времени - процесс, включающий в себя в том числе и пропаганду, и теоретическую работу, и те тексты, в которых овеществляется труд теоретиков и пропагандистов. По мнению бордигистов, если в изначально заданном направлении продолжается существование и развитие системы определенных политических позиций, продолжается пропаганда этих позиций - значит, историческая партия существует, даже если ее носителями являются два или один человек, то есть если историческая партия в данный момент не воплощена ни в какой формальной партии. Более того: если система политических позиций существует только в виде текстов, которые когда-нибудь могут быть прочитаны - значит, историческая партия все равно продолжает существовать, даже если в данный момент ни один человек не разделяет эту систему позиций и не пропагандирует ее. Все это как-то очень по-гегельянски... Но вот поди ж ты, встречаются случаи, показывающие, что есть таки какое-то рациональное зерно в этой концепции "исторической партии" как идеологической традиции, способной существовать даже независимо от ее живых носителей - людей из плоти и крови. Вот, к примеру, как возникла английская организация AWL (Alliance for Workers' Liberty, Альянс за свободу рабочих): пару десятков лет назад несколько троцкистов нашли где-то на чердаке издания Рабочей партии (организации, часть членов которой придерживалась теории Макса Шахтмана о "бюрократическом коллективизме" в СССР, другая же часть полагала, что в СССР существует капитализм; эта организация, основанная в 1940 г., во время Второй Мировой войны выступала против поддержки любой воюющей стороны - хотя так и не занялась пропагандой революционного пораженчества, предпочитая абстрактно-теоретическое "терпеливое просвещение" пролетариев наряду с чисто реформистской работой, - но после войны очень сильно поправела, превратилась в слугу империализма США и скончалась в конце 50-х - начале 60-х гг.), пролежавшие там несколько десятилетий, прочитали их, прониклись их духом, перестали быть троцкистами (отказались от концепции СССР как "перерожденного рабочего государства") - и создали организацию, продолжившую политическую и теоретическую линию Рабочей партии первого, военного периода ее существования. Вот и получилось, что около двух десятилетий "формальная партия" шахтманистов не существовала, но "историческая партия" продолжала свое бытие в виде стопки пылившихся брошюр, - и впоследствии вновь облеклась живой плотью и кровью "формальной партии"... 2) В награду за это в июле 1942 г. английские колониальные власти легализовали Компартию Индии. 3) Как это и сделал в 1941 г. С. Ч. Бос, перебравшийся в Японию при помощи германских нацистов, через Берлин, и затем начавший организовывать воинские части из индийцев под японским командованием - для борьбы с англичанами, - тем самым выступив в роли индийского Власова. Однако, в отличие от последнего, чистота побуждений и искренняя преданность Боса делу освобождения народов Индии от колониального гнета до такой степени несомненны, что даже официальные историки СССР брежневских времен не решились осуждать его за союз с фашистами: соавтор книги "История Индии" (Г. Г. Котовский, написавший ее совместно с К. А. Антоновой и Г. М. Бонгард-Левиным), вышедшей в Москве (изд-во "Мысль") в 1979 г., лишь посожалел о наивности Боса, поверившего в то, что "военные противники Англии принесут на своих штыках в Индию избавление от иностранного гнета" (с. 460). Что здесь еще можно добавить? - Только присоединиться к этому сожалению... 4) Как это и произошло в Китае в 1920-е годы, когда китайские коммунисты по указке из Москвы фактически создали Гоминьдан как массовую партию - сделав этой, ранее совершенно незначительной и не пользовавшейся популярностью в массах, буржуазной организации потрясающую рекламу и обеспечив ей массовую поддержку, фактически за уши затянув китайских рабочих и крестьян под руководство Гоминьдана. Что из этого получилось, известно: Гоминьдан разгромил революционное движение китайского пролетариата, бывшее весьма сильным в 20-е гг., вырезал революционных пролетариев, вытеснил остатки коммунистов в деревню, где те и превратились в 30-е гг. в хотя и более-менее революционную, но абсолютно мелкобуржуазную партию, в которой не осталось ничего пролетарского. См. об этом замечательную книгу Гарольда Исаакса (Айзекса) "Трагедия китайской революции" (в русском переводе Б. Сливы с предисловием коллективистов) на сайте www.left-dis.nl (Left Wing Communism - An Infantile Disorder?) в разделе русскоязычной литературы. Кредо ГПРК в национальном вопросе Нация - это не просто совокупность людей, говорящих на одном языке, близких друг другу территориально и культурно. Нация - это эксплуататорская организация, создаваемая и руководимая буржуазией (а если в СССР и некоторых других подобных странах существовал неоазиатский способ производства, то и неоазиатской бюрократией) так же, как и капиталистическая фабрика, и буржуазное государство, и буржуазная массовая политическая партия. И хотя буржуазия организует нацию не столь осознанно и планомерно, как фабрику или государство, - от этого нация не перестает быть эксплуататорской организацией. Те, кто борется за сохранение наций, тем самым борются за сохранение классового общества и эксплуатации, даже если не осознают и не хотят этого; борьба за уничтожение классов и эксплуатации человека человеком неизбежно предполагает уничтожение нации как формы общности людей. Мировая пролетарская революция, устанавливая безнациональное полугосударство диктатуры пролетариата, с необходимостью уничтожит деление человечества на нации; всякий, кто будет противиться уничтожению нации как формы людской общности, окажется врагом революции. В. Бугера Пора стать "нигилистами" в национальном вопросе. Ответы ГПРК М. Рудому и А. Здорову содержатся не только в непосредственно посвященной полемике с ними замечательной статье М. Инсарова (в которую я лишь внес некоторые добавления и произвел незначительную, главным образом стилистическую, правку), но и в других материалах, включенных в эту книгу. Например, если хотите понять, что такое "право на самоопределение эксплуатируемого населения территорий при ведущей роли классово самоорганизованных пролетариев", которое мы противопоставляем "праву наций на самоопределение" в качестве действительно эффективного идеологического орудия разрушения буржуазного государства - см. главу "Национальный вопрос" моей статьи "Некоторые замечания по проекту Слуцкого - Родина"; если же хотите представить себе, как будут обстоять дела с "самоопределением населения территорий", когда буржуазное государство уже будет разрушено - то есть при диктатуре пролетариата, - внимательно прочитайте мое письмо А. Жиденкову, и легко сами сделаете вывод, что логика обобществления производительных сил неизбежно приведет к тому, что население любой части Всемирной Коллективистской Республики Трудящихся сможет решать вопрос об отношении этой части ко всем остальным частям этого полугосударства не иначе, как совместно с населением всех этих частей. Захотите узнать, что мы думаем по поводу той борьбы между патриархальной и либеральной культурами, классовую подоплеку которой пытается вскрыть М. Рудый, - см. об этом в соответствующем фрагменте наших выступлений в интернет-рассылках, включенном в эту книгу, а также см. то, что говорится о коллективистской культуре в моем письме Жиденкову. И так далее... Впрочем, при уяснении наших взглядов по национальному вопросу и всему, что с ним связано, не стоит ограничиваться только книгой "Идеология коллективизма". Так, скажем, подробные разъяснения по вопросу о том, почему пролетарское полугосударство может быть только безнациональным, вы найдете в нашей книге "В борьбе против буржуазного национализма" на стр. 66 - 69 - в статье "Социал-фашизм". По вопросу о том, что даже не самые сильные современные буржуазные государства являются такими же империалистическими, как и более сильные, стоит почитать статью "Какой национализм опаснее?", в которой данный вопрос рассматривается на примере современной буржуазной Украины, украинского империализма (эта статья опубликована сразу в двух наших книгах - "Теория и практика коллективизма" и "В борьбе против буржуазного национализма"). А что касается того, что мировая революция возможна лишь как результат либо новой мировой войны, либо цепочки больших локальных войн, эквивалентных мировой войне - одним словом, как результат неизбежной третьей всемирной империалистической разборки, - то наши рассуждения, касающиеся данного вопроса с разных сторон, во множестве рассыпаны во всех трех наших книгах и пяти изданных номерах нашего журнала. * * * Вне всякого сомнения, третий империалистический передел мира будет очень сильно отличаться от первых двух. Одним из основных источников этих отличий станет тот факт, что первые две мировые войны происходили еще в эпоху "классической" мировой системы колониализма, а третья всемирная разборка будет происходить в условиях нынешней системы неоколониализма. Во времена первых двух мировых войн в мире было несколько сильных империалистических держав, а весь остальной мир представлял собой большей частью их колонии, и лишь меньшей частью - полуколонии, очень слабые и экономически, и политически. Поэтому первые два больших империалистических передела мира происходили так: небольшое число сильнейших держав делились на два блока, непосредственно вступали в схватку друг с другом, а все остальные государства следовали за тем или другим блоком в роли оруженосцев, снабженцев и прочего обслуживающего персонала - одним словом, в роли статистов. В 21 веке все будет иначе, поскольку современные средне- и слаборазвитые страны - это уже не прежние колонии, но сплошь политически суверенные государства; и хотя все они находятся в той или иной степени полуколониальной зависимости от наиболее высокоразвитых империалистических государств, однако среди этих полуколоний мы все же видим немало довольно сильных - и экономически, и политически - буржуазных государств со своими особыми, вполне определенными империалистическими интересами и межимпериалистическими противоречиями. Эти государства примут в третьем переделе мира хотя и не абсолютно, но все же в большой мере самостоятельное участие - они уже будут не просто участвовать в массовке, но играть свои собственные, хотя и не главные, роли. Противоречия между такими государствами не могут полностью вписаться в рамки противостояния между двумя блоками сильнейших империалистических держав. Следовательно, во-первых, многие среднеразвитые (и даже слаборазвитые) капиталистические государства уже не будут просто снабженцами и оруженосцами сильнейших держав, как в первых двух мировых войнах, но будут вести свои войны; а во-вторых, в процессе третьей всемирной разборки мировая буржуазия разделится отнюдь не на два, а на большее количество противостоящих друг другу блоков, ведущих, скорее всего, не единую мировую войну, но несколько больших локальных войн, почти (но не обязательно полностью!) одновременных, так или иначе связанных между собой и переходящих друг в друга. Таким образом, третий большой империалистический передел мира скорее всего будет не единой мировой войной, но цепочкой больших локальных войн. Основным театром военных действий в Первой мировой войне была Европа. Во Второй мировой к Европе добавился еще один, почти столь же основной - Восточная и Юго-Восточная Азия плюс немалая часть Океании. В третьем переделе мира будет несколько одинаково важных театров военных действий, разбросанных по всему миру: цепь локальных войн охватит практически весь земной шар - сегодня в мире столько несводимых друг к другу узлов межимпериалистических противоречий, что их никак не получится стянуть в один или два каких-то определенных региона, чтобы там разрубить их все. И если первые две мировые войны велись сильнейшими империалистическими державами (за исключением США) либо на своей же территории, либо в непосредственной близости от нее, то третья всемирная буржуйская разборка, скорее всего, начнется на территории средне- и слаборазвитых стран, а на территорию высокоразвитых стран перекинется не сразу - если вообще перекинется. В эпоху "классического" колониализма капитал высокоразвитых стран был вынужден сам нести бремя расходов и по удержанию трудящихся средне- и слаборазвитых стран в своей власти, и по борьбе между сильнейшими империалистическими державами за передел мира; в эпоху неоколониализма оказалось возможным переложить огромную долю и тех, и других издержек господства на плечи "туземной" буржуазии. Точно так же, как сегодня буржуазия высокоразвитых стран эксплуатирует пролетариев средне- и слаборазвитых стран руками "туземной" буржуазии (и, таким образом, снимает сливки и пенки с прибавочной стоимости, отнятой у этих пролетариев, при этом перекладывая весь труд по ее отнятию на плечи местных капиталистов), - точно так же различные группировки буржуазии высокоразвитых стран начнут третий передел мира между собой руками буржуев средне- и слаборазвитых стран (которые будут драться между собой, проливая при этом кровь своих пролетариев, одновременно и за свои особые интересы, и за интересы буржуев высокоразвитых стран), снимая сливки и пенки с прибылей, приносимых войной, а основные издержки войны свалив на плечи этих самых "туземных" буржуев (которые, в свою очередь, свалят их на плечи своих пролетариев). Это означает, что такие войны, как недавний захват Ирака Соединенными Штатами Америки, вряд ли будут типичными для предстоящего передела мира: в подавляющем большинстве случаев будут иметь место такие войны, как та, что была между Ираком и Ираном в 80-е гг. Может быть, цепочка локальных империалистических войн так и не коснется Западной Европы, США и Японии - хотя, возможно, в конце концов эти войны перекинутся и на какую-то часть названных регионов. В отличие от второй мировой войны, финал которой в 1944 году - через пять лет после ее начала - уже был очевиден, цепочка больших локальных войн, предстоящая человечеству в 21 веке, может продолжаться довольно долго без очевидных предзнаменований того, когда и чьей победой она закончится. Это обстоятельство несомненно будет повергать в отчаяние миллионы пролетариев, вооруженных, организованных в воинские части и посланных на смерть буржуазией - и делать их готовыми к тому, чтобы повернуть оружие на своих же начальников и господ. Кроме того, среди участников грядущего империалистического передела мира не будет таких мощных молодых тоталитарных государств, как СССР и нацистская Германия, способных настолько же эффективно контролировать угнетенных трудящихся и подавлять в зародыше любую организованную оппозицию. Это второе обстоятельство больше сближает грядущую всемирную разборку с Первой мировой войной, чем со Второй. Благодаря этим двум обстоятельствам третий большой империалистический передел мира породит волну революций, которые начнутся во время него и прокатятся по земному шару. Поскольку основные военные действия не будут локализованы лишь в одной части света, как во времена Первой мировой войны, то и революции 21 века начнутся и развернутся в нескольких частях света - может быть, не совсем одновременно, но по крайней мере одна за другой, цепочкой, гирляндой. А раз войны прежде всего разгорятся в средне- и слаборазвитых странах, то и революции (а точнее - огоньки единой Мировой Пролетарской Революции) разгорятся прежде всего именно в таких странах (прежде всего, наверное, в среднеразвитых, где пролетариат более силен и сознателен). В высокоразвитых странах пламя революции забушует лишь позднее - в результате революций в средне- и слаборазвитых странах, которые уменьшат поток монополистических сверхприбылей в высокоразвитые страны: монополии последних, чтобы компенсировать свои потери, будут вынуждены усилить эксплуатацию своих пролетариев-соотечественников, чем и доведут их - более сознательных и менее терпеливых, чем их забитые братья по классу из более бедных стран - до революции. Поскольку буржуазные государства средне- и слаборазвитых стран будут гнать своих пролетариев в бой не только пулеметами заградотрядов, но и национальной идеей, патриотическим и религиозным чувством, то среди пролетариев Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной и Южной Европы через какое-то время после начала войн вспыхнет ярким пламенем ненависть - как это ни кажется сейчас невероятным - к своему национальному и территориальному патриотизму, к своей традиционной вере. Будут твориться вещи, совершенно невозможные сегодня: нынешние исламские фанатики завтра наплюют и наступят ногой на Коран, ненавистники США в Латинской Америке почти забудут про свою ненависть к "гринго" и обратят ее на свои собственные национальные идеалы и их проповедников, нынешние ортодоксальные иудеи в Израиле завтра будут вытирать ноги о свитки Торы, а российские и украинские пролетарии будут, как и в начале 20 века, срывать с шеи и топтать православный крест и матюкать Родину-мачеху, буржуйскую Россию и Украину. И вот тут-то мы подходим непосредственно к предмету нашего спора с М. Рудым и А. Здоровым: всплеск антипатриотизма в средне- и слаборазвитых странах будет вызван дискредитацией в глазах масс не только местных буржуазных государств, но и национально-освободительных движений. Так же, как и национально-освободительные движения в Европе во времена Первой мировой войны, современные национально-освободительные движения Азии, Африки, Латинской Америки, Восточной и Южной Европы наглядно обнаружат в ходе третьего империалистического передела мира свой буржуазный, антипролетарский, империалистический характер. Все эти фундаменталисты, сапатисты, маоисты, сандинисты, кастристы, тупомаровцы, сендеролуминосовцы и прочие курдские рабочие партии и национальные фронты будут вести себя точно так же, как вело себя, к примеру, украинское национально-освободительное движение в годы первой мировой войны. Как известно, украинские националисты - как "социалисты", так и не-социалисты - болтались, как говно в проруби, между империализмом Антанты и империализмом Тройственного союза, поочередно продавая украинских рабочих и крестьян на пушечное мясо то одному, то другому. Против пролетарской революции в бывшей Российской империи украинские националисты выступили под знаменем все той же национальной идеи. Как в результате стали относиться к Украине-матери, к украинской национальной идее, к украинской культуре украинские рабочие и крестьяне - великолепно описал не кто иной, как один из виднейших лидеров и идеологов тогдашнего украинского национализма, "социал-демократ" и верный слуга Антанты Владимир Винниченко: "...шрапнель пушек с той стороны Днепра осыпала крышу... Центральной Рады (речь в цитируемых отрывках идет о январе - феврале 1918 г. - В. Б.). А пушки те были наши собственные, не из Московии привезенные, принадлежали они нашим украинским воинским частям. И большинство большевистского войска состояло из наших же солдат: те же наши полки имени Дорошенков, Сагайдачных, стоявшие в Киеве, они нас тащили за косы и били сапогами в спину. Латыши и русские только руководили ими, только командовали и организовывали. Без этих "гетманских" полков никакие латыши и русские ничего не сделали бы... Это надо честно и искренне признать. ...я умышленно поехал не в Житомир, а на другой конец Украины, на юг. Я ехал восемь дней среди солдат, крестьян и рабочих, меняя своих соседей на многочисленных пересадках. Таким образом, я имел случай видеть на протяжении этих дней словно в разрезе народных слоев их настроение. Я рекомендовал бы всем правителям и правительствам время от времени проехаться по своему краю в телячьих вагонах, набитых "их" народом, и, смешавшись с ним, послушать его. Это - полезнее, чем несколько десятков совещаний с парламентскими фракциями. Я к тому времени уже не верил в особенную привязанность народа к Центральной Раде. Но я никогда не думал, что могла быть в нем такая ненависть. Особенно среди солдат. И особенно среди тех, которые не могли даже говорить по-русски, а только по-украински, которые, значит, были не латышами и не русскими, а своими, украинцами. С каким презрением, злостью, с какой мстительной издевкой они говорили о Центральной Раде, о Генеральных Секретарях, об их политике. Но что было в этом действительно тяжело и страшно, так это то, что они вместе с тем высмеивали и все украинское: язык, песню, школу, газету, книжку украинскую. Впечатление было такое, словно разозленный матерью сын вывел ту мать на площадь, сдирал с нее одежду, бил ее по лицу, бросал в грязь и выставлял ее, голую, побитую, растерзанную, на посмешище, на издевательство, на публичный стыд и позор. И делал это с каким-то таким необычным, диким, циничным сладострастием и злостью..." (Володимир Винниченко. Вiдродження нацii. Киiв, Полiтвидав, 1990. (Репринтне вiдтворення видання 1920 р.). Частина друга. Стор. 254 - 255, 259 - 260. Перевод цитаты с укр. яз. В. Бугеры). Эта прекрасная, восхитительная, вызывающая восторг в душе всякого пролетарского революционера-интернационалиста картина неизбежно повторится в ходе грядущих войн и революций на разных континентах, во множестве стран. И чтобы не оказаться лохами, не прошляпить этот ключевой для пролетарской революции момент и не утратить популярность в массах именно тогда, когда пролетарским революционерам только и стоит ее приобретать - в тот момент, когда массы наконец-то освободятся от буржуазных патриотических иллюзий и станут субъективно готовыми к построению пролетарского безнационального полугосударства, - для этого нам надо заранее воспитать свои кадры в духе последовательного национального нигилизма. Пример с Георгием Пятаковым, приводимый А. Здоровым в его письме М. Инсарову, совершенно неубедителен. Ежу понятно, что крестьянство и часть рабочих Украины (по-видимому, наиболее тесно связанная со своими деревенскими родственниками) поднялась против большевиков летом 1919 г. не как против "русификаторов", а потому, что те не разделили между крестьянами помещичьи имения. Цитированное выше свидетельство Винниченко дает основания для вывода, что украинское крестьянство не страдало избытком украинского патриотизма - и если бы большевики вовремя поделили помещичью землю между крестьянами, тем было бы безразлично "русификаторство" большевиков. Таким образом, задача пролетарских революционеров в тех регионах, где к моменту начала революции еще останется очень много крестьян-середняков - не повторить ошибок Пятакова в аграрном вопросе, при этом целиком и полностью унаследовав его великолепный национальный нигилизм. * * * Разумеется, в данный момент - до возникновения революционной ситуации - последовательный интернационализм, или национальный нигилизм, не может сделать нас популярными среди пролетарских масс, отравленных ядом буржуазного национализма. Так же, как наше отрицание участия в бюрократизированных профсоюзах и в парламентской борьбе, наш интернационализм обрекает нас на существование в форме маленькой секты - до тех пор, пока не сложится революционная ситуация. Почему мы этого не боимся, мы уже неоднократно разъясняли во многих наших материалах (наиболее сжато и обобщенно - в редакционных передовицах в №№2 и 3 "Пролетарской революции", включенных в эту книгу). Добавлю к этому небольшую цитату из своей статьи "Что такое "управление" и "отношения собственности"" в №5 "ПР": "...мы, разумеется, должны ясно осознавать, что еще долго - скорее всего, до ближайшей большой империалистической войны - отклик на нашу пропаганду со стороны пролетариев (и, в частности, пролетарской молодежи) будет очень слабым. До поры до времени всякие оппортунисты и фашисты будут иметь в пролетарской среде больше успеха, чем мы: при монополистическом капитализме пролетарские массы настолько атомизированы (иначе говоря, в системе отношений между пролетариями современного большого города до такой степени преобладают отношения индивидуальной собственности и индивидуального управления), что восприимчивыми к мысли о совместной интернациональной борьбе за свою диктатуру они смогут стать лишь тогда, когда этот капитализм доведет их до крайней степени отчаяния, когда они почувствуют, что терять им больше нечего. А до тех пор, пока это не произойдет, нам суждено оставаться небольшой сектой. Быть сектой - это само по себе вовсе не порок; существование в форме секты есть единственно возможная форма существования пролетарских революционеров в период упадка и буржуазного перерождения рабочего движения. Пороком наше сектантское бытие станет в том случае, если мы саму нашу пропаганду сделаем сектантской - элитарной, обращенной главным образом не к массам, а к кучке профессиональных революционеров из других сект. Парадокс нашего бытия состоит в том, что если мы хотим быть последовательными пролетарскими революционерами, то должны постоянно обращаться к массам, предлагая им революционную программу действий - и даже если эта программа не пользуется никакой популярностью, даже если массы нас не слушают и не хотят слушать, все равно мы должны упрямо обращаться с той же самой программой именно к ним, и лишь во вторую очередь к маленьким "продвинутым" левым группам (хотя именно последние слушают нас сегодня с бoльшим интересом, чем массы). Бесспорно, в таком способе политической жизни есть нечто шизоидное - но только ведя такой шизоидный способ жизни, можно остаться пролетарскими революционерами в эпоху упадка и, не переродившись, дождаться-таки того момента, когда революционная программа действий найдет отклик у широких пролетарских масс. Диалектика современного капитализма вообще крайне шизоидна и абсурдна - но эффективно способствовать тому, чтобы капитализм взорвался под давлением своих внутренних противоречий, могут лишь те, кто хорошо освоил эту абсурдную диалектику". Мы призываем товарищей М. Рудого и А. Здорова - а также всех тех, кто, подобно им, хочет быть революционером, но боится стать сектантом - отбросить эти опасения, принять наши политические позиции и вступить в нашу секту. Будущее - за такими, как мы. Февраль - май 2003 г. Марлен Инсаров * * * Дьявол, пошли нам удачу, Силу пошли нам, дьявол, Чтоб в парус ветер горячий Дул, чтоб неслись мы лавой. Летели бурным потоком К победе своей неминучей, Покончили б с подлым роком, С рабской судьбой невезучей. Чтоб стали братья и сестры Без наций, рас и религий, По вольной земле ходили, Творили бы жизнь, а не книги. Чтоб мы разогнули спину, Мир мерили твердым шагом, Деньги по ветру пустили, Мир осенив красным флагом. Чтоб счастья на всех хватило, Всему угнетенному классу, Чтоб каждому досыта было Хлеба, сыра и мяса. Чтоб мир стал полной чашей, Товарищами стали люди. Сметем, истребим всех, кто скажет, Что этого ввек не будет. Недавно в Одессе вышла замечательная книга А. Здорова "Государственный капитализм и модернизация Советского Союза: Марксистский анализ советского общества". Замечательна эта книга, во-первых, отличной фактической базой, использованной при ее написании, и очень большой библиографией (рассыпанной в примечаниях). Во-вторых, Здоров ЛОГИЧНО СТАВИТ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СУЩЕСТВЕННЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ - и потому побуждает тех, кто с ним не соглашается, к действительно плодотворной дискуссии, а не к схоластическим пререканиям о пустяках. В качестве приложения к книге опубликована статья "К истории марксизма в России (1918 - 2002 гг.)", которую ГПРК настоятельно рекомендует вниманию читателей. Заказы на эту книгу присылайте по адресу: А. А. Здорову, а/я 146, Одесса, 65080, Украина. E-mail: proletar@ukr.net Цена книги в Украине 5 гривен. По этим же адресам вы можете присылать заказы на сборники статей: Бугера В., Инсаров М. В борьбе против буржуазного национализма. - Б. м., 2002. - 182 с. Теория и практика коллективизма / ГПРК. - Б. м., 2002. - 137 с. Цена в Украине - 2 гривны. ( . 2 318